Я встретил любовь в Бразилии. Хватит хейта, откройте глаза на мир

История фаната «Зенита», записанная Дудем.

Прошлая неделя – самая напряженная в работе полиции нравов ЧМ-2018. Весь русский интернет обсуждал, почему русским девушкам так нравится проводить время в компании болельщиков из других стран и почему об обратных союзах – когда русский парень выстраивал отношения с иностранкой – мы почти ничего не слышим.

Но такие истории бывают. 

Ниже – монолог фаната «Зенита», который четыре года назад поехал в Бразилию за сборной России и вернулся домой с любимой девушкой. 

 – Меня зовут Илья, мне 29 лет. Двигаю свое дело в Петербурге – литейное производство. Льем чугун. Увидел твой пост про мексиканца и русскую девочку, почитал комментарии и решил тебе написать.

Для начала: «Зенит» я смотрю на Вираже. Мои первые матчи на «Петровском» – это 2002 год: Кержаков, Аршавин, Денисов, Власов – все это поколение Петржелы. Первый выезд – 2005 год, Москва, «Локомотив», 0:0. Самое большое впечатление от «Зенита» – 2008 год, Манчестер, финал Кубка УЕФА. Там была такая эйфория, что я ничего не помню. Не в смысле алкогольное опьянение, а столько впечатлений, что все плывет перед глазами. Потом пересматривал матч и понимал, что почти все это видел впервые.

Кроме «Зенита», активно гоняю на сборную России. Мне повезло, я был на очень крутых турнирах и матчах: Россия – Англия в 2007-м, два Евро – в Польше и во Франции, чемпионат мира в Бразилии.

Да, иногда я не только смотрю футбол, но и дерусь. Я не езжу в лес: у меня бизнес, мне еще нужна башка. Но если конфликт возникает в городе, я не бегу, а участвую. Бежать, когда ты приехал за свою страну или за свой город, – это какая-то херня, надо оставаться. То есть меня можно назвать фанатом, но вряд ли тем, про которых принято снимать фильмы – хоть русские, хоть английские.

В 2014 году у моего брата была свадьба, он устроил ее в Португалии. В Бразилии как раз начинался чемпионат мира, и мы с друзьями совместили поездки. Я прилетел в Сан-Паулу, а друзья уже были там. У нас сейчас есть фан-фесты, а там была центральная улица с кучей кабаков и экранами, где тусили абсолютно все. Отличная атмосфера – мы, естественно, накидались, а на следующий день нам надо было лететь в замечательный город Куяба. Не был в Саранске, но, как я понимаю, Куяба – это похожая история. Маленький город, которому почему-то дали матчи чемпионата мира. При этом если у нас все достроили, то там даже через четыре года после чемпионата мира доделано далеко не все: и трамвайная линия, и тренировочный стадион – все до сих пор стоит неготовым.

В странном состоянии – трансатлантический перелет, алкоголь, вот это все – я прилетел в Куябу, и прямо в аэропорту у меня случилась судьбоносная встреча. Там был полнейший хаос, таксисты говорили только на португезе, к растерянным туристам подходили местные жители – и чтобы помочь, и чтобы сфотографироваться. В том числе подошла молодая девушка. Когда мы просто обнялись, чтобы сделать фото, уже пробежала искра. Но мы сфоткались – и разошлись. На следующий день я проснулся и понял, что вообще никаких контактов у нее не взял. Бывает. Прошло время, прошел чемпионат мира, я вернулся в Питер, а она из головы у меня не выходила. И тут один из тех друзей, с которыми мы ездили в Бразилию, говорит: «Слушай, я на ту девочку из Куябы подписался в инстаграме, она мне написала, что очень хочет с тобой выйти на связь».

Так мы начали общаться. Переписывались на английском, делали так примерно полгода, а потом договорились встретиться в Рио-де-Жанейро и провести там какое-то время. Когда я туда прилетел, подошел к ней в аэропорту и заговорил по-английски, сразу понял, что она его не знает. Оказывается, все это время она общалась со мной через Google Translate. «### [вот незадача], я попал!» – подумал я.

