Интервью Артура Гачинского: к Алексею Николаевичу у меня осталась только большая благодарность!
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
Его называли вторым Евгением Плющенко, потом он пошел по стопам Алексея Ягудина, но свой талант так и не реализовал. Как признается сам Артур Гачинский в откровенном интервью «Фонтанке», помешали загадочные травмы, загулы и любовь.
Артур Гачинский когда-то считался самым перспективным российским фигуристом. В 2007 году, чтобы 13-летний Артур принял участие во взрослом чемпионате России, под него даже изменили регламент. Ожидалось, что он продолжит чемпионские традиции Плющенко и Ягудина, но все сложилось иначе. Мы встретились с Артуром в «Юбилейном», где он сейчас работает тренером по фигурному катанию.
- Артур, если посмотреть новости о вас за 2012-2016 годы, кажется, что вы больше сражались с какими-то личными демонами, проблемами со здоровьем, коньками, которые у вас то и дело ломались, чем с соперниками на льду. Задумывались, почему с вами это все происходило?
– Задумывался. Травмы есть травмы, с этим ничего не сделаешь. Они мне до сих пор аукаются. А что касается остального… голова и дурость. Я пытался найти оправдание извне, нежели пойти сложным, но самым правильным путем – признать свои ошибки, признать, что я не прав, что я делаю что-то не так, что я где-то не слушаюсь. Самая простая пословица, которая это все описывает: плохому танцору и ботинки мешают. Поэтому это все глупости и дурость.
- Давайте продолжим интервью в таком формате: я зачитываю цитаты из старых новостей и материалов о вас, а вы их комментируете.
– Давайте попробуем.
- Апрель 2012-го. «Кризис, разбивший Гачинского, превратил его из человека, на равных бившегося с Плющенко на чемпионате Европы в Шеффилде (Гачинский выиграл серебряную медаль, проиграв только Плющенко), в горького неудачника последовавшего вскоре чемпионата мира в Ницце (Гачинский занял 18-е место)». Разница между этими турнирами три месяца. Что с вами произошло за столь короткое время?
– Я только что сказал вам, что нужно признавать свои ошибки, поэтому скажу, как есть. Наверное, я словил тогда звезду. Звезда во лбу горела, и из-за этого я потерял самого себя. Более точно я это не смогу описать, потому что в тот период была полная дурость. Даже не могу объяснить, что мной двигало, чем я занимался.
- В чем это конкретно проявлялось?
– У меня стали возникать споры с Алексеем Николаевичем. Может быть, это было в том числе и в силу возраста. Стали проявляться порывы своего «я». Были дурацкие ссоры, которые приводили нас в тупик, из которого ни я не мог выбраться, ни Алексей Николаевич не знал, как поступить. Сейчас я понимаю, что с моей стороны это было неправильно. Иногда спортсмены достигают определенной высоты и начинают считать себя крутыми звездами. В этот момент ты останавливаешься, а другие тебя догоняют и перегоняют.
- Алексей Ягудин рассказывал, что после победы на Олимпиаде вернулся в Петербург и две недели кутил. У вас так же было?
– А как без этого? 18 лет, хочется почувствовать себя взрослым. Хочется погулять, в клубы сходить. Чего скрывать. Все это было. Я не могу сказать, что это было неправильно. Для достижения результата неважно, гуляешь ты или не гуляешь, нарушаешь режим или нет. Главное, что ты должен приходить на тренировку с конкретно поставленной целью, с конкретными задачами, которые ты будешь выполнять при любом состоянии. Если перед тобой будет стоять четкая цель, гулянки тебе не помешают.
- С похмелья приходили на тренировки?
– Такого точно не было. Но глупости совершал. Приходил и ленился, халтурил. Иногда мог проспать тренировку, не прийти на разминку. Такая фигня всякая. Думаешь: «Ай, да ладно». Один раз так себе сказал, второй, а потом ты начинаешь терять все, что нарабатывал многие годы.
- Ноябрь 2012-го. Мишин: «Диагноз врачей Гачинскому – нервное напряжение и ослабление иммунной системы». Это было следствием личных проблем или исключительно физиологические расстройства?
– Честно говоря, столько раз был у врачей, что на тот момент даже и не знал, кому верить и кого слушать. Да, у меня были проблемы со спиной. Остальное необъяснимо. Я не знаю, почему тогда это со мной происходило. Может, действительно какие-то личные проблемы сказались. Думал не о том. Был занят своими флюидами, влюбленностью, которая отнимала много сил и нервов. Если мне человек сильно запал в сердце, я буду очень сильно переживать за него.
- Февраль 2013-го. Мишин: «Артур, как я считаю, должен сам разобраться в своих ощущениях, в понятиях добра и зла». О чем тут говорит Алексей Николаевич?
