«Знаю, что когда голы придут, то сразу скопом». Интервью Кшиштофа Пёнтека Foot Truck
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
Во время зимнего трансферного окна в «Милан» перешел польский нападающий Кшиштоф Пёнтек.
Сразу после этого у него взяли интервью польские спортивные журналисты Лукаш Висьнёвский и Якуб Польковский, ведущие шоу Foottruck на Youtube. Сейчас Кшиштоф приехал в национальную сборную Польши и снова встретился с парнями.
В новом интервью они поговорили о причинах голевой засухи нападающего, проклятии девятого номера, особенностях тактики Джампаоло и многом другом. Кроме этого, Кшиштоф рассказал, кто из игроков команды заряжает остальных хорошим настроением и почему Гаттузо называл его и Пакета «монголоидами». Читайте наш перевод интервью.
— Знаешь, что с момента нашей прошлой встречи все люди перестали скрещивать руки во время «стрельбы»? Получилась такая инструкция.
— Ага, для маркетинга пришлось к месту.
— Сейчас на каждом детском турнире у половины детей видим этот жест. Как когда-то было с «иксом» Левого (Роберта Левандовского — Прим. перев.). Вообще, мы решили больше не задавать героям вопросы, это за нас делают другие. Кароль Линетти, например, делал интервью с Квальяреллой. А у Фабио есть вопрос для Кшися Пёнтека.
[демонстрируют видео с вопросом Квальяреллы]
Квальярелла: — Вопрос о Пёнтеке? Что он чувствовал, когда проиграл такому старику? [Имеется в виду проигрыш в гонке бомбардиров Серии А — Прим. перев.] Конечно, шучу. Я его благодарю. Я старше, так что сейчас была моя очередь. Его время еще придет. Он может быть спокоен, что еще получит эту корону.
— Ну, я надеюсь, что буду иметь в жизни такое счастье — выиграть титул капоканноньере. Но передо мной много работы, и я знаю, что должен сильно стараться, чтобы это произошло…
— Нет, подожди, вопрос звучал иначе: как себя чувствуешь после проигрыша такому старику?
— Конечно, Фабио — легенда кальчо, и, естественно, проигрыш ему не был для меня прямо радостью, потому что я боролся за это звание. Но я желаю ему всего самого лучшего, потому что всем известно, какую историю он пережил. И, конечно, огромная удача для него, что в таком возрасте он завоевал эту корону.
— В последний раз мы виделись в тот момент, когда ты только-только подписал контракт с «Миланом». И твоя жизнь с того времени немножечко изменилась.
— Ну, чуть-чуть изменилась (смеется). Больше голов забил в Серии А.
— И это в таком сезоне (смеется).
— И в Кубке Италии… Я стал более узнаваемым игроком, чем был. «Милан» открыл мне дорогу ко многим новым вещам, не только футбольным. Я этому рад, но знаю, что футбол остается для меня самой важной вещью в жизни наряду с семьей. Знаете, я живу в таком районе, где не очень много людей, и выйти на прогулку с собакой могу. Но даже там ко мне иногда пристают. Классно, что итальянцы так меня ценят и что я такой узнаваемый, но мне сейчас трудно прогуляться по Дуомо, например.
— А были какие-то абсурдные истории вроде тех, что мы знаем от парней, играющих в «Наполи»?
— Как-то вышел в город с моей женой Паулой, чтобы пообедать. После этого мы хотели прогуляться по Дуомо, взять такси и поехать домой. Но пока мы бежали к машине за нами увязалась толпа из 20 или 30 человек. Когда мы заскочили в салон, они стучали в стекло, чтобы я вышел и пофотографировался с ними. Так что такие вещи тоже имели место. Или как-то отправился закупиться в супермаркете. Выхожу из магазина…
— В руках пакеты с пивом, приправами, моцареллой (смеется)…
— Ага, точно. И тут один парень подскакивает ко мне, а второй делает снимок.
— Сейчас сезон свадеб. Ты в нем, кстати, тоже поучаствовал. Но я не об этом хочу спросить. В общем, я тоже часто хожу на свадьбы, и когда люди там выпьют, то начинают задавать вопросы от сердца — такие, которые действительно хотели бы задать. Так вот, 80% процентов тех, с кем я разговариваю в таких ситуациях, говорят: «Слушай, ну, скажи мне одну вещь. Почему этот Пёнтек перестал забивать?»