В Рио-де-Жанейро мы провели 10 дней – и это был язык любви и жестов. Ну и я начал учить португез. Cейчас, когда сборная Бразилии играла в Питере, усиленно тусил с их фанатами. Поскольку я еще и ходил в майке «Коринтианс», они были уверены: «Ты же бразильеро, да?». – «Да, конечно». Когда Ларисса говорила им, что я русский, они не верили.

В Рио я снял хостел в фавеле. Не, я не ошибся. Хостел – мегакрутой, на самом верху горы, двухместный номер выходит на сумасшедшую смотровую площадку, откуда видны три главных пляжа Рио: Леблон, Ипанама и Копакабана. Ларисса при этом в Рио была первый раз в жизни. И вот она впервые в городе, какой-то русский чувак везет ее в какую-то дыру, а таксист-бразильеро спрашивает: «Ты вообще в курсе, куда едешь? В фавелу! Вот с этим гринго». Но эта фавела была нормальной, почти туристической, я специально заранее это проверял. Как-то ходил там в бар смотреть UFC, и местные накидали меня своей кайпириньей так, что я пришел домой и вообще ничего не помнил. Когда проснулся, сразу проверил: Ларисса – здесь, карточки – на месте, с банковских счетов списаний нет. Меня не обокрали, не обманули и даже денег не взяли – видимо, я болел за правильного человека.

Мы провели 10 чудесных дней и разлетелись на полгода. Летом она впервые посетила Россию – Питер, ну и в Москву мы тоже доехали. Она увидела все туристическое, попробовала кучу нашей еды, ей все это очень понравилось – от Петергофа и Царского села до кваса и водки. Потом она приехала с мамой и жила у меня здесь целый месяц. Хех, было непросто, не буду скрывать.

В общем, постепенно стало понятно: это – любовь.

Одна из вещей, за которую я люблю Лариссу, – эмоционально это совершенно другой человек. Когда она просыпается зимой, а за окном – жуткий дубак и солнце, она говорит: «Солнце! Как классно!». Когда за окном все серо и идет снег: «Снег! Как классно!». Когда за окном снег тает: «О, уже тает? Значит, скоро тепло. Как классно!». Все – на веселом, на позитиве.

Считается, что Бразилия очень похожа на Россию, но мы, конечно, другие. И я часто задавался вопросом – почему. Во-первых, там намешаны самые разные люди и расы: чуть африканского, чуть индейского, чуть азиатского. Во-вторых, три основные культурные истории: карнавал, футбол и сериалы; все – замешано на жутких эмоциях, и вся жизнь – на жутких эмоциях. Я не уточнял статистику, но количество суицидов – огромное. Старший брат Лариссы повесился: не смог пережить развод родителей. Ларисса – самый позитивный человек, которого себе только можно представить, но два дня в году она в полном унынии: в день рождения брата и в день его смерти. 

Эмоции, эмоции, эмоции. При этом когда случаются конфликты на почве ксенофобии, завожусь только я. Она – очень спокойна: «Просто это советские люди. Они никогда не видели других, не похожих на себя. Время пройдет – все изменится».

Ларисса переехала ко мне в прошлом году. У нас был уговор, что она получает высшее образование дома и только после этого мы воссоединяемся. Вариант, чтобы я переехал в Бразилию, мы рассматривали, но недолго. Из России я, может быть, и уехал бы, но из Питера – не хочу.

Наш основной язык общения – португез. Русский она учит, но с перебоями. У нее был преподаватель – питерский бразильеро, но это очень забавная публика. Он мог просто так приехать к нам в субботу в 11 утра, когда мы уже одеты и собираемся куда-то идти. «А вы договаривались об уроке?». – «Нет». – «Дружище, извини». Ее любимая группа – «Ленинград». У них есть вотсапп-группа бразильеросов, которые живут в Питере; там все говорили, что «Ленинград» – плохо. Но когда она увидела «Экспонат», сказала: «Это же я!». Теперь слушает и рвется на концерт. 