– Наверное, этот вопрос лучше ему задать. Могу только предполагать. На тот период у меня скопилось много злобы на все подряд, и меня захлестывало. Могу сейчас сказать уже с точки зрения тренера. Когда дети растут и у них начинается период взросления, в один день он может улыбаться, веселиться, а на другой быть хмурым. И ты не понимаешь, что с ним происходит. Можешь что-то сказать совершенно безобидное, а он возьмет и надуется. Ты в его глазах можешь за секунду стать врагом №1. Наверное, об этом и говорит Алексей Николаевич.
- Примерно в то же время писали, что у вас были довольно мучительные отношения с Катариной Гербольдт (бывшая воспитанница Мишина, сейчас работает тренером в Москве). И якобы из-за них были все ваши спады.
– Еще раз повторюсь: можно пенять на все, что угодно. Снег пошел – настроение испортилось. Подрезали на машине – приехал на каток уже не в духе. Также можно всю вину скинуть на Катю Гербольдт. Но это не мужской поступок. На тот момент фигурное катание и моя карьера действительно ушли на второй план. Я стал заниматься любовными делами. И это была моя личная ошибка, а не чья-то, и уж точно не Кати Гербольдт. Я забыл, чем я действительно занимаюсь. Я сделал выбор, и он оказался неправильным.
- Говорят, она вас бросила, и это стало для вас большим ударом.
– Нет. Мы обоюдно расстались.
- Сейчас вы с ней общаетесь?
– Мы же работаем в одной сфере – она тренирует в Москве, я — в Петербурге. Мы приезжаем на одни и те же соревнования. Общаемся совершенно спокойно, просто как коллеги.
- В 2014 году вы ушли от Мишина и переехали в Москву к Татьяне Тарасовой. Ягудин рассказывал, после того, как принял это решение, проплакал всю ночь. Как вы это пережили?
– Если быть смелым и говорить по-честному, после чемпионата России, когда был провал, у меня было эмоциональное опустошение. Когда принял решение уехать в Москву, я просто ушел в загул. Через 4-5 дней только очнулся. Понял, что это уже перебор. Благополучно завязал и переехал в Москву, чтобы попытаться кардинально изменить свою жизнь. Но сейчас понимаю, что нужно было самому меняться, а не менять обстановку.
- Как отреагировал на это Мишин?
– Честно, я не знаю. Потому что мы на эту тему с ним никогда не разговаривали.
- Март 2014-го. Мишин: «Гачинский испытывал ревность к Плющенко». Было такое?
– Каждый спортсмен все равно ревнует. Даже те ребята, которых я сейчас тренирую. Подойду к одному, что-то скажу — другой начинает ревновать. А почему нет? И у меня была ревность, но она была здоровой, как мне кажется. Хотя со стороны, конечно, виднее.
- Сравнение с Плющенко протекали через всю вашу карьеру. Некоторые вас даже называли его «клоном». Это бесило?
– Когда я был маленьким, мне это льстило. Женя всегда был моим кумиром. Я смотрел на соревнованиях на него с открытым ртом. Потом стало все равно.
- В августе 2014-го вы сказали, что стали полностью другим человеком. Сейчас кажется, что это было слишком громкое заявление.
– Возможно, не спорю. Но в тот момент я увидел, как работают другие ребята, как Татьяна Анатольевна меня заставляла пересиливать свою усталость, боль, плохое состояние. Она на меня иногда давила, кричала, ругала, иногда могла сказать что-нибудь нецензурное. Это был приличный удар по голове. На тот момент это меня действительно изменило.
- Ноябрь 2014-го. Тарасова: «Я стараюсь помочь Артуру и делаю все, что могу. У него не в порядке психологическое состояние, когда он выходит на соревнования». То есть вы переехали, но ничего не изменилось?
– Как я и говорил, от себя не убежишь. Ведь все шло от головы. Я выходил на соревнования и терялся. Не знаю, с чем конкретно это было связано. На тренировках я прыгал все: четверной сальхов, тулуп, риттбергер. Но выходил на соревнования и терялся.
- В 2016 году вы все-таки принимаете решение завершить карьеру. Одной из причин стала травма руки. Вы рассказывали какую-то странную историю про сломанную дверь.
– У меня были такие стеклянные двери между комнатами. Они были не очень прочные. Я снимал в Москве абсолютно простую квартиру, без роскошной обстановки. Нужно было как-то экономить денежки. Как-то неудачно хлопнул дверью, и стекло разбилось. Я стал собирать осколки, и мне на руку упал еще один кусок, который торчал в каркасе двери. Этот кусок и застрял у меня в руке.
- Как-то трудно это представить.
