Артем Анисимов: «Играя с тафгаями, чувствуешь себя в полной безопасности»
«Филадельфия», плей-офф и статистика
– В НХЛ у вас получилось довольно необычная концовка. «Рейнджерс» к концу регулярного чемпионата воспряли, едва не зацепились за плей-офф, но не смогли в двух последних матчах дважды обыграть «Филадельфию». Ох, наверное, обидно было?
– Еще как обидно! Всего одного очка не хватило. Могли ведь, могли победить.
– Вот когда говорят, что не хватило одного очка, сразу, наверное, вспоминается какое-нибудь особенно обидное поражение. Что это была за игра?
– Да таких за весь сезон набралось столько, что целый список можно составить. Очко – это же победа в серии буллитов. Не знаю, какую бы игру назвать. Пожалуй, вспомню встречу против «Пингвинс». Я тогда сделал дубль, но мы не сумели выиграть в основное время.
– Если нарисовать сезон «Рейнджерс» в виде линии, то у вас получается какая-то синусоида. Да и вы сами выступали нестабильно.
– Согласен. Был период из 16 матчей, когда я не набирал баллов за результативность. Сделал бы себе скидку на то, что это был мой первый сезон на таком уровне. Все-таки надо было привыкать. Но вы знаете, когда я успокоился?
– Когда?
– Я вот провел эти злополучные 16 матчей, и меня вызывает тренер. Ну все, думаю, доигрался. А он мне говорит: «Артем, не переживай, не нервничай. Мы верим в тебя, доверяем, все наладится». После этого действительно все стало в норму входить. Такие слова очень важны с психологической точки зрения.
– То есть можно было играть и особенно не волноваться по поводу статистики.
– Да. Но я очень много внимания уделял обороне, очень мало пропускал. Так что уж совсем бесполезным для команды не был.
«Я очень много внимания уделял обороне, так что уж совсем бесполезным для команды не был»
– Вы ведь провели отличный сезон в АХЛ. Было понятно, что вас переведут в первую команду. Наверное, еще летом поняли, что пробились в НХЛ?
– Ну что вы. Ни во время тренировочного лагеря, ни во время предсезонных матчей, ни на старте чемпионата у меня не было никакой уверенности. Я даже квартиру не снимал, жил в гостинице и ждал, что меня отправят в «Хартфорд».
– Когда вам сказали снимать квартиру?
– Когда прошло 10-15 матчей. Но вообще окончательно понял, что останусь в клубе именно после того разговора с тренером, когда он полностью выразил поддержку.
– Слушайте, ну как же вы в плей-офф не попали? Это же кошмар. Такой состав, такой вратарь…
– Да я и сам не понимаю.
– Сувениров-то много собрали за этот год?
– Так всего один. Забрал свою первую шайбу в НХЛ. А с прошлого года у меня осталась памятная табличка после дебюта в «Рейнджерс». Там моя статистика первой игры.
Тафгаи, английский и квартира
– Вы же вроде бы сезон в четвертом звене заканчивали, с тафгаями?
– Да. Сдружился с ребятами. Играть с ними очень легко, если честно. В том плане, что чувствуешь себя в полной безопасности.
– Как это проявлялось?
– Да на «пятачке», например. Голкипер чужой команды накроет шайбу, тебя обязательно пихнут. Но тут же подъезжали мои товарищи и начинали говорить всякие слова тем, кто меня трогает.
– Процитируйте.
– Ой, я лучше воздержусь.
«Тут же подъезжали мои товарищи и начинали говорить всякие слова тем, кто меня трогает»
– А сами не хотели сыграть в их хоккей?
– Подраться что ли? Нет уж, спасибо. Там у меня не было бы ни единого шанса. Я даже и не пытался.
– Как у вас с английским?
– Я третий сезон в Америке, и сначала, конечно, было довольно тяжело. Но потом плотно взялся за обучение. И фильмы смотрел с субтитрами, и в раздевалке меня посадили с молодыми англоговорящими ребятами. Так что теперь все в порядке.
– Уже можете качественно по-английски кому-то напихать?
– Что сделать?
– Подсказать, кто куда должен был бежать, но не побежал.
– Вы что! В НХЛ это не принято совсем. Нельзя критиковать партнера. Это работа главного тренера и только.
– В России не так.
– А я уж и не помню, как тут в России. Хотя вот катаюсь в Новогорске и понимаю, что к большим площадкам очень трудно привыкнуть. Вроде бы едешь вдоль борта, думаешь – пора бросать-отдавать, голову поднимаешь, а ты еще далеко. В НХЛ от бортов можно забить спокойно. Вообще мне понравилось в Америке то, что у большинства игроков своя роль. Один отвечает только за форчеккинг и больше ничего на льду не делает. Задача у нашего четвертого звена вполне определенная: перевести игру в зону соперника. Не пустить в свою зону. И все.
