Я посмотрел матч сборной в катере на Байкале. Мы не спали до шести утра и решили, что Джикия лучший

Марков теперь в Сибири.

Мой водитель Николай редко смотрит футбол, но везет меня к очень заряженным людям: болельщикам, которые ходят (моряки говорят: «Плавает сами знаете что») на катере по байкальским деревням, куда невозможно попасть на машине. Шесть часов пешком, на вертолете или по воде.

На подъезде к причалу мы остановились там, где Ангара выходит из Байкала. Скованная утренним туманом и первыми льдинками вода нежно трогала берега и облепленные снегом ели, белоснежные подушки блестели на крышах домов на другой стороне. В таких местах мечтаешь встретить Новый год и сбить лыжной палкой снег с дерева. На улице – минус 15. Солнце – нечеткий желтый шар. Снег выпал две недели назад.

Идем по Байкалу. Со мной болельщики «Арсенала» и ЦСКА

На пирсе поселка Листвянка рядом с кафе «Шуры-Муры» я сел в катер и увидел человека в кофте и майке ЦСКА. «Болею с 1996 года, – начал он. – Трио Семака, Хомухи и Филипенкова – навсегда».

Это Миша, шеф-повар и совладелец спортбара в центре Иркутска. Летом неплохо заработал на чемпионате мира («Не на год вперед, но лишний миллиончик точно»), все 140 мест были заняты, город болел за сборную и еще долго остывал после спасения Акинфеева. В каюте – его дядя Михаил (чтобы не путать), он топит за лондонский «Арсенал», в который влюбился во времена Бергкампа и Анри. «Сейчас уже не то. Как только клуб набирает ход, проваливается в самый нужный момент, и так много сезонов подряд. Не думаю, что Эмери это изменит», – жалуется Михаил-дядя. На корабле он помогает в организации путешествий, плавает с туристами, рассказывает о рыбе и Байкале.

Наш катер называется «Василий Беклемишев» – в честь деда его владельца, Дмитрия Беклемишева, который тоже с нами. Большой русский мужчина, в черной меховой шапке, на белом джипе. Он мореман, то есть постоянно в воде, у него свой туристический бизнес (перевозки по Байкалу) и три катера с именами дедов, выросших на Байкале: Василия, Федора и Николая. Скоро появится четвертый – в честь деда Кеши.

Перед отплытием Дмитрий везет нас к себе на участок за куриными яйцами (пять минут от пирса на машине). Там ждут зимовки катера, один – с надписью «Катрин» – только начинают строить: купили корпус и днище, через два года из него выпилят полноценное судно. Есть баня на берегу: в Байкал бегут сразу из парилки. 

Гуляют овцы. Их купили, когда сломались две импортные газонокосилки: пусть лучше животные едят траву, к тому же их любят погонять дети. Мы взяли яиц, купили в магазине сладости и бутылку водки. 

***

При входе на катер страхует капитан Павел. В его рубке рядом со штурвалом написана морская молитва, есть крохотный значок в виде флага СССР, бинокли, фуражка, книги, иконы. В каюте-гостиной, где мы обедаем и смотрим футбол, висит Николай Чудотворец (покровитель в том числе и моряков), фотографии дедов и отца Дмитрия. 

Вид из комнаты капитана 

Все участники путешествия – Дмитрий, оба Михаила и таксист Николай – произносят «С богом», мы выпиваем за отплытие (нельзя наливать на весу – плохая примета) и выполняем традицию, задабривая местного духа Бурхана: три раза окунуть пальцы в водку и разбрызгать капли в разные стороны. 

Наш план – приплыть в село Большие Коты. Потому что колоритное, почти дикое, из населения 50 человек (весной за президента голосовали 40) на зиму остаются несколько семей. Есть местный житель, который нас примет и включит Швеция – Россия.

Байкал – опасное чудо света. Много пьяных смертей 

Я приехал в межсезонье: ушли зеленые краски и бархатный август, когда в заливах Байкала купаются при 16 градусах; при этом озеро еще не замерзло, не началось движение машин и катеров на воздушных подушках.

Байкал называют морем, потому что огромный. Дмитрий напевает: «Славное море, священный Байкал». Максимальная глубина почти 1700 метров; максимальная ширина – 90 км, плыть от одного берега до другого – 36 часов. На дне есть потухшие вулканы, слабые землетрясения бывают почти каждый день (около 330 раз в году). Зимой на местах сейсмического разлома можно увидеть, как горит Байкал: из глубины выходит газ и разъедает метровый слой льда. 

