Модрич уходит и забирает с собой ритм

Роман Абрамов глядит в спину легенды.

Вот-вот 39. Что он вообще тут делает?

Знал одного чокнутого киборга, но тот помешан на биохакинге, как японцы на караоке. У обычных мужиков это как-то не принято – тем более у старшего сына начинается подростковье, младшая идет в школу, семейные дела накопились. Сами понимаете. Да, однажды слетал к той странной даме с гелем из плаценты, но тогда были нервы с восстановлением.

Вот-вот 39. Работа в клубе еле-еле сшивается, а ноги по утрам гудят все чаще. Сейчас еще год – и, наверное, переезжать, отдавая десятку понятно кому. Тони вот психанул и совсем закончил. Не могу уже, пацаны. Без обид. Говорил же вам тогда в Катаре: еще на год из-за Лиги наций – и хватит.

Но уговорили. То ли через жалость, то ли через азарт, то ли через форточку гештальта (пока ничего хорошего на Евро, кроме одного четвертьфинала), то ли через долг. Хотя он давно ничего не должен: перековал разовые сенсации в розовые сентенции и вылепил из мотивационных зарядов-эпизодов целую эпоху. В которой Хорватия не шумит один раз для потока мемуаров на каждый юбилей, а каждый раз подпрыгивает и собирает башкой медальки, как Марио. Финал чемпионата мира, бронза чемпионата мира, финал той самой Лиги наций, десятки вечеров гордости.

Короче, Модрич опять приехал на большой турнир. В девятый раз. Знакомый киборг морщится (косметологи не советуют).

Вот-вот 39.

И дальше эта история – не про чудо. Не про преображение. Не про возвращение легенды. Простите, совсем другой сюжет. Что-то вроде «Молодости» Соррентино: потухшие интеллигенты собираются вместе на закрытом курорте среди таких же знаменитостей и дотлевают, пока из рук выскальзывает энергия, надежда, гибкость. Ключевое состояние Модрича на этом турнире – усталость. Он лидирует, он эмоционирует, он пыхтит – но время сжирает тебя. Все растворится. Еще немного – и даже длинные волосы станут восприниматься как седые хвосты рокеров нулевых. Тут не о чем рассуждать: просто все футболисты стареют. Конечность всего – обязательное условие. И тоже часть легенды.

Модрич теряется в первом матче, получает по ногам на исходе часа и бесславно уходит на скамейку. Оттуда история запишет только сравнения с Ямалем и вопросы про соперника-который-почти-ровесник-сына. Модрич не создает ничего обостряющего во втором матче. Все эти недели он в основном разводит руками, задумчиво таращит по сторонам глаза-бусины, потирает макушку от «скуфов» Стогниенко. Лицо кислится, как когда рано укусил зеленый крыжовник с соседского куста.

Но тут вдруг пенальти. Неуклюжая рука итальянца Фраттези – мятая сотка в кармане бывалых штанов. Застиранных и клетчатых. Модрич подходит – и шаркающе бьет. Будто специально под заказ нашего Глеба Чернявского, который весь матч высматривает движения вратаря Доннаруммы для репортажа-портрета. Кряхтящий, закатный удар, как пошлый символ-мгновение всего этого турнира.

Мы собрались в этом тексте ради одной минуты. Следующей минуты.

Какая вообще мысль в голове легенды в момент, когда все ждут спасения, но получают катастрофу? Паника? Самобичевание? Раздражение, что снова и снова терпишь давление, хотя половина страны тебя недолюбливает после суда над президентом «Динамо» З? Резкое, как хруст льда, осознание: сейчас все навсегда закончится? Сейчас я точно-точно постарею?

Почему-то кажется, что в голове Модрича в этот момент не было никакой мысли. Точнее, никакой рефлексии. Мыслей как раз лавина, но все про геометрию мяча. В эту минуту он играл на рефлексах. На потоке увлеченности. На той обостренной интуиции. На том навыке тягучим медом протекать в отверстия шансов. Протиснуть визитку в шов между судьбой и сенсацией. На самом деле Модрич всю карьеру делал именно это: кто видит коридорчик паса в хаосе тел? кто взрастил накамбэченность «Реала» в бесконечных плей-офф Лиги чемпионов? кто научил хорватов столько раз вытаскивать матчи в сериях пенальти и выгрызать так целые сетки? Все по классическому завету: талант попадает по мишеням, в которые никто не попадает, а гений – которые никто не видит.

В эту минуту и именно после такого сморщенного пенальти Модрич почувствовал какие-то шевеления реальности вокруг. И побежал именно в ту секунду, именно в ту точку – просто вибриссы суперфутболиста уловили эхо мяча именно там.

Этот орган чувств не пересадить. Этот навык не передать по методичке. Это умение не подсветить ни одной схемой. А второго Модрича Хорватии не создать. Такого, кто сквозь грохот всех этих доспехов из усталости, раздражения и лет расслышит темп игры, будто ты еще свободен и пуст.

Он ушел на замену, и мы сразу увидели демоверсию будущей коллективной травмы. Хорватия сбилась и дрогнула. Не додержала ритм. Наблюдая за ними, Модрич нервно жевал футболку и, кажется, впервые в карьере выглядел потерянно-беспомощным. Больше ничего не зависело от него. Больше нельзя выйти и спасти. А он знал: на поле больше никто не почувствует момент так чутко.

Что делать? Опухшие красные глаза смотрят на поролон микрофона, и под ними звучит: «Придет время, когда мне придется остановиться, но я по-прежнему не знаю когда. Пока продолжаю».

Зачем? Опять – то ли жалость, то ли азарт, то ли форточка гештальта, то ли долг. То ли просто снова в одиночку услышал ритм и почуял: на самом деле момент еще не настал. Он десятилетия наслаждался движением творчества, простукивая мелодию. Каждая высеченная искра такта – как первая: интересно и на шестой Лиги чемпионов, и на девятом турнире сборных. Даже когда уже тяжело, все скрипит и вдруг задремал. Но если вписываешься – вязнешь в неравнодушии до слез и пожеванной футболки. И вот опять торгуешь со временем. Хотя бы по беспощадному курсу – месяц труда в обмен на минуту чистой энергии.

У знакомого киборга есть друг – тому вообще 41. Может, спросить?

Как Италия наказала Хорватию (Калафьори – монстр). Быстрые мысли о главной драме Евро

Я представил себя Сафоновым и не отрывал взгляд от Доннаруммы

Фото: East News/Christophe SIMON / AFP, GABRIEL BOUYS / AFP