Вспоминая Тетру. Валдо: бразильский дирижер Парижа

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

Валдо Кандидо де Оливейра Фильо, более известный как Валдо. Легендарный атакующий полузащитник ПСЖ (версия Canal+) (1991–1995) и один из ключевых игроков Селесао с 1986 по 1993 год (45 матчей, 4 гола). Как по мне, его сильно не хватало в 1994, когда Ромарио сотоварищи брали Тетру.

В небольшом интервью он рассказывает о Гвадалахаре-86, Теле Сантане, Зико, Платини, Тигана и французском этапе своей карьеры.

Валдо, какое ваше главное воспоминание о футбольном матче между Францией и Бразилией?

Моим главным воспоминанием был матч, в котором я участвовал. Это был матч Франция-Бразилия в июне 1986 года на чемпионате мира в Мексике. Я был на замене... А вот другим моим воспоминанием был ещё один матч Франция-Бразилия на Олимпийских играх 1984 года. Я не играл, но видел его по телевизору. Франция победила... Снова! (Смеётся) Мы проиграли 2:0 в финале. В 1986 году я впервые в жизни увидел по-настоящему больших звёзд. Платини, Жиресс... И Тигана! Он провёл против нас выдающийся матч. Против неё была очень хорошая бразильская команда, в которой были действительно великие игроки. Можно сказать, что это был, пожалуй, последний чемпионат мира с игроками такого класса. И мне посчастливилось быть частью той бразильской команды: Зико, Карека, Мюллер, Сократес, Эдиньо, Оскар, Жулио Сезар. Когда видишь ту бразильскую команду, все еще удивляешься, как они не стали чемпионами мира...

Да, все до сих пор задают этот вопрос! Почему Бразилия не выиграла чемпионат мира в 1982 и 1986 годах? Как вы это объясните?

Для меня в жизни есть такие вещи. Это было золотое поколение, которое, пусть и не стало чемпионами мира, но было по-настоящему сильным благодаря своим игрокам, у всех удалась карьера в клубах. Думаю, Селесао, ставшая чемпионами мира в 1994 году, была слабее, но они победили, и это останется с ними на всю жизнь. Думаю, так было угодно Богу… Ведь великим игрокам 1982–1986 годов не нужны были титулы, чтобы внушать уважение всей стране.

У вас была возможность поработать под руководством Tеле Сантаны...

О, в футболе мне очень повезло… Мне довелось работать с ним: Теле был великим человеком. Монстром: он знал своё дело и пользовался всеобщим уважением. Уже в составе Селесао 82 он сумел заставить людей немного забыть о Бразилии 1970 года. С ним мы играли в прекрасный бразильский футбол, в футбол арте . Конечно, я сожалел о упущенном титуле в 1986 году. Но больше всего меня ранил 1982 год. Когда мы проиграли Италии 2:3, я плакал как ребёнок, потому что у нас была команда мечты. В Бразилии перед матчем царило безумие: петарды, крики, музыка, гудки на улицах. «Бразилия! Бразилия!» А потом, в конце матча, когда судья дал свисток, тишина… Ни звука. Ни машин. Ничего! Незабываемая тишина… И вдруг, через пять минут, жизнь возобновилась. Я был на тренировочной базе «Гремио»: все плакали как дети… Вот это футбол. Мне было 18 лет.

А для вас величайшая бразильская команда — это команда 1970 года или 1982 года?

Конечно 1970-го! Она была более стабильной и сбалансированной. От вратаря до центрального нападающего – состав был очень силён.

В 1986 году вы открыли для себя эту французскую команду, какие у вас были впечатления?

Я с детства,смотрел футбол, восхищался такими мастерами, как Зико... А потом, после этого, появилась тактика: каждый должен понимать свою роль и играть до конца. Ведь всего секунда невнимательности — и ты труп! В матче против нас, в Мексике, Франция вернулась в игру благодаря голу Платини: этот безобидный приём, проход по правому флангу, навес и Платини в одиночку забивает гол у дальней штанги... Слушайте, мы были в игре, вели 1:0, и вдруг нам не хватило бдительности в обороне, и — бац! Всё испорчено... Потом Франция вернулась в игру, потом Зико не реализовал пенальти. Этот злосчастный пенальти...

