Ненасильственное оспартачивание

В прошлом посте я начал рассказывать, как собирался «Спартак» начала 90-х годов. Вспоминал Андрея Тихонова и Дмитрия Попова. Сегодня продолжаем разговор.

Вот Илья Цымбаларь был дриблером изначально. От Бога! Но как же такой талант сложно внедрить в концепцию твоей игры! В футбольном деле сплошные заповеди и, нарушив хотя бы одну из них, ты проиграешь. Самородка Цымбаларя надо было сохранять в первозданном виде, при этом заставить его работать на команду. Максималист Романцев всегда пытался соединить возможности коллектива и личности, поэтому он никогда одаренному человеку не говорил «Не злоупотребляй». Такие советы я часто слышу от детских тренеров в отношении своих юных подопечных, и они меня возмущают. Олег Иванович умел терпеть чрезмерные вроде бы проявления индивидуализма, но никогда не бил за это по рукам. Он просто параллельно доносил до футболистов свою идею. Потом игрок начинал мыслить более совершенно, и ноги его подчинялись уже разуму, а не эмоциям. Но они подчинялись самому хозяину, а не приказам со стороны. А потом действия и Цымбаларя, и Карпина, и других доходили до автоматизма. И это уже была смерть сопернику.

Слово «забегание» ни разу на установках Романцева не произносилось

Кстати, сейчас многие говорят о забеганиях как об исконно спартаковских элементах игры. Но вы знаете, что слово «забегание» ни разу на установках Романцева не произносилось? Их никто не тренировал, их никто не планировал как самодостаточный тактический элемент. Игроки обучались самой идее, они понимали основу футбола, а на месте каждый принимал то решение, которое считал нужным. А забегания являлись эдаким случайным воплощением теоретической установки. Случайным и весьма неожиданным для противника.

Романцев мог взять игрока, казалось бы, с явными недостатками, но при виде их он не закрывал глаза, а избавлялся от них. Нынешний триумфатор второго дивизиона Юрий Ковтун, в первый же год своей профессиональной тренерской карьеры выведший команду «МВД России» в первый дивизион, испытывал откровенные проблемы с основополагающими элементами спартаковского футбола. Без паса, чуть неуклюжий, с динамовским менталитетом... Но с защитниками тогда была настоящая беда! А когда ее не было?.. При этом в Европе нужно было обязательно «держать верх», иначе вся наша кропотливая работа могла быть элементарно затоптана каким-нибудь средненьким европейским клубом.

«Динамо» же традиционно подбирало себе фактурных ребят. Вскоре, в «Спартаке» оказался Андрей Чернышов, несколькими годами спустя и упомянутый Ковтун. Рослые, толковые футболисты, уже с опытом, однако без каких-либо ярких индивидуальных качеств. Романцев понимал, что не переучив их кардинально, мы будем «привозить» себе ненужные голы, а оставив все как есть, попадем в ставшую на путь прогрессирующего атлетизма Европу старомодными русскими в ушанке и валенках. Такой эксперимент по «оспартачиванию» динамовцев и вводу мощных игроков в систему «Спартака» впервые прошел проверку в противостоянии с «Ливерпулем» в 1/8 финала Кубка Кубков – 92/93. Первый матч в Москве мы выигрываем 4:2, а в ответном на первых минутах натыкаемся на ошеломляющие атаки задетых за живое звездных хозяев – Раша, Реднаппа, Томаса, Макманамана... И в эти решающие первые 15-20 минут наши защитники Чернышов, Иванов, Хлестов, Онопко борьбу с англичанами провели на равных, снимая со «второго этажа» практически все, при этом действуя неразрывно со средней линией. Это была маленькая селекционная революция внутри клуба, сделавшая «Спартак» существенно современнее. Во втором тайме поле «Энфилд Роуд» раскатывалось как тесто мелким и средним пасом, а Радченко и Пятницкий, забив еще пару мячей, добавили в психологию команды победного духа.

«Игры у «Спартака» нет, а вот «Динамо» показывает футбол что надо»

Тогда тема психологического настроя стояла очень остро. Приезжавшие в «Спартак» таланты были не просто недоработанными, они еще и не были победителями. Более того, соответствующая психология не была сформирована даже после первой победы в чемпионате. Иной раз нам приходилось вынимать из себя мозги, дабы найти мотивацию для игроков. Играем в том же 92-м с «Динамо». Мы уже чемпионы, а динамовцам надо выигрывать, чтобы обойти владикавказский «Спартак». 15 градусов мороза, на поле гололед. Романцев, посмотрев на ребят, понял, что желания играть у них не ахти как много. Стоим с ним вдвоем в задумчивости, как заходит Старостин с газетой в руках. «Ты смотри, что один идиот тут написал», – шелестя страницами негодует Николай Петрович. «Игры у «Спартака» нет, а вот «Динамо» показывает футбол что надо», – примерно такие строки там были. Романцев бросает взгляд на меня, и тут же кивает: «Федорыч, пойдем, теперь я знаю, как зарядить ребят». «Спартак» разгромил вечного оппонента – 5:2. Затем, конечно, то поколение выросло, подходило другое, и порой они сами вполне могли разобраться с настроем без тренерской помощи. Победы становились частью менталитета.