— Ха-ха! Ну, серьезно, если брать официальные матчи, то я пока не забивал только полторы игры. Может, после этого подготовительного периода я еще не совсем в форме… Хотя нет, мне кажется, что все уже вернулось в норму. С другой стороны, в конце спаррингов ноги были тяжелыми. И даже в первом матче с «Удинезе» не чувствовал свежести.
И, конечно, влияет то, что у нас новый тренер, новая система игры, и эта система не так проста в реализации. Мы с ребятами еще должны всему научиться. Знаем, что это может длиться долго, потому что система очень требовательна к игрокам.
— О системе Джампаоло мы разговаривали с Барткем Берешиньским и Каролем Линетти. Они говорили, что когда приходил новый игрок — пусть даже очень талантливый — его на полгода отправляли «в шкаф», чтобы привык к партнерам и научился манере игры.
— Именно, и это видно на каждой тренировке. Сейчас в команде много новых игроков. Но вы сами видели, что в первом матче Чалханоглу, который номинально исполняет роль меццалы, у Джампаоло играл «шестерку». Он был вынужден это сделать, потому что Беннасер провел всего пару тренировок и с системой знаком не был. И так с каждым новым игроком — он должен почувствовать манеру, увидеть ее на тренировке…
Да и вообще, нам было очень трудно, потому что на старте предсезонки многих еще не было в клубе — ребята возвращались с Копа Америка, с Кубка африканских наций… 75% предсезонки с нами играли ребята из Примаверы, поэтому мы не могли заниматься тем, чем хотелось бы. В общем, это все не так просто. Но я вижу и понимаю, что все понемногу возвращается в норму.
— А, кстати, здесь [на сборах с национальной командой Польши — Прим. перев.] ты еще не разговаривал с Барткем Берешиньским и Ковнасем [Давидом Ковнацки — Прим. перев.], которые знают футбол Джампаоло? Они не шутили в стиле «Как там, Пёна? Выучил уже все 30 вариантов вбрасывания мяча из аута?»
— Ха-ха, ну на самом деле, это примерно так и выглядит. Тренер говорит «так, ребята, заканчиваем тренировку — последняя ситуация», а потом оказывается, что этих ситуаций на самом деле 15 (смеется). Так что это на самом деле есть, а особенно многому мы учимся в обороне. Для нападающих очень много работы. Очень много прессинга, нужно хорошо занимать позицию в обороне. Конечно, я должен в это вникнуть, потому что так смогу развиться как футболист.
— Мы сейчас были в Италии, встретились с местными фанами, и они нам говорят: «Пёнтек? Поляк не будет забивать, он что-то растолстел, мы видели на товарняках». Но я смотрю на тебя и не вижу этих дополнительных килограммов.
— На самом деле, проблема даже не в килограммах. У нас был очень тяжелый подготовительный период, очень много тренажерного зала, работы над мышечной массой и силовых занятий…
— Может, не хватало твоих фирменных ускорений?
— Ну, естественно, потому что когда тренируешься на предсезонке, летишь в Штаты, там тренируешься дважды в день и раз в три дня играешь спарринги, то откуда этому взяться? Я все осознавал, но думал, что это быстрее пройдет. А оно, наоборот, накапливалось, накапливалось и осталось до самых последних «товарняков».
— А замечаешь после этого сезона, проведенного в Италии, что защитники соперников иначе к тебе относятся? Наверное, немного изучили тебя за это время?
— Ага, даже когда мы играли с командой из Серии C — «Чезеной» — были такие ситуации, когда я выходил на пас, отыгрывал мяч, тот улетал на другой конец поля, а защитник все равно на мне «висел», вцепившись руками. Так, будто бы мы занимаемся борьбой, а не футболом. Знаете, меня это удивляет в Италии. Потому что судьи там всегда занимают позицию защитников, а не нападающих. И это ненормально. Потому что нападающий атакует, а задача защитника — его нейтрализовать. Ну, и понятно, что он будет это делать разными способами.
— Безголевой период — это важная проверка. Потому что одна вещь — отыграть сильный сезон, а совсем другая — показать то же самое в следующем, когда нужно играть большой матч каждые три дня.
— Да, конечно, это будет проверка, но я так на это не смотрю…
— Чтобы себя не накручивать?
