Райан Охэнлон. «Чистая прибыль. Революция аналитики в прекрасной игре». Глава 6: Стандартные положения

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

Предисловие

1. Проблема больших данных, часть1 и часть 2
2. Только данки, часть 1 и часть 2
3. Мифическое завершение
4. Денежный путь
5. Мимолетное увлечение
6. Стандартные положения
7. Большой Тед
8. …

ГЛАВА ШЕСТАЯ: СТАНДАРТНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ

«Наука»—- одно из тех слов, которые утратили почти весь свой смысл. В 2016 году кандидат в президенты от Демократической партии Хиллари Клинтон, выступая на предвыборнной кампании, сказала: «Я верю в науку». В 2020 году среди избирателей-демократов был популярен дворовый знак с несколькими фразами, в том числе «Наука — это реальность». Во время пандемии КОВИД-19 президент Джо Байден заработал множество заголовков, просто сказав: «Я доверяю ученым». Сигнализировать о своей поддержке «науки» стало актом политического позерства, совершенно банальным заявлением, превратившимся в предполагаемый маркер просвещения.

Но что такое «наука»? Эта «наука» звучит так, будто она должна быть с большой буквы «Н» — как будто существует одна большая глобальная группа под названием «Наука», которая собирается в своих лабораториях, проводит эксперименты за закрытыми дверями, а затем приходит к единому мнению по поводу самых насущных мировых проблем. Вот только эти ученые часто ошибаются, как, например, в начале XX века, когда они подтвердили подлинность «евгеники» и привели к тому, что ее стали преподавать в Гарварде и Массачусетском технологическом институте. В то время как ошибиться в чем-то настолько сильно непростительно, предположение, что вы ошибаетесь, является сутью науки, которую исповедовал Эрнст Майр, отец эволюционной биологии. «Все интерпретации, сделанные ученым, являются гипотезами, а все гипотезы предварительны, — писал он. — Они должны постоянно проверяться и пересматриваться, если окажутся неудовлетворительными. Поэтому изменение мнения ученого, особенно великого ученого, не только не является признаком слабости, но скорее свидетельствует о постоянном внимании к соответствующей проблеме и способности проверять гипотезу снова и снова».

В самом широком смысле «наука» — это создание гипотезы и ее проверка, проверка и проверка, проверка и еще раз проверка этой гипотезы. Вы придумываете вопрос, предлагаете ответ, а затем пытаетесь доказать, что вы не правы, снова и снова. Если вы закончили начальную школу, вы, конечно, знаете об этом — или хотя бы знали в какой-то момент своей жизни. Это идея, лежащая в основе научного метода. А когда вы изучали научный метод, вы узнали о важности «контрольных групп». Если бы вы хотели проверить, скажем, влияние прямого солнечного света на рост комнатного растения, вы не могли бы просто поставить растение под прямые солнечные лучи, наблюдать за его ростом, а затем утверждать, что солнечный свет заставляет комнатные растения расти с той же скоростью, с какой растет ваше растение. Нет, вам также нужно измерить рост растения, которое не было помещено под прямые солнечные лучи, а затем сравнить эти показатели. Кроме того, вам нужно убедиться, что все остальные параметры двух растений — почва, полив, размер горшка и т. д. — максимально приближены к одинаковым, чтобы никакие другие переменные не повлияли на результат. Даже такой простой эксперимент звучит как огромная заноза в заднице, не так ли?

А теперь представьте, что вы пытаетесь применить тот же процесс к футбольному матчу, где 22 игрока разного уровня мастерства, физической подготовки и умственного развития пытаются пинать мяч по полю, которое от игры к игре меняется по размеру, длине травы и ровности. Болельщики меняются каждый матч, указания менеджеров отличаются от недели к неделе, судья почти никогда не повторяется, мячи никогда не надуваются одинаково, и погода меняется от дня к дню, а иногда даже от тайма к тайму.

Ожидаемые голы — хороший пример этой проблемы. Майкл Кейли и другие разработчики моделей постоянно обновляют свои модели и прекрасно знают об их несовершенстве — они смогли протестировать данные на достаточно большой исторической выборке, чтобы, по крайней мере, понять, что xG лучше предсказывает результаты, чем любая элементарная статистика, доступная в турнирной таблице или в графике «сводки матча» на ТВ, — но во всем этом все еще есть вопрос, на который нет ответа. Способность наносить множество отличных ударов — это ключевой фактор, отличающий всех нападающих на высшем уровне игры, а не способность преобразовывать эти удары. Но это вовсе не означает, что забрасывание мяча в сетку не является важным и необходимым навыком на самом высоком уровне. Насколько нам известно, среди игроков, обладающих мастерством движения и инстинктом предвидения, как у Криштиану Роналду, могут быть такие, которые просто не способны точно направить футбольный мяч любой из частей тела, одобренных Советом международной футбольной ассоциации. Если такие игроки и существуют, то они, скорее всего, уже отфильтрованы. Если тренер не хочет, чтобы его уволили, он не будет ставить такого игрока, который не умеет бить, и поэтому, если такие игроки существуют, они не попадут в набор данных, на основе которого будет создана модель ожидаемых голевых моментов.

Институциональное давление игры на высшем уровне и структура самого спорта сделали футбол невероятно устойчивым к любым научным экспериментам в главных лигах Англии, Испании, Италии, Германии и Франции. Если вы хотите найти хоть что-то, отдаленно напоминающее научный эксперимент, вам придется лететь в Копенгаген, ехать по шоссе E20 на запад, а затем пересесть на трассу 18 на север до Эйструфольмвей в Бранде. Затем съезжайте с трассы 18 на съезд 11-Бранде Ё, двигайтесь по шоссе Дерслундвей/Клинкхейвей до Брандевей, пока не доберетесь до «Стадион Алле» в Икасте.

* * * *

В 1999 году все в Хернинге были в ярости. В крошечном датском городе (население чуть больше 50 000 человек) есть два крупных профессиональных футбольных клуба: «Икаст ФС» и «Хернинг Фремад». Клубы были большими соперниками, хотя у них была одна общая черта: они оба были дрянными. Каждый клуб, казалось, застрял во втором датском дивизионе, не имея реальной надежды подняться выше. Такова жизнь пары футбольных клубов в 11-м по величине городе 25-й по величине страны в Европе.

Безнадежные ситуации часто требуют еретических решений, и местный плотник и дилер «Мерседеса» в конце концов придумали одно из них. Председателем «Икаста» был плотник Джонни Руне, а председателем «Хернинга» — торговец роскошными автомобилями Стин Хессель. Обе их команды только что проиграли, и обоим мужчинам надоело смотреть ужасный футбол неделю за неделей, поэтому Руне и Хессель решили, что пришло время применить ядерный метод. Они созвали экстренное совещание в выходные, набросали детали на обратной стороне салфетки, а в понедельник сидели перед телекамерами и объявляли о создании ФК «Мидтъюлланд»: суперклуба, образованного в результате слияния «Икаста» и «Хернинга».

Поначалу было немного неловко. У команды вдруг стало два тренера и слишком много игроков. У них было больше стадионов, чем могло понадобиться второразрядному датскому футбольному клубу. И форма у них тоже не совпадала. Но как только они уладили все детали — гетры от одного клуба, футболки от другого — слияние сразу же стало успешным. ФК «Мидтьюлланд» не только получил повышение в классе в первом же сезоне, но и разгромил конкурентов, проиграв всего дважды в 30 матчах и показав разницу забитых и пропущенных мячей — 78 забито, 17 пропущено — которая более чем в два раза превышала следующий лучший показатель. Первое десятилетие в датском высшем эшелоне было успешным с точки зрения конкуренции — несколько завершений в четверке сильнейших принесли им квалификацию в Кубок УЕФА/Лигу Европы, европейское соревнование для всех команд, которые недостаточно хороши, чтобы попасть в Лигу чемпионов.

