«Меня спрашивают про Путина и шутят, что я русский шпион»
Обладатель американского паспорта Евгений Стариков поиграл в РФПЛ за «Томь» и «Ростов» и даже забил гол в ворота «Зенита», которому на тот момент принадлежал. Затем был год в одесском «Черноморце», а последний сезон он выступает в Америке – в лиге под названием North-American Soccer League (NASL). Причём в клубе, который знает весь футбольный мир – «Нью-Йорк Космос». Именно в нём в 1970-е выступали легенды мирового футбола Пеле и Франц Беккенбауэр.
В интервью «Чемпионату» Стариков рассказывает, как дружил в «Зените» с Бруну Алвешем, почему его брат увлёкся американским футболом, а он соккером, из-за чего у него до сих пор нет российского паспорта и что американцы делают регулярно, а русские не хотят.
«Раньше Пеле приезжал к нам, а теперь здоровье не позволяет»
— Какие ощущения – выступать за клуб, в котором играли Пеле и Беккенбауэр?
— Я горжусь этим. Это ведь единственный клуб, в котором играл Пеле после «Сантоса». Благодаря ему и Беккенбауэру футбол в США и сам «Нью-Йорк Космос» стали известны всему миру. Болельщики «Космоса» очень ценят тот факт, что за них играл лучший игрок в истории футбола, и только они могут похвастаться этим.
— Во всём мире знают MLS. А что такое NASL?
— Североамериканская футбольная система отличается от европейской. В США большинство профессиональных спортсменов в разных видах спорта проходят обучение в своих средних и высших школах, затем в колледжах и уже после этого выходят в профессиональные лиги. MLS – это главная. И есть две низшие лиги: USL (United Soccer League) и NASL, в которой играет мой клуб. NASL всегда считалась более престижной. А USL — это лига, в которой играют молодёжные команды клубов MLS.
— Ваш русский коллега с американскими корнями Павел Кондрахин, выступающий сейчас в USL, рассказывал про уровень этой лиги. Мол, Дидье Дрогба и Шон Райт-Филлипс, играющие сейчас там, могут спокойно ходить по полю и при этом обыгрывать соперников с разгромным счётом.
— Возможно, это потому, что там как раз играют ребята, которые только закончили школу. Для таких звёзд, как Дрогба и Райт-Филлипс, которые играли в АПЛ и Лиге чемпионов, это действительно слишком легко. У нас в NASL хоть и всего восемь команд, но уровень игры всё же повыше, чем в USL, где их 30.
— Почему так мало команд — всего восемь?
— NASL каждый год теряет по 2-3 команды из-за финансов. В прошлом сезоне у нас было 12 команд со всей страны. Сейчас уже восемь, хотя в следующем сезоне хотят добавить два новых клуба. Клубы не очень выгодно содержать в нашей лиге. Говорят, что в скором времени две эти лиги соединят в одну сильную лигу. Все организуют по примеру остальных видов спорта: две конференции и четыре дивизиона, что минимизирует расходы на перелёты. А слабые команды переведут в низшие лиги, по примеру НХЛ. Но это пока только слухи
.— Пеле — почётный президент вашего клуба. Он как-то участвует в его жизни?
— Раньше он часто приезжал на тренировки и игры команды: общался с игроками, подбадривал их. Но я этого не застал. Последний сезон Пеле перестал ездить из-за проблем со здоровьем. Но, может, всё наладится, и он приедет к нам на какую-нибудь домашнюю игру. Мне бы очень хотелось увидеть его и пообщаться.
— На последней домашней игре «Космоса» собралось около трёх тысяч поклонников. Стандартная аудитория на ваших играх?
— Да. Наша арена вмещает всего семь тысяч, и обычно она забивается на половину или три четверти. Бывает и больше. Например, на праздник 4 июля (День независимости США) был аншлаг, а после игры запускали фейерверки. Это было классно.
— Основную массу ваших поклонников составляют испаноязычные болельщики. «Ультрас» даже поют по-испански. С чем это связано?
— Когда я только начал играть за «Космос», мне это тоже бросилось в глаза. Возможно, причина в том, что раньше команда базировалась в Лонг-Айленде, где проживает много латиноамериканцев. Есть ещё версия: у нас главный тренер из Венесуэлы, а он здесь уже с 2013 года. В любом случае коренным американцам больше интересен бейсбол и американский футбол. А вот выходцам из других стран именно соккер.
