Зак Мартин: спасибо, Футбол
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
Я не очень хорошо умею прощаться. Мне не нравится быть сентиментальным. Поэтому я схитрю и начну с забавной истории.
Из всех, кому я сказал, что ухожу из НФЛ, пожалуй, больше всех расстроился мой сын Чарли. Он у нас самый старший. Ему скоро исполнится 6 лет, и в этом возрасте у детей нет абсолютно никакого фильтра. И это прекрасно.
Несколько недель назад я пришел домой и сказал ему: «Знаешь, дружище, папа больше не будет играть в футбол».
Он ответил: «Да, я знаю. Футбол начнется в следующем году. На лето с ним покончено».
«Нет, приятель, я завязал навсегда».
«И что же ты собираешься делать?»
«Что ты имеешь в виду?»
«Твоя работа».
(Я собираюсь играть в гольф, малыш! Папа устал!)
«Я... я разберусь с этим. К тому же, я смогу проводить с вами гораздо больше времени».
«Мммм.»
«Разве это не круто?»
«Мммммммммммм.»
«Что случилось, приятель?»
«Но... как же СиДи (прим. Лэмб, ресивер Даллас Ковбойз)?»
«А что с ним, приятель?»
«Я еще увижу его???»
Хахаха. Это была его главная забота. Он одержим СиДи. Это его кумир.
Я сказал: «Не волнуйся, приятель. Я все равно отведу тебя к нему. Думаю, они все еще будут пускать меня на базу».
«Мммм... Тогда ладно.»
Мне было так плохо, потому что он в том возрасте, когда все, что связано с НФЛ, кажется ему потрясающим. Но когда папа – игрок линии нападении, есть предел тому, насколько крутым ты можешь быть для пятилетнего ребенка, понимаете? Я и мои партнеры по линии нападения, мы вроде как крутые, в каком-то варварском смысле, я думаю. Но каждый раз, когда я привожу его на базу и он играет с грязным наколенником или чем-то еще, я вижу, как он вертит головой в поисках СиДи, который должен прийти. Одним из самых ярких событий в моей жизни как отца была возможность вывести Чарли на поле AT&T (прим. стадион Далласа), чтобы дать СиДи и Даку (прим. Прескотт, квотербек Далласа) пятюню перед игрой.
Одна из главных причин, по которой я продолжал бороться с травмами последние несколько лет, – это возможность подарить ему те маленькие моменты, которые он может запомнить.
Каким бы тяжелым ни был прошлый сезон, Чарли в какой-то степени помог мне справиться с этим, потому что каждый раз, когда я приходил домой, меня ждал новый уморительный анализ. Думаю, это у него от моей мамы. Это в его ДНК. Он более жестокий, чем Стивен А. (прим. Смит, спортивный аналитик). Помню, однажды, когда Дак уже не играл из-за травмы, а мы были так измотаны, и в одной из игр нас просто вынесли. Возможно, это был Детройт. Я вернулся домой и был в ярости. Я иду на кухню и думаю, ничто на свете не сможет заставить меня чувствовать себя лучше прямо сейчас.
Я вижу Чарли и пытаюсь быть отцом.
«Привет, приятель. Ты смотрел игру?»
«Да».
«Тяжелая, да?»
«Ммм, да. Вы, ребята, не очень хороши».
«Мы стараемся, приятель».
«Ну, может, в следующий раз вам стоит очень постараться».
«Хорошо, приятель. А я был в порядке?»
«Нет. Ты позволил слишком многим парням переиграть тебя. Они доставали Купера (прим. Раш, квотербек Далласа)».
«Прости, приятель».
«Знаешь, кто сегодня был действительно хорош? СиДи».
«Хорошо, приятель. Спасибо за анализ».
«СиДи .... он всегда просто великолепен».
«Ладно. Пора в ванну».
Чарли делал невозможное. Он вызывал улыбку на моем лице каждую неделю. Когда я буду вспоминать этот последний сезон, мне будет горько, потому что он закончился не так, как я хотел.
Но это все равно было чертовски хорошее приключение.
Забавно, что именно я пишу здесь письмо. С тех пор как я начал учиться в средней школе и вплоть до моей последней игры в НФЛ, письма мне писал мой отец. Не знаю, как зародилась эта традиция, но однажды он написал мне записку на листке бумаги, сложил ее и вручил мне за столом во время завтрака перед школой.
«Просто кое-что. Прочитай это перед игрой», – сказал он.
Я прочитал письмо у своего шкафчика перед игрой и вышел играть так, будто вся моя семья толкала меня в спину, чтобы я преодолел эти тяжелые ярды.
