Келвин Ридли. Письмо к игре
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
Перевод письма футболиста НФЛ Келвина Ридли опубликованного на «The Players' Tribune». Ридли бывший ресивер «Атланта Фэлконс», в наступающем сезоне НФЛ будет играть за «Джексонвилл Джагуарс». В своём письме Ридли объяснит причину временной приостановки карьеры игрока, о трудном детстве и почему он делал ставки на футбольные матчи.
Справка. Келвин Ридли. Родился 20 декабря 1994 года в Форт-Лодердейл, штат Флорида. Играет на позиции ресивера. Играл в колледже Алабама (2015-2017). С Университетом Алабамы выиграл студенческий Национальный чемпионат в 2015 и 2017 годах. На драфте НФЛ 2018 года был задрафтован в первом раунде под общим 26 номером «Атланта Фэлконс». В октябре 2021 года Ридли временно приостановил карьеру игрока. В марте 2022 года НФЛ дисквалифицировала его на неопределенный срок за то, что он делал ставки на матчи футбольных команд. В ноябре 2022 году «Атланта Фэлконс» обменяла Келвина в «Джексонвилл Джагуарс» на два раунда драфта: 6 раунд 2023 года и 4 раунд 2024 года, оба условно. 6 марта 2023 года Ридли официально восстановлен в качестве игрока НФЛ после дисквалификации за ставки на игры.
Келвин Ридли. Письмо к игре.
За футбольный мир и всех, кто любит эту игру:
Я облажался. Я здесь не для того, чтобы что-то приукрашивать. В 2021 году я совершил худшую ошибку в своей жизни, сделав ставку на футбол.
Я заплатил за это цену, поверь мне. Я видел всё шутки. Я видел всю ненависть. И я могу принять всё это на себя, без проблем. Всё, чего я хочу, это чтобы люди поняли, что, когда я делал эти ставки, со мной происходило чертовски много чего ещё.
Такому чуваку, как я, трудно говорить об этом, но я хочу быть искренним со всеми. Тогда я был в депрессии. Я боролся с тревогой. Я даже не хотел выходить из своего дома. Футбол был единственной вещью, которая когда-либо придавала моей жизни смысл, но в то время я даже в этом не мог найти никакой радости. Честно говоря, я даже не мог встать со стула в своей гостиной. Всё было просто... тёмным.
Это началось с того, что моё тело пошатнулось. Вряд ли кто-нибудь знает об этом, но я провёл большую часть сезона 2020 года со сломанной ногой. Помните тот сезон с результатом в 1300 ярдов? Девять тачдаунов? Я по-настоящему делал это на одной ноге. На самом деле, первые два года я играл с костными шпорами. Просто терпел это с помощью обезболивающих. Но потом, на моём третьем году, колёса отвалились. На 8-й недели мы играли с «Каролиной», и я помню, как посмотрел на Хулио (ресивер «Атланта Фэлконс» Хулио Джонс - прим.пер.) и просто понял. Я сказал: «Нет, братан, это другое. Моё дерьмо сломалось».
Однако, когда мне сделали МРТ, тренер сказал мне, что это был просто ушиб кости. Поэтому я продолжал играть. Я принимал торадол каждое воскресенье до конца сезона. Послушай, я знаю условия сделки. Я футболист. Это было моё решение. Я знаю, за что нам платят, ты меня понимаешь? Если это действительно просто синяк, я буду там.
Мы финишировали 4-12, а затем весь персонал был уволен. Тренеры, генеральный менеджер, главный тренер, все. Когда, наконец, пришёл новый тренер, он отправил меня к специалисту в Грин-Бэй. В течение первого часа врач сказал: «У вас определённо сломана нога».
Я был опустошëн. До начала сезона оставалось всего два месяца, а теперь ты говоришь мне, что всё сломано? Ты должен помнить - теперь, когда Хулио ушёл, я был парнем номер один. Из-за этого я находился под сильным давлением. Мне сделали операцию, и я поспешил обратно, но в тренировочный лагерь я приехал совершенно опусташëнный. Я всё ещё не мог играть без обезболивающих. Таким образом, вы попадаете в ловушку этого цикла, когда всё выглядит так: «Если ты примешь эту таблетку, ты сможешь бежать».
