«Дзюба шутил: «Приз за самые белые пятки получает Эменике». Он играл у Карпина и Эмери, прошел ФНЛ, а теперь – лидер «Рубина»

Александр Зотов – воспитанник «Спартака». Впервые он сыграл в основе при Микаэле Лаудрупе в 2008-м, застал в команде Карпина, Эмери, Аленичева (и Черчесова – в аренде), а потом перешел в московское «Динамо» в ФНЛ.

В последние годы Зотов пропал с радаров – четыре года выступал за «Енисей», а летом 2022-го оказался в «Рубине». В Казани полузащитник сразу стал основным: выходил в старте почти во всех матчах сезона в Первой лиге при Слуцком, а в РПЛ у Рахимова надевал капитанскую повязку.

Александр Головин говорил с Зотовым о насыщенной карьере и главных персонаж российского футбола. 

Зотов жил в общаге в Якутии и играл в футбол в минус 40. В «Спартак» попал случайно, когда проходил мимо тренера

– Ты родился в поселке городского типа Аскиз в Хакасии, где живет 7 тысяч человек. На Википедии его иллюстрирует такая фотография.

– Немного не так. Я родился при станции Аскиз, но когда мне было два года, мы с родителями уехали в Нерюнгри. В Москву перебрались, когда мне было шесть лет.

– Как вы жили в Якутии?

– Мама работала учительницей, первое время ей не выделяли общежитие, поэтому мы жили в школе. Прямо в учебном классе ставили раскладушки. Свои плюсы тоже имелись: в школе был бассейн, после 6-7 вечера мы могли купаться.

Через два месяца маме все-таки выделили комнату, где мы жили вчетвером. Хорошее время: утром брат уходил в школу, я его ждал. Потом батя возвращался с работы, и мы шли играть в футбол на улицу. Запомнил, как мужик сказал бате: «Хорош детей морозить. Вот тебе ключи от зала – занимайтесь» – «Не-не, пускай дышат».

– Какой температурный рекорд уличного футбола?

– Минус 40 точно было, надевали все что можно. Но это считалось нормой. Я понимал, что такие условия, других не бывает.

– Что такое общага? Расскажи тем людям, которые там не жили.

– Это весело. Столько людей, столько детей. Живешь как в многокомнатной квартире, просто у одной семьи – одна комната. Все ходили друг к другу в гости, что-то брали и отдавали, менялись. Единственный минус – общие туалет и душ. Я еще боялся душа, в памяти осталась картинка, что он как будто из фильмов ужасов. А туалет, наоборот, все украшали. Хорошо помню металлические банки из-под пива: верх отрезаешь, выпрямляешь и вешаешь.

В общаге мы даже в футбол играли. Там большие холлы – и вся стена в отпечатках от мяча. Грех жаловаться.

– Самый необычный человек из общаги?

– Мой друг-ровесник – Рома. Он все делал не спеша. Первое время в дверь стучал, и я с ним разговаривал. Бате это не нравилось, он говорил: «Ты или выйди, или его пригласи. Чего ты через порог». Я понял это буквально, и только он стучал, я говорил: «Ты заходи или выходи». И он только через 10 секунд заходил.

В детстве я многое воспринимал буквально. В Москве мне сказали, что со старшими надо здороваться. Когда шел из подъезда мимо бабок, всегда говорил «Здравствуйте». Шел обратно – тоже так говорил. И сколько бы раз ни ходил – все время говорил. Они уже рукой махали. Потом понял, что достаточно один раз сказать.

– Мама – учитель, а кто – отец?

– Кладовщик. Всегда притаскивал блок сникерсов или жвачек.

– Как родители придумали отвезти тебя на просмотр в «Спартак»?

– Это случилось, когда мне исполнилось 6 лет. Родной брат отца занимался бизнесом в Москве и пригласил папу: «Приезжайте, нужен свой человек». А батя и до этого хотел отдать нас с братом в футбольный интернат, но не понимал, как это сделать – тогда ни интернета, ничего. В итоге сам переехал в Москву, нас перевез и начал работать с братом.

Как-то в газете он прочитал, что идет набор в «Спартак». Родители повели туда Костю – он на 4 года старше. Меня оказалось не с кем оставить, поэтому я тоже пошел. Всех детей запустили в манеж, я остался с родителями. Сидел-сидел – стало скучно. Пошел, открыл дверь – смотрю на поле. Мимо проходил тренер: «Чего стоишь?»

А я – в спортивном костюме, в кроссовках. Ответил: «Да брат тренируется» – «Ты какого года?» – «1990-го» – «Так встань в очередь, это твой год». Я побежал, встал. Получилось, что брата взяли и меня взяли. Родители еще спросили: «Как взяли?» – «Да я просто побегал».

