История русского футбола. Триумф и трагедия 99-го
Возможно, самый драматичный год в истории российского футбола. Пятого июня вернувшийся в сборную Олег Романцев выпускает на матч с французами юркого нападающего Александра Панова по прозвищу Колпинская ракета, а тот забивает чемпионам мира два гола – и дарит стране четыре месяца счастья, которые заканчиваются ударом Андрея Шевченко с вымокшей бровки поля «Лужников». Вратарь Александр Филимонов оступается, роняет мяч в свои ворота – и сборная России не едет на Евро-2000, а страна спустя год после финансового кризиса погружается в кризис психологический.
Александр Панов, игрок сборной России в 1998-2004 годах, автор двух голов в ворота сборной Франции
Я вообще не был уверен, что попаду в стартовый состав. Проводил всего второй официальный матч за сборную, сидел на лавочке после тренировки с парнями, посмеивался и ничего не особо не ждал. Спасибо Романцеву – он же действительно великий тактик; решил, что с чемпионами мира надо сыграть по старинке, с последним защитником. Олег Иваныч напихал игроков в полузащиту, а вперед решил отправить одного быстрого нападающего. Самым быстрым как раз был я.
Сколько раз меня спрашивали, столько отвечал: про сам матч не помню почти ничего. Кроме того, как забивал. Вот голы свои хоть ночью вспомню, даже если в дверь чекисты постучат. Первый я забил после рикошета от руки француза – повезло, что я маленький, успел вывернуться и ногу подставить, а эти двое громил, центральные защитники Блан и Десайи, пролетели мимо мяча. Честно говоря, я ни до, ни после не играл против таких сильных футболистов. Как вышло так, что из-под таких монстров положил два, до сих пор не понимаю.
Ну а второй мяч, конечно, был красавец. Я на жизнь свою не жалуюсь, хотя всякое бывало – как говорится, рос в Колпино, начинал с алкашки, а заканчивал наркотой. Вернее, закончил бы, если бы не футбол. Ужасное было время, конечно. Это футбол меня сделал человеком, а ему, считаю, отплатил голами в финале Кубка России и вот этим дублем на «Стад де Франс». Так вот, второй гол: Хлестов отдает мне пас из центра поля, я его принимаю как бразилец какой-нибудь, мяч откатывается мне ровно под удар – ну я и бью в ближнюю девятку. Помню, что потом даже закричать не было сил, дыхание как будто перехватило и только в висках стучало. Кстати, потом я на повторе увидел, что Хлестов после своего паса как будто за голову схватился. Мы потом над ним смеялись, что он такой передачи больше ни разу в жизни отдаст. Да и я, честно говоря, не верил, что забью второй такой гол. Можно сказать, что и не забил – но мне и одного хватило.
Как только матч закончился, ко мне подошел Бартез, пожал руку, сказал что-то по-французски. Я тогда по-китайски больше знал слов, чем по-французски, так что ничего не понял, но на всякий случай ответил – мол, это футбол, не расстраивайся. А про себя тогда думал: надо же, чемпион мира, а так переживает из-за поражения в отборочном турнире, которое для них особо ни на что не влияло. Настоящий профессионал. В общем, не случайно французы тогда и чемпионат Европы выиграли – команда у них была великолепная. Если бы тогда против нас играл Зидан, то вы бы сейчас не с Пановым разговаривали, а с каким-нибудь французским запасным. О нас бы и вспомнил никто. Тем ценнее эта победа сейчас.
После того матча на улицах ко мне подходили вообще все. Самое удивительное, что тогда футболом как-то заинтересовались женщины. Раньше вроде такого не было, а в какой-то момент они просто пошли косяками: ой, Александр, вы их так обыграли, что я теперь футбол смотрю чаще, чем мой муж. Приятно было. В песне про меня пели. В Колпине хотели моим именем школу назвать. Я сразу понял, что тот матч действительно был особенным. Вот прошло уже 13 лет, а нам не нужно его сейчас как-то рекламировать, напоминать о себе – и так вся страна помнит. Спасибо вам, ребята, что помните.