После тренировки, когда действие обезболивающего закончится, тебе всё равно придётся возвращаться домой и быть мужем и отцом. Моей дочери всё равно. Ей два года, и она подбегает прямо ко мне: «Папппаааааа!!!» Она хочет испечь немного печенья в духовке Fisher-Price, понимаешь? Но я возвращаюсь домой разбитым. Я даже не могу ничего делать, кроме как валяться в тёмной комнате.
Вот когда беспокойство действительно началось. Я знал, что что-то не так, но я не хотел никого подводить. Мой план состоял в том, чтобы пережить ещё один сезон с таблетками и уколами. Делать свою работу. Выдержать это. На первой недели я облачился в оболочку самого себя, но я играл.
После игры я со своей женой и дочерью поехал домой и увидел, что весь район выстроился прямо перед нашим домом. Наша входная дверь была выбита. Повсюду полицейские машины. Наш дом был ограблен, пока мы были на игре. Сначала мы с женой относились ко всему довольно спокойно. Они забрали кучу украшений и прочего хлама, но ничего такого, что мы не могли бы заменить. Но потом мы посмотрели записи с камер видеонаблюдения и увидели, как пять или шесть парней вошли с оружием в руках. Если у вас есть ребенок, это ваш худший кошмар. Моя жена была травмирована этим событием. Она не могла спать по ночам. Она терпеть не могла, когда меня не было дома.
Именно тогда я по-настоящему начал ощущать тяжесть мира на своей груди. У меня ещё не было слов для того, что я испытывал. Мне казалось, что на меня напало что-то невидимое. Это как будто кто-то кого я не вижу, бьёт меня в грудь 24 часа в сутки, 7 дней в неделю.
Я приходил на тренировку и просто был сам не свой. Я имею в виду, что в течение трёх лет все те парни в той раздевалке знали, каким я был. Я иду туда, чтобы соревноваться изо всех сил. Я пытаюсь каждый день забирать души людей. Спросите Хулио. Спросите кого угодно. Но всё, чего я хотел, это быть дома со своей женой и дочерью. Мы должны были поехать играть в Лондон, и я просто не мог их оставить. Вот тогда я наконец не выдержал и сказал команде, что мне нужна помощь.
И вот тут мне становится сложнее, потому что я не хочу ругать кого-либо из франшизы. Я знаю, что на них оказывается большое давление, чтобы победить, и у них есть своя работа, которую они должны выполнять. Но я просто чувствовал, что некоторые люди в офисе поддерживали меня, а другие смотрели на меня так: «Ты молодец, братан».
Но я не был хорош. Всё очень просто. Я настолько силён духом, насколько это возможно, поверь мне. Но мне действительно просто нужен был перерыв. Поэтому я отошёл от команды.
Я почти сразу же начал разговаривать с психотерапевтом. Я рассказал ему о своих чувствах, и мы зашли довольно далеко. Я рассказал ему кое-что о чём не могу рассказать даже своей собственной семье, потому что это просто чересчур. Я имею в виду, вы все даже не знаете, через что я прошёл, чтобы попасть сюда. Честно говоря, это самое сложное, что было в прошлом году. Люди ставили под сомнение мою твёрдость и мой характер. Но я не думаю, что большинство из этих людей смогли бы прожить ту жизнь, которой жил я, и даже подняться с крыльца, не говоря уже о том, чтобы попасть в НФЛ.
С тех пор как мне исполнилось восемь лет, я был предоставлен сам себе. Это безумие, но я знаю точную дату: 31 октября 2002 года. Мы устраивали нашу маленькую вечеринку в честь Хэллоуина в школе. Ни с того ни с сего приехала моя тётя и забрала меня и трёх моих младших братьев. Следующее, что я помню, она высаживает нас в каком-то случайном месте с кучей незнакомцев. Это был приёмный дом для детей, попавших в беду. Но я не знал, где я и что происходит. Никто мне ничего не говорил. Это было просто: «Твои мама и папа уехали на некоторое время. Тебе нужно остаться здесь».