— Ну, если в 38 матчах забиваешь 30 мячей, то такая проверка не может принести тебе счастья или… Если забьешь в первых 5-6 матчах 8 голов — ну да, может, и счастье. Ну, а когда 30 голов, а со сборной 34, то, конечно, этого счастья нет…
— Я почему спрашиваю. Не потому что, как говорят, поляки не любят, когда кому-то везет. Как раз наоборот. Ты стал таким футбольным Адамом Малышем [польский прыгун с трамплина, четырехкратный чемпион мира — Прим. перев.] — люди ради тебя включали телевизоры, что проявлялось даже на показателях просмотров матчей «Милана». Поэтому все волнуются. Они слышали, что ты раньше в товарищеских матчах забивал, в кубке забивал, в сборной забивал, а сейчас…
— Ага, в товарищеских матчах с «Дженоа» год назад мы играли с клубами Серии C, Серии D, а тут с игроками Примаверы в составе выходили против «Баварии». И это было за две недели до их первой игры в чемпионате — «Бавария» выступала первым составом, только без Роберта. А потом против «Бенфики», которой тоже оставалось две недели до старта в чемпионате, и они уже набирали форму. Ну, и последний матч с «Юнайтед», которым оставалась неделя до первой официальной игры. Мы начинали сезон позже всех из пяти топовых лиг, и во время предсезонки были на совсем другом этапе подготовки. Люди об этом как будто не знают и не понимают этого.
— До нас доходили слухи, что в «Милане» есть люди, которые верят в проклятие девятого номера. И что есть люди из клуба, которые приходят к тебе и говорят: «Эх, зачем ты брал эту «девятку», не надо было ничего менять»…
— Вообще никто мне об этом не говорил. Даже тренер смеялся, что люди обращают внимание на такое. Но после последнего матча с «Брешией», когда мяч после моего удара остался на линии ворот, парни в раздевалке уже начали смеяться: «Зачем эта «девятка», быстрее меняй». Но это все было в форме шутки.
Я всегда хотел играть с «девяткой», потому что нападающие выступают с этим номером. И как только появилась такая возможность, сразу сказал, что хочу ее.
— Потому что ты для итальянцев, как Шевченко, приехавший с востока, или как Индзаги — множество разных сравнений появилось. Ты сам сегодня можешь как-то определить: какая ты «девятка»?
— Ну, очевидно, я не идеальная «девятка» — у меня много недостатков, как и у каждого нападающего. Многие люди в Италии говорят, что я типичная «девятка», которая играет только в штрафной площади, но статистика и отчеты после матчей это не подтверждают. Я много пасую, часто контактирую с мячом, а мне все равно говорят, что нужно работать над игрой за пределами штрафной.
Сейчас работаю над передачами, да и в целом надо всем: игрой головой, левой ногой. Однозначно хотел бы больше забивать из-за пределов штрафной. Ну и, конечно, над игрой спиной к воротам. Мне кажется, что я и так неплох в этом, но всегда можно лучше.
— Сравнивая твои периоды в «Дженоа» и в «Милане», говорят, что в Генуе у тебя почти не было моментов, но ты много забивал. Хотя там была мощная поддержка со стороны Куаме. Это был простой футбол, но Куаме мог выигрывать верх, единоборства, и благодаря этому вы доходили до ворот соперника.
— «Милан» — абсолютна другая команда. «Дженоа» играет просто. Когда мы выходили против сильных клубов, задача стояла простая: проталкиваем мяч вперед на Куаме или Пёнтека — и там будем бороться. И даже таких «выброшенных» мячей, когда можно пробежаться и побороться, мне часто не хватало. Все-таки процент выигранных «бесхозных» мячей у меня очень большой.
«Милан» — совсем другая история. Команда старается играть с мячом, хотя мне иногда кажется, что нам стоит поискать более простых решений. Сыграть длинно или в два касания забросить мяч за спины, чтобы там уже что-то придумывать. Таких моментов мне как нападающему не хватает — возможно, проблема и в этом.
— А можешь рассказать, кто у вас отвечает за настроение? От кого прилетают все шутки, юмор и так далее?
— Ха-ха, это один человек — Франк Кессье. Он очень, очень позитивный человек и даже где-то сумасшедший. Франк иногда может быть нахальным, когда влетает в раздевалку, кричит, танцует и все такое. Знаете, сейчас такая эпоха смартфонов — все сидят, уткнувшись в экраны, а он залетает, начинает всех расшевеливать, громко слушать музыку.