— Русские приходят на игры? Стадион — всего в пяти минутах ходьбы от русского квартала Брайтон-Бич.
— Не так много, но бывает, что приходят поболеть русские и украинцы. Они же меня чаще всего и узнают на Брайтон-Бич и Кони-Айленд. Брайтон-Бич – это же маленькая Одесса! А недавно ко мне подошли русскоговорящие в Центральном парке Манхэттена и спросили: «А вы случайно не футболист?» Было приятно.
«Партнёры по «Нью-Йорку» шутят, что я – русский шпион»
— Главное отличие второй лиги США от РФПЛ?
— В США намного больше силовой борьбы. Играют жёстко, а иногда откровенно грубо. В РФПЛ стараются больше комбинировать. Но мне кажется, что в низших лигах везде больше силового футбола и борьбы.Лично я свой стиль игры не менял и к местным скоростям приспособился быстро. А вот, к примеру, у нас есть в команде испанец Хави Маркос, и он к такому жёсткому футболу не привык. Они в Ла Лиге больше играют в пас. Поэтому в первое время у него были проблемы с адаптацией.
— Были рады вернуться в Америку?
— По США, конечно, скучал. Я родился в Одессе, но с одного года рос уже в Америке. Первые шаги делал именно на американской земле.
— Партнёры относятся к вам как к американцу или как к русскому?
— Они сами не знают. Я хоть и американец, но выгляжу как русский. При этом разговариваю по-английски как на родном языке. Поэтому поначалу они сами смотрели на меня с интересом и спрашивали, кто я — русский или американец? Но всё-таки они понимают, что я не такой американец, как все. И больше относятся ко мне как к человеку из России. Спрашивают меня про мою карьеру на той стороне Атлантики и обязательно про Путина. А некоторые даже шутят, что я русский шпион.
«В «Зените» больше всего общался с Бруну Алвешем»
— Как вообще получилось, что вы стали в США футболистом?
— Любовь к футболу прививал папа. Мы с ним постоянно играли с ним в мяч. Но мой старший брат выбрал американский футбол. Он крупнее меня, ему идёт это игра. А затем уже я играл в своей школе в футбол. Так и завертелось.
— Как состоялся переход в «Зенит»?
— Питер для меня тоже особенный город. Там жили мои бабушка с дедушкой, и мы ездили туда с семьёй.А с приглашением в «Зенит» вышло так. Ещё когда я играл за колледж, мне удалось выйти на контакт со скаутами и отправить видео с моих матчей в «Зенит». Их просматривала селекционная служба. Меня пригласили на просмотр, после чего я подписал контракт на пять лет. Но первое время я выступал исключительно за дубль.
— Почему за эти пять лет так и не получилось сыграть ни одной официальной игры за основной состав?
— Главный тренер «Зенита» Лучано Спаллетти привлекал меня к тренировкам за основу, давал играть за команду на сборах, где мне даже удавалось отличиться. Но в команде были и другие хорошие игроки, и Лучано предпочитал ставить в состав именно их.
— Кто больше всего запомнился из того «Зенита»?
— Больше всего португальцы – Данни и Бруну Алвеш. С последним мы вообще сдружились. Он помогал мне по бытовым вопросам, а после тренировок мы частенько проводили время вместе. Отличный парень!
— Гол «Зениту» за «Томь» – самый запоминающийся момент за время выступления в России?
— Без сомнений. Не каждый день забиваешь клубу, которому принадлежишь.
— Каково вообще было жить в России после 20 лет жизни во Флориде?
— Поначалу непривычно. Чувствовалась разница в менталитете, людях. В Штатах принято постоянно быть приветливым, спрашивать, как у тебя дела, даже если человек видит тебя впервые, помогать в чём-то.
— А в России?
— В России люди тоже помогают, если есть возможность, просто делают это с более угрюмыми лицами. Допустим, в США я привык, что у нас есть такая традиция – после каждой игры по дороге в раздевалку оставлять автографы болельщикам и ребятам из академии. Причём делать это каждый раз, несмотря на то, как ты сыграл, плохо или хорошо, выиграла твоя команда или проиграла. Остановиться и расписаться займёт всего одну минуту, зато сколько радости ты принесёшь этим детишкам! Но в России такого не было. В этом, наверное, и есть разница в менталитете.