Когда дело касается моей семьи, есть вещи, о которых я не могу говорить, ты меня понимаешь? Но давайте предположим, что мои мама и папа жили такой стремительной жизнью. Некоторые из моих самых ранних воспоминаний связаны с тем, как люди вышибали нашу дверь, вбегали с собаками. Но я на самом деле не могу винить своих родителей. Я имею в виду, что мы были бедными, очень бедными. Мы жили на продовольственные талоны. Не знаю, почему я вообще это помню, но наша арендная плата составляла 26 долларов. Когда ты в такой ситуации, быстрые деньги кажутся заманчивыми.
В конце концов, это их настигло. Моего отца депортировали обратно в Гайану, а мама уехала на некоторое время (была заключена в тюрьму - прим. пер.), и тогда они забрали нас в приёмную семью. Я никогда не забуду, как мой младший брат просто орал во всё горло, звал нашу маму. Ему было всего пять лет, и он просто не мог успокоиться, несмотря ни на что. Мы продолжали говорить ему: «Остынь! Остынь!» Но он запаниковал, и они увезли его куда-то в другое место. Мы не видели его в течении шести месяцев.
Я был самым старшим, поэтому мне пришлось стать мужчиной в очень юном возрасте. Мои братья смотрели на меня так: «Что происходит? Что сейчас произойдет? С нами всё будет в порядке?». Честно говоря, я не знал. Но я сказал: «С нами всё будет хорошо. Станет легче. Ни о чём не беспокойтесь».
Я научился надевать свои доспехи, понимаешь?
Вот тогда футбол действительно спас мне жизнь. В конце концов, они перевезли нас в детскую деревню SOS в Коконат-Крик, штат Флорида - это что-то вроде небольшого комплекса из 10 домов, может быть, на 150 квартир. И я обычно просыпался утром, в семь часов, и барабанил во все двери, собирая всех. «Давай, мы играем в футбоооолллллл! Ты идешь???».
Мы играли - 15 на 15, 30 на 30 - примерно с семи утра и до шести вечера. Может быть, поэтому я стал таким быстрым, потому что, если ты хотел заполучить мяч во всём этом хаосе, тебе приходилось бежать изо всех сил. Я помню, как обычно приезжали парни на больших фургонах, и я предполагаю, что они были из благотворительной организации или что-то в этом роде. Они подъезжали в субботу и кричали: «Кто хочет поиграть в футбол?». И все собирались там в кучу, и они везли нас на красивые поля и давали нам настоящую экипировку. Это были лучшие дни, потому что можно было забыть обо всём. В тот момент я даже не думал ни о НФЛ, ни о колледже, ни о чëм-либо ещё. Это было просто счастье.
Если у меня есть футбольный мяч, значит, я настоящий.
Примерно через шесть лет моя мама вернулась домой и наладила свою жизнь, и я хочу сказать, что я действительно люблю свою маму. Но мы долгое время были предоставлены сами себе, и мне пришлось пройти через некоторые дикие испытания в юном возрасте. Я знаю, каково это - спать в приюте для бездомных. Я знаю, каково это - быть голодным. Всё, о чём я мечтал в те времена - это о нормальной жизни.
Я помню, когда я перешёл в старшую школу и по-настоящему начал срывать свой выпускной год, получая письма из колледжей, я всегда думал о работе за 50 тысяч. Я такой: «Хорошо, если я поступлю в колледж. Я собираюсь заработать по крайней мере 50 тысяч, несмотря ни на что». Это было 50 тысяч или умри.