Папа после переезда нормально двигался, даже мог купить квартиру в Москве. Помню, как он часто считал деньги, по одному пути домой старался не ездить. Работал в районе Черкизово, а жили мы на 15-й Парковой. Дом 24 – между Сиреневым бульваром и Измайловским.

– А я знаю, где это, потому что тоже жил на 15-й.

– Да ну! А ты Серегу Сидора знаешь? Сейчас я у него узнаю, в каком он доме жил.

(Зотов позвонил Сереге, но оказалось, что он жил в другом доме – Sports.ru).

Это друг всей моей жизни. Один единственный. Он был вратарем в «Спартаке», мы на рынке на кругу на 15-й Парковой встречались и ходили то до леса, то еще куда (фан-факт: на этом же рынке молодой Юрий Дудь (признан иноагентом в РФ) менялся и торговал повторными наклейками Panini перед Евро-1996 и ЧМ-1998 – Sports.ru).

Супруга у меня тоже из тех мест – с Преображенки. Там есть спартаковский дом – высотка напротив церкви на Черкизовской. А она жила в соседнем доме – ближе к Халтуринской. С утра я заходил за ней, потом пешком или на метро мы ехали в школу в Сокольники.

Познакомились тоже в школе, когда она в 9-м классе к нам пришла. На 14 февраля к ней полетела валентинка. Дошла, правда, только 16-го. С того дня в 2005 году мы начали отношения.

– Отец в итоге купил квартиру в Москве?

– Так и не купил, потому что неудачно вложился в один из бизнесов.

– Чем потом занимались родители?

– Мамка пыталась открыть производство пряжи, а батя купил «Газель» и возил продукцию с производства. Но вообще чем только не занимались.

Ниже Зотов называет фамилию суперталантливого спартаковца, которого сгубили деньги, и вспоминает шутки Дзюбы – например, про задницу Ари

– Кто тренировал тебя в «Спартаке?»

– Первый тренер – Виктор Петрович Кечинов. Светлое пятно в жизни. Но батя обижается, когда говорю, что Кечинов – первый тренер. Первые – мама и папа.

После Кечинова был Паршин, потом две недели Воробьев, и меня отдали в аренду в «Спартак»-2, который считался отдельной школой. В основном «Спартаке» я был капитаном по 1990 году, но заболел и выбыл на 21 день. За это время сменился тренер. Новый сказал: «Сань, тебе надо получать практику».

Спасибо, что мама и папа не опустили руки. Бывает, когда родители вмешиваются с плохой стороны или говорят: «Ну, нет и нет, значит не дано». А мои всегда верили и говорили, чтобы не переживал.

Потом пришел Олег Кужлев и вернул в основной «Спартак».

– Кто был самым талантливым по 1990 году?

– Влад Рыжков. Он все умел. Просто маленький мастер. Когда он приехал, стало понятно, что талантище: прием мяча, культура паса, видение поля. Он подсказывал: «Саня, Саня, что не дал?» Прямо игровичок, отлично вписывался в спартаковский стиль.

Никогда не забуду, как мы приехали на турнир Италию играть против «НЕКа». Они все с прическами, на кипе. И мы такие – на кипе, но видно, что русские: кто с Воронежа, кто со станции Аскиз. Обыграли их 4:0, Рыжий людей просто уродовал. Один всю игру делал.

– Почему у него не сложилась карьера?

– Возможно, рано свалились большие деньги. В 17-18 лет он мог купить себе иномарку, пока другие ездили на маршрутке. Допускаю, это могло отвлекать его от футбола.

Вообще, много талантов помню. Тот же Никита Антонов. Директор школы зашел в раздевалку: «Я нашел для вас бриллиант». Но у него тоже не сложилось.

– До каких лет ты ездил на маршрутке?

– Да прилично. Помню эпизод с Ромащенко. Перед выездными играми мы в дубле с вечера заезжали на стадион «Алмаз», а наутро улетали. Я заехал, переночевал, сел в командный автобус. Проехали ровно 15 метров до ворот, двери открылись, Ромащенко сказал: «Саня, ты не летишь никуда». Я взял сумку, сел в маршрутку и поехал на ней домой.

Так и не понял, зачем нужно было ночевать и проезжать 15 метров на автобусе. Но вот так жестко было.

– Ромащенко всегда такой?

– Приведу пример – мои первые сборы в дубле, 2008 год. Хорошо, что в соседнем отеле жил брат, он тогда в Казахстане играл. Мы каждый день по пляжу гуляли, друг к другу в гости ходили. Если бы не он, я бы помер. 

Приходилось трудно и физически, и морально. Во-первых, нагрузки не сравнить с теми, что были в школе, – Ромащенко давал нам спартаковские максималки. Во-вторых, Ромащенко изначально не хотел брать меня в дубль после школы.