Что вы чувствовали, находясь на скамейке запасных?

В тот момент мы сказали себе: «Всё, готово!» Мы расслабились, Зико берет мяч, он главный, никаких проблем. Он был невероятно силён в штрафных и пенальти... Но у Бога были другие планы. Батс отразили удар Зико. Зико! Он монстр. И мне посчастливилось играть с ним.

А как вы в 22 года оказались в этой сумасшедшей Селесао?

Послушайте... Перед чемпионатом мира 1986 года мы ждали первый список из 40 игроков, отобранных для сборной в Мексику. Я был тогда молод и только мечтал попасть в число 40 лучших игроков Бразилии. Но меня не взяли: я был очень разочарован. Вскоре после этого, в мае, было дерби Порту-Алегри. Я не играл из-за травмы. Мышечной травмы верхней части правого бедра... В день матча руководитель клуба, Антонио Верратти, подошёл ко мне и сказал: «Слушай, тебя вызвали в сборную. Ты едешь в Мексику». Тогда я сказал Антонио: «С тобой всё в порядке? Не шути так, у тебя не получается!» Но он был очень серьёзен, а потом настоял: «Нет, нет. Это правда!»  И показывает мне заверенный документ от бразильской федерации, и я думаю: « Бл...! Что же мне делать?» У меня травма, а на следующий день уезжать в Мексику с Селесао! Мы знали, что Зико тоже едет с травмой, и тут еще я! Потом я пошёл к клубному врачу, который написал письмо для медицинского персонала Селесао, в котором говорилось , что я не смогу ничего делать в течение 15 дней. На самом деле, в то время я ещё не знал, что он это написал, врач только сказал мне, чтобы я передал это письмо врачам Селесао и спокойно проходил там лечение. Я сказал: «Хорошо...» Я сел на самолёт в Рио и только тогда открыл письмо. Я прочитал: «Валдо Кандидо должен отдохнуть 15 дней». Представьте, что со мной творилось! Что делать? Приехать в Рио и отдать это письмо? Но я мог бы и не ехать! Они бы меня не взяли! Не берут травмированного игрока, который собирается играть на чемпионате мира! Поэтому я разорвал письмо... Выбросил его и приехал в Рио. А там было очень жарко! Болельщики из Бразилии были возмущены тем, что я никогда не играл за клуб из Рио: «Кто этот Валдо?! Откуда он взялся?»

И вы оказываетесь в бразильской команде...

Да-да. Потом мы сели на самолёт. Это было волшебно: Эдиньо сразу же заговорил со мной, Жуниор тоже. Помню, я был очень голоден, потому что ничего не ел с самого отъезда из Порту-Алегри. Я робко спросил, можно ли мне что-нибудь поесть, и знаете что? Мне быстро подали восхитительный стейк с овощами... Леао был со мной очень добр. Он сказал: «Здесь мы все одинаковые. Будь, как дома». Та Селесао была как настоящая семья. Вокруг меня только громкие имена. Мне пришлось ущипнуть себя, чтобы поверить: справа — Эдиньо, слева — Сократес, бл...! И я волновался: я же травмирован...

Вы прибыли в Мексику с травмой, какова реакция тренерского штаба?

Первая тренировка. Я бью по мячу, мне больно... Боль просто дикая. После трёх дней тренировок ко мне подходит фитнес-тренер Жилберту Ти и спрашивает: «Валдо, что с тобой?» Я уклоняюсь, отвечаю экспромтом. Говорю, что я в центре всех бразильских звёзд, живу своей мечтой на полную катушку... Но Жилберту настаивает: «Не рассказывай мне сказки. Я знаю, что у тебя что-то есть...» Я показываю ему свою травму. И тут он, ошеломлённый, очень спокойно говорит: «Ладно, слушай меня внимательно: никому не говори. Никому. Мы будем работать, ты и я, я тоже буду делать тебе УЗИ, хорошо?» Хорошо, сказал я... И мы усердно работали, каждый день. Через две недели я был идеален! Знаешь, если бы я не сел на тот самолёт, второго шанса бы не было... Я не мог упустить эту возможность попасть в сборную. К счастью, с детства я привык к боли. Когда рождаешься в Бразилии, где в то время проживало 150 миллионов человек, с первого дня приходится бороться за выживание, иначе умрешь...

