Виктория Боня – серьезное интервью: восхождение на Эверест, зависть к Курниковой, поцелуй с Мбаппе
В российском альпинизме новый тренд.
В прошлом году Алина Пекова стала первой из нашей страны, кто взошел на все 14 восьмитысячников. Недавно ее достижение повторила Николь Ковальчук (жена Ильи). Она стала 50-м человеком в истории с 14/14. На сегодня мужчин, кто сделал бы такое, в России нет.
А в конце мая на Эвересте побывала Виктория Боня.
И многих это разорвало. В ютубе ролики с разоблачениями, в которых уверяют, что экс-участница «Дома-2» не могла зайти на самую высокую гору планеты. Еще популярно мнение: это было VIP-восхождение за 20 миллионов, Боню туда практически занесли.
Мы поговорили с Викторией и разобрались: как было на самом деле, откуда такое недоверие к женским рекордам и зачем ей вообще горы?
Первый поход Бони на восьмитысячник – трагедия. Лавина унесла жизни
– В 2022-м у тебя была попытка восхождения на первый восьмитысячник – Манаслу. Как там оказалась?
– В 2021-м на Netflix вышел фильм «14 вершин». О чем он, не знала, просто увидела на заставке большие горы – и у меня мурашки побежали. А там про Нимса Пурджу. Он непалец, много лет жил в Англии, служил в спецназе, а в какой-то момент загорелся горами. Точнее – идеей покорить все 14 восьмитысячников планеты быстрее, чем кто-либо.
Он искал спонсоров, писал письма куда только можно, но никто в его план не верил. Это казалось фантастикой. Один из ответов был: «Вы что, хотите доплыть до луны? Это невозможно».
– Но он сделал 14/14.
– За 6 месяцев и 7 дней! Хотя предыдущий рекорд был – 7 лет.
Подумала: «Боже мой, если идти в горы – только с ним!» Зафолловила его в соцсетях. И вот 2022-й, май – как раз месяц для Эвереста. И у меня в ленте постоянно его контент – как они успешно заходят. Ну, написала в директ, не особо рассчитывая, что он вообще увидит.
– А что написала?
– Поздравление, и что в один день тоже сделаю такое. Это была мечта, которая грела душу. А он в тот же день ответил: «Привет! Слушай, пошли с нами?» Я тогда даже не знала, что он водит экспедиции.
Знаменитый непальский альпинист Нимс Пурджа
Сначала был разговор про Аконкагуа – самую высокую вершину в Аргентине (6960 м – Спортс’‘). И через 7 месяцев. Но в конце июня Нимс пишет: «Ну что, дорогая, идем на Манаслу в сентябре?» А это восьмитысячник! У меня глаза из орбит. С одной стороны, это то, о чем мечтаешь, с другой – сомнения: а готова ли? Самая высокая гора к тому моменту была на Куршевеле, 1650 м. Да и то – на фуникулере.
Посоветовалась с Олегом Савченко (предприниматель и экс-депутат Госдумы – Спортс’‘), он мой друг и ходил на все эти горы. Олег сказал, что Манаслу – очень лавиноопасная и сразу туда лучше не лезть. Пишу Нимсу: не иду, пока не готова.
– Что заставило передумать?
– Вот знаешь, бывают сны, а бывают видения. Спустя две недели я прилегла на подушечку, чуть прикорнула, и мне приходит видение – Нимс на большом белом экране говорит: Don’t listen to anybody. You are ready. You have to come. «Никого не слушай, ты готова и должна идти».
В этот момент открываю глаза. Понимаю, что это не сон, а знак. Звоню команде Нимса и говорю: я иду.
После этого 1,5 месяца тренируюсь, а Манаслу начинает мне сниться.
– Звучит романтично, но на месте-то случилась трагедия. Сошла лавина, которая многих не пощадила.
– Погибли альпинисты. Очень многие пострадали. Это был лавиноопасный год. Вот сейчас у нас в экспедиции не погиб ни один человек, а тогда…
Скрин видео из инстаграма Виктории Бони
– Что за ощущения, когда смерть где-то рядом? Одно дело представлять опасность на диване в Монако, совсем другое – видеть ее.