Однако неустойчивая экономика европейского футбола в конце концов настигла их. Расходы приводят к успеху, рост доходов приводит к росту расходов, что приводит к еще большему успеху. Оказавшись в первом дивизионе, клуб был вынужден платить игрокам больше денег, чтобы оставаться конкурентоспособным. Оказавшись в Лиге Европы, клуб был вынужден платить своим игрокам еще больше денег, чтобы оставаться конкурентоспособным. Окончательный выигрыш должен был быть получен за счет доходов, распределяемых между командами, которые попадают в Лигу чемпионов. Игра с лучшими командами мира — это высшее подтверждение не только с соревновательной, но и с финансовой точки зрения. Выплаты настолько велики, что компенсируют все деньги, которые команде обычно приходится тратить, чтобы попасть туда. Вы тратите те деньги, чтобы заработать эти деньги. Вот только в Дании лишь команда, занявшая первое место, попадает в Лигу чемпионов на следующий сезон, а без этих доходов операционные расходы «Мидтьюлланда» в конце концов погрузили клуб в долги. В 2014 году, всего через 15 лет своего существования, клуб оказался на грани банкротства.

Расмус Анкерсен родился в Хернинге и вырос, играя за «Мидтъюлланд». Он был капитаном молодежной команды и одним из самых перспективных игроков зарождающегося клуба. Всего в 19 лет он получил первый вызов в старшую команду, и в своем первом матче с большими мальчиками он... получил травму колена, которая, по сути, завершила его карьеру. Чувствуя, что у него отняли его собственный дар, Анкерсен стал одержим идеей таланта: откуда он берется, почему существует, как его культивируют. После шестимесячного перерыва на путешествие по Азии — футболисты: они такие, какими вы хотели быть в 20 лет, — Анкерсен вернулся в «Мидтьюлланд» и стал помощником тренера в тех же молодежных командах, за которые он только что играл. Не имея ни реальной истории, ни денег, ни особенно яркого местоположения, чтобы предложить потенциальным игрокам, клуб решил посвятить себя производству лучших игроков для молодежи, чем все остальные. Их главная хитрость, по словам Анкерсена? Пусть дети тренируются не три, а семь дней в неделю. В командах Анкерсена выступали Уинстон Рид и Симон Кьяер — центральные защитники, каждый из которых провел более 190 матчей за команды пяти крупнейших лиг Европы.

«Они создали одну из лучших футбольных академий в Европе, и это действительно нелогично, что это должно происходить в месте, расположенном в глуши, где живет очень мало людей, — говорит Анкерсен. — Здесь уже была хорошая культура для инноваций, потому что это был молодой клуб».

Получив в юном возрасте как тренерский, так и игровой опыт, Анкерсен решил написать книгу «ДНК победителя». Она была настолько успешной, что он бросил работу в «Мидтьюлланде», переехал в Копенгаген и начал работать в качестве своеобразного тренера с отдельными спортсменами. Он написал еще две книги, «ДНК лидера» и «Эффект золотой жилы», и они оказались настолько успешными, что он решил переехать в Лондон, чтобы найти английского издателя. Как только книга была опубликована в переводе, «Эффект золотой жилы» привлекла внимание Мэтью Бенхэма, бывшего управляющего хедж-фондом, который заработал еще больше денег, запустив Smartodds, синдикат спортивных ставок, который часто оказывался успешнее в предсказании исходов футбольных матчей, чем рынки ставок. Бенхэм убедился, что знания, которые он приобрел, определяя, что побеждает в играх, можно применить к управлению клубом. Сначала он поступил как Элтон Джон и купил клуб своего детства, «Брентфорд», крошечную лондонскую команду, выступавшую в третьем дивизионе. Это будет долгий путь на вершину английской пирамиды, а ведь нужно было преодолеть столько денег и культурного багажа. Анкерсен сказал Бенхэму, что знает еще более подходящее место для проверки своей гипотезы. У него был клуб, который (а) не имел исторической инерции, (б) уже конкурировал в Европе и (в) отчаянно нуждался в том, чтобы кто-нибудь его спас.

Летом 2014 года Бенхэм стал основным акционером футбольного клуба «Мидтьюлланд». «Я убежден, что мы можем создать надежный и устойчивый топ-клуб, — сказал он тогда, — не тратясь на другие клубы, а переосмысливая их и будучи более эффективными». В 2015 году Бенхэм назначил Анкерсена председателем ФКМ. Эксперимент начался: можете ли вы успешно управлять футбольным клубом первого дивизиона, если сверху вам приказано использовать цифры и принимать решения на основе фактических данных?

* * * *

Ответ был очевиден почти сразу. В первом же сезоне под руководством Бенхэма «Мидтьюлланд» завоевал первый в своей истории титул чемпиона первого дивизиона. Они опередили на четыре очка датский клуб «Копенгаген», который проводил свои домашние матчи перед вдвое большим количеством болельщиков, чем «Мидтьюлланд». С тех пор они выиграли еще два титула чемпионов лиги и не опускались ниже четвертого места с тех пор, как Бенхэм купил команду. В 2016 году они обыграли «Манчестер Юнайтед» со счетом 2:1 в первом матче 1/16 финала Лиги Европы. (Они проиграли второй матч со счетом 1:5 и выбыли из турнира) А в 2020 году они впервые квалифицировались в групповой этап Лиги чемпионов, что принесло клубу выгодные матчи с многократными обладателями еврокубков «Ливерпулем» и «Аяксом». Хотя они выбыли после группового этапа, они сыграли вничью одну игру с «Ливерпулем» и еще одну — с итальянским клубом «Аталанта». Это было далеко от унылых финальных дней «Хернинга» и «Икаста».

По данным сайта Off the Pitch, «Мидтьюлланд» заработал €14, 5млн. за сезон 2018/19. Их расходы на зарплату составили €12,6 млн., а на трансферы — €4 млн. Только квалификация на групповой этап стоила около €15 млн., и еще по €1 млн. за каждую ничью. Получив новый доход, «Мидтьюлланд» публично заявил, что его цель — войти в число 50 лучших клубов мира к 2025 году согласно коэффициенту УЕФА, который оценивает клубы на основе их выступлений в европейских соревнованиях в течение пяти лет.

Как они собираются туда добраться? Все начинается с закона Стефана Шимански. «Все, что мы делаем, направлено на увеличение бюджета на игроков, — заявил президент команды Клаус Штайнляйн в пресс-релизе, рассказывающем о новых амбициях клуба. — Если мы добиваемся успеха в Европе, это увеличивает бюджет на игроков, если мы продаем игрока за большую сумму, это увеличивает бюджет, и так же происходит с коммерческими доходами. Если мы увеличим доходы, это даст нам возможность увеличить бюджет на игроков, а все исследования показывают, что 75-85% объяснения спортивных результатов связано с деньгами, которые вы можете вложить в состав первой команды». Они понимают, как это работает, и не боятся рассказать вам об этом.