Давайте вернемся к матчу в Гвадалахаре: что вы помните о серии пенальти?

В серии пенальти именно пятый бьющий несет на себе бремя команды, а также бремя всей нации. Нужно быть мужчиной. Если промахнешься, когда за спиной такой прессинг, который тебя не щадит, ты труп. В Гвадалахаре нашим пятым был Жулио Сезар. Памятник этому парню! Лучший защитник в мире. Он играл за «Брест», а затем перешел в «Ювентус» и Дортмунд. Он пробивал последним (счет был 3:3), мяч попал в штангу и вылетел за пределы ворот... После того матча он больше не играл за Селесао ... Пресса простила Зико нереализованный пенальти. Но не Жулио Сезару... Я был на бровке, видел как все наши болельщики собрались за нами на трибунах. Они молча складывали свои плакаты, грустные, с опущенными головами... Когда мы уезжали со стадиона на автобусе, мы видели наших болельщиков, разочарованных, сидящих на земле и плачущих... Болельщики важны: мы всегда должны их уважать. Мы должны дарить им радость. Но иногда мы приносим им и печаль...

В конце концов, вы так и не сыграли ни разу на чемпионате мира 1986 года, не так ли?

Ни одного матча. Но, знаете, уже попасть в состав Селесао в 22 года… Я играл на чемпионате мира 1990 года в Италии, играл во всех матчах, но нас выбила Аргентина Марадоны в 1/8 финала (0:1). На чемпионат мира 1994 года в США меня не включили в состав…

Во втором для себя матче Франция-Бразилия вы уже играли на «Парк де Пренс» в августе 1992 года и выиграли со счетом 2:0...

Да, я очень хорошо помню это, это был товарищеский матч. Я уже год играл во Франции за «Пари Сен-Жермен». Знаете, играть против Франции — это совсем не то, что играть против других команд. Это нечто особенное... Ведь Франция и Бразилия — это две команды, которые стараются играть в хороший футбол. Мне, как бразильцу, нравится наше соперничество с Аргентиной. Но иногда это заходит слишком далеко. Иногда возникает ненависть, грубая игра, подкаты, и тогда все забывают про футбол. Для меня цель футбола — играть в хороший футбол, устраивать шоу, и для нас каждый раз, когда мы играем против Франции, это всегда хорошие матчи. В 1992 году у Франции было небольшое преимущество: они победили нас на Олимпийских играх 1984 года и на чемпионате мира 1986 года. Но тогда мы победили их...

Вы продемонстрировали великолепную игру. Ваш правый защитник, Жоржиньо, действительно нас задел...

Но реванша не было. Это был товарищеский матч. Но мы действительно явно превосходили французов. Вы представляете, какой у нас был состав в тот вечер? Таффарел, Рикардо Гомес, Бранко, Раи, Ромарио, Бебето… Большинство из них стали чемпионами мира в 1994 году, кроме моего друга из «ПСЖ», Рикардо, который должен был играть, но получил травму как раз перед чемпионатом мира в США. Знаете, в 92-ом некоторые из нас играли вместе годами. И да, Жоржиньо был великолепен… Нашими правыми защитниками часто были великие игроки: Карлос Алберто, Кафу, Леандро…

В тот вечер на «Парке» было много бразильских болельщиков, как это часто бывает в Париже...

Да, всегда! Всегда. Бразильцы гордятся, независимо от того, хороши мы или нет. Они здесь, с флагами, повсюду в мире. В Париже, как и в других городах, много бразильцев. Прямо небольшая колония. Во Францию ​​они приехали несколько десятилетий назад. Когда сюда приезжает играть бразильская команда или какой-то игрок сборной Бразилии, они приходят, поют, подбадривают!

В 1992 году вы были основным игроком Селесао … И вы играли на «Парк де Пренс», стадионе ПСЖ, вашего клуба!

«Парк» был «моим» стадионом: я был как дома! Мы были в моём саду. Я знал поле наизусть, каждый угол, каждую ямку (смеётся). Более того, было забавно, потому что парижские болельщики болели за меня с Рикардо, и одновременно за французскую сборную! «Парк» — великолепный стадион с трибунами, расположенными близко к полю, и с шумом болельщиков. В Париже, к тому же, мы играли в красивый футбол с Жинола, Ле Гуэном, «Большим Джорджем» Веа...