«Вроде бы едешь вдоль борта, думаешь – пора бросать-отдавать, голову поднимаешь, а ты еще далеко»
– Тренеры в России не любят такого разделения.
– Опять же, уверен, что это все из-за размеров площадки. Тут надо уметь все.
– Нью-Йорк, пожалуй, единственный город в мире, который круче Москвы. Вы где там квартиру сняли?
– В пригороде. До самого Нью-Йорка 30 минут, но важно, что до арены 10 минут. Спокойный такой городок, все необходимое для жизни есть. Я доволен.
– А что ж не на Манхэттене живете?
– Да там же очень шумно. Я вообще этот район не люблю. Если и выбираюсь погулять, то куда-нибудь к Центральному парку. Там несколько хоккеистов из нашей команды живут.
Машины, театры и Эйври
– Расскажите, на каких машинах ездят игроки. Вот Никита Филатов говорил, что у Рика Нэша какой-то допотопный грузовик.
– Понимаете, это же «Нью-Йорк Рейнджерс». Тут у всех очень крутые машины. Пожалуй, моя самая дешевая.
– А какая?
– БМВ Х5. Спортивные машины у нас очень любит вратарь Лундквист. Правда, свою «Ламборгини» он уже разбил.
– Как?
– Да на мокрой дороге попал в колею, его и занесло. Все обошлось.
– Пробки в Нью-Йорке круче, чем в Москве?
– Нет, до московских им далеко. Меня очень радует вежливость на дорогах Америки. Все друг другу уступают, дают перестраиваться, выехать со второстепенной дороги. Да я думаю, что с Москвой ничто не сравнится. Тут вот, если встали, то стоишь и не двигаешься.
«Нам-то с Эйври нормально, пока он в нашей команде играет. Это соперники его не любят»
– Вы играли в одном звене со знаменитым Эйври. И как?
– Так нам-то нормально, пока он в нашей команде играет. Его же не любят соперники. Да, провоцирует, но приносит пользу команде. Кстати, отметил бы, что в раздевалке он совсем другой.
– Давайте лучше о Нью-Йорке. Куда там еще можно ходить, кроме Центрального парка?
– Я вот на Бродвее был несколько раз, смотрел мюзиклы. И надо сказать, что остался очень доволен. «Король-Лев», например, посмотрел два раза. Сначала с девушкой, затем с родителями. И это время проходило, как один миг. Ходил и на спектакль российского театра, который приезжал в Америку. Там играл Сергей Безруков.
– Так вы театрал?
– Ну нет, конечно. Хотя мне очень нравится.
– Полюбили бейсбол или американский футбол?
– Американский футбол вживую мне смотреть не понравилось. На стадионе слишком много народу. На игру пришло 80 тысяч человек. Уж лучше я дома посижу. А бейсбол я не понял.
– Почему?
– Нет, я в правилах разобрался, они довольно простые. Но вот нас «янки» приглашали на матч в Тампе. Сходили, посмотрели. Я так понял, все матчи по бейсболу – это повод куда-то выбраться и три часа провести на свежем воздухе, под пиво и сосиски. И не я один так думаю. Тогда ушел со стадиона раньше, на следующий день спрашиваю у тех, кто оставался: «Как сыграли?». Они плечами пожимают. Никто там за счетом не следил.
– А на матчи НБА ходили?
– Только один раз, в Кливленде. Увидел, как играет великий Леброн Джеймс. Что ж, он лучший.
«Американский футбол вживую мне смотреть не понравилось. На стадионе слишком много народу»
– Хоккеисты, возвращающиеся из России, гораздо спокойней относятся к тому, что до матча с ними говорят журналисты.
– Ну да, не вижу в этом ничего страшного. Обычно в день матча на раскатку приходит пресса, заходит в раздевалку. Причем, не всегда разговоры могут касаться хоккея, меня как-то спрашивали, люблю ли я загорать.
– Любите?
– Да не очень. А один раз подошли комментаторы матча и спрашивают, приехали ли мои родители. Да, отвечаю, будут на матче. И что бы вы думали? Вечером во время встречи, когда была пауза, моих родителей показали на кубе. Очень приятно.
– Там ведь такие долгие интервью не практикуются, верно?
– Да, обычно все быстро заканчивается. Пара вопросов – пара ответов. Правда, один раз какая-то девушка мне 20 минут вопросы задавала. Команда уже переоделась и ушла в автобус, а я все в коньках сижу. Но такое бывает редко.