Когда Анкерсен и Бенхэм возглавили клуб, одним из первых их шагов было прекращение ориентации на турнирную таблицу. Мы не смотрим на турнирную таблицу. Со стороны может показаться, что это радикальный шаг: разве вам, ребята, не важна победа? Но в контексте того, что такие люди, как Майкл Кейли, открыли для себя, как работает забивание голов, это было вполне логично. Они перестали смотреть на таблицу, потому что считали, что она не дает точного представления о том, насколько хорошо выступила их команда и все остальные команды лиги. Он был слишком шумным, и даже взгляд на него мог заставить вас задавать неправильные вопросы. Вместо этого они использовали то, что Анкерсен назвал «таблицей справедливости», которая, по сути, представляет собой таблицу ожидаемых голов, использующую собственную систему рейтинга клуба, основанную на работе Бенхэма со Smartodds. «Мы ясно даем понять главному тренеру, что основной способ измерения прогресса, которого вы добиваетесь в команде, — это изменение рейтинга в режиме реального времени, — сказал он. — В игре так много случайностей, что одно и то же выступление может поменять вас на 15 очков в ту или иную сторону. Поэтому мы не работаем с этой таблицей. Мы не часто на нее смотрим».

Подобное мышление применимо и к долгосрочным целям клуба. Перед началом сезона они не спрашивают себя: как нам выиграть лигу или выйти в раунд плей-офф Лиги чемпионов? Они знают, что не могут контролировать это, поэтому вместо этого они сосредотачиваются на том, что могут контролировать: как их модель оценивает базовую производительность их команды.

«Мы задаем вопрос: насколько должен повыситься наш рейтинг, чтобы увеличить вероятность автоматического повышения?» — спросил Анкерсен. — А затем мы обсуждаем, за счет чего будет повышаться рейтинг. Мы чувствуем, что оцениваем тренера по тому, на что он может повлиять и что может контролировать. Затем вы можете обсудить, насколько сильно главный тренер может повлиять на эти показатели, и это меньше, чем люди думают. Но это то, по чему его оценивают, так что он знает, что, если мы не выиграли первую из восьми игр, но наши выступления были великолепны как с точки зрения статистики, так и с точки зрения просмотра игр».

Что отличает «Мидтьюлланд» от других клубов, так это не только тем, как они оценивают своего менеджера, но и тем, сколько власти они ему дают. Он существует в иерархии команды, и его работа оценивается так же, как и любая другая. Его главная задача — улучшить игру команды в тех областях, которые он может контролировать, как это показано в их модели, и, возможно, в достижении других более мягких показателей, таких как игра молодых игроков. В Англии работа менеджера все еще часто работает иначе. Менеджеров обычно оценивают по результатам, поэтому они постоянно пытаются контролировать вещи, которые никто за всю историю спорта не мог полностью контролировать. Но им также дана власть над тем, каких игроков приобретает команда и в каком стиле она играет.

Возьмем, к примеру, «Тоттенхэм Хотспур». Осенью 2019 года они уволили менеджера Маурисио Почеттино, который курировал выход команды в финал Лиги чемпионов в 2019 году и помог клубу стать постоянным участником четверки сильнейших, несмотря на доходы, которые говорили о том, что они должны быть только на шестом или седьмом месте. Команды Почеттино играли в агрессивной атакующей манере и прессинговали мяч в верхней части поля. Состав был сформирован с учетом этой идеи: молодые, атлетичные игроки, которым было комфортнее на половине соперника, чем на своей. Кто станет заменой Почеттино? Скандально известный Жозе Моуриньо, который предпочитал, чтобы его команды оставались организованными за мячом, а затем пытались контратаковать на пространстве, которое, как правило, упускали команды, подобные той, которую он сейчас возглавлял. Моуриньо было позволено подписать несколько игроков, чтобы они соответствовали его стилю, но в итоге ему пришлось попросить большинство игроков играть совершенно по-новому, что не соответствовало их сильным сторонам. Это не сработало, и Моуриньо был уволен в апреле 2021 года, продержавшись в команде всего 17 месяцев. У Шпор остались одни отходы: мешанина из игроков, пришедших на смену двум полярно противоположным менеджерам, которые больше не тренируют команду, а также миллионы долларов выходных пособий, причитающихся Почеттино и Моуриньо.

«В Англии в большинстве клубов существует структура, которая, на мой взгляд, не позволяет многим клубам прогрессировать, потому что средний срок жизни менеджера составляет 14-16 месяцев, — говорит Анкерсен. — Итак, у вас есть человек, который в среднем работает на этой должности не более 16 месяцев. И он должен принимать решения о долгосрочной стратегии; это обречено на провал. А на одной неделе все сводится к тому, чтобы он не проиграл в следующих играх, потому что его могут уволить».

С тех пор как Бенхэм приобрел «Мидтьюлланд», средний срок пребывания менеджера на посту длился более двух лет, но даже если менеджер оставался на посту меньше, как в случае с Кеннетом Андерсеном, который продержался один сезон и теперь работает в академии клуба, это не привело к организационным потрясениям. «Мидтьюлланд» нанимает менеджеров, которые соответствуют их подходу, а не наоборот.

Так в чем же заключается подход «Мидтьюлланда»? Умнее подходить к найму менеджеров и оценке их работы — это здорово, и это действительно дает преимущество по сравнению с традиционной неэффективностью, которая все еще поражает европейский футбол. Но на этом можно далеко не уехать. Как повысить эффективность работы команды в глазах важной модели?

Анкерсен, что неудивительно, не стал раскрывать, что входит в состав их системы, но можно предположить, что это нечто похожее на модель xG Кейли с парой других ключевых показателей производительности. Один из очевидных способов стать лучше в таких вещах, как создание и пресечение хороших моментов, — это, знаете ли, приобрести лучших игроков. Но в самом начале клуб понял, что данные могут рассказать лишь о том, какие игроки действительно хороши.

«На первых порах мы, вероятно, переоценили преимущества данных для определения следующих игроков, которых мы собирались подписать, — говорит Анкерсен. — Мы не видели ограничений, связанных с качеством имеющихся данных, а также понимали, что эти данные в итоге выявляют похожих игроков с похожими проблемами. Например, как это должно работать — ожидаемые голы — отличный показатель, позволяющий судить о том, действительно ли нападающий хорош или ему просто везет. Это отличный способ выявить недооцененных нападающих, но если у вас есть хорошая модель ожидаемых голевых моментов, то это лишь первый шаг. Если у вас есть хорошая модель ожидаемых голов, то вы можете использовать ее для поиска недооцененных талантов, но все равно всегда нужно смотреть на все ролики. Вы видите игрока, у которого очень высокие показатели по ожидаемым голам, но не такие высокие по фактическим, так что это довольно интересно. Вы предполагаете, что рынок недооценивает игрока таким образом. Но потом вы смотрите все видео и понимаете, что все они могут стать проблемой».

Другими словами, им помешала неоптимальная футбольная наука. Поскольку «Мидтьюлланд» не набирал игроков из лиг «большой пятерки», они набирали игроков, чьи результаты не использовались в качестве входных данных при калибровке модели среднего xG. Они постоянно находили игроков, которые действительно обладали всеми навыками, необходимыми для того, чтобы наносить удары, но не обладали навыками, необходимыми для того, чтобы превращать их в голы. «В первые дни мы были склонны слишком полагаться на данные и не копаться в статистике: каковы причины этого? Что на самом деле говорят нам наши глаза? Этот баланс между объективностью и субъективностью очень важно соблюсти», — говорит Анкерсен.