— А если говорить об одежде, то самым эксцентричным был, наверное, Бакайоко? Или кто-то может с ним потягаться?
— Без шансов, парень был невероятный. Каждый день приходил в самых крутых и дорогих вещах, классно подобранных. Иногда это даже выглядело высокомерно, особенно если оценивать польскими стандартами.
— Говорят, Гаттузо над ним издевался из-за этого…
— Страшно! У него так: если какая-то ошибка на тренировке или в поведении, он говорит одно слово — mamma! Перед матчем у нас всегда есть процедура переодевания в специальном здании в Миланелло. И Бакайоко всегда заходил туда весь разодетый в Gucci, на руках — часы с бриллиантами, в ушах серьги. Тренер смотрит и произносит только одно слово — mamma… И сразу же хватает его за шею! (смеется) Тренер вообще много чего делал, но всегда было забавно.
— Кстати, а он качался под песню Тако [Taco Hemingway — польский рэпер, одна из песен которого называется Bakayoko — Прим. перев.]?
— Ага, когда был в раздевалке, да. Даже подшучивали над ним ребята: Кессье, Чалханоглу.
— А как ты им объяснил, что в Польше есть артист, написавший песню под названием Bakayoko?
— Я когда рассказал про эту песню Бакайоко, он подумал, что это ерунда — есть какой-то там парень в Польше, который побаловался, записав смешной кусочек. А потом Тако мне выслал диски с подписью, чтобы я дал Баке. Он послушал и сказал: «Вау, так он, наверное, популярный у вас в Польше, у него много классных треков». В общем, сориентировался, что это не парень с улицы.
— Феноменом для всех в Польше был твой контакт и хорошие отношения с Пакета. Потому что он не говорит по-английски, по-итальянски тоже еще вряд ли…
— Не-а, не говорит.
— Ну, ты отлично говоришь по-португальски, наверное!
— Слушайте, ну говорим так по-итальянски, как можем. Такими простыми словами. И иногда эти простые слова для нас более содержательны, чем для других. Так и договариваемся. Ну, иногда он что-то по-португальски говорит, и это понятно.
— Наверное, о глобальном потеплении вы не дискутируете.
— Ага, точно. Это правда, у нас хороший контакт. Может, это даже смешно — Гаттузо всегда смеялся. Вызывал нас и говорил: «Два монголоида, как это так, что вы по-итальянски говорить не умеете, этот по-английски не говорит, а вы как-то общаетесь?» (смеется) И потом мы на тренировку даже в обнимку выходили — мол, землячки — а тренер кричал: «Два монголоида!»
— А Пакета тоже из тех, кто показал только часть своего потенциала? На тренировках показывает больше?
— У него невероятный потенциал, просто огромный. И речь не только о технике, трюках и всяком таком. У него очень крепкие ноги для 97-го года рождения, классная физика. Это видно даже по мышцам — в общем, он очень сильный. У него еще есть такая бразильская манера — где-то принимает мяч как бы для шоу подошвой, балансирует. Джампаоло часто злится на него из-за этого, но мне кажется, что ему нужно доверие.
— В общем, всем, кто за тебя переживает, можем передать, что ты в отличной форме.
— Да. Может, сейчас не в лучшем состоянии, но знаю, что голы придут. И когда придут, то сразу скопом.
— И как я вижу, тебя эта ситуация не выбивает из колеи. В смысле, что ты не засыпаешь с мыслями: «Боже, я же мог сыграть в этом моменте иначе, как же так?»
— Нет, скорее нет. Конечно, анализирую свою игру, и хочу делать все лучше, но чем больше ты будешь погружаться в какие-то такие мысли, тем больше это все будет тебя блокировать. Я все понимаю и продолжаю работать. Не беру в голову все эти мысли о «девятке», о том, что буду звездой одного сезона и так далее. Когда был младше и играл в «Заглембе» из Любина и даже в «Краковии», сильно переживал. И потом мне это мешало на поле. Упускал момент, потом думал об этом неделю… Снова выходил на поле, и голова уже не работала так, как должна.
— Пёна, желаем тебе здоровья и побольше голов, потому что чего еще желать?
— Главное здоровье, остальное завоюю на поле.
Расшифровка, перевод и адаптация: Ярослав Лысковец специально для АРФМ