Когда вы впервые по-настоящему услышали о ПСЖ?

Когда там играл мой соотечественник Абел Брага (1979–1981). Он был отличным центральным защитником, и о нём много говорили в Бразилии. Тогда я впервые услышал название «Пари Сен-Жермен». Впоследствии, когда я приехал играть в Европу, в «Бенфику», в 1988 году, я часто слышал об этом клубе.

Когда вам предложили перейти в Париж, в 1991 году?

В то время я играл за «Бенфику» уже три года и просил повышения зарплаты, потому что строил дом для родителей в Бразилии. Мне нужны были деньги. Но президент сказал, что я должен отработать по контракту до конца срока, и что его не продлят... Позже, когда «Бенфика» сама предложила мне продление, я отказался. Я даже подписал предварительный контракт с «Ромой». Но президент «Ромы» (Дино Виола) умер (в январе 1991 года от рака). Я был готов остаться в «Бенфике», когда ко мне домой пришли Мануэл Барбоза, мой агент, и Мишель Денизо, президент ПСЖ.

Ни с того ни с сего?

Почти. Барбоза приезжает ко мне домой с Денизо. Денизо был очень вежлив и сразу же спрашивает, хочу ли я перейти в ПСЖ. Я сначала отвечаю, что ему нужно договориться с «Бенфикой».

Почему вы так быстро выбрали Париж?

Потому что Париж предложил мне зарплату вдвое больше, чем я мог бы получать в «Бенфике».

Подписываете трёхлетний контракт на трансфер стоимостью в 23 миллиона франков на тот момент и сразу окунаетесь в неизвестность.

Более или менее. В Париже я встретился с Рикардо Гомесом, который подписал контракт на несколько недель раньше меня, и моим другим соотечественником Жералдао.

Сыграл ли Рикардо Гомес какую-то роль в этом трансфере?

Да, конечно, так же, как и я сыграл свою роль в его приходе в «Бенфику» в 1988 году. Я был первым, кто приехал в Португалию, и руководство спросило меня, знаю ли я хорошего центрального защитника, который мог бы усилить нас. Я ответил: лучший — Рикардо. В Париже всё было наоборот: тренер Артур Жорже спросил Рикардо, знает ли он хорошего плеймейкера, и мой «брат» сразу же ответил: Валдо.

Мишель Денизо привёл только финансовые аргументы, чтобы убедить вас?

Он представил мне трёхлетний план и свой проект по завоеванию титула чемпиона Франции. Его речь меня очаровала. Он знал, как меня тронуть. Даже сегодня он мой друг. Когда я в Париже, мы видимся, вместе едим. Я даже несколько раз ездил в Шатору, чтобы увидеть его.

Ты открываешь для себя команду, игроков. Кто тебя больше всего впечатлил?

Мне очень помог, помимо моих бразильских братьев, Венсан Герен. Он до сих пор мой друг, мой брат. В Бразилии или Португалии, когда игроки кричали, я говорил им: «Вай, вай!» (Давай). Я не говорил по-французски и всегда говорил Герену: «Вай!». Пока я ему не объяснял, он не понимал. Но теперь, до сих пор, он называет меня «Вай-вай». (Смеётся).

Музыкальные оркестры на трибунах играют важную роль в бразильской футбольной культуре. Заводит ли вас их присутствие, выходя на поле?

О, да! Конечно, мы их слышим. В Бразилии, как только вы оказываетесь в раздевалке, вы уже слышите их, и вдруг вы почти в игре. В 80-х на стадионе, на матчах «Фламенго», «Васко де Гама» и «Ботафого», где я играл два года, стоял такой шум: музыка, перкуссия, барабаны, все поют – это был праздник! Невероятно. Болельщики в Бразилии «создают игру», они участвуют в матче. То же самое происходит, когда Селесао играет за границей – всегда играет небольшой оркестр самбы. Для нас это очень важно: мы чувствуем себя как дома. Дома, тем более это важно для нас, потому что цены на билеты не из дешёвых, поэтому мы считали что не можем их разочаровать. Понимаете, мы были воспитаны так, что должны побеждать для них. Всегда.