С тех пор я сыграл, наверное, более двухсот футбольных матчей. Мой отец никогда не пропускал ни одной игры. И мои родители почти не пропускали игр. Все это было нашим общим делом. Когда я вспоминаю, что значила для меня эта игра, победы и поражения как бы сливаются воедино. У меня была пара панкейков, которые я буду вспоминать с большой любовью. Но если бы вы попросили меня прямо сейчас подумать о том, что для меня значит слово «футбол», я бы, наверное, подумал о чем-то совершенно случайном. Просто маленький момент товарищества и братства посреди изнурительного тренировочного лагеря или весеннего сбора, когда, толкая сани (прим. тренажер для линейных), ты думаешь только о том, как хорошо будет, когда ты окажешься в лодке со своими приятелями и в 100 милях от тренера по линии нападения.
Что-то вроде того, когда я и мои лучшие приятели из Нотр-Дам на озере ночью с холодильничком пива и колонкой с блютузом, поющих вместе «Colder Weather». Все громче и увереннее, пока мы не вообразим, что мы – Zac Brown Band, и люди не начнут кричать нам с берега, чтобы мы, ради всего святого, заткнулись.
Эй, если вы поняли, то вы поняли. Не каждый может быть бродягой, который никогда не изменится.
Для меня это футбол. Я, Тайлер Айферт, Крис Уотт, Дэн Фокс и Томми Риз на берегу озера, разговаривающие о том, каким будет сезон, и обо всем, чего мы добьемся. Я чувствую, что Бог не зря ввел этих ребят в мою жизнь. Четыре года в Нотр-Дам мы жили все вместе в одном доме, и это было именно то, что вы, наверное, себе представляете. Стены протеиновых банок и грязное белье, в основном. Было стыдно. Я помню, как пытался пронести свои футболки и нижнее белье в прачечную Notre Dame Football. Дошло до того, что я позвонил маме и сказал: «Эй, я скучаю по тебе, мам. Когда ты приедешь в гости?».
Это было слишком подозрительно.
«Я больше не буду стирать твое белье. Ты уже большой мальчик».
«Мама! Я просто скучаю по тебе!»
«Ну да...»
Мы были животными. Я не могу лгать. У нас была рутина под названием «Мусорная ночь». Это было не еженедельно. Скорее, ежемесячно. У нас в доме был пустой гараж, и он превращался в наш мусорный склад. Наполняем мешок до отказа, завязываем его, запихиваем в гараж и захлопываем дверь. Проблема решена. Если мы его не видим, то и не чувствуем запах.
Неизбежно чья-то девушка начинала жаловаться, и тогда официально наступала Ночь мусора. Мы надевали темные толстовки, дожидались, пока станет поздно, и грузили 35 мешков Hefty на заднее сиденье моего старого Silverado. Мы прокрадывались на территорию кампуса, находили несколько мусорных контейнеров за одним из общежитий и проводили нашу маленькую операцию ЦРУ по уничтожению. Персоналу управления объектами Нотр-Дама: приношу свои извинения. Я не могу представить, как в понедельник утром открывают один из этих мусорных контейнеров и видят 750 банок сывороточного протеина и пустые пакеты из-под молока.
Что я могу сказать? Животные.
Но эти моменты так бесценны. Так много в футболе – это просто чистое страдание. Особенно в качестве линейного. Ты проводишь 95 % своего дня, когда тебя бьют, или ты толкаешь сани, или тренер линии нападения кричит на тебя. Но самое главное, что заставляет тебя пройти через это, что действительно заставляет тебя полюбить это, – это время, которое ты проводишь, смеясь (или ругаясь!) со своими приятелями, когда все заканчивается.
Эти ребята появились в моей жизни не просто так, и это привело меня к встрече с моей женой, которая сыграла огромную роль в этом путешествии. Однажды Тайлер Айферт пригласил нас всех в коттедж своей семьи на озере Гейдж. Там была вся его большая семья, и я начал общаться с его сестрой, Морган. Мы очень сдружились, и я не знаю, то ли он просто отрицал, то ли не замечал этого, но на следующее утро это было похоже на сцену из фильма «Незваные гости» или чего-то подобного.
Все сидят за завтраком, а его дядя, который является главным персонажем, улыбается от уха до уха и говорит: «Как насчет Зака и Морганнннн. Вауууу».
Тайлер вне себя, «Зак? Нет.»
«Да».
«Нет».
«Да».