Еще забавно, как иностранцы меняют отношение к России по мере того, как тут живут. Первое впечатление – как у туристов на ЧМ-2018 – это всегда восторг. Но потом возникают вопросы. Например, когда я сломал руку и поехал в первый мед, охранник попросил за парковку 50 рублей. «Илья, это же коррупция!». – «Вообще, это считается платой за парковку». Или когда она смотрит телевизор и видит, что в новостях только Путин: «А это точно нормально, когда никого другого вообще не показывают?». Еще большинство русских людей говорит Лариссе, что экономика в России очень сильная. «Слушайте, у меня зарплата неплохая для Петербурга, но даже ее недостаточно, чтобы слетать в Бразилию. Экономика точно сильная?».

– Я планировал, что это будет монолог, но мне не простят, если один вопрос я не задам: секс – особенный?

– Да. Во-первых, потому что по любви. Во-вторых, границ не существует; ограничения – просто до свидания.

Но давай о главном. Скажу честно: в моем окружении – не в друзьях, а в тусовке – есть люди, из которых, к сожалению, не ушла правая тема. Кто-то из них говорил: «Ты знаешь, что она негритянка?». – «Знаю. И что?». Мои родители тоже были в растерянности какое-то время.

Но потом все влюблялись. Она очень крутая, это факт. Все мои друзья знакомились и понимали: она очень открытая, очень добрая, очень честная. Она ходит со мной по тем же кабакам, где можно наткнуться на знакомых правых взглядов. Никто и никогда не говорил ничего оскорбительного нам в лицо. И дело не в том, что я какой-то суперсильный чел. Я, конечно, хожу в зал, но в движухе полно людей, которые могут меня ушатать на раз-два. Все конфликты – только бытовые, и в исполнении очень странных людей.

На прошлой неделе какой-то скороход с огромной бородой встретил меня в магазине и начал втирать: «Это же разные расы! Нельзяяяяяяяя». Мы просто стояли на кассе, там было полно народу. Закончилось просто: «Либо ты сейчас просто извинишься, или через минуту будешь извиняться на улице и на коленях». Он извинился дважды, конфликт был исчерпан.

Бывало, что в метро рядом с ней не сажали детей. Ну, вот так некоторые старые женщины с детьми или внуками реагируют, да.

Мне это интервью не очень надо. Просто меня в твоем посте зацепили комментарии. Мой товарищ, который отлично нас знает, который подвозил Лариссу на футбол, пришел к тебе в камменты и тоже начал жестко хейтить. То есть у вменяемого человека, который отлично с нами общается, все равно остается какое-то говно в голове. У меня есть гипотеза: все эти люди – что из магазина, что из метро, что из твоих комментариев – или не очень давно живут в большом городе, или живут в своем пространстве и вообще не выходят из двора. И вот всем им мне хочется объяснить: выходить из двора – надо.

Надо не только смотреть «Орла и решку», но и самим выезжать за занавес – смотреть, как там. Болельщикам и фанатам – ездить на выезда, громко, а не тихо поддерживать там свою команду, знакомиться с новой культурой и знакомить – со своей. Тот самый друг, который тогда в Куябе добавил Лариссу в инстаграме, постоянно возит с собой на выезда мелкие сувениры: магнитики в виде матрешек, шоколадки «Аленка» и прочую мелочь, которую он дарит тем людям, кто был к нему приветлив и позитивен. Казалось бы, всего несколько раз по 50 рублей на безделухи, а кто-то очень-очень далеко будет хорошо думать о нашей стране.

Мир – разный, люди – разные. Это очень классно, и этим надо наслаждаться. И тратить свою жизнь гораздо лучше на удовольствие, а не на громкий и бессмысленный хейт.

Фото: instagram.com/muzyuka; Gettyimages.ru/Clive Rose; из личного архива (3,4); instagram.com/thaislarissa1 (5-7)