Я посмотрел матч сборной на русском севере со школьным охранником. Он говорит, что Черчесов – мужик
Я смотрел игру Россия – Швеция в горах Башкирии, после бани, в окружении зверей и дикой природы. На следующий день я поехал в Архангельск. В Сочи, где сборная играла второй матч, купались и гуляли по набережной в футболках. А русский север окутали дождевые облака и густой туман.
Россия играет с Турцией, и я буду смотреть этот матч в ДЮСШ №1 (или просто Дюшке), в уютной комнате дежурного администратора («сторож» тут не говорят) Виктора Николаевича Жаркова. Он долго работал школьным учителем физкультуры, уважает футбол и хоккей. На телевизоре в каморке смотрит КХЛ – в основном ЦСКА (любовь детства) и ярославский «Локомотив» (красиво играют). А также доступные трансляции АПЛ и серии А: «Люди играют на другом уровне, чувствуется техника и мысль; у нас таких красивых и интересных матчей почти не бывает». Поэтому включает только наши клубы в еврокубках и сборную России. После чемпионата мира – еще активнее.
«Этим летом мы с женой сидели на даче, смотрели футбол под чаек и сильно переживали, – вспоминает Виктор Николаевич. – Особенно жена, которая до этого футбол никогда не любила. Дополнительное время с испанцами я не мог выдержать от волнения, прилег в другой комнате, а она мне кричала: «Сейчас будут пенальти». Раньше, наверное, и слова такого не знала. Я хоть и неверующий, но тогда крестился, просил: «Боженька, помоги взять пенальти». И произошло чудо – Акинфеев отбил удар носком.
После поражения от Хорватии жена долго повторяла: «Как обидно! Как же обидно!» Давно не видел нашу сборную такой – подготовленной, с волей к победе».
Туман
Виктор Николаевич три года работает в Дюшке, дежурит по схеме «сутки через трое», заступает на 24 часа: выдавать и забирать ключи, вести журнал учета и следить за зданием через камеры видеонаблюдения. «Школа закрывается, когда уходят последние арендаторы, бывает, что и в час ночи, – говорит Виктор Николаевич. – Из развлечений у меня есть сканворды и телевизор, выйду покурить, киношку погляжу, чуть подремлю, уже и утро».
ДЮСШ находится рядом с набережной Северной Двины: широкой, холодной, переливающейся серыми волнами. В день матча выступил такой туман, что не было видно ни противоположного берега, ни пешеходов на 20 метров вперед. В пять вечера – за два часа до футбола – уже темно.
Рядом с местом работы Жаркова выросло неоготическое здание Кирхи – так называется архангельская филармония, а в прошлом лютеранский храм, построенный немцами при Екатерине II. За ней начинается ДЮСШ – вход через узкую калитку, на крыльце стоят парни 12 лет, один говорит с мамой по телефону, друзья нарочно кричат в трубку: «Эмиль, брось сигарету».
В школе занимаются волейболом, баскетболом, теннисом, акробатикой и флорболом (хоккей на траве в зале). Есть качалка. На входе висят фотографии знаменитых выпускников. Главный – баскетболист, а теперь ассистент тренера сборной Сергей Быков. Местные ребята рассказали, что после выпуска Быков ни разу не появлялся. Зато волейболисты Алексей Чанчиков и Евгений Баранов (оба – «Динамо» Москва) заходят, подарили формы, мячи и вымпелы с автографами, участвуют в детских турнирах.
Забытые крестики, портрет Ломоносова, уверенная игра сборной
Изначально комната Жаркова это гардероб – к потолку наклонены деревянные мачты с крючками и номерками. Диван, стул и покрытое пледом кресло. Стол, телевизор и монитор видеонаблюдения. На гвозде в углу висят потерянные крестики и цепочки. У стекла стоит отвернутый портрет Ломоносова, рожденного как раз в Архангельской губернии. Под столом – забытые детские кроссовки. Есть чайник и чашки. Огнетушитель, пакет с бахилами, медицинский ящик. На стене – календарь и расписания. И достояние кабинета – металлический ящик с ключами.
Хозяин приносит еду с собой в контейнере («В шабашке по-нашему», – замечает Виктор Николаевич). Готовит жена. На день – суп. На вечер – котлеты.
В его комнате даже жарко – мы смотрим матч в одних футболках. Виктор Николаевич сидит на кресле, откуда через стекла видит все, что происходит у входной двери и в коридоре.