Удалось ли вам заново открыть для себя бразильскую страсть к футболу в Париже?

Это было не то же самое, что в Бразилии. Но парижане постепенно прониклись атмосферой, увидев, как хорошо играет наша команда. После трёх сезонов они начали приходить в восторг: красивые финты, комбинации, голы «Большого Джорджа» и красавца Жинола... И публика взорвалась. Они действительно подбадривали нас: «Это Париж!», «Париж — это волшебство!» Я всегда уважал всех болельщиков.

Вы играли против «Марселя». Это уже было серьёзное противостояние... А против вас был бразилец Карлос Мозер! Было непросто?

Но Мозер был «моим братом»! Мы год играли вместе в «Бенфике». Рикардо и Мозер называли друг друга «баканой», потому что были очень близки. «Бакана» означает «крутой парень». Мы с Мозером часто обращались друг к другу: «Привет, как дела, бакана?» Он был марсельцем, а я парижанином! Ладно, ситуация между «Марселем» и ПСЖ была очень напряженной. Но я держался в стороне от войны, сосредоточился на работе и никогда не делал провокационных заявлений. Знаете, дома дерби Порту-Алегри, «Гремио» против «Интернасьонала», было гораздо жестче и на поле, и среди болельщиков, честное слово! До 150 фолов за матч! Там настоящая война. Поэтому, приехав во Францию, я уже имел эту «прививку». Не говоря уже обо всем, что я пережил в Португалии между «Бенфикой» и «Порту»…

Вы пришли с Рикардо Гомесом вместе в «ПСЖ». И вы же помогли привести Раи в Париж?

Да. Однажды Мишель Денизо сказал мне: «Ты играешь за сборную Бразилии и выступаешь по всему миру, нам нужно найти тебе хорошего игрока тебе на замену, на всякий случай...» Я ответил: «У меня есть брат, мой друг: если он приедет сюда, он взорвёт чемпионат. Это Раи. Забирай его, а там посмотрим. А если он будет играть вместо меня, ну, я не против».  Рикардо поддержал меня, и мы поговорили с Раи по телефону. Мишель сделал всё остальное, проведя переговоры с руководством футбольного клуба «Сан-Паулу». Но возникла проблема: Раи пришёл в 1993 году, и ему потребовалось больше года, чтобы зарекомендовать себя. Представьте себе ситуацию! Тренер Артур Жорже был не очень доволен нами, Рикардо и мной (смеётся) за то, что мы посоветовали Раи!

Бразильская солидарность — это не просто пустые слова?

Мы, бразильцы, всегда были вместе. Я жил в Марли-ле-Руа, совсем рядом с Сен-Жермен-ан-Ле, где жил Рикардо. В то время жить в Париже было запрещено. Я выбрал для Раи дом, рядом с моим. После матчей мы ужинали вместе.

Где вы праздновали свои победы и титулы?

Каждый раз, когда вы выигрывали титул — будь то чемпионат Франции, Кубок Франции или Кубок Лиги, — мы все вместе шли в ресторан Fouquet’s (на Елисейских полях). Это общение между клубом и его болельщиками, между игроками и руководством было необыкновенным.

Но вы рискнули, пригласив Рая! Он же играл на той же позиции, что и вы, под номером 10!

Но нужно было просто адаптироваться! Я привык играть на флангах в составе сборной Бразилии. А потом появляются игровые риски... Раи был прежде всего моим другом: если он сильнейший, он играет! Никаких проблем! С Рикардо мы ему помогали, к счастью для него и для «ПСЖ». Но, знаете, мы с Рикардо не слишком беспокоились за него. Мы прекрасно знали, что он очень умён и у него сильный характер. Он не поддавался прессингу СМИ: он прекрасно понимал свой потенциал. Он забил так много важных голов. И, что ещё важнее, интеллектуально он был на высоте.

Знаете ли вы, что Валдо, Рикардо и Раи изменили отношение французов к бразильским футболистам? Ведь раньше во Франции мы считали бразильских футболистов несерьёзными, непрофессиональными, скорее тусовщиками.

