Джон Нанн. Профессор шахмат
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
Виктор Корчной считал, что невозможно считаться приличным шахматистом, не нажив за годы карьеры себе врагов. Пример англичанина Джона Нанна говорит об обратном – ему удалось пройти свой путь в шахматах, встречая лишь аплодисменты, улыбки и искреннюю любовь поклонников, которые продолжают зачитываться его великолепными книгами. Но, с другой стороны, вряд ли англичанин реализовал свой талант хотя бы на 30 процентов… «Он слишком умный! – восхищался Карлсен. – И чрезмерная жажда знаний не позволила Нанну стать не просто сильным гроссмейстером, а по-настоящему великим игроком!»
Джон, который родился 25 апреля 1955 года в Лондоне, с детских лет поражал всех вокруг своим интеллектом. Казалось, этот мальчик, как губка впитывавший знания, знает всё обо всем! Родители Нанна, оба – выходцы из научной среды, слишком рано подпустили сына к своим книжным шкафам, и больше уже не могли справиться с его страстью к знаниям.
Главным увлечением юного Нанна была математика. Он мечтал о карьере Лобачевского и Пуанкаре, об открытиях и доказательствах до сих пор хранивших свои тайны теорем – все они роились в его голове, окрашивая каждый его день смыслом… В какой-то момент к ним присоединились и шахматы, которые помимо теоретического интереса имели еще и чисто практическое содержание – обыграть отца, соседа по парте в школе, потом в колледже. В 15 лет Джон попал в Ориэль-колледж, став самым юным студентом Оксфорда с 1520 года, а в 18 уже окончил его, получив степень доктора философии математики. В 23 он защитил диссертацию по конечным H-пространствам под руководством профессора Хаббака.
Нет сомнений, что Нанн с его природной въедливостью, желанием докопаться «до основ», мог стать прекрасным ученым и уж точно одним из лучших преподавателей математики, – да он и был им, читая курсы в Оксфорде вплоть до 1981 года, – если бы не шахматы…
Страсть к древней игре проявлялась у Джона яркими вспышками. В 1967-м, на год раньше Тони Майлса, который был старше его всего на три дня, он выиграл чемпионат Англии «до 14 лет», а с 14 лет регулярно побеждал во взрослом чемпионате Лондона. Но, в отличие от своего сверстника и едва ли не антагониста, лишь изредка принимал участие в турнирах, и почти не представлял Британские острова в юношеских шахматах… Лишь в 1975-м Нанн принял участие в чемпионате Европы для 20-летних, – и уверенно выиграл этот титул.
В 1978-м, в один год с докторской степенью по математике он получил и степень «доктора шахматных наук», завоевав титул гроссмейстера. Возможно, при большом желании Нанн мог бы поучаствовать с Майлсом и Кином в знаменитой гонке за право считаться первым из англичан, кто завоюет этот титул. И за £5000 от миллионера Слейтера. Но, кажется, что Джона совершенно не интересовали эти «глупости», и он ни в один момент не подвергал сомнению свое университетское будущее… Однако его взгляд на ситуацию раз и навсегда изменила победа в чемпионате Англии, которую он одержал в 1980 году в Брайтоне.
Это была грандиозная швейцарка, в которой играли все за исключением Майлса и Кина, – и Нанн в захватывающей гонке за победу с Уильямом Хартстоном разделил с ним первую строчку. Оба показали великолепный результат – по 8 из 11. На пол-очка отстали Спилмен и Руммерс, на очко – Басман, Чандлер, Тэлбот и многократный чемпион страны Беллин. В этом турнире Джон впервые почувствовал себя «своим» среди шахматистов, до этого его считали не более чем случайно забредшим в зал студентом, а потом и доктором, который перепутал шахматный клуб с научной аудиторией, где его ждут лекции и семинары.