Сборная играет так уверенно и сердито на саму себя за ничью со шведами, что за нее не страшно ни разу. За это Виктор Николаевич хвалит Черчесова: «Помню его еще игроком, уже тогда не давал слабину. Заметно, что уважительно относится к футболистам, поэтому у нас сплоченная команда. Одним словом – мужик. Такую сборную сколотил!»
До гола Нойштедтера футбол нас не цепляет. Мы даже смеемся, что немного зажрались: команда играет так уверенно, будто так и должна. Поэтому вместо разговора о сборной получается монолог бывшего учителя физкультуры – о школе, 90-х, работе грузчиком на ликеро-водочном заводе.
Учитель физкультуры: школа без света, мат на уроках
– Работаю учителем физкультуры с 1969 года, – начинает Виктор Николаевич. – Закончил только в 2015-м, когда к шестому уроку уже искал попой скамейку. Болели колени. Как спрашивать с ребят, если сам не можешь показать? Несправедливо. А так я до последнего подтягивался, делал опорный прыжок, сигал через коня. Много повторений же не требуется, важно показать технику.
Я родился в Шенкурске (390 км от Архангельска), после школы меня определили учителем физкультуры в деревню на реке Тарня. Школа была подключена к отдельной подстанции, и на ней сломался двигатель – ребята весь год просидели без света. Чтобы подключить школу к общей подстанции, надо было подписать кучу бумаг. Поэтому дети занимались в световой день. Когда рано темнело – при керосиновых лампах.
Мы тренировались на улице. Весной и осенью – беговые упражнения. Зимой – лыжи. Зала у школы не было, в слякоть мы отрабатывали акробатику в самом просторном коридоре.
С теми ребятами мы ходили в походы от Двинского Березника до Холмогор (почти 200 км), находили каски и штык-ножи, общались со свидетелями гражданской войны. В основном это старики 60-70 лет, у всех были самовары, угощали чаем и домашними пирогами, баранками. Рассказывали, как наступали интервенты, что англичане и особенно американцы расстреливали мирное население. Они тогда высадились в Архангельске, через Ярославль хотели выйти к Москве. Есть неизвестная история про концлагерь для жителей русского севера. Красные остановили их около Шидрово.
– Чем отличались ваши уроки?
– В советское время для девочек проводили занятия по художественной гимнастике, пока мальчики тренировали силу. Девочки работали с обручами, я ставил им Beatles и Rolling Stones (не были под запретом, но не приветствовалось), классических Моцарта и Баха, «Лейся песня», Стаса Намина, «Песняров».
– Вы были строгим? Расскажите о ваших методах.
– Девчонкам всегда говорил, что должны родить здоровых детей. Мальчикам – что они защитники девчонок и Родины. Знаю, о чем говорю, потому что сам два года служил в ракетных войсках. А мой ученик, кандидат в мастера спорта по плаванию воевал в Афганистане и писал мне оттуда письма: «Гоняйте ребят сильнее, им пригодится».
– Мат, драки. Тоже было?
– Обычно дрались во время игры ребята 13-15 лет, когда кто-то нечаянно попал мячом или поставил подножку. Тогда у меня хватало сил брать за шкирку и разводить.
Когда матерились, то отзывал и объяснял. В СССР почти не матерились. Тогда же были пионеры, один такой поступок разбирали целый классом. А если слышал мат на школьной дискотеке или на улице, неожиданно подходил со словами: «Ну ты красиво сказал». Ученик краснел, и это работало: я больше никогда не слышал от него плохих слов.
– Физкультурник – тяжелая профессия?
– Самая нервная! Наравне с трудовиком. Слишком большая степень риска. Вот делает ученик подъем-переворот, руки вспотели, сорвался – пишут жалобу на учителя. Ребенок не так выставил палец во время приема на волейболе и выбил его – пиши объяснительную. Звонил и извинялся перед родителями: их девочке упал на голову мяч, было сотрясение.
А тяжелая она тем, что молодежь не держится в школах. Средняя зарплата – 20-25 тысяч в месяц.
– Вы почти всю жизнь работали с детьми, чему вас это научило?
– Я работал с детьми с 1 по 11 класс и понял, что ребенок хоть и маленький, но человек. Наказывать надо справедливо, потому что дети – особенные, простят все, кроме несправедливости и незаслуженного крика.
Какими бы ребята ни были, их надо любить, просто не всегда это показывать. Учитель физкультуры – добрая профессия, несет добро. Наверное, это добро запомнили, раз выпускники навещают до сих пор. Недавно подарили мне кружку. Сказали: «Мы встретились с ребятами, вспоминали вас и решили сделать приятное». После юбилеев школы зовут в ресторан, но я отказываюсь: «У меня завтра дежурство, ко мне придет школьник за ключом, я на него дыхну, и он упадет».