– Не просто видеть, лавина прошла у меня за спиной!
Вот, как ты говоришь, на диване я вообще не использовала слово «опасно». А где не опасно? Да в доме может баллон газовый взорваться. В горах – стихия. И перед вылетом у меня были разные мысли, шел внутренний диалог.
– Ты готовилась к тому, что можешь не вернуться?
– Я была к этому готова! И для меня было важно донести ребенку, как сильно я ее люблю и что всегда буду рядом. Анджелине было 10 лет, но мне казалось, она уже взрослая и все понимает. Мы пошли на пляж. Она хохочет, купается. Собираюсь с мыслями, говорю ей, что скоро иду в горы, и если не вернусь… А она такая: «Мам, если ты не вернешься, получается, все твое будет моим?»
– Вот это хватка.
– Она не пропадет! И я с таким легким сердцем ушла!
А сейчас уже все немного по-другому. Она отпускает, но каждый раз спрашивает: «Мам, может, не пойдешь?» Объясняю ей: «Анджелин, ты же катаешься на лошадях. И если я скажу не прыгать, разве ты перестанешь?» Это тоже небезопасно.
У нас обеих есть увлечения и нам стоит поддерживать друг друга.
«Я была готова умереть в любую секунду». Мысли во время стихии
– Получается, первый жесткий опыт не отпугнул?
– Было не по себе, но отпугнул он скорее мужчин. Их было 12, а на утро осталось 10. «Ой, у меня бизнес-встреча». «А у меня ребенок заболел...»
Я никого не осуждаю, это нормально, в горах нужно слушать себя. Но просто факт: из 7 девочек ни одна не уехала даже после случившегося, а мужиков к концу экспедиции практически не осталось.
– А тебе было страшно?
– На восьмитысячнике идешь по одной тропе, обе ноги ступают только там. Ты не можешь сделать полшага влево или вправо, потому что только здесь – безопасно проложенный маршрут. У меня однажды провалилась нога чуть в сторону, а там под снегом уже расщелина. Они могут быть на сотни метров глубиной.
В горах все пересекаются друг с другом – кто-то идет вверх, кто-то вниз, но тропа-то одна. И каждая смерть – это какой-то знакомый. Бывает совсем жестко. У нас девочка улетела в ледяное ущелье, причем на глазах у мужа. Тело достали на следующий день.
А лавины? На видео обычно попадают те, что идут издалека и уже сходят на нет. У нас было по-другому – оторвался огромный кусок, несколько футбольных полей. И это просто как река, полетевшая вниз. Вариантов зарубиться – никаких.
– Что происходило в этот момент?
– Начали дико кричать мужики. Паника. Я как раз в этот момент записывала видео. И вот ты спрашивал про страх. У меня в моменте его не было. Потому что я изначально ехала с ощущением, что готова умереть в любую секунду. Настолько люблю жизнь, что знаю: если пришло время, значит, так и нужно.
– После той лавины ты на следующий день все равно хотела идти на Манаслу.
– Да все 7 девочек были готовы. Но когда стало известно, что погибли люди, восхождение отменили. В лагере была такая горечь. В палатках ревели. Это больно.
Для меня же особенно страшным ударом стала гибель моей подруги Ани Гуту. Мы познакомились на Манаслу в 2022-м. Она делала 14 вершин – и на последней, 14-й, на Шишапангме, лавина забрала ее, Джину (Джина Мари Ручидло, у нее тоже было 13 восьмитысячников – Спортс’‘) и других людей.
VIP-восхождение за 20 млн: вертолет, теплый матрас, своя столовая
– Спустя 2 года ты все-таки взошла на Манаслу. Это как личный гештальт?
– Для меня горы — это духовные практики, медитация. Не спорт, не достижение, не эго и не попытка кому-то что-то доказать. Если уйти в аллегорию, то представь пакет – он может быть сжатым, казаться маленьким. Но если его расправить – там столько места! Так и с душой. И вот я хотела вместить в свою Эверест.