Александр Филимонов, вратарь сборной России в 1998-2002 годах
Вообще я всегда специально благодарю журналистов, которые не задают мне вопроса о матче с Украиной. Но все-таки большинство из них звонит исключительно с этим вопросом, так что ничего не поделать. Ну слушайте: это была обычная вратарская ошибка. Я знаю, чего она стоила всей стране, слышал тысячу историй о том, как кто-то после этого разочаровался в футболе навсегда, и хочу всем этим людям сказать одно – почему же я в нем не разочаровался?
Вскоре после этого матча я выиграл со «Спартаком» чемпионат России, через несколько лет поехал на чемпионат мира – в общем, я не то что вернулся в колею, я из нее и не выпадал. Причем удивительно, что сразу после того гола, особенно в зимнее межсезонье 1999-2000, меня как подорванные звали на телешоу, выстраивались в очередь на интервью, в какой-то передаче даже решили переснять эпизод в «Лужниках» – ну и я ходил по полю, показывал, как все было. Мне-то что? Я знал, что на моем уровне эта ошибка никак не отразится. Она и не отразилась.
Удивительнее было, когда через несколько лет знак этой истории поменялся с плюса на минус. Вы знаете, я люблю читать исторические книги, Солженицына вот люблю, Гумилева – и у многих авторов есть такая мысль, что со временем, а также в зависимости от текущей эпохи, люди могут воспринимать одно и то же событие совершенно по-разному. Так вот в какой-то момент я стал злодеем, черной меткой для сборной и для всего российского футбола. Мне припоминали, что я не пошел перед матчем к священнику, а также разводился с женой. Говорили, что я продал матч или что это большие люди сверху приказали мне его проиграть. Чего только не было.
Ну а я сам могу сказать одно. Из-за меня сборная России не вышла на чемпионат Европы, это правда. Но совершенно ясно, что ни на мою карьеру, ни на судьбу нашей сборной эта ошибка в перспективе не повлияла. Знаете, как в хронике происшествий: несчастный случай, жертв нет.
Владимир Бесчастных, футболист сборной России в 1992-2003 годах
Я стараюсь не вспоминать тот матч, как, наверное, и все, кто участвовал в нем или смотрел по телевизору. Если судить по тому, что творилось в газетах, это была общенациональная трагедия. Мы провели отличную игру! Вспомните, как мощно смотрелись в атаке Карпин и Аленичев, какие были моменты, чего стоит только удар Панова… Я большую часть игры провел за воротами, где разминался для выхода на замену, – от трибун исходила такая энергетика, что ноги сами несли вперед. А после финального свистка в голове не было ни одной мысли. Не знаю, приходилось ли мне еще когда-нибудь испытывать такое опустошение. Не хотелось ничего. В раздевалке царила мертвая тишина, все сидели с опущенными головами. Такие моменты нужно переживать в одиночку. А в раздевалку все равно заходили люди, которые пытались нас подбодрить. Например, Пал Палыч Бородин рассказал пару анекдотов. Но как мы могли смеяться?
Помню, как на пресс-конференции Олег Иванович Романцев сказал, что после финального свистка он задумался об уходе из футбола. В раздевалке он был другим: не стал кричать, спокойно поблагодарил всех за игру и ушел. Так и надо было. Говорят, кого-то не устраивала манера работы Романцева, то, что он много времени проводил в своем номере. Мол, если он не так много времени уделял индивидуальным беседам, значит, он виноват в неудачном результате. Но это же бред, он всегда свою работу выполнял от и до. Не в клоунский же костюм ему наряжаться, чтобы налаживать состояние игроков.
Сейчас я, конечно, особенно ясно осознаю важность того матча. Когда Романцев стал главным тренером, нам для выхода на Евро нужно было одержать семь побед подряд. И вот мы выиграли шесть игр, сделали даже французов на их поле, и тут… Было дико обидно: сделали все возможное – и ради чего? Нереально курьезный гол за две минуты до конца – и мы пролетаем мимо Евро. Никому не пожелаю испытать такие ощущения.
«История русского футбола» – совместный проект Sports.ru и «Афиши».