Я спускаюсь по лестнице спросонья, ищу хлопья, а вся расширенная семья Тайлера смотрит на меня в недоумении, а дядя Тайлера хохочет во весь голос. Он так троллил Тайлера. А Тайлер, он просто как....
«Нет. Этого не может быть. Замолчи прямо сейчас».
Это была нелегкая битва, это точно.
Морган училась в Пердью, и всякий раз, когда она приходила к нам домой, Тайлер говорил: «Морган, ты остаешься в моей комнате. Зак, оставайся в своем маленьком логове гоблинов, чувак. Не выходи из подвала».
Но у нас все получилось. В конце концов Тайлер увидел, насколько мы близки, и дал мне свое благословение. Вот почему я говорю, что футбол для меня – это прежде всего семья. Даже когда я думаю о самых ярких моментах в Нотр-Дам, например, когда мы обыграли Стэнфорд в овертайме благодаря «The Stand» в 2012 году (прим. защита Нотр-Дам смогла выстоять, когда Стэнфорд имел две попытки в одном ярде от зачетки), выбегая на поле с товарищами по команде в холод, дождь и грязь, это было ощущение 10/10. Но самое сильное чувство было после того, как мы приняли душ, переоделись и пошли через кампус к месту, где был семейный тейлгейт. Видя маму, папу, Морган и всех наших друзей и просто вспоминая игру под проливным дождем, вы никогда не забудете эти моменты. Чувствуешь, что плывешь по течению. Вот почему вы играете в эту игру. Чтобы съесть хот-дог и выпить пива с отцом, обсудить все мелкие моменты игры и просто сказать: «Чувак.., это было круто».
Я так счастлив, что остался на пятый год в университете и смог прожить все это вместе со своим младшим братом Ником. В том сезоне он был нашим центром, и это было такое нереальное чувство – находиться с ним в хадле и, глядя на него с его классической глупой ухмылкой на лице, думать: «Боже, помоги нам. Все как в детстве. Ни о чем не заботимся».
Это было просто потрясающе. Мы даже взяли его к себе в Dude House, и он был как наш маленький подопечный. (Я знаю, ты любил выносить мусор, приятель.)
Если бы я не остался на пятый год, кто знает, где бы я оказался после драфта. Наверное, не в Далласе. Поэтому я должен выразить особую благодарность Гарри Хайстэнду, потому что он, вероятно, оказал такое же большое влияние на мою футбольную жизнь, как никто другой. Когда он пришел к нам в качестве тренера линии нападения, он изменил для меня все. Я никогда не встречал человека с большей убежденностью. Он жил по одному правилу: Никакой ерунды. Только мяч.
Многие тренеры могут сказать это, но он жил этим. Он был словно из старого ролика NFL Films – как будто родился в эпоху Ломбарди.
Помню, однажды один из наших парней заснул на собрании – и, честно говоря, я даже не думаю, что он действительно спал. Он просто дремал. Лицо тренера Хайстенда просто потемнело. Затем последовала откровенная тирада. На следующее утро тренер приклеил к своей двери расписание автобусов «Грейхаунд».
Это было расписание для города, откуда был родом чувак.
По сей день у нас есть общий чат со всеми линейными нападения того времени, и он посвящен тренеру Хайстенду. Его фотография в качестве значка группы, и мы просто говорим о легендарных порках задниц, которые он нам устраивал. Каждый раз, когда мы видим, как кто-то совершает ошибку во время случайной игры по телевизору, мы начинаем вспоминать Хайстенда и придумывать мемы.
Без него я бы не оказался в Далласе. Он был тем, кто убедил меня остаться, и за это я обязан ему всем. Потому что Даллас – это то место, где я должен был оказаться. Это была судьба, несомненно.
Не знаю, видели ли это фанаты в ночь драфта! Хахаха. Я помню, как меня освистали, когда объявили мое имя, не буду врать. Я видел пару шокированных лиц в толпе. Я пересматривал ролик на днях, и одна женщина выглядела так, будто только что увидела, как похищают ее собаку. И я понимаю, чувак. Гард – не самый сексуальный пик в первом раунде.
Забавно, но я точно не думал, что тоже поеду в Даллас.
Я думал, что могу попасть к «Гигантам» (прим. Нью-Йорк) под 12 пиком. В итоге они выбрали какого-то парня по имени Оделл Бекхэм-младший. Достойный выбор.
Затем я подумал, что, возможно, пойду в «Рэмс» (прим. Сент-Луис) под 13 пиком. Они взяли какого-то парня по имени Аарон Дональд. Нормальный выбор.
Когда «Даллас» выбирал 16-м, мне позвонили с номера с кодом 214, и я, честно говоря, был в шоке.