А начала с Манаслу, потому что влюбилась в эту гору. Несмотря на пережитые там трагические события. Сама-то гора – божественная, красивая. Наверное, моя любимая. Говорю – и у меня мурашки.
На этот раз я нормально подготовилась. Купила гипоксический тренажер. Сначала занималась 3 раза в неделю, потом каждый день – до того, что ноги сводило. А потом начался интенсив: 6 дней по 2 тренировки.
К экспедиции я понимала, что готова и физически, и психологически.
– Восхождение было с командой Нимса Пурджи. У него, по-моему, самое дорогое агентство. А у тебя был VIP-тариф, цена – 20 млн рублей. Это чисто восхождение, а полная сумма с перелетом и экипировкой даже на Манаслу-2022 у тебя вышла в 50 тысяч евро.
Знаю людей, которые восприняли эти вводные так: шерпы затащили ее на руках, налили на Эвересте шампанского, сфоткали и спустили вниз.
– Можно взять VIP-восхождение до базового лагеря и посмотреть, что это такое. Это 50 км пешком с набором высоты 2 км. Идти 5-6 дней. И там будет абсолютно все понятно.
– VIP – что туда входит?
– Вертолет. Палатка больше, чем у остальных. В ней стол, хороший матрас с подогревом. Другая кухня, столовая – не тот желтый ангарчик, где все едят. И ты там можешь проводить время, если надо – делать звонки, работать. Там тихо, спокойно, никто не заходит, кроме VIP.
Еще можешь выбрать себе шерпу, в том числе высшей категории. У остальных такой возможности нет, кого дадут – с тем и пойдешь. А для меня важно быть энергетически на одной волне с человеком. И чтобы не храпел, ха-ха.
– Вертолет – что ты имела в виду?
– Ротация. Вот дошел до третьего лагеря, потом снова спускаешься. И у тебя официальные три дня отдыха. Так вот можно сбросить высоту – нормально помыться, отдохнуть, подышать кислородом и поспать, потому что в базовом лагере сна толком нет. Многие для этого пользуются вертолетом и без VIP, просто доплачивают за него на месте. Так делали и при мне. Гора холодная. И это реально спасает. Некоторым – жизни. Шерпа, каким крутым бы ни был, тебе свои ноги не даст.
– Давай проясним: занести человека сильному шерпе реально?
– На такой высоте – невозможно. Если бы вдруг кто смог – 100% такое бы засняли. Там же столько людей. Ну, бред.
Но некоторые начали рассказывать именно такие теории, делать обзоры и доводить все вообще до абсурда. Люди, которые никогда не были на Эвересте, рассуждали будто эксперты, взошла ли я или нет.
– Видел еще такое: заплатили бы за меня 20 млн, я бы завтра был у вершины.
– Можно же не за 20, а просто сходить до базового лагеря. Вот 5300 м – это не 8848. Пожалуйста, туда совсем недорого. И на второй-третий день ты почувствуешь своими ногами и телом эти головные боли, одышку и все остальное. Или на Эльбрус сходите. Просто сразу по-другому рассуждать начнете.
– Понимаешь, почему к тебе такое недоверие?
– Да это даже не про меня. Уверена, если бы сегодня Иисус спустился на землю, его бы снова распяли. Люди бы не поверили!
Вот ты показываешь видео, что на Эвересте, вокруг альпинисты. А тебе: «Нет, ты не была». Это говорит о том, что человек видит жизнь через призму недоверия, сомнения. Некоторые воспринимают этот мир именно через невозможность. И когда кто-то делает что-то, что не помещается в их картину, им проще не верить.
Удобнее думать, что меня занесли. Так спокойнее живется. Это ограниченность мышления многих людей, а не потому что я какая-то не такая. Раньше и я видела мир так же.
– Каким ты его видела?
– Да ненавидела успешных красивых девушек. Меня очень раздражала Анна Курникова. Она везде сияла, а я думала: фу, какая противная. Но в какой-то момент задумалась: а что именно мне в ней не нравится? И к своему ужасу поняла, что просто завидую. Она красивая, успешная. Когда нашла силы признаться себе в этом, она перестала меня бесить. Наоборот – стала вдохновлять.