Может быть, Нанн просто «наелся» математикой, и решил окунуться в новый мир, где его ждали масса приключений, поездок, знакомств. Где у него всегда был прямой оппонент, и их «научная дискуссия» каждый раз давала бы немедленный результат. Разумеется, он к шахматам подходил с чисто научной точки зрения, – и постарался изучить всю доступную ему информацию, и самостоятельно преподал себе «краткий курс» советской шахматной школы. Посмотрев его поздние книги, легко видеть, насколько глубоко Джон погрузился в этот исключительно полезный материал, и постарался внести его в свою практику…
Конечно же, слишком поздний старт не мог не сказаться, – и 25-летний Нанн понимал, что он уступает игрокам, которые отдали шахматам всю свою жизнь, прежде всего, советским профессионалам. Но… это ни в коем случае не стало для него ограничением в творческом росте. Определенным ориентиром для Джона стал Хюбнер – такой же как и он математик, который нашел способ успешно совмещать свою шахматную и научную карьеры. Хотя, его одержимостью в достижении результата англичанин похвастаться все-таки не мог.
Тем не менее, первые же опыты выступления в сильных турнирах сразу выдвинули Нанна в число ведущих шахматистов Запада. Он стартовал с победы в Вейк-ан-Зее в 1982-м, где набрал поровну очков с Балашовым, на одно больше чем Таль, Хюбнер, Горт, Кавалек, ван дер Вилль и Сосонко, и на три – чем Тимман, чуть ли не вся тогдашняя элита шахмат.
А вот его первая попытка пробиться в цикл первенства мира, на межзональном в Толуке в 1982 году, оказалась неудачной. Он не примет участия в следующем цикле, ну а когда же в 1987-м зацепится за выходящее место в межзональном в Сираке, разделив 3-е место с Портишем, проиграет ему матч за выход в претенденты. И при своем в целом достаточно высоком статусе в иерархии, так никогда не включится в борьбу за титул чемпиона.
Расстраивала ли такая ситуация Нанна? Безусловно. Он видел, как сражались за корону, и весьма успешно, его товарищи по сборной Англии – Спилмен, а потом и Шорт, каждому из которых он оказывал помощь как секундант, и не мог понять, почему у него не выходит. Быть может, ему не хватало страсти, одержимости в стремлении к результату, кто знает?! На этот счет он никогда не ныл – ну, нет и нет. В шахматах много дел помимо титула.
В 1984 году, когда в Лондоне немного на скорую руку организовали «Матч-реванш века», в котором сборной СССР противостояла команда избранных шахматистов Запада, – Нанн закономерно вошел в ее состав… В нем почему-то не было Портиша и Горта, зато играли Сейраван и Торре, а также сразу трое англичан, помимо Джона – Майлс и Чандлер.
Нанну, на тот момент 15-му шахматисту мира с рейтингом 2600, досталась 7-я доска. Это говорило о многом. Постоянный участник матчей претендентов Хюбнер играл на 8-й, хотя на 6-й оказался Сейраван, который тогда едва попадал в топ-50. Джон сыграл так себе – он провел лишь три партии: сделал ничью, а затем проиграл Талю в 1-м и 3-м турах, ну а в промежутке между ними разделил очко с Романишиным. И капитан команды, индонезиец Хасан, даже посадил вместо него на 4-й тур Чандлера, который устоял против Таля.
В том же 1984 году он, выступая за сборную, показал лучший результат олимпиады на 2-й доске. В 1985-м взял «бронзу» на командном чемпионате мира, играя вместе с Майлсом, Спилменом, Шортом, Местелом, Чандлером, Пласкетом и Флиром… Ну а в 1986-м едва не совершил настоящее чудо, подвинув сборную СССР с первой строчки на олимпиаде.
Следующие несколько лет он играл довольно активно, прописался в первой десятке мира, а когда новая Ассоциация гроссмейстеров учредила серию турниров на Кубок мира, стал одним из самых заметных его участников. Попав в первую тройку в Брюсселе, Рейкьявике, Роттердаме и неудачно сыграв лишь в Шелефтео, Нанн занял итоговое 6-е место. Сыграй он чуть успешней на заключительном этапе, англичанин вполне мог бы оказаться третьим – его, Салова, Эльвеста, Любоевича в финальной расстановке разделили три очка.
