Они встретились с Бетховеном
Эта статья Клементин Блонде датирована мартом прошлого года, и я тогда пыталась её перевести, но не срослось. А сегодня, в день рождения Габриэлы Пападакис, решила выложить, хотя вроде бы она уже и не актуальна. Однако всегда интересно узнать, как проходит тренировочный процесс у любимых фигуристов, в данном случае – работа над интерпретацией «Лунной сонаты». Надеюсь, поклонникам французского дуэта будет любопытно.
Она была впечатляющей, эта «Лунная соната», выбранная прошлым летом, чтобы олицетворять их олимпийский сезон. В силу её популярности и популярности её композитора (некого Людвига ван Б.). А также по немедленному волнению, которое она вызывала у них. «Это было настолько велико, что мы не осмеливались сказать себе, что собираемся кататься под неё, будто не чувствовали, что справимся с этим, – вспоминает Габриэла Пападакис. – Мне потребовалось две недели, чтобы перестать плакать, когда я слышала эту музыку на катке. Это было сильно и пугающе».
Тем более что танцоры не собирались использовать её в качестве простого фона, опоры для вращений и твиззлов, или истории любви.
Не так французская пара видит свою дисциплину. Еще меньше с момента их прибытия в Монреаль, почти четыре года назад, и их встречи с Катрин Пинар, исключительной личностью, которая так определяет свою работу: «Мой талант состоит в том, чтобы выявлять мощь и красоту людей». Музыкант, актриса, театральный педагог, она помогает паре раскрываться от программы к программе.
«Это то, что придает смысл нашей работе, – говорит Сизерон. – Необходимо верить в то, что делаешь и что это может изменить ситуацию. В противном случае пффф... Мне действительно необходимо искусство».
Искусство, оно уже было в них, в каждом на свой лад. Прирожденная актриса, мечтавшая стать писательницей, и студент, изучавший в прошлом изобразительное искусство, и который всегда рисовал их костюмы. «Каждого из нас по отдельности привлекало искусство, философия, в нас была своего рода духовная сторона, – убежденно говорит Пападакис. – Но, пока мы не начали работать с Катрин, я даже не предполагала, что мы могли бы кататься с её помощью».
Катание на коньках – это много работы, в том числе изучение самого себя. «Интимное», – уточняет их ледовый тренер Роман Агенауэр, который намеренно держится на расстоянии. Совместно с Катрин Пинар пара часами слушала, читала, писала, импровизировала... Множество раз прокатывала программу, поставленную Мари-Франс Дюбрей.
«Мари создает [хореографический] текст, мы его интерпретируем, – описывает Габриэла. – Это стало чрезвычайно точной, насыщенной и рафинированной работой. Все было нацелено на то, чтобы в результате получить простоту и чистоту. То, что мы хотели видеть, это не себя [как пару], не Бетховена, а встречу между нами. То, что Андре Мальро называл «метаморфозой богов». Чтобы достичь Бога, они погрузились в Бетховена. Прочитали его «завещание», знаменитое письмо композитора, адресованное братьям. Прониклись его рисунками, его словами. «Это помогает лучше понять его музыку», – говорит танцовщица.
«Чем больше мы слушаем [сонату], тем больше ощущаем благожелательность. Когда ты интерпретируешь [музыку], это как если ты кричишь людям «Любите себя! Живите! Будьте свободны!». Это огромная работа: сначала вы должны понять музыку, почувствовать её, а затем суметь передать ее своим телом и хореографией. Когда вы добиваетесь успеха, и люди видят именно то, что вы хотели показать, это намного приятнее, чем любая медаль», – делится Габриэла.
В прошлом году пара уже глобально экспериментировала с нетрадиционной музыкой. В этот раз на «классике» они пошли еще дальше в деталях, задаваясь вопросом об истинности каждого жеста, вплоть до того, чтобы восстановить в движении аппликатуру начала «Лунной сонаты».
Пинар говорит, что Бетховен «требует гуманизма и смелости. А смелость просто имеет свою окраску». Ту, которой так много других ледовых танцоров пытаются воспользоваться, но напрасно. Что заставляет некоторых знатоков взяться за перо, чтобы поблагодарить тренера за работу. Как обобщил танцевальный критик «Нью-Йорк Таймс» Гиа Курлас: «Когда программа демонстрирует два тела, движущихся как единое целое, как это сделали госпожа Пападакис и господин Сизерон, соревнование внезапно становится окном в другое пространство, другое время: загадочное, безмятежное, парящее». И запоминающееся.
ФОТО Olivier Brajon
P.S. Большое спасибо Ане-мандаринке за помощь с переводом.