– Мне кажется, ты еще заложница своего образа. Боня – это «Дом-2», скандалы. И многие по инерции начинают воспринимать любое твое действие, включая достижения, негативно.
– Хорошо, но если мы посмотрим «Дом-2», я там всегда была человеком, который не орал и не ругался. Мне книгами писали эсэмэски, по 2-3 страницы. Люди удивлялись: «Вика, откуда в тебе столько этой выдержки?» «Дом-2» не показатель того, какой ты.
– А что показатель?
– Прямая речь. Я вот слышала много негатива и гадостей про Ким Кардашьян. Стало интересно, открыла ее интервью. И просто обалдела. Она так развита интеллектуально, ее речь прекрасно поставлена, Ким стала изучать законы и вести адвокатскую практику. Вытаскивает из тюрьмы людей, которые сидели по 20 лет ни за что. Вау! Плюс она красотка, у нее семья, миллиардный бизнес. Слушала и думала: какая же крутая!
А если бы я за истину воспринимала чужие разговоры, жила тем, что кто-то пережевал, выплюнул и меня этим накормил – это была бы жизнь не лучшего качества.
Поэтому, если хотите сделать вывод о человеке, пообщайтесь. Нет такой возможности, посмотрите интервью. Я же понимаю, что моя фамилия продается как горячие пирожки. Напиши «Виктория Боня», вырви из контекста слова и заверни в другой фантик – вот тебе море кликов. А потом через эти заголовки создается определенный имидж, у людей складывается образ. И далеко не все в этом пытаются разобраться.
Был такой футуролог и гений Жак Фреско. Простыми словами – Леонардо да Винчи нашего времени. Умер, кстати, не так давно, в 101 год. В детстве он попал в кружок инженеров, там было задание: изобрести вертолет. Он придумал такой, какого еще не было. А у всех получился классический. Так над ним начали смеяться, тыкать пальцем.
Он ушел, потому что понял: здесь делать нечего. Потому что там не было диалога. Был человек с большим мышлением и люди с ограниченным.
– Виктория Боня – это Жак Фреско?
– Нет-нет.
Но если фамилия столько лет на слуху, можно задаться вопросом: а почему? И не лепить клише, а хотя бы посмотреть интервью. Откройте последние – Светлане Бондарчук, Лауре Джугелия. С Косенко было большое. Увидите меня с абсолютно другого ракурса. И не потому что я изменилась, а потому что вы услышите, как я размышляю и какой я человек.
– Ну ты же понимаешь, что многим либо лень это делать, либо нет времени? Проще жить с образом, который давно сформировался.
– Почему мы должны думать об этих людях?
– Их большинство.
– Для меня это люди-покемоны, которые только кушают, какают и спят. Это пустые оболочки, не люди.
Давайте лучше говорить о личностях. Таких как Нимс, как Алекс Абрамов (президент «Клуба 7 вершин», 13 раз был на Эвересте – Спортс’‘). Их тоже много. Хотя спящих, может, и большинство.
Но если кого-то задело, что я сказала, значит, он таким и является. Эти люди когда-то распяли Христа. Такие же спящие, ни во что не верящие и живущие в своей коробочке.
Самое интересное, что мир-то вообще никак не изменился. Когда начался конфликт на Украине, мне звонили мужские голоса с украинских номеров и желали, чтобы я сдохла и моя дочь тоже. И я понимала, что если бы нас вытащили на площадь и сказали, что мы те самые враги – нас бы разорвали, не задумываясь. Люди не изменились! Так же готовы сделать что-то ужасное под соусом хорошего.
И потом удивляются, почему в жизни все настолько плохо и почему они несчастны. Я сама была такой же. А в какой-то момент поняла, что это мышление раба, который вот так и проживает свою жизнь.
Почему русские женщины пишут историю в альпинизме, а отношение к ним в стране скептическое
– Алина Пекова и Николь Ковальчук – первые люди из России, кто зашел на 14 восьмитысячников. У тебя – Эверест. Но ко всем много хейта. Почему?