Это был Джерри Джонс (прим. владелец и генеральный менеджер Даллас Ковбойс). И я даже не помню, что он сказал. Я был мемом из «Губки Боба». Все расплывалось и кружилось вокруг. Потом мне позвонил Тони Ромо и сказал что-то Тони Ромовское. Очень круто. «Не могу дождаться, когда ты будешь здесь».
Когда ты становишься игроком Ковбойс, все становится по-другому. Это чистая правда. Ты видишь звезду (прим. лого Далласа) рядом со своей фотографией на ESPN, и тебе приходится ущипнуть себя. В тот вечер я был на вершине мира, но забавно, что я помню, как садился в самолет, чтобы отправиться в Даллас, и меня охватило такое беспокойство, какого я не испытывал никогда в жизни. Я почти не хотел садиться в самолет. Не знаю, что на меня нашло, но я подумал: «Я действительно Ковбой. Это безумие. Я парень из Индианы. Я не могу быть в одной команде с Ромо, Дезом, Виттеном и Тайроном Смитом. Это безумие».
Но я должен отдать должное своим товарищам по команде, потому что с того дня, как я пришел туда, мой первый сезон был самым веселым из всех, что я когда-либо играл в футбол. Может быть, это потому, что я был так молод, глуп и полон сил, но я не мог провести время лучше.
Бесценные времена. Все наши игроки линии нападении – это было похоже на то, как было в колледже. Многие ребята были достаточно молоды, у них еще не было детей, поэтому каждый понедельник после просмотра предыдущей игры мы отправлялись всей группой в бар, чтобы выпить пива, поесть и просто поболтать о том о сем. НФЛ – это стресс, но это также единственная профессия в мире, где тебе платят миллионы долларов за то, чтобы ты ходил на работу в трениках и толстовке и тусовался со своими приятелями, поэтому, сколько бы ты ни получил травм, ты никогда не можешь пожаловаться.
Те дни были потрясающими, и все эти парни были феноменальны для меня как для новичка, но я должен особо отметить Трэвиса Фредерика, который взял меня под свое крыло и поделился со мной столькими знаниями об НФЛ и о жизни. Большой Трэв и Даг Фри сделали так, что мне было легко прийти в команду и сосредоточиться на том, чтобы быть таким же крутым, как они, и ни на чем другом.
Тот первый сезон был волшебным. Мы закончили регулярку 12-4, и я делал блоки для ДеМарко Мюррея (прим. бывший раннинбек Далласа), который закончил сезон с 2 200 ярдами с линии скримиджа и 13 тачдаунами. Мы проводили лучшее время прикрывая, когда он бежал за нами. Единственное, что все испортило, – это то, как все закончилось в Грин-Бэй.
Ловлей Деза (прим. Брайанта, ресивер Далласа).
И да, я всегда буду называть это «Ловля Деза», а не «Отмена решения» или что-то в этом роде, потому что любой ребенок, который когда-либо играл в футбол на заднем дворе, скажет вам, что Дез поймал его.
Тем не менее, какой веселый сезон. Какая отличная группа парней, у которых я могу учиться.
Никогда не забуду, как в следующем сезоне я попал в Pro Bowl, а это был один из последних, когда он проводился на Гавайях. По воле судьбы мой приятель Тайлер тоже попал туда. Насколько это безумно? Два животных из Dude House на Pro Bowl. Однажды мы отдыхали у бассейна с кучей других парней, и тут к нам подходит не кто иной, как Джон Груден. В то время он вел свою программу на ESPN, поэтому сразу же начал всех поджаривать. Это были игроки, которые участвуют в матче звезд, но он все еще делал свою обычную работу. На нем козырек Грудена и все такое.
Он говорит Тайлеру: «Айферт! Господи всемогущий. Этот парень. Крепко держи мяч, Айферт! Основы!»
Потом он обращается ко мне и говорит: «Мартин».
Он как бы ищет что-то.
А потом говорит: «Знаешь, в чем твоя проблема, Мартин? У тебя слишком много холдингов, парень. Убери нарушения, и, возможно, ты сможешь стать кем-то в этой лиге».
С того дня в бассейне 10 лет назад у меня было, кажется, три официальных нарушения за холдинг.
Так что спасибо вам, Джон. Я никогда не забывал об этом. Благодаря вам я могу с гордостью сказать, что закончил свою карьеру с бОльшим количеством попаданиям в Pro Bowl, чем нарушений за холдинг. Думаю, я выиграл у вас 9-7, тренер. Я должен вам пиво. (И я должен пару кружек пива всем судьям, которые определенно пропустили несколько нарушений за эти годы).