Меня признали лучшим игроком академии, но Ромащенко сказал: «Он мне не нужен». Агент Артемов уже все придумал: «Поедем в «Рубин» – «Ну, поедем». Только Смоленцев остановил: «Саня, не спеши. Поедешь на сбор». И я поехал.

– Ого, Смоленцев. 

– Мы до сих пор дружим. После «Спартака» он работал в «Жемчужине», когда туда пришли Черчесов и Ромащенко, и позвал меня в аренду. Уже спустя годы рассказал: «Мы брали тебя пятым на позицию». А я сыграл 17 из 18 матчей в составе, после этого меня вернули в «Спартак». Хотя если бы он сказал, что я еду пятым, я, может, не поехал бы.

– Смоленцев восстановился после инсульта?

– Скажу так – сейчас все намного лучше. Он ходит, хотя разговаривает с трудом. Я за него переживаю, мы всегда на связи.

– Как ты стал клиентом Артемова?

– Он ездил на матчи школы, подписывал футболистов по нашему году. Кто-то из них сказал, что он и меня хочет подписать. Я оказался не против.

Мы поработали то ли два, то ли четыре года. Потом разошлись, я работал с Борисычем – Смоленцевым. Но без бумаг, никогда их не подписывали. Много лет он мне помогал.

Сейчас у меня нет агента. Люди могут напрямую выйти, если кому-то надо.

– Впервые ты сыграл за первую команду «Спартака» при Лаудрупе. Как это было?

– 29 тур, Владивосток. Народу перед вылетом почему-то стало мало – кто-то заболел, кто-то что-то потянул. Пришлось брать молодежь. Во Владивостоке я сидел в номере, пил чай с Артуром Малояном. Зашел администратор: «Сань, поднимись к Лаудрупу». Там были он и Ледяхов. Посадили меня, объяснили план игру и что хотят видеть. Еще запомнил установку. Владивосток тогда находился в зоне вылета, поэтому Лаудруп сказал: «Ребят, сегодня точно надо выиграть, чтобы больше сюда не возвращаться».

Потом выходил на Кубок УЕФА – против Загреба, «НЕКа» и «Тоттенхэма». Лаудруп ввел правило – мы заезжали в отель в день игры. Я ехал на метро, поднимался на Смоленской, переходил дорогу у отеля «Голден Ринг», кушал и выходил на игру. Сначала было как-то странно и непривычно.

В еврокубках запомнил выезд в Лондон, где мы тренировались на базе «Челси». Там такие масштабы – по-моему, 49 полей. И одно искусственное. Мы приехали – нас сразу на него загнали. Но это в первый день, потом уже на натуральные перешли.

Лондон перед Рождеством показался красивым и ярким. Как будто в кино побывал. Матч тоже классный. У меня в icq всю жизнь был ник Aaron Lennon. Он мне нравился, крутой футбик. И как думаешь, какая майка у меня дома висит?

– А помнишь любой эпизод, как сошелся с ним в игре?

– Конечно. Знаешь, как после свистка несся к нему? Как раз тогда и сошелся.

– Какие ощущения на «Уайт Харт Лейн» после Владивостока?

– Да никаких. Мне 18 лет: что Владивосток – космос, что Англия. Просто сказка, как будто все не со мной происходило.

– В Лондоне Дзюба забил два гола. Каким он тогда был?

– Он всегда один и тот же. Конкретно для меня он всегда был помощником. Человеком, который всю жизнь выступал за молодых: помогал им и не давал в обиду. Если иностранец щемил молодого, он подходил: «Давай заканчивай». Ситуации на грани возникали с Инсаурральде, с Родри. Но Дзюба всегда был шлагбаумом.

Он мой старший товарищ, я делил с ним номер на сборах. Он уже тогда был сильным футбиком, а потом начал еще и кайфовать от футбола – и все стало получаться. Его сильное качество – он не любит проигрывать. Даже в цуефа, в фифу. По натуре чисто победитель. Когда проигрывал, легко мог психануть. Но он отходчивый.

– Хомич говорил, что у Дзюбы длинный язык, поэтому он гонял его подсрачниками.

– Артем любит поговорить, это не секрет. Часто это звучит реально смешно. Дохрена смешных случаев. Помню, он вышел на поле, засунул два мяча под шорты сзади и говорил, что он – Ари. Или сидел и вдруг говорил: «Сегодня приз за самые белые пятки получает Эменике». От Дзюбы это все появлялось неожиданно, а когда неожиданно – разрывает.

– Лучший друг Дзюбы – вратарь Комиссаров?

– Да, они всю жизнь дружат. Ванька при всей массивности – милый и добрый человек, любит посмеяться. Когда они вдвоем, можно пресс качать от смеха.