– А к Пековой-то какие вопросы?
– Горный турист, использовала кислород, не тропила и не вешала перила и так далее.
– Так, давайте сразу скажу для тех, кто не знает: ни один клиент не провешивает себе веревки. Только если ты идешь соло и на горе никого. А в экспедициях всегда есть команды, которые все делают до.
Если ты идешь без кислорода, то должен заранее заявить об этом. Но таких – единицы в мире. А так несешь свой баллон сам, это еще 3-5 кг. Суммарно у тебя вообще 10. И их тащишь ты. Не шерпа!
– Многие не могут принять, что у нас еще с советских времен огромные традиции спортивного альпинизма, был легендарный Букреев, а 14/14 сделали только две симпатичные девушки. Да еще ты Эверестом добила.
– Я, кстати, не собираюсь покорять 14 вершин. Но про отношение к женщинам история у меня есть.
Два года назад мы были на Охос-дель-Саладо – самый высокий вулкан в мире, он в Чили. И там был Сергей Богомолов. Легенда нашего альпинизма, «Снежный барс», у него 13 восьмитысячников. Мог стать первым, кто закроет 14 из 14 и после Охоса как раз собирался на К2(другое название – Чогори, вторая вершина планеты, 8614 м – Спортс’‘).
Так вот, мне перед экспедицией сказали купить ботинки-шеститысячники. Но Охос – под 7000 м. И там было очень холодно. Я жутко отморозила пальцы на ногах. Стало просто опасно. А я не хотела оставить пальцы на каком-то Охосе, он мне вообще никуда не упал. Развернулась. Ноги были дороже.
Так вот, Богомолов, узнав, что я собираюсь на Манаслу, бросил: да никуда она не взойдет!
Там еще была девочка из Израиля, которая уже восходила на Эверест. Она объяснила, что всегда ходит в восьмитысячниках. Даже на 7000 м. Непонятно, почему мне сказали про отдельные ботинки. В итоге это сильно повлияло.
– Богомолов на К2, получается, не зашел?
– Да, не получилось с пятой попытки. Сказал, что проиграл К2 0:5. И больше пытаться не будет. Ему 74 года.
Не знаю, почему такое отношение к Алине, к Николь. Что за фигня? Начнем с того, что у женщин изначально другой болевой порог – мы рожаем. И мне кажется, сегодня пришло время понять, что женщина – не слабый пол. Есть мужчины гораздо слабее женщин. Не физически, а эмоционально, в умении терпеть. Но многим проще верить в фальсификации, чем признать это.
– Давай пофантазируем: в теории сфальсифицировать подъем на Эверест возможно?
– Компания Нимса на миллион процентов не будет это делать, потому что в горах все точно вскроется. И люди потеряют авторитет и репутацию. Значит – деньги. А они там огромные, зарабатываются миллионы долларов в сезон. И из-за какой-то девочки никто и никогда не станет так рисковать.
Дальше – есть проверка. Тебе после экспедиции нужно показать фото. Нет фото – нет сертификата. Это железное правило. И мне на этом моменте пришлось понервничать, потому что мои фотки – в маске и очках. А такие, оказывается, не подходят. Даже если по другим признакам видно, что это я. У меня еще там телефон вырубился, потому что снимала всю дорогу. Спасло, что была GoPro – и я на нее тоже фоткалась. Без маски.
Но и тут меня дополнительно проверяли, потому что цвета в айфоне и на камере отличаются. Там настройки разные стояли. Это я к тому, что знающие люди на месте очень дотошно все изучают и сверяют.
– Почему тебя так зацепило, что российское альпинистское сообщество, за исключением Абрамова, воздержалось от поздравлений? Были большие посты об этом.
– Да это просто был хороший повод поднять тему в соцсетях. Потому что шеймили и хейтили, если куда-то не заходила, только мужчины.
А так – меня вообще не задело. Я же делала это для души. И внутри у меня – Эверест. За себя мне никому ничего доказывать не надо.