Футбол дал мне всё. Мой первый полёт на самолёте в моей жизни был в Тускалусу на вербовочную компанию в Университет Алабамы. Моё первое большое Рождество пришлось на первый курс обучения в колледже. Я помню, как получил эту стипендию, приехал домой на рождественские каникулы и вручил одному из своих братьев 1000 долларов наличными, и это было похоже на то, что он выиграл их в лотерею. Только семья для нас была мега-значимой.
А потом пробиться в НФЛ... Это по-настоящему изменило жизнь моей семьи и моего района. Вот почему я хочу, чтобы люди знали всю мою историю и знали, что я никогда не хотел запятнать эту игру.
Я просто облажался. Точка. В трудный момент я совершил глупую ошибку. Я не пытался обмануть игру. Это то, что я хочу прояснить. В то время я около месяца был полностью оторван от команды. Я всё ещё был подавленным и злым, а дни тянулись так долго. Я искал что-нибудь, что могло бы отвлечь меня от ненужных мыслей и заставить день пройти быстрее. Однажды я увидел по телевизору рекламу приложения для ставок и по какой-то причине скачал его на свой телефон. Я внёс на депозит в общей сложности 1500 долларов, буквально просто для того, чтобы чем-нибудь заняться. В тот вечер я собирался поставить около 200 долларов на несколько игр НБА, но потом я просто добавил ещё кучу игр в экспресс. Я также поставил на «Атланту Фэлконс». По сути, я делал это просто для того, чтобы поболеть за своих парней. У меня не было никакой внутренней информации. В то время я даже не разговаривал ни с кем из команды. Я был полностью отключен от сети.
Всякий раз, когда люди спрашивают: «О чём ты думал?». Единственный ответ, который я могу дать, это: «Я не думал».
Когда вы в депрессии, вы ни о чём не думаете, что будет в будущем. Вы просто пытаетесь прожить этот день.
Когда следователи НФЛ вызвали меня, это был, наверное, худший день в моей жизни. Видеть, как моя мама гуглит мое имя... и всё, что люди говорят о её сыне... Это сломало меня, чувак. Но, честно говоря, может быть, мне пришлось пройти через всё это. Может быть, мне пришлось опуститься на самое дно, чтобы стать здоровым. Слава Богу, с помощью моего психотерапевта я смог понять, что со мной происходит. Я узнал названия того, что я чувствовал - стресс, депрессия, беспокойство - и как справляться с этими эмоциями.
Прямо сейчас я чувствую себя сильнее, чем когда-либо - умственно и физически. На поле я лечу. Поверь мне, я лечу. Этот диапазон GPS не лжёт. Именем моей дочери, если я здоров? С Тревором Лоуренсом? Я дам «Джексонвиллю» 1400 ярдов за сезон, и точка.
Я хочу поблагодарил «Джагуарс» за то, что они проявили веру в меня и понимание меня как человека, совершившего ошибку. Так приятно вернуться домой, во Флориду, где зародилась эта мечта, с чистого листа. Но также я хочу прояснить, что я не могу сказать ни одного плохого слова о «Фэлконс» или городе Атланта. Это всё ещё мой второй дом, и там родилась моя дочь. Я пытался отдать вам всё, что у меня было, пока колёса не отвалились. Это любовь, навсегда.
Футбол спас мне жизнь. Это по-прежнему моя цель. Я всё ещё люблю его, может быть, сейчас больше, чем когда-либо.
Ты знаешь... Я до сих пор помню, когда нас впервые отдали в приёмную семью, мы просто лежали ночью в постели напуганные до чëртиков, не зная, что нам принесёт будущее. Всё, что я знал, это то, что завтра... будет дождь или будет светить солнце... Я мог бы немного поиграть в футбол.
Я знаю, что у меня есть долг перед игрой, который я должен вернуть. Но когда вы все будете говорить об имени Келвин Ридли через 10, 20, 30 лет... Я позабочусь о том, чтобы это прозвучало по правильным причинам.
Искренне,
Келвин
8 марта 2023 года.
Оригинал на «The Players' Tribune»: A Letter to the Game by Calvin Ridley