Согласно рейтингу УЕФА, датская лига является 18-й по силе в Европе, на одно место отставая от Норвегии и на одно опережая Хорватию. Помимо очевидных недостатков, связанных с меньшим количеством денег, чем у команд других лиг, «Мидтьюлланд» сталкивается с рядом проблем, обусловленных его местом в пищевой цепочке европейского футбола. Несмотря на то, что возможности в этой области еще не исчерпаны, команда Премьер-лиги может создать полноценную аналитическую службу за сумму, меньшую, чем стоимость одного игрока стартового состава. Это несложно: терять, по сути, нечего. Но даже несмотря на то, что «Мидтьюлланд» зарабатывает лишь малую часть того, что зарабатывает в год команда средней лиги, им приходится платить за данные столько же — если не больше. Большинство больших клубов проводят скаутинг в лигах «большой пятерки» или в клубах, находящихся за пределами этой орбиты — во вторых дивизионах своих стран, в португальской лиге, голландской лиге, — поэтому данные относительно точны и легко доступны. Хотя «Мидтьюлланд» иногда подписывает игрока из более крупной лиги, чаще всего они приобретают игроков из вторых дивизионов других скандинавских стран, Южной Америки или Восточной Европы. Когда данные стоят дороже и менее надежны, ценность инвестиций в этот процесс не имеет четкой отдачи.

«Для меня не совсем очевидно, что это отличная инвестиция, если у вас небольшая команда, — говорит Люк Борнн. — Допустим, у вас есть бюджет на игрока в $2 млн. в год, вы — финская команда или что-то вроде того. Поэтому нам нужно сделать две вещи. Нам нужно нанять человека, который сможет работать с этими данными, и нам нужно купить данные. И нам нужно хранить их на складе. Возможно, речь идет о $200 тыс. инвестиций. Верно? А если это 10% вашего бюджета на игроков, то это безумие».

По словам Борнна, большинство команд НБА тратят на аналитику около 0,5% от своих доходов, а некоторые даже ближе к 0,1%. Для команд НБА, MLB или НФЛ, которые тратят сотни миллионов долларов на игроков, выгода от инвестиций в то, что позволит лучше определять игроков, очевидна. Если вы считаете, что инвестиции в данные дают вам небольшое преимущество перед конкурентами — даже, скажем, 5%, — то вложение 0,5% от выручки будет вполне оправданным. В этом случае, даже если окажется, что ваше преимущество в 10 раз менее эффективно, чем вы думали, вы все равно останетесь в минусе.

«Если вы футбольная команда, вы думаете: «Так, аналитика еще сложнее, и мы получим меньше информации об игроках», — говорит Борнн. — Так что, возможно, это не 5-процентный перевес, а 2-процентный. Тогда мы должны тратить средства на то, чтобы убедиться, что мы получаем преимущество, поэтому мы должны тратить меньше 0,5%». Для этой теоретической финской команды это равносильно тому, что вы потратите от $20 тыс. до $30 тыс. из бюджета. Что бы вы за это получили? «Ничего», — отвечает Борнн.

Если вы владелец, не имеющий гарантированных миллионов от телевизионной сделки с Премьер-лигой на каждый сезон, и работаете в спорте, который все еще сопротивляется использованию цифр, есть множество причин — некоторые хорошие, некоторые плохие — не делать значительных инвестиций в использование данных в процессе принятия решений в вашей команде.

«Это действительно неясно, — сказал Борнн. — Если вы работаете в лиге, где зарплата игроков составляет $30 тыс. в год или около того, зачем вам жертвовать двумя игроками ради одного аналитика? Я не говорю, что команды не должны больше внедрять данные в свой процесс. Я просто думаю, что экономические аргументы в пользу этого очень очевидны в североамериканском спорте, и, возможно, то же самое можно сказать о нескольких ведущих лигах в Европе, но это не одинаково верно для всех видов спорта. Несмотря на то что баскетбол, как мне кажется, должен принимать все решения на основе данных, я бы не стал обращаться к местной программе колледжа третьего дивизиона и говорить: «Вы должны полностью ориентироваться на данные». Это бессмысленно».

Один из способов обойти эту проблему: быть владельцем богатого спортивного беттора, который уже потратил годы на сбор этих данных и понимание того, как их использовать. К тому же внедрение этого нового образа мышления было не таким болезненным (и дорогим) в «Мидтьюлланде», ведь клубу было всего 15 лет. В отличие от «Брентфорда», здесь не было настоящей институциональной инерции, которую можно было бы отбить — тренеров, с которыми можно было бы спорить, пожизненных скаутов, которых нельзя было бы заменить, — и даже если бы они были, клуб был в отчаянии. Если кучке ботаников пришлось спасать клуб, то, по крайней мере, клуб был кем-то спасен.

«Люди были готовы на все, чтобы спасти клуб от банкротства, — говорит Анкерсен. — Так что открытость к этим идеям была вполне ситуативной из-за финансовых условий того времени».

Хотя «Мидтьюлланд» смог преодолеть культурные проблемы, мешающие крупным клубам принимать решения на основе фактических данных, и финансовые проблемы, мешающие более мелким клубам делать то же самое, они ни в коем случае не решили проблему спорта. На самом деле, они и близко к этому не подошли.

«В игре гораздо больше сложностей и случайностей, чем в большинстве других видов спорта, — говорит Анкерсен. — Это не значит, что мы не должны искать способы более точного измерения вклада игроков, но в нашем стремлении разработать такие методы важно понимать их ограничения. У нас есть несколько простых, но, как мы считаем, очень мощных инструментов и аналитических моделей для определения типа игроков, которые нам нужны, но для каждой модели есть риск, что модель что-то упустит или недооценит. Знание риска модели — не то, что вы видите, а то, чего вы не видите, часто решает, будет ли игрок успешным или нет».

Иными словами, «Мидтьюлланд» старается контролировать только то, что знает, что может контролировать.

* * * *

В 2019 году Массимилиано Аллегри дал одно из самых откровенных интервью, которое вы когда-либо читали от все еще практикующего тренера. Аллегри выиграл титул чемпиона Серии А в 2011 году, будучи менеджером «Милана», а затем завоевал невероятные пять титулов подряд с 2015 по 2019 год, управляя «Ювентусом». Под руководством Аллегри клуб дважды выходил в финал Лиги чемпионов. Он покинул «Ювентус» в 2019 году, а затем его не брали на другую работу до тех пор, пока Юве снова не нанял его в 2021 году. Интервью, которое он дал журналисту Джеймсу Хорнкаслу для ESPN, помогает объяснить, почему парень, одержавший пять побед подряд в лиге, не может найти новую работу.

Цитата из заголовка: «К моему невежеству, у меня даже нет компьютера». Но более показательный фрагмент появляется чуть позже в статье Хорнкасла, когда Аллегри объясняет свою великую теорию тренерства. «Я должен поставить других игроков в положение, чтобы доставить мяч [лучшим игрокам], а когда мяч окажется у них, они сами решат, что с ним делать, какое решение будет лучшим, — сказал Аллегри. — Моему сыну 8 лет, и время от времени мы заходим на YouTube и смотрим, как играют великие игроки, какие удивительные вещи они делают в атаке и в обороне, ведь футбол — это искусство. В Италии тактика, схемы — все это чушь собачья. Футбол — это искусство, а художники — это игроки мирового класса. Вам не нужно ничему их учить, вы просто восхищаетесь ими. Все, что вам нужно сделать, — это привести их в наилучшее состояние для успешной работы».

Так и тянет сказать: да, вот безработный тренер, который доказывает, что тренировать на самом деле не так уж сложно и даже не так уж важно. Но в каком-то смысле Аллегри говорит о том же, о чем говорили разные люди на протяжении всей этой книги: Футбол — это загадка. Все это происходит между линиями, мяч движется вперед и назад, и все 22 игрока реагируют, некоторые из них имеют значение, некоторые повторяются, некоторые случайны, и помимо игроков, которые делают голы, — художников — мы не знаем, что происходит. Аллегри также подтверждает мысль, которую высказал мне Стефан Шимански. Сам Аллегри должен быть «генералом» — человеком, который организует свои войска, дает им «играть» и вдохновляет их исполнять ее в меру своих возможностей, — и все же он говорит: «Я — генерал? Нет, нет, нет. Я куратор искусства».