Еще Дзюба с Макеем двигался, Макей все время был жертвой его шуток.

Карпин троллил Зотова из-за свадьбы, а Беленову кричал про вторую лигу. Черчесов в Сочи за свои деньги водил игроков обедать

– Каким ты запомнил Лаудрупа?

– Когда мы бегали у него йо-йо тест, некоторых людей выворачивало. На сборы с ним я не поехал. Он сказал: «В команду вернется много футболистов из аренд, молодежь будет тренироваться с дублем».

В итоге я поехал с дублем на турнир в Италию. Восстанавливался от микротравмы и вместо работы с мячом бегал в парке на территории отеля. В один день побежал и сломал плюсневую кость. Причем не сразу понял это. Вернулся в общую группу, две недели тренировался, но было больно. Сделали снимок – у меня трещина. Пришлось ставить пластину, из-за этого пропустил два месяца. Когда вернулся, тренером работал уже Карпин. А пластина стоит до сих пор – больше эту кость не сломаю.

– При Карпине ты сыграл первые матчи только в 2010-м, причем среди четырех игр есть 90 минут в дерби.

– Из сезона-2010 я помню только дерби. Георгич за несколько дней сказал, что я буду в составе. Трахтенберг очень смеялся: «Зачем так рано сказали? Он теперь спать не будет». Но я был спокоен. На разминке только ноги не чувствовал – как будто вата. Ни пас отдать, ничего не мог. Но со свистком это прошло.

В игре больше всех поразил Вагнер Лав. Очень хитрый тип, очень умный. Он мог пешком идти, но только пас – сразу взрывался. Помню последний гол: он тихо выходил из офсайда, а как увидел, что ему пойдет передача – помчался и вышел один на один.

Зимой я ушел в аренду в «Жемчужину». Летом 2011-го Карпин меня вернул. Я был позитивно настроен, провел полный матч с Нальчиком на выезде – 1:1. На обратном пути в самолете я все время морозил галик, потому что в игре с ним что-то случилось. Когда в Москве выходил из самолета, понял, что болит уже колено. Сделали МРТ – а я мениск порвал. Полетел на операцию в Германию. Пропустил два месяца, а дальше снова начались сборы.

И вот так постоянно: вроде тренер рассчитывает – плюсневая, потом опять рассчитывает – мениск. Всегда что-то мешало.

– В другие разы тоже?

– Например, зимой 2012-го Карпин наигрывал меня в центре. Но за два дня до первой весенней игры с «Рубином» мне ударили в бедро. Оно опухло настолько, что на месте ляжки как будто еще одна нога выросла. В итоге в опоре сыграли два брата Комбаровых.

– После очередной травмы Карпин уже не очень к тебе относился?

– Он всегда нормально относился, давал шанс. Просто в другие моменты в составе были более сильные игроки.

– Карпин жесткий?

– Ну, что значит жесткий? Он штрафовал, когда что-то не так. Например, ты пришел в белом поло, когда надо в красном – штраф. Лишний вес – штраф. Тут все просто.

Периодически он в шутку поддушивал игроков. Белену кричал: «Вставай, вторая лига». А Белен дорос до вызова в сборную. Но он и меня поддушивал, когда я рано женился: «И че? Зачем?»

Но самое жесткое, когда Карпин играл в теннисбол с помощниками против бразилов. Когда он в игре, то полностью в ней, слов не подбирает.

– Ты вспомнил про аренду в «Жемчужину». Команду тогда мощно пиарили, а ты даже снимался в клипе Юлии Савичевой.

– Станислав Саламыч сказал, что надо сняться. Съемки проходили прямо во время обычного матча тура с «Шинником». Продюсеры перед этим спросили: «А ты можешь в игре через себя забить?»

В итоге выстроили камеры, начали снимать. Но у нас на 20-й минуте случилось удаление – и меня заменили. Для клипа особо ничего не получилось. На следующий день в форму переодели нашу молодежь, как будто матч продолжается. Там я уже забил, но головой, а не через себя. Потом в Москве должны были доснимать нефутбольные эпизоды, но я вернулся в «Спартак» и отказался. Из-за этого концовку клипа переделали, я так и не встретился с Савичевой.

 

– Вообще, странно пиарить клуб через арендованного игрока.

– Так они выбирали самого красивого, ха-ха. Прикол еще в том, что меня выбрали по командной фотке, когда я носил длинные волосы. А потом подстригся. Продюсеры увидели живьем: «Где волосы?»

Но вообще весь пиар «Жемчужины» был до меня. Когда я пришел, стало не до шуток. Мы жили в пансионате с бабушками и дедушками, потому что закончились деньги. Черчесов за свои деньги вывозил нас ужинать то в горы, то в кафе. А я за несколько месяцев получил только одну зарплату.