– Вот такое неудачное стечение обстоятельств. На какое-то время я оказался в больнице. Меня прооперировали, достали осколки, зашили. А дальше я потерял слишком много времени: две недели ходил в гипсе, еще две недели без него. За этот срок я прилично поразмышлял обо всем. Сюда же добавилась старая травма спины. Все это не давало мне в полную степень тренироваться. Плюс осознание того, что сейчас мир фигурного катания сделал такой огромный шаг вперед, что четверным тулупом и сальховом ты никого не удивишь. А выступать ради шестых-седьмых мест – это пустая трата времени. Для выступления на вершине нужны четверные лутцы, риттбергеры или, как показал Нейтан Чен (двукратный чемпион мира, бронзовый призер Олимпиады в команде), все четверные в произвольной программе. Для выступления на таком уровне нужно здоровье. Без здоровья это становится несбыточной мечтой. И единственным правильным решением было – закончить.
- Но на лед все равно же тянуло?
– Для каждого спортсмена выступление – это наркотик. Как говорил Алексей Николаевич, ты как старая цирковая лошадь: когда слышишь звук фанфар и бой барабана, ты начинаешь стучать копытом. Ну а как по-другому? Ты выходишь на лед и чувствуешь бешеную энергетику, которая исходит от зрителей, и у тебя изнутри разгорается пламя. Без этого очень сложно. Первое время после завершения идет самая настоящая ломка. Хочется вновь и вновь испытывать эти чувства. Соревнования – это чистый кайф.
- И в 2017-м вы объявил о возвращении.
– Это был порыв. Я соскучился по льду. Я на тот момент пролечился, почувствовал в себе силы. Мне снова захотелось тренироваться и тратить на это уйму сил. Это завершилось тем, что у меня в очередной раз заболела спина. Тогда мне окончательно стало понятно, что здоровья нет. После этого я с головой окунулся в работу тренера. Сейчас я полностью отдаюсь этому делу, без которого мне было бы очень тяжело. Мне нравится тренировать, передавать свой опыт. Я постараюсь сделать так, чтобы мои спортсмены не допустили моих ошибок. Очень хочу, чтобы у них все получилось, чтобы то время, которое они здесь проводят, которое, наверное, будет самым приятным в их жизни, они провели с пользой.
- Как состоялось ваше возвращение к Мишину?
– Это было очень простое решение. Живя в Москве, мне приходилось снимать квартиру. Своего жилья у меня там нет. Это был один из нюансов. Потом в один момент я подумал: а что мне делать в Москве? В Петербурге у меня дом, мать, которой нужно помогать. Так и уехал.
- Вы первым позвонили Алексею Николаевичу?
– Нет. Я приехал в Петербург, и где-то на четвертый день мне позвонила мама и сказала набрать Алексея Николаевича. Я сначала рассмеялся: «Зачем?». «Просто позвони». Ну, я и позвонил. Алексей Николаевич предложил работать с ним. На следующий день мы встретились в «Юбилейном», прошлись, он мне показал тут все. Поговорили у него в кабинете минут 15 и договорились, что я буду здесь работать.
У меня есть небольшая группа ребят 14-15 лет, с которыми я постоянно работаю. Кандидаты в мастера спорта: Соня Мороз, Ева Кобзарь, Семен Соловьев, Николай Логинов. Соня недавно на этапе Кубка России в Санкт-Петербурге была третьей, на этапе Кубка России в Сызрани – четвертой. Мы с ней работаем всего полгода, поэтому результаты нашей работы еще не очень хорошо видны. И еще в перерывах, когда Алексея Николаевича нет, я помогаю другим фигуристам. Все время нахожусь на льду, все время рядом, и если нужна моя помощь, я всегда готов ее предоставить.
- Былые обиды не обсуждали?
– Нет. Мне кажется, все обиды прошли. У меня точно. Сейчас уже по-другому смотрю на все те ситуации, которые у нас с Алексеем Николаевичем были. К Алексею Николаевичу у меня осталась только большая благодарность, потому что он мне дал возможность работать. Не было даже намека на разговор о прошлом. Он просто сказал: «Вот такие у нас тут условия работы». Дальше он просто объяснил, что у меня будет своя группа детей, за которых я буду нести ответственность. Он сразу предупредил, чтобы я не ждал большой зарплаты. Я и не ждал. Единственным требованием была возможность карьерного роста. Он ответил, что будет, и мы ударили по рукам.
источник: «Фонтанка.ру» https://www.fontanka.ru/2019/10/01/051/
орфография и пунктуация сохранены.
Спасибо за внимание!
PS. Также смотрите и читайте:
Тесса Виртью и Скотт Моир: все олимпийские выступления в одном видео от Олимпийского канала!
Список Шиндлера: версия Сатоко Мияхара vs программы Юлии Липницкой и Джошуа Фарриса!