Просто хочется, чтобы мы были страной, в которой при жизни чтили людей, чуть выходящих за рамки. Таких, как Алина Пекова, как Николь. Чтобы мужчины не злобные комментарии писали, а сказали: «Вау, какие у нас крутые женщины. Какие же мы, русские, счастливые». Это было бы красиво, сильно. Но мы видим мужчин с перепелиными яйцами, которые не могут признать, что русская женщина, твоя родная кровь, может совершать такое.
При этом ребята из других стран поздравляли вообще все. А у нас: «Да она никуда не взойдет...»
Мы же курицу вместе в экспедиции ломали руками и ели одну на двоих. Ну можно же написать потом: «Вик, слушай, не ожидал. Блин, ты молодец, поздравляю». Но нет, мы советские альпинисты с великой школой, и вот это эго…
Виктория вспомнила, как целовалась с 17-летним Мбаппе, а на Эвересте поняла, что хочет еще двух детей
– Как думаешь, какие комменты будут под этим интервью на сайте?
– Будет три вида. Первый – те, кого это вдохновит, люди поймут, что в них тоже много чего есть, и захотят попробовать. Если она смогла – и я смогу. Второй – запорятся на покемонах, которые только спят и едят. Это триггер, после которого меня захотят поливать – ничего нового, такое происходит каждый день. Третий – нейтрально-холодные. Типа взошла и взошла – и что здесь такого?
Это отражение человека. Что он из себя представляет, то и будет выдавать.
– Но просто ты же не человек из ниоткуда. Переходил на Спортсе’’ по тегу с твоей фамилией, там были разные истории. Про дружбу с Маратом Сафиным. Как встречалась с Григором Димитровым. И «я целовалась с 17-летним Мбаппе». Это создает определенный образ.
– Окей. Ну а что, все это было в моей жизни. Я с очень многими футболистами знакома. Вот посмотри мою стену: футболка Месси, бутсы с автографами Пеле и Лео. Футболку Криштиану подарила ребятам из детского дома. Его, правда, лично не знаю. А вот Неймара и Мбаппе – да. Очень со многими легендами мы общаемся, я брала интервью.
– Просто постоянно романтический флер – встречалась, целовалась…
– С Димитровым у нас правда был роман, мы встречались. Ну, было, что я могу сделать? Марат – мой любимый друг, просто друг, и у нас очень теплые и классные отношения. Без романтики.
А так – разное случалось. Все-таки 45, большая история, ха-ха.
– Многие не поняли, как получилось с Мбаппе.
– Да нормально было. По ним не скажешь, что 17 лет. Они прилетали в Монако на уик-энд с Неймаром. Мы ходили вместе на ужин. Потом на дискотеку, там напились и я очухалась от того, что целуюсь с Мбаппе.
– Обычная вечеринка в Монако?
– Да-да. Но дальше этого ничего не пошло. Я могу пофлиртовать, но не падкая на такие дела. Мне надо, чтобы контакт был, эмоции, чтобы чувствовала человека. По-другому не могу. Просто механизм меня не интересует.
– Ты писала: «На Эвересте отчетливо поняла: хочу еще мальчика и девочку».
– Скоро буду разговаривать с человеком. Мысли эти пришли еще у базового лагеря. Иду и думаю: «Боже, я проживаю лучшую жизнь. Передо мной Эверест. Хорошо зарабатываю, самостоятельная. У меня прекрасная дочка. Но ей 13 лет и уже неинтересно со мной сидеть. Вроде все есть. А что еще я хочу?»
И внутри понимаю про двоих детей. Двое – чтобы они были друг у друга. Потому что когда ребенок один, как у меня сейчас Анджелина, он растет более эгоистичным. А я была с сестрой, это уже по-другому.
И когда уходила с вершины, остановилась и попросила мать-богиню Джомолунгму, чтобы это желание исполнилось.
Понимаю, что сейчас, в 45, если пойти и сказать: пойдем делать детей, это вряд ли сработает и я сразу забеременею. Но если подготовиться, сделать терапию, гормонотерапию, то все возможно. Буду пробовать.