«В Томске встретил супругу»
— Не побоялись ехать после Петербурга в холодную Сибирь?
— Нисколько! В основе «Зенита» было трудно получить игровую практику, а я очень хотел играть. Поэтому, когда появился вариант с «Томью», долго не раздумывал.Очень благодарен Валерию Кузьмичу Непомнящему. Он доверял мне, и у него я многому научился как футболист и человек. Прекрасный специалист.
— Во второй раз в Томск вас позвал Анатолий Давыдов…
— Да, у него я играл в самом начале моей карьеры в России, а когда появилась возможность снова уйти в аренду в «Томь», был рад получить приглашение именно от него. Жаль, что на этот раз меня подвела травма, и за томичей я сыграл, по сути, только один матч. Но, несмотря на это, от игры в Томске и от города у меня остались самые приятные воспоминания. Плюс там я познакомился с будущей женой.
«Одесса – чудесный город, и живут в нём прекрасные люди»
— Вы ещё играли в России за «Ростов». А после этого вас пригласили в одесский «Черноморец». Руководство клуба знало, что это ваш родной город?
— Это не было ни для кого секретом. Одесса — чудесный город. Прекрасные люди, солнце, море, пляж. И всё такое родное. Я приезжал сюда, ещё когда был маленьким, у нас здесь жили родственники, дедушка. Мне было очень приятно вернуться на историческую родину и пожить на Украине. В «Черноморце» меня тоже приняли как своего.
— Вы играли там в 2015-2016 годах, когда отношения между Россией и Украиной уже стали напряжёнными.
— Мне кажется, Одессу вся эта политика не сильно затронула. Да и потом, там живут русские, все говорят по-русски. Бывало, когда мы ездили на выездные игры в Западную Украину, там даже по-русски с нами не хотели говорить. Только по-украински. Но я-то украинского не понимаю.
— После Одессы рассматривали предложения только из США?
— Были варианты вернуться в Россию, были из Европы: например, звали в Австрию. Но мы решили вернуться в США, и я об этом нисколько не жалею. У меня здесь контракт по схеме 1+1, а сезон идёт с марта по ноябрь.
«Российского паспорта у меня до сих пор нет»
— В 2011 году в интервью вы сказали, что на ЧМ-2018 хотели бы сыграть за сборную США. Почему?
— С самого начала карьеры я старался пробиться именно в основу американской команды. Начинал играть в здешней системе, меня тут знают, я на виду у тренеров. В те времена даже вызов в США был успехом – за команду играли Демпси, Донован, Ховард. Мне удалось побывать в расположении сборной лишь однажды, но, с другой стороны, за Россию я не могу играть сейчас по другим причинам.
— Каким?
— У меня до сих пор только паспорт США, хотя я всегда хотел получить российское гражданство. Но, к сожалению, пока не получилось. Когда играл в России, мы уже хотели подавать документы, но были неясности с законодательством, которое на тот момент не приветствовало наличие двойного гражданства. Хотя у дочек сейчас уже двойное гражданство. В РФПЛ я, кстати, всегда считался легионером, что тоже создавало трудности.
— У нас сейчас для сборной активно натурализуют игроков, которые имеют российские корни. Не отказались бы от предложения сыграть за сборную России?
— Слышал и про Гилерме, и про Нойштедтера. Но ко мне с таким предложением никто не обращался, поэтому это всё пустые разговоры. Хотя за сборную США официально я не заигран.
— Кем себя больше ощущаете — русским или американцем?
— В душе я, наверное, больше американец. Здесь провёл большую часть жизни, вырос и стал футболистом. С другой стороны, у меня русские родители, русская жена, и родился я в СССР. Сложно ответить на этот вопрос.
— На каком языке сейчас думаете?
— Раньше всегда думал на английском. Но те семь лет, которые провёл в
России и на Украине, оказали большое влияние, поэтому теперь уже думаю больше на русском.
— Возвращение в Россию ещё возможно?
— Пока все мои мысли связаны с «Космосом». Но если я ещё пригожусь в России, то почему бы и нет?