Джикия, 90-е, ликеро-водочный
Башкирские бортники смеялись: «Уберите грузина». В Архангельске мне сказали: «Джикия иногда работает лучше всех, а местами играет так себе. Это наша главная беда. Сборная России тем и отличается – то всплеск, то серенько. Даже Дзюба играет вспышками».
Когда на поле затишье – Виктор Николаевич бьет новыми историями из жизни.
– Не дай бог вернуться в 90-е, – рассказывает он. – Спасибо Боре Ельцину, который так и не положил руки на рельсы, хотя обещал в случае задержек по зарплате. Мне не платили несколько месяцев, ушел из школы (когда уволился, зарплату тут же выдали), искал работу.
Самое страшное в то время – приходить домой и видеть маленького внука, которому ты не мог купить еды. Это взрослые сидели на картошке, морковке и свекле, а ему были нужны молочные смеси. Смотришь в его детские глаза, и у тебя самого слезы.
Тогда я работал в строительной бригаде, а в 1997 году устроился грузчиком на ликеро-водочный завод «Алвиз», снимал с ленты ящики и коробки до 20 кг.
Помимо обычной алкогольной продукции там производили сувениры: например, рюмки в виде шахмат или подводной лодки. Мы лили «Соловецкую», «Поморскую», «Беломорскую» водку. Бальзам «Поморье» на основе травяного сбора: для вкуса кладешь чайную ложку в чай или в кофе. Ликеры из клюквы, брусники и морошки. Особенно москвичи любили морошку, но это очень дорогая ягода, ликеры не окупались. Секреты производства раскрывать не могу – у меня пожизненная подписка о неразглашении.
В моей бригаде работали двое с высшим образованием, капитан буксира подводной лодки – мы его так и прозвали «Капитан». В общем, 90-е.
Бывало, в обед ставили два кирпичика и играли в футбол или смотрели матчи на ламповом телевизоре.
– Многие таскали водку?
– «Пей не хочу» – такого не было. Тем более ко мне в выпускной цех приходили бутылки уже с акцизными марками. Так просто не возьмешь. На разливочном цехе вообще стоял кодовый замок, как на старых подъездах. Но мастера, конечно, были. Особенно болельщики «Водника» (архангельский клуб по хоккею с мячом – Sports.ru), которым нужно было согреваться на матчах. Их даже ворами не называли – не воры, а несуны. Обычно прятали за пояс: на выходе с завода проверяли сумки и пакеты, а ощупывать не имели право. Но проверяли нас бывшие менты, глаз был наметан, вычисляли.
Алкоголикам на таких заводах не место. Нас ежегодно осматривал психолог, и если у кого-то затряслись руки – сразу до свидания. Я почти не пил (только по праздникам), ничего не таскал, проблем не было.
На ликерке платили нормально – точную сумму не помню, но хватало, чтобы покупать мясо и рыбу. Мне еще повезло, что не было больших накоплений (только тысяча рублей), потому что у напарника, тогда самого Капитана, остались 30 тысяч рублей. По советским временам – это несколько «Волг». И в один день 30 тысяч превратились просто в 30. У нас тогда говорили: «Ушли Чубайсу».
Победа 2:0. Черчесов – точно мужик
«От этих избавляться сразу, – Виктор Николаевич вспоминает про Кокорина и Мамаева. – Раз пальцы веером – сразу на выход. Тренер их и не брал после истории с Монако. Черчесов понимает, что футболисты – взрослые дети. Знает, как с ними обращаться. Знает, кого лучше не звать. А раз сборная побеждает, значит, он нашел правильный подход. Точно мужик!
Мне нравится он как тренер. Может спросить и в то же время поощрить. Не кричит, как некоторые, и не бежит за игроком, ругая его. Видно, все разборки происходят между матчами, внутри коллектива».
После голов – даже пушки Черышева – Виктор Николаевич не подпрыгивал и не кричал, просто улыбался еще шире. Посмеялся, когда Гильерме что-то высказал защитникам: «Наверное, на русском матерится».
Мы поздравили друг друга с победой. Жарков порадовался, что даже после чемпионата мира сборная играла и забивала красиво.
«Виктор Николаевич, вы счастливы?» – мой последний вопрос. «У меня все хорошо. Завтра мне исполнится 67 лет. Итоги подводить точно рано. Здорово, что сборная победила», – ответил он.
***
Когда мы уже прощались в дверях, Виктор Николаевич пожелал мне успехов в работе и путешествиях. И дал совет: «Ищи невесту в деревнях. Там настоящие и преданные девушки».