Однако бывают моменты, когда футбол становится скорее наукой, чем искусством. Когда мяч выходит за пределы поля или кто-то совершает фол, Красивая игра превращается в заранее спланированную — по крайней мере, могла бы.

У футбола сложные отношения со стандартными положениями — моментами, когда игра останавливается, защита должна стоять на расстоянии не менее 9 метров от мяча, а нападение может обсудить и затем решить, как именно оно будет пытаться забить. «Существует мнение, что забивать со штрафных — это чуть ли не жульничество, — говорит Пол Пауэр. — Знаете, это не часть Красивой игры».

В сезоне 2013/14 Пауэр был консультантом «Эвертона», извечного соперника «Ливерпуля» и одного из крупнейших клубов Англии. Они только что наняли испанского менеджера Роберто Мартинеса, который привел крошечный «Уиган» к победе в Кубке Англии и многолетнему выступлению в Премьер-лиге. Что было примечательно во время работы Мартинеса в «Уигане» — и почему такой клуб, как «Эвертон», решил нанять его, несмотря на то что «Уиган» в итоге выбыл из турнира под руководством Мартинеса, — так это то, что его команда всегда владела мячом. В то время владение мячом более чем в 50% в течение сезона все еще считалось уделом самых богатых клубов, обладающих самыми дорогими игроками, которые могли монопольно контролировать мяч и создавать подавляющее число моментов. И все же, несмотря на один из самых дешевых составов в Премьер-лиге, «Уиган» Мартинеса преодолевал отметку в 50% в каждом из своих сезонов в высшей лиге. Это был впечатляющий и смелый подход, который в итоге разбился об ограничения персонала: нападающие команды были не очень хороши, поэтому они не создавали качественных возможностей при владении мячом, а поскольку защитники были очень плохи, они пропускали голы при каждой потере мяча. В то время как большинство других небольших клубов играли в похожую версию одной и той же игры: набейте как можно больше тел в оборону, попытайтесь забить гол в случайной контратаке — Мартинес придерживался противоположного подхода. Это не только сработало на несколько лет, но и сделало его кандидатом на топ-должность. Только представьте, что он мог бы сделать с нападающими, которые могли бы превратить все владение мячом в голы, и защитниками, которые могли бы справиться с контратаками, неизбежно возникающими при потере мяча.

Мартинес даже согласился использовать данные, чтобы откорректировать свой подход. По словам Пауэра, он хотел посмотреть, как аналитики смогут измерить синхронизацию между его игроками. Он хотел знать, как его команда может создать пространство с мячом, какие движения нападающих позволят создать пространство против плотной обороны, с которой они неизбежно столкнутся. Он был одержим всеми аспектами атакующей игры, за исключением стандартных положений. «Не было никакого интереса, — сказал Пауэр. — Это все еще является своего рода проблемой футбола, сверху донизу. Команды боятся, а может, это игроки, я не знаю. Они не хотят прилагать усилия и получать выгоду от систем и распорядка игры».

Одна из неотъемлемых проблем с тренировками стандартов заключается в том, что это чертовски скучно. Кроме нескольких игроков, участвующих в непосредственном исполнении розыгрыша, все остальные просто стоят вокруг, и очень легко потерять концентрацию. Именно такой опыт был у меня в колледже, и хотя мне не платили за внимание, мне говорили, что многие профессионалы испытывают то же самое. И тогда тренировки стандартов превращаются в перфекционизм.

«Команды будут тренироваться по 10 минут в пятницу — почему? — сказал Борнн. — Существует множество исследований о том, как команды могут забивать больше голов с помощью стандартов. Это как если бы баскетбольная команда не тренировала штрафные броски».

Сколько голов может оставить на столе Роберто Мартинес?

«Если у вас очень хорошая игра на площадке, то с точки зрения количества голов это равносильно тому, чтобы потратить £80 млн. на нападающего, — говорит Пауэр. — Если вы очень хорошо с этим справитесь, то сможете забивать от 15 до 25 голов в сезон. Если вы маленькая команда, даже если вы большая команда — если я смогу сэкономить £60-£80 млн., это будет замечательно. Просто поработав над чем-то на тренировочной площадке».

В этом столетии большинство команд, которые делали ставку на забивание мячей с помощью стандартных положений, похоже, делали это от отчаяния. Два самых печально известных примера — «Сток Сити» в конце прошлого и начале 2010-х годов и «Вест Бромвич Альбион» в течение нескольких лет в середине 2010-х — две команды, которые, по случайному совпадению, тренировал суровый валлиец со склонностью к спортивным костюмам и фирменным шапкам, который однажды ударил головой одного из своих игроков, будучи совершенно голым.

Тони Пулис возглавил «Сток» в 2005 году, когда они выступали в Чемпионшипе, и уже в 2007 году вывел их в Премьер-лигу. Пулис быстро превратил клуб в одно из звеньев Премьер-лиги, а затем и в участника квалификации Лиги Европы, если не сказать больше — выбив все дерьмо из своих соперников. Пулис создал команду из гигантских, сравнительно неквалифицированных игроков, которые пытались играть в ту версию игры, которую представляли себе Чарльз Рип и Ричард Поллард: они набивались на свою треть, а затем пытались как можно быстрее перевести мяч выше по полю с помощью пасов по воздуху. В основном это были мрачные вещи: мяч был в игре в среднем менее 60 минут в матчах, которые «Сток» проводил при Пулисе. Футбольный матч, конечно, длится 90 минут и более. Возможно, его подход был не таким экстремальным, когда он работал в «Вест Броме», но стиль был примерно таким же.

Несмотря на успехи, команды Пулиса постоянно подвергались критике со стороны комментаторов, тренеров и игроков, и Пулис редко мог удержаться от ответной критики. Он любил заявлять, что критика его не беспокоит, и тут же перечислять кучу причин, почему она его беспокоит. В одном из первых матчей на посту главного тренера «Ливерпуля» в декабре 2015 года команда Юргена Клоппа сыграла вничью 2:2 с «Вест Бромом» Пулиса. После матча Клопп предположил, что их соперники «играли только длинными забросами мяча», что может показаться простой констатацией факта. Но в футбольном мире это серьезное обвинение в эстетическом мошенничестве. В ответ Пулис отметил, что статистика матча показала, что его команда провела на три длинных заброса мяча больше, чем команда Клоппа. «Как футбольный клуб мы приносим извинения «Ливерпулю» за то, что сыграли на три длинных паса больше, чем они, — сказал Пулис. — В наши дни всегда можно что-то переиначить. Но если бы у меня была команда стоимостью £200 млн., игравшая против команды стоимостью менее £20 млн., и мы бы так и не выиграли эту игру, я бы сделал все возможное, чтобы отвлечь внимание от того факта, что у меня на поле были игроки, ценность которых в 10 раз больше , чем у соперника, и я не смог победить. Я не раздражаюсь, я просто констатирую факты».