Думаю, да. Я всегда был очень осторожен с соблазнами. В «Гремио» я был примером. Ребята в клубе копировали всё, что я делал в жизни, даже заклеивали палец лентой, как я, чтобы спрятать кольцо! Мы уже были примером, ещё в Бразилии. Игрокам нужно быть очень серьёзными. Дело не только в хорошей работе на поле. Мне говорили, что наш пример позволил другим бразильским игрокам переехать во Францию ​​и Париж, я в курсе. А как насчёт Жуниньо в «Лионе»? Великий человек и профессионал.

Есть ли команды во Франции, которые оставили след в вашей памяти?

Лучшая команда, которую я видел, играющая с мячом против нас, после нашей, была «Нант»… Н’Дорам! Какой игрок. А Карамбе, Макелеле, Педрос, Уэдек – настоящие жемчужины! «Канарейки», о да!… В них было что-то бразильское, без проблем: мы взять оттуда человек пять, в тот год, когда они стали чемпионами (кстати, «Нант» выиграл в том сезоне 1:0 на «Божуаре» и устроил показательный матч на «Парке» – 3:0).

Что для вас в Бразилии олицетворяет французский футбол?

Это футбол, в котором есть «искусство»... В Бразилии, как и во всех странах, где развито искусство, где хорошо играют в мяч, для красоты, бразильцы это очень любят. Даже если иногда вы нас выбиваете, эх! Французы немного похожи на нас. Здесь всегда были отличные игроки, отличные технари. Я предпочитаю проигрывать команде, которая хорошо играет в мяч, чем команде, которая играет жёстко, постоянно в отборе и всё. В 1998 году, что тут скажешь: французы были сильнее всех, и всё. Ах, Зизу! В 2006-м, снова против нас... Какой матч, какой художник! Вот это искусство!

Самым ярким моментом тех лет, проведённых в Париже, безусловно, стал ответный матч четвертьфинала Кубка УЕФА 1992/93 против мадридского «Реала» (4:1). Вы проиграли 3:1 в первом матче на «Сантьяго Бернабеу», и все думали, что вы вылетели.

Все говорили, что всё кончено, потому что «Реал» есть «Реал». Роберт Просинечки (полузащитник мадридцев) даже напал на нас в прессе после первого матча. Он сказал: «Все говорят об этом Валдо, но что он сделал?» Потом он раскритиковал клуб, назвав нас командой мелких игроков.

Ну да! И последнее слово о легендарном матче «ПСЖ» — «Реал Мадрид» (4:1) в четвертьфинале Кубка УЕФА в марте 1993 года…

Это было невероятно. Мы проиграли в Мадриде 3:1 и почувствовали, что можем добиться чего-то на «Парке», дома. И мы это сделали...

Но вы же участвовали во всех четырёх голах, не так ли? Первый был с вашего углового, после которого Веа пробил головой, а затем вы начали атаку, которая привела к великолепному голу Жинола, сделавшему счёт 2:0, и...…и вы забили третий гол.

Жинола отдал мне пас, и я оказываюсь один перед Рикардо Рошей. Я имитирую удар типа отдаю мяч в сторону, а затем забиваю. Это безумие.. Мы вели 3:0 к 89-й минуте! На «Парке» творилось настоящее безумие. Но Саморано забил в компенсированное время. Но это не было концом, потому что у нас был свободный удар, я навесил на голову Антуана Комбуаре, он очень высоко выпрыгнул, и мяч залетел в ворота. Это прекрасное воспоминание. Люди до сих пор часто вспоминают тот матч. Знаете, это был матч Кубка европейских чемпионов против легендарного клуба. Мы вошли в историю «Пари Сен-Жермен»...

Когда вам было 35, вам позвонили из клуба и предложили вернуться, но этого не произошло. Почему?

Да, меня пригласили вернуться, чтобы поговорить с Шарлем Таларом (одним из основателей ПСЖ). У нас была назначена встреча. Но я всё ещё жду... Даже сейчас мне хотелось бы знать, что произошло.

В 2013 году вы сказали, что если бы вам предложили место в Париже, вы бы сразу же приехали. Это правда?

Конечно. Я до сих пор очень люблю этот клуб и этот город. Моя дочь Хара родилась там в 1993 году. Я провёл четыре замечательных года в ПСЖ.

Но катарский ПСЖ уже не тот клуб, который вы знали...

Да, он сильно изменился. Но это не меняет того факта, что он остался в моём сердце.