– Как жил?

– Помогали родители Дашки, брат.

– Карпин поддушивал и матерился, а Черчесов?

– Он мог все взглядом сказать. Просто посмотреть – и все сразу ясно. Он к нам с Рыжим подходил, отводил меня за руку и говорил: «Еще раз увижу с ним…». Запрещал общаться, думал, что Рыжий на меня плохо влияет.

Но в целом он не давил. Денег в клубе не было, он все понимал. Когда старшие решали, выходить на тренировку или нет из-за долгов, он говорил: «Мужики, как вы решите – так и будет. Я полностью с вами».

– Ты в итоге получил все деньги?

– Нет. Но там сработала такая схема: «Спартак» вернул меня из аренды досрочно и за это должен был выплатить компенсацию «Жемчужине». Но через пару дней после моего возвращения клуб закрылся, выплачивать стало некому. И какую-то часть из компенсации «Спартак» отдал мне.

Повезло, что потерял не так много. Моя зарплата в «Жемчужине» была небольшой по сравнению с остальными. Там люди получали в сумках, а я – в конверте.

– В «Спартаке» столько же?

– Примерно. Но я не люблю говорить про деньги. Помню, когда мне первый раз сделали 300 тысяч, я сидел и думал: «Пожалуйста, 10 лет получай столько – и лучше в жизни не будет. Это предел».

– Когда ты купил первую машину?

– В дубле вместе с братом. Он играл в Казахстане, а пока у него сезон, я кайфовал на ней. Мазда 6. У нас в дубле почему-то была мода на Мазду 6.

– А первую квартиру?

– В 2011-м. Супруга была беременна, я попросил Карпина выплатить часть зарплаты вперед. Сказал, что она рожает, а ехать из роддома некуда. Он спокойно выплатил. В итоге купил в соседнем доме от тещи, потому что понимал, что скоро придется уехать в аренду. Так и получилось – поехал в Томск.

Зотов восхищается Эмери, который изучил каждого игрока «Алании». А Аленичев ставил хороший футбол, но игроки его не поняли

– Из «Спартака» ты пять раз уходил в аренды. Почему?

– Видимо, так играл. Я никого не виню, от меня все зависело. Если я не всегда возвращался в «Спартак», значит делал не то, что мог, или не то, что хотел видеть главный тренер.

Один раз я попросился в аренду. Подошел к Георгичу и сказал об этом. Тут тоже сам виноват – возможно, надо было закуситься и биться за место. Но это я понял с возрастом. Жаль, никто раньше не объяснил.

– Как обычно происходило после аренд: тебя не глядя отдавали в новую или давали шанс?

– По-разному. Бывало, что сразу отдавали. С Эмери, например, поехал на сборы. Он поразил профессионализмом. Первый тур мы играли во Владикавказе, он каждого футболиста «Алании» знал наизусть: какая сильная нога, какая слабая, кого и с какой стороны надо встречать. Представляешь?

Мне с Эмери было очень интересно. Жаль, что он так мало поработал в России. У него не пошло, потому что в «Спартаке» не у каждого пойдет.

– Почему?

– Там нужен человек, который может выдержать напор всего вокруг. Само слово «Спартак» давит. Я уже не говорю о болельщиках, которые могут задавить, а могут вынести наверх. У «Спартака» самые лучшие болельщики в плане поддержки команды.

Думаю, Эмери выстроил неправильную степень доверия к людям. Он начал больше полагаться на иностранцев. А они в «Спартаке» часто не понимают, где играют.

– Что это значит?

– Им должны объяснять, что такое «Спартак». У каждого клуба есть история, нельзя играть за него спустя рукава. Ты можешь обмануть всех, но болельщиков не обманешь.

Бывало, после поражений человек выглядел равнодушным. А рядом с ним сидел одноклубник и думал: «Как мне теперь выйти из дома?» Понимаешь разницу?

– Говорят, Эмери просто мягкий, все разрешал, не наказывал за опоздания, поэтому люди нарушали.

– Да это от людей зависит. Если ты профессиональный футболист, то должен соблюдать режим, график.

– Твой лучший сезон в «Спартаке» случился при Аленичеве – 20 матчей.

– До этого я работал с ним в Туле, поэтому в «Спартаке» быстрее адаптировался к его требованиям. Еще доверие тренера – ключевой фактор.

– Какой человек Аленичев?

– Порядочный, добрый. Нет ни зла, ни корысти. Открытый честный мужик. И мастер на поле. Они с Титовым как встанут – вообще без шансов. Хоть в квадрат, хоть просто в футбол. Легенды.

– Почему у него не получилось в «Спартаке»?

– На мой взгляд, не все уловили его требования. Он видел это и начал упрощать игру. Сам я понимал, что он требует. Он хотел, чтобы команда хорошо играла в футбол – и результат придет. Другое дело, никто не хочет ждать результата.