Он тогда действительно был в ударе – два года подряд, в 1990 и 1991-м, побеждал в Вейк-ан-Зее, достиг своего пикового рейтинга 2620, и… решил откланяться! Не то чтобы Нанну все надоело, просто исследователь шахмат постепенно победил в нем спортсмена.
Первые шахматные книги Джона стали появляться еще в начале 1980-х. Начинал он, как и любой практический шахматист – с дебютных исследований: о защите Бенони, Пирца или варианте Найдорфа. Ну, а потом – перешел от частного к общему. И фактически… создал собственную теорию игры. От сугубо практических книг по тактике, стратегии, по каждой стадии игры и особенно по эндшпилю, где Нанн всегда считался большим специалистом, переходил к важным обобщениям… Он задал тренд, которому вскоре стали следовать все авторы, претендовавшие на продажи и на внимание большой шахматной аудитории.
В 1988 году его книга «Секреты гроссмейстерских шахмат» была признана Британской шахматной федерацией лучшей в году и очень скоро стала по-настоящему культовой.
А каждая следующая из них – «Шахматный курс Джона Нанна», «С гроссмейстером ход за ходом», «Шахматные открытия» или «Секреты практических шахмат» – разлеталась в книжных магазинах всего мира как горячие пирожки. Почему? Здесь все просто. Стиль их был простым, ясным, доступным игроку любого уровня, и невероятно притягательным. Он строил умозаключения, не пропуская ни единой мелочи, и позволяя читателю идти с ним рука об руку, не перескакивая с темы на тему, цепко держа их внимание и двигаясь – как всякий опытный лектор, – от простого к сложному. Свои ощущения от книг Нанна довольно ясно описал замечательный тренер Марк Дворецкий, на книгах которого тоже выросло не одно поколение: «Чтение его книг – то же самое, что и беседа с умным человеком!»
Почти все, кому доводилось сталкиваться с Нанном, – говорили о его исключительно уме, интеллекте, способности простым и ясным языком донести до собеседника любые, самые сложные понятия. Но Джон учил не только тому как понимать, но и любить шахматы.
А уж в том, что гроссмейстер понимает эту игру, сомневаться не приходилось. Решив, что играть ему больше не хочется, в 1990-е Нанн переключился на соревнования по решению шахматных композиций, – и быстро достиг на новом поприще значительных высот. Нанн – трехкратный чемпион мира по решению и, вероятно, этим не ограничится. Он стал только третьим в истории шахмат дважды гроссмейстером – как по игре, так и по решению.
Что касается этюдов, то Нанн не только их решает, но и составляет сам… Впору уже вслед за популярным сборником его партий выпускать книгу избранных этюдов, которых у него немало. Пускай, он и не стал заметным шахматным композитором, но оставил свой след. А уж его исследования в различных эндшпилях точно входят в разряд классических!
Стал математик Нанн и одним из пионеров в освоении компьютерных шахмат. В отличие от многих своих коллег, особенно старшего поколения, он никогда не видел в них «убийцу шахмат», напротив – надежный и точный инструмент в поиске истины… Его работы в этом направлении значительно изменила общий тренд, направив в здравое русло. Да, машины играют сильнее человека, но не стоит отрицать практическую пользу от этого, и пытаться цепляться за романтические представления поры его молодости, которых давно нет.
Кажется, Джон совсем не чувствует своего возраста, и становясь старше, стремится идти в ногу со временем, искренне служа шахматам. Он точно современный Тарраш, которого называли «учителем Германии», чувствует свою ответственность и видит свой долг в том, чтобы каждый, кто встречается с ним лично или берет в руки его книгу, искренне полюбил эту старую как мир, но всегда молодую и интересную игру, ставшую его судьбой…