«Нет места лучше дома». Адам Фокс – о любви к «Рейнджерс» и Нью-Йорку
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
Защитник «Рейнджерс» Адам Фокс на страницах The Players Tribune объясняет, почему испытывает особенные чувства от игры за команду из Нью-Йорка.
Нет места лучше дома.
За свою карьеру в НХЛ я сыграл более 400 матчей — далеко не ветеран, но и не новичок, — и все же иногда мне хочется ущипнуть себя, когда я об этом думаю.
Я играю за «Нью-Йорк Рейнджерс», команду из моего родного города, на арене «Мэдисон Сквер Гарден». Я живу своей мечтой.
Каждый день, когда мне удается натянуть свитер «Рейнджерс», на мгновение вспоминаю то волнение, ту страсть, которую я испытывал в детстве, когда мы с отцом ездили в город на матч. Он регулярно покупал сезонные абонементы, и мне посчастливилось посетить немало игр в детстве. Помню, как мы застряли в пробке, и все это время я думал только о том, какими будут очереди в тот вечер, в какой форме будут играть «Рейнджерс», успеем ли мы к началу разминки — обо всем этом.
А мой отец… скажем так, он страстный болельщик. То есть… он же уроженец Нью-Йорка, понимаете? Он очень переживает за эту команду. И он частенько, скажем так, предъявлял претензии некоторым игрокам, когда дела шли не так, как хотелось бы. Как и любой болельщик.
Те вечера на «Гардене»… Не знаю, мог ли я даже в самых смелых мечтах представить себя на этом льду. Что-то было в этом месте, в этой команде. Это было нечто особенное. А я был всего лишь мальчишкой из Джерико, Лонг-Айленд, который любил играть в хоккей. Когда я был там, в те важные вечера, ничто не может сравниться с этим.
Каждый раз, когда я захожу на арену, то чувствую, что здесь царит особая энергетика.
Марк Мессье. Брайн Лич. Майк Рихтер.
У меня на стене в комнате висел большой плакат с этими тремя игроками. А на простынях были вышиты логотипы всех команд НХЛ. Джерико — не самый большой хоккейный город. Лакросс там немного популярнее. Но, как я уже говорил, мой отец был большим поклонником хоккея. Поэтому, когда он положил плитку на полу нашего подвала, это стало нашим маленьким катком. У меня есть старший брат, и когда к нам приходили мои кузены, мы играли там два на два. Там я подражал одному из моих самых любимых игроков: Нику Лидстрему.
Знаю, я не одинок в этом. Это один из лучших игроков всех времен. Он не был игроком «Рейнджерс», но это не имело для меня значения. Мой отец действительно много знал об игре и о том, как в нее нужно играть, и он всегда отмечал достоинства Лидстрема. Такие мелочи, как положение его клюшки, то, как он выходил из своей зоны, как он выводил из нее шайбу. Я снова и снова прокручивал его движения в голове, надеясь, что вспомню их, когда в следующий раз выйду на лед. Думаю, наблюдая за ним, я понял, что в защите есть своя красота. Да, я любил ходить на «Гарден», когда Сид или Ови были в городе, и видеть их мастерство вблизи, но мои мысли всегда возвращались к искусству игру защиты.
Мне помогло и то, что у меня был приятель, который тоже неплохо играл в защите. Мы с Чарли Макэвоем выступали за «Лонг-Айленд Гуллз» в детстве, и он тоже стал довольно неплохим хоккеистом. Мы проводили много времени вместе на льду и вне его. И это действительно подтолкнуло меня стать лучше. И, надеюсь, его тоже.
Забавно, меня постоянно спрашивают: «Вы, наверное, постоянно говорили о том, чтобы когда-нибудь сыграть в НХЛ?»
Но с нами такого никогда не случалось. Мы были обычными детьми. Мы ходили на хоккей, возвращались домой, играли друг с другом и говорили о самых разных видах спорта. Мы оба никогда не заглядывали слишком далеко вперед.
Я сохранил этот настрой на протяжении всего времени, проведенного в программе USA Hockey (NTDP) в Мичигане. В 2016 году я знал, что драфт приближается, но не беспокоился о том, куда попаду и тому подобном. Я слышал от друзей и бывших игроков, что драфт — это только начало, он не обязательно должен быть самым важным днем в жизни. Для меня было честью быть выбранным «Калгари» в третьем раунде, но для меня также было важно получить образование, и я понимал, что моей игре нужно время, чтобы развиться в такой замечательной программе, как Гарвард.
Я очень благодарен нашему тренеру, Теду Донато, за то, что он помог мне стать тем игроком, кем я являюсь сегодня. Он увидел меня — «мелкого» защитника — и не пытался сделать из меня того, кем я не являлся. Он позволил мне стать тем игроком, которым я хотел быть, кем я знал, что могу стать. И, думаю, это одна из главных причин успеха программы.
Но, как я уже сказал, все сводится к «Гардену».
Когда я вышел на лед «Мэдисон Сквер Гарден» в первом матче в 2019 году… Весь тот день, несмотря на то, что это был мой дебютный матч в НХЛ, я не нервничал. Чувствовал себя отлично. Почти как в любой другой день.
Но когда я зашел на арену и надел свитер… почувствовал, как у меня запорхали бабочки в животе. Я оглядел раздевалку и увидел Хенрика Лундквиста, которого в детстве бесчисленное количество раз видел по телевизору и за чьей игрой пристально наблюдал с трибун. Только в тот момент я осознал, что теперь мы стали товарищами по команде.
И когда по арене объявили мое имя, я сделал несколько шагов по свежему льду… я услышал ликование «Гардена»…
И я почувствовал себя как дома.
Это одна из многих причин, почему я так тяжело переживал время пандемии. «Гарден» – мой дом. Это одно из моих любимых мест в мире. Но каким бы особенным ни было это здание – это самая известная арена в мире – именно болельщики и жители города делают его таким, какое оно есть.
Мы подпитываемся энергией наших болельщиков. Мне нравится смотреть на трибуны со льда «Гардена» и ощущать их волнение. И время от времени мне все равно приходится себя ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все это происходит на самом деле.
Нет места лучше дома.
Другие материалы:
«Месс, спроси Гретцки, не хочет ли он в Нью-Йорк?» Брайан Лич об игре за «Рейнджерс»
«Ты хочешь быть студентом или хоккеистом?» Почему Джимми Веси предпочел Гарвард НХЛ