– Почему ты ушел от такого тренера?

– Не получилось договориться со «Спартаком» по новому контракту. Меня не устроили предложенные клубом условия, хотя мои запросы были скромными.

Но мне ответили: «Сань, посмотри на рынок и, если найдешь лучше, то можешь уходить». Я посмотрел и понял, что мою работу в другом месте оценивают лучше.

– Тут многие скажут, что ты кинул «Спартак» из-за денег.

– Я просто понял, что не особо нужен «Спартаку». Когда говорят про «посмотри на рынок», это значит, что в тебе не особо заинтересованы, не особо верят.

Вопрос не в деньгах, а в том, как клуб оценивал меня. А я воспитанник, мне тоже было больно, неприятно. Но что делать? Поэтому я ушел.

– Звучит как обида.

– У меня нет обид. Просто руководство зачастую именно так относится к своим. Взять мою ситуацию: в 2011-м я приехал после Сочи, де Зеув – после «Аякса». Нас готовили одинаково, и во всех упражнениях я его обыгрывал. Я обыгрывал футболиста, на которого до этого по телевизору смотрел.

– Тут кто-то скажет: ты обыгрывал, но вместо тебя взяли Зобнина и Фернандо, и «Спартак» стал чемпионом. А ты оказался в ФНЛ.

– «Спартак» подписал очень сильных футболистов. Это жизнь, так случилось. Я не обижен ни на кого.

– Когда ты набил тату в честь «Спартака»?

– Гладиатора набил после 1:7 от «Зенита». Так почувствовал, так захотелось.

В «Динамо» Зотов играл у Калитвинцева, который обещал «Ноги ##### откусить». В «Томи» – с Вашеком, который переворачивал столы и хватался за нож

– Кто давал самые необычные установки в «Спартаке»?

– Карпин, он просто своим видом заводил. От него шел такой импульс, как будто сейчас сам выйдет на поле. Прикольные были у Гунько в дубле, он просто говорил: «Сегодня у нас ЦСКА. Погнали!»

– Самый странный игрок «Спартака»?

– Эменике. Все время бегал на завтрак и на ужин. То есть не трусцой, а несся. У Карпина было правило: пока последний не поест, вся сидят. А он зачем-то мчался, как будто опаздывал.

Но прямо странный – вратарь «Томи» Петя Вашек. Мог сидеть в ресторане со всей командой, подозвать официанта: «Этот стол я сейчас полностью переверну, но я за все заплачу». Переворачивал – и сидел дальше. Мы смотрели: «Ну, это Петя».

Никита Баженов рассказывал, как пришел к нему в гости с несколькими людьми. В моменте за столом остались два человека – Никита и Петя. Петя на него внимательно смотрел, а на столе лежал нож. Тут надо понимать, что Петя, как Стэтхем – большой, лысый, еще и вратарь. Когда Петя взял этот нож, Никита сразу: «Ладно, я пойду погуляю». И ушел из квартиры.

– Самое глупое упражнение, с которым ты сталкивался?

– Наверное, у Юрия Газзаева в «Енисее», когда он давал то, что делали его помощники, когда играли у него. Мы говорили им: «Может, дадите что-то новое?» – «Он вообще не слышит, невозможно».

– Самый безумный матч в карьере?

– Первый матч за «Жемчужину» – в Хабаровске. Мы вели 1:0, и я думал, что мы в таком порядке. После перерыва выходим – и глотаем три. В какой-то момент я со всей силы бежал за мячом, повернул голову, а чудак просто мимо пронесся с невероятной легкостью. Было ощущение: «Я не спортсмен, что ли?»

Потом уже с «Енисеем» мы вели в Хабаре 3:1, но проиграли 3:4. Это показатель, как трудно там играть из-за акклиматизации. На первый тайм есть силы, на второй – уже нет.

Необычно было с «Томью» против «Уфы», когда шипы не втыкались в газон, а цоколи по льду. Тогда болгарин Пламен Николов в перерыве зашел в раздевалку: «Я не буду играть, я не могу вдохнуть». Чуть не заплакал. На улице было минус 20. 

– Самая крутая команда, которую помнишь по атмосфере?

– «Томь», когда там играли Сабит, Бажен, Андрюха Горбанец, Паша Голышев, Башкиров, Дэн Терентьев. Весело, дружно, мы много времени проводили вместе. Не только футболистами, но и семьями. Собирались на базе, Антон Хазов руководил юмором. Победы помогали – мы вышли в РПЛ.

