Все обсуждают футболиста Воробьева из-за фото с охоты. Как она сейчас устроена в России и как к ней относятся?

Разбираем с охотником.

Чистое поле, припорошенное снежком. На нем – футболист «Локомотива» Дмитрий Воробьев. Но в ногах не мяч, а тушки 11 подстреленных на охоте зайцев. Это фото – самая резонансная футбольная новость начала недели.

Большинство комментариев – негативные. От простого и абстрактного «Господи, мерзость какая...» до «Видит Бог, для него в аду есть отдельный котел, куда зайцы дровишки подкладывать будут».

В тот же день фотографию с двумя убитыми зайцами и автоматом выложил боец UFC Хамзат Чимаев. Реакция в комментариях на Спортсе’’ похожая: «Пацаны из UFC, отомстите за зайцев этому дикарю!!!!»

Спор об этической допустимости охоты очень старый. Кто-то говорит, что нельзя убивать невинных зверей. Другие возражают, что в таком случае нужно вообще отказываться от мяса – потому что котлетки, пельмени, бургеры, стейки такое же убийство.

Многих больше возмущает не сам факт охоты, а выкладывание оттуда фотографий – как будто таким образом убийство зайца заслуживает уважения и почета. Им возражают – чего вы не кричите, когда видите фото с рыбалки?

Чтобы лучше понять устройство охоты в современной России и отношение к ней с разных сторон, мы поговорили с кандидатом биологических наук и главным редактором «Русского охотничьего журнала» Михаилом Кречмаром.

Охота из необходимости превратилась в развлечение

Охота – часть культуры в России, и долгое время она была чуть ли не основой национального благосостояния. Как объяснил Кречмар: «Охота всегда играла двоякую роль. С одной стороны, это заготовка продуктов и тренировка дворянства для военных нужд. Потому что приближенная ситуация: надо на лошадях по пересеченной местности гоняться за зверем и так далее.

С другой стороны, это дворянские забавы. Хотя травля волков или зайцев выглядит как забава, но на самом деле это была борьба с вредными хищниками. И кроме них с этими вредными хищниками особо никто не боролся.

А рядовой российский человек добывал себе пропитание и сильно увеличивал благосостояние страны. Пушнина в истории русского государства сыграла ключевую роль. У нас 9/10 страны было присоединено именно в результате того, что драгоценных металлов не было, а были территории, богатые пушным зверем. Как вся Сибирь.

И до 1950-х экспорт пушнины по валютной выручке был третьей статьей доходов государства (после пшеницы и нефтепродуктов – Спортс’’)».

Кречмар отмечает: еще важно помнить, что в России живет много разных народов, для которых охота до сих пор имеет ключевую роль из-за исторических традиций: «В нашей стране есть народ, который занимает самую большую по площади территорию и живет только охотой. Это эвенки (по данным переписи населения 2010-го, в России около 40 тысяч эвенков, больше половины из которых живет в Якутии – Спортс’’).

На Кавказе охота имела и имеет огромное значение. Я прилетал во Владикавказ на охоту – с оружием. У нас во всех аэропортах людей с оружием не очень любят. Смотрят на тебя как на неизбежное, но в общем-то зло. А вот во Владикавказе люди сразу: «О, на охоту приехал, уважаемый человек».

У нас большая страна – и охота в ней достаточно разная и интересная. Это отражение различных аспектов культуры».

Сейчас охота видоизменилась – и изменилось ее восприятие. Промысловая охота (для добычи мяса, меха и других животных продуктов) по-прежнему существует, но ее обсуждают куда меньше.

«Сейчас существует охота досуга – для людей среднего и высокого достатка. И у нас очень часто совершенно превратное впечатление об охоте сказывается именно на основании того, что мы об охотах богатых людей читаем и слышим гораздо чаще и больше», – сказал Кречмар.

В качестве прелести охоты как досуга многие называют единение с природой или возвращение к человеческим корням, ощущение свободы, возможность весело провести время с друзьями. Разрешенное убийство никто не называет – или искренне, или просто не признаются. 