Самое прекрасное в линии схватки – это то, что ты никогда не делаешь это в одиночку. Я был бы никем без парней рядом со мной, а также без всех тренеров линии нападения, которые не отходили от меня ни на шаг 24 часа в сутки 7 дней в неделю (даже когда я видел сны). Я бы поместил здесь некоторые из их реплик, но дети, вероятно, читают. Они – особый род людей.
Было так много людей, которые позволили мне расти и процветать в Далласе, но в конце концов все это бессмысленно без наших фанатов. Мне посчастливилось не только играть здесь, но и прожить здесь большую часть своей взрослой жизни. Последние 11 лет я приходил на раздачу автографов и видел одних и тех же людей – отцов с сыновьями, которые были ровесниками моего сына, когда только начали приходить, а теперь уже почти поступили в колледж. Один парень, настоящий фанат, приходит каждый год, снимает свой протез ноги и просит меня подписать его. Думаю, я расписывался на этой ноге буквально 11 раз, и это никогда не надоедало.
Вы все позволили мне быть частью ваших жизней на протяжении более десяти лет, и я очень ценю это.
Я мог бы днями рассказывать обо всех людях, которые помогли мне в Далласе, – честно говоря, список настолько длинный, что я постараюсь приберечь его для пресс-конференции, потому что мы будем там весь день. Но это письмо, как и письма моего отца, когда я был ребенком, посвящено не только футболу. Поэтому люди, которых я действительно хочу поблагодарить, – это мужчины и женщины из больницы Medical City Plano. Потому что моя семья обязана вам всем.
В прошлом году, сразу после окончания сезона, моя жена должна была родить нашего третьего ребенка. Наши сын Чарли и дочь Реми родились легко, поэтому мы не ожидали никаких проблем. Мы были просто взволнованы. Мы отправились в больницу, и все казалось абсолютно нормальным. Но как только наш сын появился на свет, нам показалось, что энергия была иной, чем в прошлые разы. Медсестра держала его на руках, потом она пошла за другой медсестрой, а затем в палату вошли еще четыре медсестры.
Они ничего не говорили нам, но мы чувствовали, что что-то не так.
Затем они поспешно вынесли его из палаты. Они объяснили, что должны взять его на какие-то анализы и что мы скоро его увидим. Скоро – это 10 дней в отделении интенсивной терапии. Анализы показали, что он родился с HIE, что означает, что в утробе матери он не получал достаточно кислорода и крови. Пришлось ввести нашего малыша в искусственную кому на три дня. Это было самое страшное время в нашей жизни. Это было просто жестоко, особенно когда мы пытались объяснить двум другим нашим детям, что происходит и что все будет хорошо.
К счастью, врачи и медсестры в больнице были просто невероятны, а поддержка со стороны моих товарищей по команде и всего далласского сообщества была выше всяких похвал. Я мог бы перечислить 100 имен, но Большой Трев, Тайрон Кроуфорд, Шон Ли, Джефф Хит, Даг Фри, Рон Лири. Зик, СиДи, Теренс Стил, Тайлер Бьядаш и, наконец, Дак Прескотт – спасибо вам от всего сердца. Я знаю, что говорил тебе это раньше, Дак, но ты тот человек и лидер, на которого я стремлюсь быть похожим в своей жизни. Мне будет не хватать твоей поддержки, приятель. Но наша связь выходит далеко за рамки футбола.
Дело в том, что мы не смогли бы пережить то темное время без футбольного братства. Без города Далласа. Без любви всех вас.
После 10 очень страшных дней мой сын выкарабкался, и сегодня он самый сильный и энергичный годовалый ребенок, о котором только можно мечтать.
Его зовут Хадсон Гейдж Мартин.
Гейдж – в честь озера, на котором мы с женой познакомились и где я провел несколько лучших дней в своей жизни на воде с футбольными приятелями.
К сожалению, Хадсон ничего не будет помнить о карьере своего отца. Я не смог продержаться достаточно долго. Придется воспользоваться YouTube. Но у нас есть замечательная фотография, на которой он, счастливый и здоровый, болтается на поле перед игрой Ковбоев на AT&T, одетый в свою маленькую майку с номером 70. Для него, наверное, все это было как в тумане.
Но ему было очень приятно просто кататься по траве.
Пачкал руки, прекрасно проводил время.
Оба, ты и я, приятель.
Оба, ты и я.
Спасибо за воспоминания,
- Зак
Оригинал:https://www.theplayerstribune.com/zack-martin-nfl-football-retirement