Осенний туман
«Наш «Локо» � это Палыч» � фраза, до невозможности точно обозначающая настроения болельщиков железнодорожников на протяжении последних месяцев, открывала и последний матч сезона. Внушительных размеров полотно с ней легло поверх подзабытых уже красных и зеленых плашек. «Юг» ответил баннером «Труд паровоза велик, труд паровоза славен», и вскоре после минуты молчания в память о Владимире Никитиче Маслаченко, Черкизово накрыло продолжительное, непрерывное, боевое, решительное скандирование родного «Локомотиву» имени.
Красивое завершение сезона победой, заманчивая возможность обойти «Спартак» � все это осталось за скобками обозначенной трибунами с самого начала цели. «Мы хотим, чтоб Палыч остался», � разразился «Север», а на противоположной стороне уже разворачивали баннеры � может быть, неладно скроенные, но крепко бьющие в сторону руководства.
«Вопреки ей в еврокубках», «4 месяца лжи», «Якунин снова мимо», «Бабу с возу � легче паровозу». Ожидаемую категоричность Южной трибуны неожиданно поддержала Восточная � аккурат напротив президентской ложи растянули полотна, объединившиеся в обращение к главе ОАО «РЖД» Владимиру Якунину � «Хватит экспериментировать. За что нам такая?». Витавшее все это время над полем напряжение усилилось, и вся арена погрузилась в нервное ожидание: вот-вот должно было прорвать и выстрелить.
Ожидаемую категоричность Южной трибуны неожиданно поддержала Восточная
Тем временем, «Локомотив» последней семинской сборки во всю небезуспешно старался переиграть «Рубин». Обледеневший газон не только обеспечил непривычный отскок мяча со всеми вытекающими, но и напомнил о временах (казалось бы, совсем недавних) лигочемпионских успехов Семина, когда в примерно схожих условиях на черкизовской траве сыпались европейские клубы. «Рубин» воспоминаниям не предался и с характерным спокойствием терпел, время от времени огрызаясь.
«Что ты здесь делаешь? Кто тебя звал?», � продолжала разворачивать полотна Южная трибуна. А баннер «Пока ты здесь, все в огне» и вовсе стал призывом к действиям. Легкое свечение, напоминающее бенгальские огни, моментально поддержали десятки файеров, и «Юг» погрузился в дымку, сквозь которую пробивались языки пламени � вспыхнул один из баннеров.
Запасные «Рубина», вскочившие со скамейки после искрящегося столкновения Дюрицы с Рязанцевым, глядя на происходящее, неохотно семенили в сторону зоны для разминки (в непосредственной близости от Южной трибуны) и, так и не добежав до нее, уселись обратно � выручил вошедший в игру без раскачки Баляйкин.
За время перерыва градус спал. Болельщики от поддержки Семина окончательно перешли к оскорблениям в адрес руководства � получалось все это уже не так слаженно, как прежде, и было куда менее конструктивно. «Вам не развалить наш великий клуб», � неслось с трибун, когда судья удалял Тарасова, предопределив тем самым характер концовки. «Локомотив» не позволил себя задавить, а на решительный навал оказался уже не в силах.
� Наверное, итог закономерен. Игра нашей команды мне понравилась, хоть и моментов мы создали не так много. При этом смогли сохранить высокую концентрацию и не позволили «Рубину» играть в его любимый футбол, � говорил на пресс-конференции Юрий Семин. � Будущее? Будущее пока в тумане.
Болельщики от поддержки Семина окончательно перешли к оскорблениям в адрес руководства
В момент, когда после финального свистка Семин благодарил болельщиков и под затяжные гудки паровоза бежал от одной трибуны к другой, перед глазами стремительно пронеслось все произошедшее с «Локомотивом» с момента смены руководства.
Когда в октябре команда последовательно лишилась Майкона и Траоре, и в шестиматчевой перспективе был виден только висящий на карточке Сычев, Семин не стал вспоминать августовские тирады об отсутствии усиления, и принялся терпеливо искать. Он убеждал всех, что победы вполне себе бывают и не клейменые алиевскими стандартами, эффективно отряжал в атаку Башу и Родолфо, перед поездкой в Ростов пробовал на острие Гатагова, тонизирующе ротировал среднюю линию. Одним словом, на внезапно обнаружившейся тезис о недееспособности возрастных тренеров предоставил добротную контраргументацию. Так профессор, прищуривая глаз, дает понять новому поколению, что красный диплом основывается не только на амбициях и инновациях, но еще и на годами накопленном опыте.
Впрочем, видеть умудренного, принципиального, где-то даже своенравного профессора в роли дипломного руководителя отважится далеко не каждый. И когда окончательно станет ясно, что выбор сделан в пользу другой кандидатуры, профессор, конечно же, расстроится, от души взгрустнет, но уж точно не затеряется. Таким как он всегда будут рады в других университетах, в том числе зарубежных. Он и сам это прекрасно понимает, и ничего туманного, к сожалению, здесь уже нет.