По мнению Кречмара, у охоты как развлечения другая мотивация. Главным привлекающим фактором он называет непредсказуемость: «Объясняю. Любая игра – компьютерная, какая угодно – базируется на механистическом восприятии мира. Есть параметры, которые не могут поменяться. В частности то, что вы сидите дома в кресле. Но я не знаю ни одной охоты, которая была бы похожа одна на другую.

Даже самая тупая охота – стрельнуть кабанчика с вышки – все равно что-то будет иначе. Как-то ветер не так потянется. Природа и животное имеют бесконечное количество переменных».

Конечно, все эти мотивации спорные – и многие их не принимают. Инициативы о запрете спортивной, досуговой охоты появляются регулярно. Их запускают зоозащитники – например, в 2023-м на фоне лесных пожаров, которые уничтожали животных, это сделал писатель и путешественник Павел Пашков. Под его призывом запретить «индустрию платных убийств» подписались больше 200 тысяч человек.

Еще с призывом запретить спортивную охоту выступали представители Русской православной церкви.

Минприроды такие вопросы рассматривать отказывается. Например, на инициативу Пашкова министерство ответило: «Охота в России биологически обоснована, осуществляется в соответствии с законодательством РФ и международными правовыми нормами, включая принцип гуманного отношения к животным, служит для удовлетворения жизненных потребностей населения отдаленных труднодоступных районов».

Охота как средство контроля популяции

Самая популярная дичь в России – утки и зайцы. И на примере зайцев Михаил Кречмер изложил взгляд охотника на роль его деятельности в сохранении природного баланса.

«У зайца есть описанный в биологии 12-летний цикл. Раз в 12 лет их размножается очень и очень много. После этого они заболевают и вымирают. Я был свидетелем таких массовых вымираний: ты идешь, а они просто дохлые лежат. Причем эта болезнь – в том конкретном случае туляремия – опасна и для людей.

Но если не давать зайцу размножаться до этой высшей точки, то его популяцию можно поддерживать на высоком уровне очень долго – 20, 30 или даже 50 лет».

Поэтому, например, в Якутии разрешено охотиться на зайцев без ограничений – там их популяция всегда находится на пиковом уровне.

В целом сторонники охоты указывают, что человек помогает поддерживать природный баланс. Например, есть аргумент, что он не дает слишком размножаться хищникам вроде волков – а если их расплодится слишком много, они будут ходить по деревням, нападать на людей и скот.

У противников охоты есть контраргумент – такой взгляд на мир слишком антропоцентричный, зацикленный на человеке. А у природы есть и другие механизмы контроля популяций разных животных – конкуренция за ресурсы, хищничество, паразитизм, – и человеку в них лезть не надо, он только нарушает хрупкий баланс.

Охота как бизнес и набор правил

У охоты в России есть четкий регламент – приказ Минприроды под названием Правила охоты. Он регламентирует, как, когда и на кого можно охотиться. Например, там оговариваются такие запреты:

● на применение взрывчатых веществ, легковоспламеняющихся жидкостей, газов, электрического тока;

● на применение тепловизоров, приборов ночного видения при осуществлении охоты с использованием охотничьего метательного стрелкового оружия;

● применение электронных устройств, имитирующих звуки, издаваемые охотничьими животными и иными животными, за исключением охоты на волка;

● осуществление охоты на самок уток, глухарей, тетеревов в период весенней охоты.

И, конечно, там четко проговаривается, что запрещено охотиться на всех животных из Красной книги России. Поэтому у нас, например, запрещено охотиться на белого медведя – хотя в Канаде разрешено.

Как объяснил Михаил Кречмар, «с законодательной базой все разумно и понятно. Я ее плохой назвать-то не могу. У нас довольно либеральное охотничье законодательство, так же, как и оружейное. Хотя есть люди, которые пытаются представить, что это не так».

В сообществе охотников есть и негласные правила: «Не стрелять самок. Иногда бывает трудно понять, самка или нет, но тогда не стрелять самок с детенышами. Не тревожить зверя в период размножения. Не стрелять сверх нормы. Не стрелять в утку и вообще в дикую птицу из дробовика».