Вода прозрачная и просматривается с палубы на 40 метров. Байкал фильтруется сам по себе за счет водорослей-губок, прирастающих к камням на дне. Поэтому в Иркутске и области воду пьют из-под крана.

***

Я прошу рассказать байки про Байкал – меня останавливает Дмитрий. «Это батюшка Байкал, с ним не шутят, говорят на «вы». Байкал не прощает ошибок».  

Летом бывает так: дует теплый ветерок, а через пять минут – шторм. Реальная история от Дмитрия: отдыхал на палубе, неожиданно взбунтовался ветер, приборы показывали 55 метров в секунду, катер летел. Если бы не вовремя включенный мотор и навыки Дмитрия – конец.

Байкал коварен даже в мороз. Ежегодно проваливаются пять-шесть человек. Чаще всего по пьяни, но бывает, что не справляются и самые опытные. В начале 80-х машина с Николаем, отцом и его начальником (работали в рыбоохране) попала в трещину и стала проваливаться, двери заблокировало льдом. Начальник взял за шкирку 12-летнего Николая и вытолкал через опущенное стекло, затем выбрался сам. Когда полез отец Николая, машина рухнула и пролетела девять метров. Отца спасли в последний момент, успев схватить за ноги.

Николай

***

Красота Байкала – в стихийности и сочетании с остальной природой. Местные называют его восьмым чудом света: светло-синяя вода вместе с горами и оттенками неба создает кремовые пейзажи. Дмитрий одно время жил в Москве, но скучал по дому. Переломные моменты – случайная встреча с одноклассницей (будущей женой) в аэропорту и выходные на Байкале. «Окунул голову и такой кайф словил, – вспоминает Дмитрий. – Вот, где жизнь. В итоге уволился и вернулся домой».

В Байкале полно рыбы: там делают яичницу из черной икры, но рыбачить запрещено

Официально рыбачить могут только жители северной стороны озера: там живут исключительно за счет рыбы, запрет оставил бы людей без всего. А так даже арестовывают корабли, где находят омуль неизвестного происхождения.

Местные все равно рыбачат, просто меньше, чем в СССР. «Была бы государственная программа, не было бы запретов, – объяснили мои новые друзья. – Во время войны много омуля шло на фронт, но его не истребили, потому что на Байкале работали рыбзаводы. Сейчас рыбзаводов нет, мало разводят малька». 

Но рыбные базары переполнены. Свежая рыба, холодное и горячее копчение. Омуль, хариус, щука, окунь, лещ. Дмитрий учит определять качество: «Если целый хвост – 80%, что рыба свежая и не из замороженной партии».  

Михаил поделился местными рецептами. Первый: чистишь омуля, достаешь мякоть, мелко нарезаешь. Добавляешь соль, перец, лук и подсолнечное масло. В холодильник на 15-20 минут. Получается холодная закуска под водку. Второй: обваливаешь хариуса в соли, даешь день пролежаться, и готово.

Но самый мощный рецепт – от Дмитрия. 10 лет назад его отец поймал осетра: 37 кило, почти два метра длиной. Икры достали столько, что добавляли даже в яичницу: поджаривали на сковородке лук, клали икру и заливали яйцом. Икринки набухали и становились хрустящими.

Big Cats: нам нахамили даже в пустынном поселке и испугались смотреть футбол

За час мы дошли по поселка Большие Коты. Название – отсылка к древней обуви для каторжников «котки».  

 

Жизнь чувствуется в Котах только летом. Включается метеорологическая станция, молодые биологи и географы приезжают на практику, заполняются гостевые дома. «Очень интеллигентный поселок, больше не материмся, – шутит Михаил. – Будем называть его Big Cats, только местным не говори, не поймут, еще пристрелят».

В Котах нет ни больницы, ни школы, ни участкового. Молодежь уехала, остались старики и одинокие лесники. Через 20-30 лет прогнозируют такую картину: летом приезжают географы и метеорологи, немного отдыхающих и любителей глуши, местных жителей нет. 

Дома стоят заброшенными и открытыми. Можно поиграть в Дядю Федора: убрать паутину, обставить комнату, затопить печку и въехать. Я попробовал: через калитку на петличке зашел на участок к разрушенной теплице, увидел запыленные занавески и простыни через окно, на веранде – кассеты без обложек и два русско-немецких словаря.