В «Енисее» было круто, «Динамо» при Калитвинцеве – просто золотое время, топ-коллектив. Собралась практически новая команда и первое, что сделал Калитвинцев, – сплотил нас. Мы поехали на сборы в Германию, а контрольные игры проходили в Австрии, потому что предсезонку планировал еще Кобелев. Это минимум два часа на автобусе, а иногда и четыре. Калитвинцев сказал: «Мужики, все понимаю, но будем играть». Все поняли, все было идеально.

– Какой он тренер?

– Классный. Доносит идею просто и доходчиво. Плюс сложился симбиоз тренеров и игроков. Такое редко бывает, но мы были единым целым, играли против тренеров, администраторов, делали шашлыки на базе. В Болгарию на сборы ездили с семьями. Калитвинцев говорил: «В свободное время делайте, что хотите. Чтобы после ужина никого в отеле не видел. Но завтра с утра – кросс».

Он вообще мог емко объяснить все одной фразой. Как-то сказал: «Мужики, кто ножки свесит мне на шею – откушу #####!» И все все поняли.

Сезон в ФНЛ прошел на одном дыхании. Тренеры держали в тонусе, а половина команд боялась одного названия «Динамо».

– С Калитвинцевым вы вернулись в РПЛ и плохо начали сезон. Но все равно его уволили как-то быстро.

– Потому что в клуб пришел Муравьев, другие люди. В дубль поставили Хохлова. Все это чувствовали.

– Ты нехорошо ушел из «Динамо». Зимой 2018-го уже при Хохлове с тобой хотели разорвать контракт, но ты отказался, и тебя на полгода перевели в дубль. Все так?

– Не совсем. Я был на отдыхе, из клуба прислали письмо, что для повышения квалификации надо перейти в дубль. Так многих отправляли: Сапету, Погребняка, Тиама. Я понимал, что это повод для поиска новой команды, но в апреле рожала жена, поэтому сказал руководству: «У меня контракт, поэтому до лета точно никуда не собираюсь».

В итоге просто приезжал на базу, тренировался с дублем, ездил с ним на сборы. Пару раз меня качали: «Завтра можешь сыграть за дубль». Я ехал на матч, но меня разворачивали по пути: «Передумали». 

– Почему тебя вообще перевели в дубль?

– Хохлов прямо сказал: «Сань, я хочу привести другого футболиста на твою позицию».

Летом 2018-го в «Динамо» пришел Рома Широков: «Сань, что за трактовка про повышение квалификации? Как мы тебя кому-то продадим, если ты числишься в дубле? Поедешь на сборы с основной». Так я поехал с основной, тренировался два сбора. В Австрии на меня вышел Аленичев: «Ты нам нужен в «Енисее» в Премьер-лиге».

В тот сезон команда вылетела из РПЛ, после этого мы оформили полноценный переход.

– В «Енисее» ты провел четыре года и сыграл больше 100 матчей. Почему так долго не уходил, если команда болталась в середине таблицы ФНЛ?

– Не было достойных вариантов. Только летом 2021-го был диалог с «Крыльями» и «Сочи», но все заканчивалось на уровне разговоров. Я всегда верил, что надо работать – и будут предложения.

Возможно, где-то принимал неправильные решения. Может, после вылета «Енисея» надо было подождать варианты, а не соглашаться на полноценный контракт. Несмотря на вылет, я провел один из лучших сезонов в карьере. Но была проблема – в 28-м туре сломал палец и полтора месяца лечился, пока другие команды формировались.

– Меня всегда удивляло, что ты со своим уровнем так долго варился в ФНЛ.

– Ну а что мне надо было сделать? Объявление повесить? У меня нет агентов. Был договор на два года с компанией Миши Ершова и Вовы Дейнека. У них стояла задача найти команду с хорошими условиями. Такого варианта не было, и договор закончился.

– Но ты платил им по 10% от зарплаты?

– Нет. За что, если они не сделали ничего, чтобы я получил контракт или повышение по зарплате?

– Когда-нибудь на тебя выходили из Европы?

– Смоленцев говорил про Турцию между «Спартаком» и «Динамо» и перед «Енисеем». Я отвечал, что это интересно. Но дальше разговоров не пошло.

В чем уникальность Слуцкого? Почему «Рубин» слабо начал в РПЛ, но ворвался в топ-8? Ответы – ниже

– Как на тебя вышел «Рубин»?

– После завершения сезона-2021/22 вылетал домой в Москву. В аэропорту получил звонок от Олега Яровинского. Он сказал, что есть интерес «Рубина».

Контракт с «Енисеем» заканчивался. Мы почти договорились о продлении, но «Рубин» оказался конкретнее. Грубо говоря, у «Енисея» было полгода, чтобы договориться, а они все отложили на последний момент. А тут уже на следующий день позвонил Слуцкий. Сказал, когда и где быть.

– «Рубин» давал царские контракты по меркам ФНЛ. Твоя зарплата выросла в три-четыре раза?