Несмотря на, скажем так, «индустриальный» характер их игры, в их безумии был метод, а за мускулами — блеск. И в «Стоке», и в «Вест Броме» команды Пулиса всегда занимали первое место в лиге по количеству забитых со стандартов голов, несмотря на то, что по общему количеству забитых мячей они никогда не приближались к вершине лиги. В «Стоке» они забили невероятное количество голов с помощью вбрасываний из-за боковой, благодаря дальним лазерным выбросам ирландца Рори Делапа. С 2008 года «Сток» забил 24 гола в Премьер-лиге после вбрасываний — больше всех в лиге, несмотря на то, что с 2018 года они даже не играли в АПЛ. В сезоне 2016/17 «Вест Бром» забил 10% своих голов с угловых ударов; с 2008 года ни одна команда в высшей лиге Европы не превысила 9%.

«Он был настоящим волшебником, создавая голы со стандартов», — сказал Пауэр о Пулисе. Когда он показал мне пару угловых «Вест Брома», Пауэр был просто в восторге, как будто только что впервые посмотрел «Головокружение» или что-то в этом роде. Игроки «Вест Брома» совершали четкие, заранее спланированные движения, которые создавали пространство внутри вратарской площадки при доставке мяча. «У меня мурашки по коже, когда я смотрю на это, — говорит Пауэр. — Это так прекрасно поставлено».

Несмотря на очевидный успех стандартов Пулиса, теория дела заключалась в том, что вялый подход к открытой игре был неотделим от мастерства игры при стандартах. Для начала, по мнению специалистов, команды Пулиса добивались таких успехов при стандартах потому, что подписывали здоровенных парней, которые не особо хорошо работали ногами. (Если бы у нас был большой парень, хорошо владеющий ногами, «Сток» и «Вест Бром» не смогли бы его себе позволить). На уровне менеджеров тренеры постоянно говорили таким, как Пауэр, что у них просто нет тренировочного времени для работы над стандартными положениями. Нет, им нужно было отрабатывать движения с игры, пасы и защитную формацию. Любое время, потраченное на отработку стандартных положений, теоретически сделает команду менее эффективной в открытой игре. Это также помогло объяснить, почему команды Пулиса казались такими простецкими, когда мяч был в игре: они никогда не тренировали пас!

Учитывая, что от 70% до 75% голов обычно забивается с игры, теория о том, что тренировочное время имеет нулевое значение — нельзя стать действительно хорошим игроком при стандартах, не жертвуя результативностью с игры, — казалась вполне обоснованной. Так было до тех пор, пока «Мидтьюлланд» и вся Дания не доказали, что это не так.

* * * *

В 2014/15 годах, когда ФК «Мидтьюлланд» завоевал свой первый титул, он забил 25 голов со стандартов. Только три команды первого датского дивизиона достигли двузначного числа, и никто не забивал больше 11 голов. Забитый гол, как правило, стоит примерно одно очко в турнирной таблице, и «Мидтьюлланд» на четыре очка отстал от идущего на втором месте «Копенгагена», который забил всего девять мячей со стандартов. Если смотреть с другой стороны, «Мидтьюлланд» выиграл лигу благодаря своему мастерству в игре за пределами владения мячом.

Тед Кнутсон, сам бывший спортивный беттор и футбольный блогер, был нанят Бенхэмом на должность главы отдела аналитики игроков в «Мидтьюлланде» и «Брентфорде». Первым делом Кнутсону нужно было просмотреть как можно больше розыгрышей со стандартов, выявить закономерности, которые обычно приводят к голам, и составить руководство, как «Мидтьюлланд» может стать лучше в этом плане. Он выяснил, что работает, а затем один из ассистентов команды, Брайан Приске, который впоследствии стал менеджером, выведшим ФКМ в Лигу чемпионов, реализовал эти идеи на практике в течение недели.

Это сработало лучше, чем кто-либо мог себе представить, но затем произошло нечто странное. Некоторые люди в «Мидтьюлланде» заговорили об этом. Вместо того чтобы защищать свое преимущество и продолжать его использовать, кто-то в клубе решил, что пора начать рассказывать всем, как хороши они при стандартах и как важны эти ценные стандарты для клуба. Возможно, это была ошибка, возможно, они были настолько уверены в своих методах и в инерции борьбы с инновациями в Европе, что им было все равно, а возможно, это был пиар-ход, чтобы отвлечь внимание от того, что «Брентфорд» не добился такого же успеха, как «Мидтьюлланд». Какова бы ни была причина, остальная часть Дании в конце концов подхватила ее.

«Это был почти непреднамеренный экономический эксперимент, — говорит Кнутсон. — Другие команды лиги сразу же стали уделять больше внимания этой фазе игры, и большинство команд лиги стали забивать больше голов — в некоторых случаях гораздо больше — благодаря этому».

В 2017/18 годах «Мидтьюлланд» вновь выиграл лигу, забив 25 мячей со стандартов. Но в этот раз не только они забили их после подобных розыгрышей. Еще две команды преодолели отметку в 20 голов, а еще восемь — набили двузначное число. Теперь о возражениях: лига расширилась с 12 до 14 команд, что, конечно, увеличивает количество команд, способных забивать много мячей со стандартов, а также может разбавить качество лиги. К тому же, кого волнует, сколько голов вы забьете со стандартов? Все голы считаются одинаково.

Что ж, датская лига нечаянно опровергла одну из менеджерских теорий об игнорировании стандартных положений. Если бы увеличение тренировочного времени на угловые, вбрасывания и штрафные удары отнимало ценную практику владения мячом, то можно было бы ожидать увеличения количества голов, забитых со стандартов, но не увеличения общего количества забитых мячей. В 2014/15 годах команды Дании в среднем забивали 0,55 мяча со стандартов за игру, а в 2017/18 годах этот показатель вырос до 0,75. Однако общее количество забитых мячей тоже выросло: с 2,41 за игру в 2014/15 годах до 2,91 в 2017/18. Этот эксперимент был настолько близок к контролируемому, насколько это возможно для целой футбольной лиги, и его результаты говорят о том, что практика стандартных положений только увеличивает общее количество голов команды.

«Критики сначала предположили, что ФКМ забивает столько со стандартных положений, только потому, что датские команды плохо их защищают, но датчане прекрасно их защищали до того, как мы нашли преимущество, — сказал Кнутсон. — И не похоже, чтобы вся лига одновременно стала плохо защищать одну из фаз игры».

«Мидтьюлланд» пригласил бывших тренеров НФЛ и НБА для обсуждения дизайна розыгрышей. И при всем своем неизмеримом динамизме, когда мяч перестает двигаться, этот вид спорта действительно начинает напоминать среднестатистический матч НФЛ или вывод мяча из-за боковой в НБА. В отличие от владения мячом, которое в значительной степени определяется общим руководством и решениями игроков на лету, при игре по правилам команда сама решает, что делать, как пытаться забить. Взявший мяч пытается подать его в определенную зону, используя определенную ногу, вращение и траекторию, в то время как другие игроки совершают серию заранее определенных забеганий, пытаясь открыть пространство.

Зная, какую пользу можно извлечь из этих моментов, «Мидтьюлланд» даже нанял «тренера по ударам», чтобы улучшить то, как некоторые игроки доставляют мяч в штрафную. Они также наняли «тренера по вбрасываниям». Традиционно такие вещи, как «удар» и «бросок», считались само собой разумеющимися. Вы не играли в профессиональный футбол, если не могли ударить по мячу или сделать вбрасывание. Что дальше? Тренер, который научит их завязывать бутсы? Но программа «Мидтьюлланд» была настолько успешной, что их тренер по вбрасываниям Томас Грённемарк был принят на работу в «Ливерпуль» сразу после того, как ФКМ выиграл Лигу чемпионов. Энди Грэй, голос истеблишмента старой школы (он потерял работу комментатора на Sky Sports после сексистских комментариев в адрес женщины-ассистента судьи), не очень хорошо воспринял эту новость. «Вот вам урок, — сказал он во время трансляции для своего нового работодателя, компании beIN Sports. — Возьмите мяч, заведите его за голову, бросьте товарищу по команде и держите обе ноги на земле. У меня есть еще один. Я хочу стать первым тренером по розыгрышу мяча с центра поля». В первый же сезон Грённемарка «Ливерпуль» выиграл свой первый в истории титул чемпиона Премьер-лиги.

