P.S

...И ведь вроде никто не обиделся. Сергей Николаевич остался трудиться в ЦСКА. Василий Владимирович особого желания специально прощаться не проявил. Алексей от комментариев воздержался. Клуб постфактум выступил с добрыми пожеланиями.

А осадочек, извините, остался.

Не за то, что не сказали «спасибо». Его, в конце концов, ни в стакан ни нальёшь, ни в карман ни положишь, — да вообще оно глупое какое-то, мы его и так много где написали. Что такое «спасибо» за многие годы побед, поражений, травм ваших, игр через боль, наших братаний на трибуне, ссор с единомышленниками и оппонентами, бессонных ночей — словом, всех симптомов нашей общей болезни?!

Вспоминаю, как просто сказал несколько лет назад один мой товарищ: «Я, наверное, разрыдаюсь, когда Игорь в последний раз уйдёт с поля».

Всё можно было обставить красиво. Не нужны были никакие прощальные матчи, потому что фактически аншлаг на последней «домашке» сезона именно из-за Серёги с братьями и случился. Нам с женой, например. на матч с «Анжи» было совершенно наплевать и в серебро сезона мы тоже не особенно верили, но никогда в жизни мы не покупали билеты настолько заранее, — потому что понимали, что идём смотреть на ребят в последний раз. И «фанка» это понимала, и единственной была, кто хоть как-то подготовился и попрощался. А ведь платочки для вытирания слёз были заготовлены у всего стадиона. Весь матч каждое игровое действие Сергея, Лёши и Васи сопровождалось аплодисментами. Несколько раз порывались приветствовать стоя.

И в клубе все всё знали, и лучшего способа было не найти, как попрощаться там, в чаше стадиона, после последнего официального матча. Пока у ребят ещё были футболки с их номерами и собственные места в раздевалке, а в только что завершившемся матче они были боевыми единицами, а не свадебными генералами. Могли же просто выстроить почётный коридор из игроков ЦСКА и игроков команды-соперника. Сказать какие-то слова, дать волю эмоциям, наконец.

Ничего этого не случилось. Почему, Роман Юрьевич? Как же так, Евгений Леннорович?

В этой ситуации клуб обязан был хоть что-то предпринять, пусть даже это не нужно было вообще никому. Для нас, болельщиков, это было нужно. Нас лишили слёз.

А мы ими только и могли объяснить, что вы значили для нас, ребята.