Еще он объяснил, что вся Россия поделена на охотничьи угодья – из которых 54% кому-то принадлежит, а 46% относится к «угодьям общего пользования».

На охотничьих угодьях, у которых есть хозяева, люди пытаются зарабатывать: «Эти хозяева платят ежегодно очень неплохой налог в казну нашего государства, поддерживая его. Естественно, они хотят хотя бы какую-то часть этих денег обратно. Поэтому они приглашают охотников, которые платят им деньги».

При этом Кречмар считает бизнес не очень успешным: «Он может быть прибыльным в нескольких случаях. Если у вас обширные угодья, и вы продаете много путевок на зайца или на утку, и у вас при этом хорошо поставлено обслуживание. Или у вас, наоборот, хорошая численность крупных копытных и вы можете позволить себе пригласить всего 2-3-4 человек за год, которые заплатят по 5-6 тысяч евро за охоту».

Если человек вдруг захочет пойти на охоту, он не сможет просто взять ружье и поехать стрелять: «Если у угодья есть хозяин, вы ставите его в известность, а он говорит об условиях, на которых вы будете охотиться. Если вы в угодьях общего пользования, нужно найти регионального охотоведа. Он выписывает путевку – если это охотничий сезон. Если не сезон, вы не можете приехать. А если приедете, то вы браконьер – и будет штраф, протокол изъятия».

Даже если человек получил все разрешения, то он не может убить больше выделенной ему квоты: «Если у угодья есть хозяин, то вас, скорее всего, не отпустят бродить без егеря. И там владельцы устанавливают нормы в соответствии с выделенным государством лимитом. Если у них есть лимит в 50 зайцев, то они могут 10 выписать одному человеку.

А если в угодьях общего пользования, то это могут быть 2 зайца в день. Бывают ограничения по времени суток. В некоторых местах запрещена охота в темное время. В некоторых, наоборот она приветствуется. У нас все мало того, что предельно зарегулировано, так еще и везде стараются поставить какого-нибудь регулирующего человека за спиной».

По словам Кречмара, охота в России стоит по-разному: «Можно за 300 рублей охотиться на зайца где-нибудь в центральной полосе России. Или за 12 тысяч евро на медведя на Камчатке. Или за 50 тысяч рублей на лося в Новгородской области. Все очень дифференцировано».

Добросовестный охотник должен отчитываться перед государством за каждое убитое животное. И многую дичь нужно сразу после охоты отвозить на ветеринарную экспертизу – которая определит, можно ли употреблять это мясо.

За нарушения правил охоты предусмотрены санкции – от штрафов в 5-6 тысяч рублей до тюремного заключения. Как, например, в случае депутата от КПРФ Валерия Рашкина, который получил три года тюрьмы условно за незаконную охоту на лося.

Несмотря на слова о зарегулированности охоты в России, Кречмар отмечает: «Когда вы оказываетесь в сельской местности, особенно с лесным оттенком, вы понимаете, что охота имеет очень большое значение для местных жителей. И они себя не очень сильно утруждают формальностями.

У нас с охотнадзором ситуация обстоит, мягко говоря, слабо. Я во время всяких выступлений в ответственных комиссиях и даже в Госдуме обычно спрашиваю: «Скажите, пожалуйста, а когда вы последний раз лично видели охотинспектора в угодьях?» Я его вижу, только когда с собой приглашаю. А на самом деле сельское население с сельской полицией и сельской прокуратурой и сельскими судьями обычно в сговоре».

К досуговым охотникам в сообществе профессионалов отношение прагматичное: «Если они платят деньги, то к ним относятся положительно. Все очень просто. Охота – часть экономики», – сказал Кречмар.

Но фотографии с добычей Кречмар при этом назвал «понтами», к которым относится скептически.

Охота с луком на животных – странное хобби Маршанда. Он построил на этом бизнес

Фото: Stephan Rech/imageBROKER.com, Serguei Fomine, Bulkin Sergey/news.ru/Global Look Press; vladikavkazaero.ru; instagram.com/kiowa_mike; соцсети