Гостиницы зимой пустуют. Надписи на английском (советы, как сохранить природу) читать некому. Детская библиотека закрыта. Редкие признаки жизни – пара мотороллеров-«муравьев», на которых ездят по тайге. 

Когда нет ничего, спасает природа.

Замерзшие формы у воды.

Антураж рыбной деревни дополняют перевернутые лодки и ржавый катер.

 

Здесь можно поймать спокойствие у воды или уединение вместе с величием, забравшись на смотровую площадку. Дорога – крутая и в гору, лучше взять палку для опоры. С высоты видно позолоченный закатом Байкал и бесконечность тайги, от ветра морозит ресницы.

Лучшее, что можно сделать: прокричаться с самого высокого камня.

*** 

За час в поселке я увидел четырех жителей. Человек, у которого мы должны были смотреть футбол, испугался внимания «корреспондента из Москвы» и ответил на звонок Дмитрия, когда мы уже отплыли.

Николай спросил у небритого мужчины в черном свитере, включит ли он матч Швеция – Россия. «Своих проблем хватает», – ответил тот. И захлопнул дверь. 

Единственное открытое здание – магазин, куда за нами вбежал маленький пес. Нам были не рады даже здесь. На прилавке – стандартный набор: сладости, газировка, молочка, замороженные овощи и фрукты, шампуни, сувениры. Товары периодически привозит катер. Но когда экстренная ситуация – например, обострение болезни – надо вызывать вертолет. 

На диване внутри магазина сидела пожилая женщина, чистила луковицы над контейнером. Я показал на полку с сувенирами:

– Здравствуйте, а из чего сделан этот медведь?

– Из материала.

– Из какого?

– Из природного.

– А сколько стоит?

– У вас таких денег нет. Я же вижу, что вы сюда погреться пришли, вот и грейтесь молча.

– Зря вы так, – сказал Николай. – Приехал корреспондент из Москвы, снимать жизнь на Байкале.

– Вы сымаете, а мы одеваем. Не нужно этого.

Продавщица даже не посмотрела на нас: грубила, уткнувшись в лук.

Уже на корабле мне объяснили, что в поселке живут другие люди. Скорее всего, мы были единственными посетителями за день или за три, но у местных жителей свои задачки: как перезимовать, как заготовить соленья, как не замерзнуть в январе.

«Это ведьма, она резала лук и не плакала», – не успокаивался старший Михаил.

Мы решили, что будем смотреть футбол на катере. Пока не стемнело, надо было вернуться на пристань и насладиться видами.

«В похожем поселке Мамакан в Иркутской области до восьми лет жил Федор Кудряшов, – вспоминая Коты, рассказал мне болельщик ЦСКА Михаил. – Зимой там доходит до минус 50, и все равно парень добрался до сборной России. Другие воспитанники Иркутска – Зобнин, Гранат и Ещенко».

На Байкале сложно напиться, но у Ельцина получилось 

Капитан строит маршрут через GPS, говорит, что дорогу знает сам, просто перестраховывается. Всего на катере могут переночевать 15-20 человек. Есть шесть кают, два зала с кроватями, гостиная и крытая веранда на передней палубе. Два туалета, совмещенные с душем: вода уходит в пол, на время купания туалетную бумагу и другие предметы убирают в шкафчик.

Мы сидим на мягком диване в гостиной. После ужина закусываем водку солеными грибами. «Это опята или маслята?», – спрашиваю я. «В больнице подскажут», – смеются в ответ. 

Миша и Дмитрий 

Байкал не дает быстро опьянеть: виноват свежий воздух и близость холодной природы. Бутылки из нашего запаса уже вращались на полу, но пьяных по-прежнему не было. Это можно объяснить суровостью сибиряков, но даже я не пел про любимый клуб, запомнил все анекдоты (про Вовочку, Чапаева, китайцев, чукчу и бурятов) и морские фразочки.

Так повезло не всем. Есть байка, как в начале 2000-х спасатели нашли пьяного Ельцина (давно не президента) на рыбалке посреди Байкала, не узнали и начали допрос. Кончилось тем, что Ельцин позвонил Шойгу, будку спасателей закрыли и не вернули до сих пор. 