Перед восхождением указываешь, что делать с телом в случае смерти. Виктория выбрала кремацию, а прах попросила высыпать в корень дерева
– Перед Эверестом ты составила завещание: кремировать в Катманду, а прах высыпать в корень дерева. Объясни.
– Да это мама была на нервах. Я же после двух ночей в базовом лагере заболела. Меня отвезли в госпиталь и сказали несколько дней просто ждать. А когда выздоровела, мама звонит: «Ну что, ты в Катманду и в Дубай?» А я-то обратно на Эверест. И ее понесло! Мы не первый раз на этой теме зарубаемся.
Тут еще дело в том, что мама видела Аню, мою подругу, которая погибла в горах. Они были знакомы, хорошо помнит ее. И вот у нее сидит страх. Ну и на эмоциях брякнула: «Ты завещание-то составила?» – «А какое завещание? Все наследство – дочери».
Понимаю, что это было защитное. Но мама спросила: а кто твое тело перевозить будет?
Ну я и сказала, что не надо с этим заморачиваться. Проще кремировать. Кстати, перед восхождением подписываешь документ, в котором указываешь, что делать с телом, если умрешь на Эвересте.
– Хм.
– Одна девочка попросила оставить там, но обязательно причесать волосы – чтобы красиво лежала.
Я выбрала кремацию. Перевоз, похороны – не хочу. Прах в дерево высыпали – все, забудьте и не вспоминайте, памятники тоже ставить не надо.
– Как мама отреагировала?
– Да было неприятно, что страх у нее вылился в этот вопрос. Можно было сказать, условно: дочка, я буду переживать, но у тебя все будет хорошо. Что-то приятное.
Все равно ведь я не развернусь, если уже решила. Никто меня не развернет.
Боня должна написать книгу «Как не умереть на Эвересте»
– Когда ты на Эвересте – это снос башки?
– Мне вот не нравится говорить «Эверест». Джомолунгма. Мать, богиня, это женская энергия. И когда смотришь на нее под таким ракурсом, вообще другие ощущения.
Так вот, подступаешься только на высоте 7900. До этого перед тобой только снег и, кроме ног соседа, спереди ничего не видишь. И так много-много часов. А тут какая-то ступенька.
Обрадовалась, что не подъем, а хотя бы маленький кусочек плоского. Оборачиваюсь – и меня начинает разрывать от восторга и красоты. Там Лхоцзе, еще гималайские вершины, луна и все так хорошо видно. Просто сказала себе: «Господи, я готова умереть. Если надо – забери мою жизнь прямо сейчас».
У меня был космос над головой! Соприкосновение с чем-то невероятным, никогда в жизни такого не испытывала.
– После этого так и шла в эйфории?
– Где Ступень Хиллари у тебя места для шага – ровно стопа (Ступень Хилари – 13-метровый почти вертикальный склон на высоте 8790 – Спортс’‘). Рядом обрыв в километры. И вот там мертвое тело. Причем видно, что давно, ткани лица выветрило. И он лежит так, что наступать приходится рядом с головой. Не знаю, гуманно ли это, но, может, было бы лучше сбросить его в эту расщелину? Просто всем практически наступать на голову и смотреть ему в лицо – тоже не то чтобы человечно. Непонятно, как правильно поступить.
И вот на Ступени Хиллари я энергетически почувствовала мертвый холод. Если на этом участке стало плохо – тебя уже никто не вытащит. Именно там часто погибают люди. Вот накрыло, хочешь сесть – а потом просто не встанешь. Если сдался – умер.
Если психоэмоционально недостаточно силен, там может задавить энергетически. У всех разная реакция. Меня переполняло. Была готова идти еще сутки! Настолько божественно себя чувствовала.
Но на каждой вершине испытываешь разную энергию. И на одной и той же у людей коннект отличается. Вот я была готова от счастья в любую секунду умереть. А девчонка, грузинка, поднималась на сутки раньше и рассказывала, что, наоборот, молилась: «Господи, пожалуйста, пусть я сегодня не умру, только не сегодня».