– Не-не, меньше. Не прямо во много.

– В два раза?

– Пусть будет так.

– Чем Слуцкий не похож на других тренеров?

– Манерой общения с игроками. Он – классный психолог, чувствует собеседника. У него легкая атмосфера, при этом в рабочем процессе и в играх он – противоположность того, какой в жизни. Он знает, когда можно хи-хи-ха-ха, а когда надо стать серьезным.

Еще интересно, что на каждого футболиста у него были заготовлены шутки. Надо мной шутил, когда я носил длинные волосы. Называл индейцем.

– В РПЛ вы вернулись с Рахимовым, а ты феерил в первых турах на позиции восьмерки. Кто первым поставил ближе к атаке?

– Даже не вспомню, кто именно, потому что я давно играю восьмеркой. Возможно, люди не знали об этом, потому что на несколько лет я выпал из РПЛ. Восьмерка – моя позиция. Но при Рахимове и шестеркой чувствую комфортно. Сейчас мы играем в две шестерки. Хотя, если честно, тянет ближе к атаке.

– В середине осени ты выпал из стартового состава. Причина?

– Это решение тренера. Мне очень хотелось играть, но я понимаю, что в тех играх, которые мы проиграли, мог сыграть лучше.

– Вы плохо стартовали, а потом ворвались в топ-8. С чем связываешь преображение?

– По результатам мы действительно начали неудачно, хотя качество игры было на уровне. Показывали хороший футбол, но не всегда набирали очки.

В ФНЛ у нас проходили некоторые вещи, которые соперники не позволяют в РПЛ. Например, высокий прессинг. Потребовалось время, чтобы понять, что надо играть строже и дисциплинированнее. К осени добавили в игре без мяча.

– Летом контракт с «Рубином» заканчивается. Обсуждал продление?

– В клубе знают мою ситуацию. Посмотрим, что будет после завершения сезона. 

Я счастлив в Казани. Сын занимается в академии «Рубина», дочь ходит на художественную гимнастику, супруга нашла себя. Нас здесь все устраивает.

У Зотова есть квартира в Европе и был бизнес в Москве. В футболе он мечтает сыграть вместе с сыном

– Мы начали интервью с разговора про станцию Аскиз. Как часто там бываешь?

– Когда играл в Красноярске и получал два выходных, ездил к младшему брату в Абакан. Если было время, заезжал на станцию.

– Чем там живут люди?

– Да ничем, работают. Обслуживают железную дорогу. Как было раньше, так все и осталось. Ну, фасады поменяли.

– Грустно, что ничего не меняется, кроме фасадов.

– Думаю, в глубинке везде так.

– Так в каждой стране?

– Мы были на сборах в австрийских глубинках, где все красочно.

– Почему у нас не так?

– Этот вопрос не ко мне.

– Не думал уехать из России после карьеры?

– Об этом с супругой сейчас не думаем. Семью все устраивает в Казани, нам здесь очень нравится.

Хотя у нас есть апартаменты в Болгарии, но мы давно туда не приезжали. В основном ездила жена с детьми, я иногда бывал наездами между сборами. Когда приезжали – все нравилось.

Люди постарше понимают русский, хорошая кухня и цены. Легче в рестике пообедать, чем покупать продукты. Место – тоже отличное, между Варной и Бургасом. Поселок на две тысячи человек, но стадион там такой, что на него приезжают тренеры миланского «Интера». Проводят отбор, лучше дети едут на стажировку в Италию.

– У тебя есть бизнес?

– Был автосервис в Сокольниках. Вложился, потому что нравятся машины и общался с человеком, который большой мастер по «Вольво».

Ребята до сих пор работают, но я вышел оттуда. Вложил много, забрал чуть меньше, на разницу купил опыт. Понял, что для бизнеса нужно быть рядом. А у меня нет столько времени.

– У тебя осталась карьерная мечта?

– Как можно дольше играть в РПЛ. Не под мостом стоять, не сидеть, а именно играть. Еще мечтаю сыграть в одной команде с сыном. Он занимается в академии «Рубина», играет правого защитника или опорного. Тимофей живет футболом, я поддерживаю его интерес , в свободное время мы выходим на коробку поиграть. Он мечтает пойти по моему пути.

– Если бы ты сейчас завершил карьеру, был бы доволен ей?

– 100%. Я и представить не мог, что сыграю за такие сильные команды, за клуб из своего края. Я поиграл на молодежном Евро, какие-то медали выиграл.

Меня все устраивает.

Фото: Dmitry Golubovich/Global Look Press; РИА Новости/Максим Богодвид, Владимир Астапкович, Григорий Соколов, Евгений Одиноков, Антон Денисов, Владимир Песня, Михаил Мокрушин, Яков Андреев