Другая история – от Михаила-старшего. В 2002-м в Иркутск приезжала группа Nazareth и опоздала на концерт по той же причине, что и Ельцин. «Набухались на Байкале, солист Дэн Маккаферти выглядел хорошо, а вот клавишник напился, играл чуть ли не лежа на пианино и все равно делал красиво, показал мастерство».

Футбол начинается в 3:45, но местные привыкли 

В Сибири московские 22:45 превращаются в 3:45, так что мою историю про ужасные годы с еврокубками в 23:45 просто не заметили. Хотя кто-то радуется: удобно следить за НБА и НХЛ. Утром по дороге на корабль Миша смотрел матч любимой «Тампы» через приложение букмекера, а в иркутской кофейне шел американский студенческий баскетбол. 

Важные матчи бывают пару раз в неделю. Миша просто не ложится: читает, работает на компьютере, смотрит видео с Бубновым (обожает его смех). Старший дремлет и просыпается по будильнику.

Миша, Николай и Михаил 

20 лет назад в родном городе Миши-племянника Черемхово (150 км от Иркутска) рабочие что-то подкручивали на телевышке, и в каждом доме в 3:45 утра как по щелчку включался один из каналов «НТВ-Плюс». «Не знаю, как это делали, – вспоминает Миша. – Но они спасли мое детство». Трансляций все равно не хватало. В начале 2000-х дядя Михаил передал ему кассету с записью матча «Челси» – «Лидс»: Алан Смит, Рио Фердинанд, Харри Кьюэлл и Марк Видука. Но Мише больше понравился Джанфранко Дзола – он влюбился в «Челси».

*** 

В полночь Дмитрий и Николай ушли спать. Николай вернулся в середине второго тайма: сказал, что путает Дзюбу с Костей Цзю, глотнул воды и вернулся в каюту.

Почти четыре часа я говорил с Михаилами о ЦСКА (нам всем нравится Бистрович), том легендарном «Лидсе», Руде Гуллите, роли Криштиану в «Ювентусе». Михаилы смотрят и знают вообще все: даже клубы, в которых играют шведы. Футбольные темы рождались спонтанно. «Объясни мне, где Сарри взял такое трико? – продолжал Михаил. – Оно на размер больше? Почему он так смешно в нем выглядит?».

Страсть и глубину футбольных знаний родственники объясняют так: «Простая ломка, в Иркутске не осталось команд уровня премьер-лиги. «Звезда» в 1995 году заняла третье место в первом дивизионе и чуть не опередила «Зенита» (лучший результат в истории клуба), но 10 лет назад умерла. «Байкал» распался: хотя был в ФНЛ и в 2015 году проиграл в 1/16 Кубка ЦСКА Слуцкого, в основе вышли Вернблум и Марио. Новый клуб «Зенит» болтается в ПФЛ».

В городе лучше развиты другие виды спорта. «Иркут» – в баскетбольной Суперлиге-1 (лигой ниже, чем ВТБ). В Ангарске (40 км от Иркутска) есть команда ВХЛ «Ермак». «Байкал-Энергия» в хоккее с мячом – колорит, люди идут, чтобы выпить в минус 20, а потом узнают результат через интернет, потому что ничего не помнят. 

Ближе к трем ночи мы начинаем сходить с ума. Михаилы здороваются с ведущим новостей: «Здравствуйте» – «Здарова».

После возвращения из Котов мы два часа боролись с антенной: подключали к усилителю, вешали на улице, резали провод, собирали и разбирали. Не получилось. В итоге смотрели футбол через мобильный интернет: планшет передал сеть компьютеру, через шнур его подключили к телевизору. За это пили и не раз. Сигнал на телевизоре не всегда был четким.

Нас качало, потому что мы смотрели футбол на воде. Судно шевелилось, постукивая бортом о причал. Светящийся экран, свежий Байкал за иллюминатором и чай.

Миша жаловался, что без полузащитников, стрелявших на чемпионате мира (Черышев, Головин, Зобнин), у этой сборной ничего не получится. Михаил нашел хорошие слова только про Джикию: «Всегда тянет, не ошибается, точный дальний пас, атаки развивает только он, а вообще с таким составом будущего у сборной нет».

Но после поражения Михаилы включили позитив: «Зачем нам эта Лига Наций? Вынесем всех в отборе. Черчесов думал, что это товарищеский матч».

0:2. Шесть утра по иркутскому времени. Я вышел на палубу.

Низкий туман. Лунный свет на воде. Покачивает.

Байкал. Россия. Последний матч сборной в 2018-м.