Поэтому одна гора, люди могут идти рядом, а рассказы будут абсолютно разными.
– У вас все прошло без происшествий?
– Двое чуть не погибли. Причем люди с опытом.
Видела девочку, которая шла с Абрамовым. «Наташ, я тебя поздравляю!» А она говорит, что не понимает, что здесь делает. Потом выясняется, что у нее было две панических атаки. И ее потом эвакуировали. Благо, она прошла своими ногами Ступень Хиллари и спустилась на 300 м ниже. Оттуда уже можно было спустить.
– Пекова рассказывала, что людей на высоте за 8000 иногда начинает глючить. Было?
– Вау! Я замечала другое. Когда в 2024-м шли на Манаслу. Так получилось, что мы вышли из третьего лагеря позже всех. Но начали догонять. В какой-то момент настигаем китайцев, там крупные ребята. И я поймала взгляд одного. Видно, что он плывет, вообще не понимает, что происходит. Думаю: «Да как же ты дальше пойдешь, если уже сейчас в таком состоянии?»
– Чаще всего люди погибают, потому что не рассчитывают силы, но продолжают идти дальше.
– Я вот у Наташи на Эвересте спрашивала, какого хрена после второй панической атаки она не развернулась? Тело же дает очевидный сигнал. Кому и что мы доказываем?
И шерпы должны за этим следить. Вот на Эвересте из третьего лагеря мы прошли 4-5 часов. Даже видео есть, пока не выкладывала его. Присела отдохнуть, попить чаю. Проходит девочка, ее штормит, глаза стеклянные, отек. Are you okay? Она показывает трясущиеся руки. Хотя уже утро, солнце вышло. А шерпа метрах в 5 впереди, он даже не смотрит в ее глаза. При том, что очевидно: ей пора обратно.
Начали растирать ей руки с другом. Окрикнули шерпу.
– Невнимательность?
– С одной стороны. С другой, надо денег заработать. Если клиент не зашел, шерпа получает 40% от суммы. Если все хорошо, по-моему, 1500 долларов идет ему. Поэтому они заинтересованы в успехе.
Вот филиппинец (Филипп Сантьяго II, погиб в попытке восхождения на Эверест в середине мая-2025 – Спортс’‘). Все случилось недалеко от четвертого лагеря. То есть надо было остаться, попить чаю. А не спешить вопреки сигналам организма. И все могло закончиться хорошо.
Вообще столько жизней можно было бы спасти! Люди не осознают, что нельзя оставлять все на подъеме. Там только полпути! А тебе еще вниз.
Мне кажется, я должна написать книгу «Как не умереть на Эвересте». Много трагедий можно предотвратить. Просто посмотрите человеку в глаза. Если он спускается полумертвый – дай ему полежать пару часов. Налей кипятка с сахаром. Там валяется куча баллонов, которые не до конца использованы – в некоторых по 30%. Вот кислород, пожалуйста! Но куча людей ходит в полуобморочном состоянии, и далеко не всегда это замечают.
– Где-то видел, что теперь ты хочешь на К2 и дайвинг в Марианской впадине.
– Дайвинг – точно нет, не моя тема. А вот на К2 собираюсь в следующем году. Она такая недоступная! Да и нравятся мне крутые горы, прямое поле всегда – самое сложное. А вот стены – это мое.
– Что насчет самого опасного восьмитысячника – Аннапурны?
– Да! Вот как раз 4 горы: Манаслу – моя любовь, сладкий тюльпанчик, Джомолунгма – мать-богиня, красавица; и очень привлекают К2 с Аннапурной.
– Я так понимаю, с гор ты уже не слезешь.
– Бесполезно! Это уже неизлечимо. Если сходил на восьмитысячник – все, надо просто смириться.
«На Эвересте нет никакой морали». Она первой из России поднялась на все 14 восьмитысячников
Фото: East News/BENJAMIN CREMEL / DPPI via AFP; instagram.com/nimsdai; РИА Новости/Асатур Есаянц; Сергей Богомолов; Gettyimages.ru/Clive Brunskill, Frazer Harrison