«Обычно за матч вбрасывается от 40 до 60 мячей, — говорит Грённемарк. — Так что на 15-20 минут матча будет влиять то, что вы делаете со вбрасываниями. Для меня это не предельная выгода. Это скорее большая часть игры, которую просто недооценили». Он добавил: «У большинства команд очень низкое качество вбрасываний, и причина тому — недостаток знаний». По словам Кнутсона, работа с таким тренером, как Грённемарк, окупает себя. «Допустим, вы создаете дополнительные голы со стандартов только за счет реализации программы дальних вбрасываний и создаете пять новых голов за сезон. Это будет равносильно примерно £15 млн. дополнительной стоимости за сезон в той части игры, где большинство команд не получает ничего».

* * * *

Если вы ищете передовые достижения в футболе, футбол сборных больше не является тем местом, где нужно искать — если только вы не ищете, когда мяч перестает двигаться. Лучших тренеров привлекает клубная игра по двум причинам: (1) За работу обычно платят больше, и (2) вы действительно можете стать тренером. В международном футболе команды собираются всего несколько раз в год, во время предусмотренных ФИФА перерывов в клубном календаре, и редко играют более 20 матчей за 365 дней. Это делает практически невозможным для менеджеров создать какой-либо слаженный и эффективный стиль игры, потому что тренировочного времени почти нет, и у игроков просто не хватает времени, чтобы выработать какую-либо химию на поле. Кроме того, клубные команды могут выбирать из гораздо большего числа игроков, чем национальная сборная, что облегчает поиск лучших игроков или игроков, которые лучше подходят под предпочитаемый командой подход. Техническая и тактическая точность, демонстрируемая в выходные в Премьер-лиге или в будние дни в Лиге чемпионов, теперь превосходит то, что вы видите раз в четыре года на чемпионате мира или чемпионате Европы.

Однако дефицит породил, по крайней мере, одну форму инноваций. Возможно, потому, что они знают, что не смогут реализовать какую-то красивую, свободно текущую атакующую структуру при ограниченном количестве тренировочного времени, менеджеры сборных не столь привержены ошибочной теореме о том, что тренируя стандартные положения, вы будете хуже играть во всем остальном. На чемпионате мира 2018 года было забито 70 голов со стандартов — 43% от всех голов на турнире, что является самым большим показателем с 1966 года. (В сезоне 2020/21 лишь 29% всех голов в европейских лигах «большой пятерки» будут забиты со стандартов). Менеджер сборной Англии Гарет Саутгейт перед турниром изучал плей-дизайн НФЛ и НБА, а Три льва забили в России девять мячей со штрафных — больше, чем любая другая команда с 1966 года. Затем на Евро-2020 в 2021 году (пандемия сделала странные вещи с названиями) неожиданные полуфиналисты Дания и чемпионы Италия взяли на работу тренеров, которые ранее работали у Мэтью Бенхэма.

В конечном итоге только 1,8% ударов со штрафных приводят к голам, а угловые удары, в частности, реализуются примерно в 2,5% случаев. Некоторые клубы и тренеры также посмотрят на эти цифры и сделают вывод: «Не, не стоит тратить на это время». Но это неверно по двум причинам. Первая: «Это проблема, которая возникает, когда люди проводят исследования эффективности стандартов, — говорит Юэн Дьюар, аналитик, который провел значительную часть публичной работы по изучению розыгрышей со стандартных положений. — Многие команды (даже большинство) могли бы работать лучше, так что использование их в качестве основы для определения того, насколько полезными могут быть стандарты, заведет вас в тупик». И вторая: в среднем владение мячом в открытой игре приводит к голу лишь в 1,1% случаев. Таким образом, даже при неоптимальном исполнении во всем мире, вероятность создания гола при помощи стандартов значительно выше, чем при обычном владении мячом.

В то время как вбрасывания и штрафные удары могут происходить в любом месте поля и требуют различных движений и навыков, чтобы считаться успешными, все угловые удары происходят в одном и том же месте. И за исключением ситуаций в конце игры, когда одна из команд хочет потянуть время, команда, подающая угловой, пытается забить. Это также обеспечивает несколько контролируемую среду для исследования. Какие виды угловых лучше всего работают? А если вы смотрите игру дома, как определить, что перед вами команда, которая понимает ценность таких ситуаций?

Пауэр и Дьюар согласны с тем, что угловые, подаваемые внутрь, то есть мячи, которые закручиваются к воротам [инсвинги], и поэтому их исполняет левша с правого угла, и наоборот, предпочтительнее, чем угловые, закручиваются от ворот [аутсвинги]. По данным исследования Пауэра, инсвинги попадают в сетку в 2,7% случаев, а аутсвинги — в 2,2%. Однако здесь есть одна хитрость. Средний аутсвинг чаще приводит к удару (20,9% случаев по сравнению с 18,6% для инсвинга), и это может обмануть тренера, заставив его думать, что это лучший вариант. Поскольку аутсвинг отклоняется в сторону от ворот, он наклоняется в сторону нападающих. Так им легче первыми добраться до мяча, но это приводит к попыткам пробить значительно дальше от ворот, чем когда нападающий бьет после инсвинга.

Это не жесткие правила, но в целом предпочтительнее целиться к ближней, а не к дальней штанге. Теория, лежащая в ее основе, проста и понятна: чем дальше летит мяч, тем больше защитников ему приходится обходить и тем больше времени у защитников есть, чтобы среагировать на его движение. Еще одно преимущество углового на ближнюю штангу — возможность сброса мяча, когда нападающий бежит вдоль защиты — на пространство, о защите которого он не беспокоится, а затем слегка перенаправляет мяч на набегающего товарища по команде в другой части поля. По данным исследования Пауэра, 4,8% таких сбросов мяча приводят к голам, в то время как прямые удары составляют всего 2%. Более того, удары с любого подбора с большей вероятностью приведут к голам (2,5%), чем удары непосредственно с подачи углового.

Учитывая вероятность гола в результате борьбы, сброса или выноса мяча, заброшенного обратно в штрафную, угловой, разыгранный коротко, когда два игрока идут к угловому флажку и один передает мяч другому, как бы возобновляя последовательность владения, напоминающую открытую игру, — это бич существования Пауэра. «Я категорически против использования коротких угловых, — сказал он. — Они — пустая трата времени». Дьюар с этим не согласен. По крайней мере, он считает, что стоит послать двух человек к флажку: «Коротко разыгранные угловые несколько недооценивают. У вас есть возможность вывести защитника за пределы штрафной и/или создать ситуацию 2 в 1 за пределами штрафной площадки. Тут большой потенциал». Грубая математика подтверждает это. Если игрок подает угловой в одиночку, его никто не опекает. Если два игрока стоят у углового флажка, а за ними следует только один защитник, они могут использовать это численное преимущество, чтобы создать возможность для момента с более близкого расстояния к воротам. И если два защитника следуют за двумя нападающими, чтобы предотвратить эту ситуацию 2 в 1, значит, вы изменили соотношение сил внутри штрафной в свою пользу.

