Мостовой пришел на интервью испанскому Relevo. Ох, выговорился

Легенда «Сельты» и сборной России Александр Мостовой пришел на интервью испанскому изданию Relevo. — Кем вы работаете? – Всего понемногу. Много времени работаю в качестве комментатора и эксперта на ТВ, хотя в последнее время хожу туда чуть меньше, потому что вы и так знаете, как живется в России. Но я занимаюсь с детьми, тренирую 2-3 команды, езжу на турниры. — Почему вы не выбрали профессию тренера или спортивного директора? – Мне ни разу не позвонили, жизнь такая. Есть много бывших игроков, которые сейчас без работы, в том числе и в Испании. Ничего страшного, жизнь такая.

— Как вы думаете, вы заслужили шанс? — Конечно. Есть много людей, которые никогда не играли и сейчас тренируют. Это странно, очень странно, но надо принять это. — Что сделал Мостовой за последние 20 лет? — Первые 10 лет я был в Испании, с детьми, жил обычной жизнью. Когда они выросли, вернулся в Россию. Думал, буду заниматься футболом, но здесь это сложно сделать – нужно подчиняться, а я этого не делаю.

— Нравится ли вам ваша нынешняя жизнь, или вы думаете, что заслуживаете другого после большой спортивной карьеры? – Я заслуживаю большего, это точно. Я бы хотел заниматься футболом, но мне не дают. Однажды я обязательно это сделаю. • Мостовой не мог не вспомнить Карпина: «Мой бывший одноклубник стал тренером? Да, так получилось, но заметьте: когда он был игроком, он никогда не говорил о желании стать тренером. Он попробовал, ему понравилось, и он продолжает этим заниматься, но как тренер он не выиграл ни одного трофея за более чем десять лет. Есть ли у меня с ним какие-то взаимоотношения? Нет, давно нет никаких отношений. Такова жизнь. Когда ты наверху, все они твои друзья, но когда они поднимаются выше, они уже заняты и не обращают на тебя особого внимания. Для меня это не имеет значения. У меня подобное не только с ним, у нас в России это обычное дело».

• О политике: «Какова сейчас жизнь в России? Сложная. К примеру, в спорте мы выступаем только внутри страны, и это сложно. Хуже всего неопределенность, потому что мы не знаем, что будет дальше, через какое-то время. Я живу в Москве и вижу, что есть люди, которым совсем нехорошо живется, они в тревоге, в страхе… Уже нельзя жить как раньше, как было 10 лет назад, потому что людям страшно. Мы хотим, чтобы этот конфликт закончился».