Одна из причин, по которой некоторые команды предпочитают разыгрывать угловой коротко и сохранять владение, заключается в том, что они не хотят, чтобы другая команда выбила мяч и забила на другом конце поля. Вы думаете, что уже близки к тому, чтобы забить гол, и тут бац — контратака. Через пятнадцать секунд вы проигрываете. Такие моменты невероятно деморализуют, но, как и в случае со случаем «четвертый и мало» и неудачным розыгрышем, математика оправдывает себя. Команды пропускают голы со своих угловых лишь в 0,2% случаев — один гол на каждые 500 угловых. «Менее 1% всех угловых приводят к удару другой команды, а не к голу, — сказал Пауэр. — Это безумие — беспокоиться о том, что пропустишь гол с собственного стандартного положения».

Защита угловых также подвержена подобным предрассудкам. Когда команда забивает с углового с помощью удара, который скользит рядом со штангой, есть одно очевидное решение проблемы: защитники стоят на обеих штангах. Кроме того, Пауэр обнаружил, что команды, которые ставили игроков на обе штанги, пропускали голы чаще (2,8% случаев), чем те, в которых только один или ноль игроков упирались в стойку ворот. Меньше игроков на штангах — больше игроков для защиты углового — меньше пропущенных голов. «Все дело в расстоянии между ними, — говорит Пауэр. — Когда у вас больше игроков на позициях, в штрафной появляется больше пространства, которое можно использовать».

Если вы смотрели, скажем, 10 или более футбольных матчей за последнее десятилетие, вы наверняка хотя бы раз видели, как команда забивает с углового, и наверняка хотя бы раз слышали, как диктор порицает идею «зональной опеки». На протяжении большей части истории этого вида спорта команды защищали угловые с помощью персональной опеки — выбирали нападающего, обыгрывали его и выбивали мяч. Но в последние 15-20 лет некоторые команды применяют зональную стратегию, при которой защитники опекает пространство, а не игроков. Это иногда приводит к тому, что нападающий забивает гол без защитника рядом с ним. Кажется, это плохо! Но при этом игнорируются другие случаи, когда зональная система предотвращала гол, который могла бы допустить система персональной опеки. Только это не тот случай, когда новая школа торжествует над старой. В целом, нет никакой статистической разницы между использованием зональной и персональной опеки.

* * * *

Если вы начинающий аналитик, в ваших интересах говорить, что футбольные клубы глупы и должны нанять людей, которые сделают их умнее. Если вы работаете в консалтинговой компании, то не обязательно будете указывать на ограничения в применении анализа на основе данных, если вы руководите командой. Если вы создали новую статистику, провели исследование или создали уникальную визуализацию данных, вы, вероятно, не станете тратить время на то, чтобы задаваться вопросом, имеет ли созданная вами вещь реальное применение, которое поможет футбольной команде играть в футбол лучше. У человека, написавшего эту книгу, тоже есть свои стимулы. Если бы футбол просто следовал Манибол-нарративу — чопорной, древней организации, игнорирующей ясные, очевидные и действенные доказательства лучшего способа ведения дел — с 20-летней задержкой, все было бы гораздо проще. Все, кто работает в футболе, ослеплены традициями. Давайте же прославим этих отважных разрушителей! Разумеется, все не так просто.

Каждый раз, когда я с ним разговаривал, Люк Борнн обязательно указывал на это. «У людей, занимающихся аналитикой, есть очень четкие стимулы говорить, что все должны использовать данные, потому что они хотят расширять свое пространство, — говорит он. — Они хотят продать больше товара, они хотят сделать себя более привлекательными».

То, что Расмуса Анкерсена цитируют в газетах и книгах об альтернативном подходе его команды к футболу и о том, как хорошо он работает, — это, конечно, не плохо для бизнеса. Именно на таких симбиотических отношениях писателя и источника и была построена спортивная журналистика. Но когда я спросил его, почему он готов говорить со мной о том, что делает «Мидтьюлланд», он указал на две конкретные вещи.

«Отчасти я говорю об этом, чтобы привлечь в клуб талантливых людей, — сказал Анкерсен. — Я знаю, что не могу знать каждый аналитический талант или каждый талант, у которого есть отличная идея. Я знаю, что многие великие идеи в футболе развиваются в подпольных условиях, кто-то, кто два года проводил действительно интересное исследование в своей спальне, может придумать что-то, что действительно может оказать большое влияние, а я никогда об этом не узнаю. Я хочу наладить контакт с талантами, так что отчасти я рассказываю эту историю, чтобы наладить контакт с этими ребятами».

Помимо маркетинга для клуба, Анкерсен и «Мидтьюлланд» просто не считают, что кто-то другой может сделать это так же хорошо, как они. Они не ошиблись: помимо успехов «Мидтьюлланда», в 2021 году «Брентфорд» вышел в Премьер-лигу. И скоро мы узнаем, распространятся ли идеи Анкерсена за пределы бренда Бенхэма. В декабре он покинул «Брентфорд» и «Мидтьюлланд», чтобы создать инвестиционную компанию Sport Republic, которая приобрела клуб Премьер-лиги «Саутгемптон» при поддержке сербского миллиардера Драгана Шолака, специализирующегося на телекоммуникациях. Анкерсен будет исполнять обязанности председателя клуба и вновь столкнется с проблемой, которую ему пришлось преодолеть в Дании: одно дело — иметь новые идеи о том, как должен работать футбол и как выигрывать матчи, но на самом деле реализовать их в клубе и заставить сотрудников, тренеров и игроков поверить в них — это совершенно другая задача, требующая совершенно иных навыков.

«Есть парни с IQ и парни с EQ, — сказал он. — Парни с IQ — это гики, которые анализируют данные, а затем у вас есть парни с EQ — традиционные футболисты, которые давно играют в футбол и доверяют интуиции, опыту и интуиции. Между ними большая пропасть — и по обе стороны стола много высокомерия. Традиционные футбольные парни проявляют много высокомерия, потому что они недостаточно открыты для новых способов оценки игроков, использования данных в качестве интегрированной части футбольной операции. Но по другую сторону стола также много высокомерия, потому что они склонны переоценивать то, что могут сказать вам статистика и аналитика. В итоге они отвечают на вопросы, которые еще никто не задавал. Вам нужен человек, управляющий этим процессом, который понимает сильные стороны обоих миров и затем соединяет их. Мы добились успеха, потому что с уважением относимся к традиционной стороне вещей, а также к тому, что могут дать глаза и уши». Он продолжил: «Средствам массовой информации нужна четкая, ясная история, и да, мы были радикальны в некоторых отношениях по сравнению с тем, как действует традиционный футбол, но это не значит, что мы только и делаем, что занимаемся статистикой и не делаем ничего другого. Мы делаем. Но ничего из того, что мы разработали за последние несколько лет, не произойдет без лучшего понимания того, как сбалансировать субъективные методы с объективными».

Идеи и модели, которые Анкерсен не стал раскрывать, — это не самое сложное.

«Не так-то просто хорошо скопировать идею, — говорит Анкерсен. — Многое из того, что мы делаем? Это не высшая математика. Это не то, что нужно придумать десяти докторам наук, но реализовать это очень сложно. Заставить людей поддержать идею и добиться заинтересованности и сопричастности всей футбольной корпорации непросто. Дело не в статистике. Это касается человеческих отношений. Как сделать так, чтобы люди почувствовали себя частью стратегии? Если у вас нет такой поддержки, то ничего не получится, и вы не добьетесь успеха».

Вы можете попробовать повторить эксперимент. Но удачи вам в достижении тех же результатов.

Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только!