Непослушный Ботвинник

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

До сих пор, читая статьи Артёма, мы воспринимали Михаила Ботвинника как любимца советской власти: член КПСС, орденоносец и даже тот, ради которого в Москве-1948 можно было бы дать Василию Смыслову и Паулю Кересу команду «сыграть на одного». Да чего там – сам Лаврентий Берия подарил ему в 1936 году участок под дачу. (С вагоном стройматериалов для её постройки – отдельная любопытная история.)

Но так ли уж прямо Михаил Моисеевич у партийных как сыр в масле катался? После ознакомления с трудами Михаила Юрьевича Прозуменщикова я утверждаю, что – нет. Ибо стоило только товарищу Сталину помереть, как Ботвинник начал наглеть. Причём с места в карьер.

Чти вождей!

В мае 1954 года Ботвинник, защитив во второй раз своё чемпионское звание в первом из трёх своих поединков с Василием Смысловым, написал письмо секретарю ЦК КПСС П. Н. Поспелову, в котором изложил свою точку зрения по оптимизации дальнейшего продвижения марксистских идей в Западной Европе – руками коммунистических партий других стран. В принципе, основной мыслью Ботвинника было недопущение атомной войны при осуществлении пролетарской революции на Западе. Для этого следовало, по его мнению, изолировать империалистов от народа – их социальной базы в мирное время и пушечного мяса в случае войны.

Мысль вроде бы хорошая, но политика партии для власть предержащих была в то время делом прямо-таки святым – для «простых смертных» на ней, как на самом ценном музейном экспонате, висела табличка: «Руками не трогать». А уж тем более – не критиковать и не подправлять. К тому же – как именно подправлять? Та конкретика, которую Ботвинник ради достижения описанной им цели предлагал для включения в программы западных компартий, – в первую очередь, оставление капиталистам после победы революции части получаемого ими нетрудового дохода и даже его дальнейшее увеличение за счёт сокращения военных расходов и в условиях роста национального благосостояния…

Ой-й-й!!! Какое уж тут предисловие к письму, в котором Михаил Моисеевич оговаривался, что политик из него – никудышный и он, если что, рассчитывает на снисхождение своих читателей? После таких заметок чемпиона мира вся Старая площадь загудела, как опрокинутый улей. Итоговый вердикт – или, если угодно, ярлык – был следующим: писал буржуй-лейборист, либерал-пацифист и вообще антимарксист. Вызвать! Мозги вправить! Если «не отречётся» от своих взглядов – исключить из КПСС! Вот такой вот любимец партии и правительства.

Очухался Ботвинник после устроенной головомойки лишь полгода спустя. Слава богу, подумал он, что хоть как-то подстраховался: смерти Сталина – дождался, конца антисемитской истерии – тоже, звание чемпиона мира – защитил, от руки – написал (иначе бы Поспелов и Ко «изнасиловали» заодно и машинистку). Но, очухавшись, Михаил Моисеевич вспомнил, что он таки чемпион мира! Боец, а не тварь дрожащая! Ох, сейчас они у меня получат, эти идеологи-недотёпы… И вот что они получили в декабре того же, 1954 года.

«Товарищ Поспелов! Я тут недавно ещё товарищу Маленкову написал – в общем, всё то же самое, что вы уже видели. Ответа пока не получил, ну да ладно.

Лейбористов будете искать где-нибудь в другом месте. Я же сказал: «Оставить буржуям часть прибыли после победы революции»! «После»! А не «вместо»! Эти люди, мелкие буржуи то бишь, – не привычные вам пролетарии: они сыты, грамотны и обеспечены жильём. Поэтому «классическая» революция с полной национализацией им неинтересна. Учтите это.

А теперь о главном. Потенциальную атомную катастрофу надо предотвратить – с этим, я надеюсь, вы спорить не будете? Так кто же, если не марксизм-ленинизм, это самое передовое в мире учение, должен указать человечеству путь избавления от пресловутой катастрофы?

Как именно это сделать? Я уже писал вам, как. Возможно, мои идеи наивны и неуместны, но никаких других-то вообще нет! А продвигая идею «классической» революции во всём мире, вы, товарищи, заставите человечество заплатить за неё слишком большую цену!»

Если кому-то из вас станут интересны точные тексты писем Ботвинника Поспелову, то они вот здесь. Но смысл этих текстов был именно такой. Короче, чемпион мира обнаглел вконец.

Дальше было вот что. Сам Ботвинник погрузился в подготовку к очередному чемпионату СССР (на котором, как вы уже знаете из статей Артёма, он всё равно выступил не слишком удачно). Маленков в январе 1955 года был раскритикован Хрущёвым на очередном Пленуме ЦК КПСС и лишён большинства рычагов власти. Так что им обоим стало как-то не до дискуссий. А ещё через год не до дискуссий стало и Поспелову: на ставшем уже легендарным XX съезде КПСС СССР провозгласил курс на мирное сосуществование социализма и капитализма и одновременно – на предотвращение атомной катастрофы. Плюс подверг анафеме культ личности Сталина – а дело в том, что именно с его «бессмертными» трудами Поспелов настойчиво рекомендовал ознакомиться новоявленному шахматному «либерасту».

Итак, Ботвинник выиграл ту «партию» у партийных. Но проиграл в сугубо шахматном плане. Вот теперь вы знаете, почему в середине 1950-х гг. он был явно не на пике формы. Отвлекался товарищ. На посторонние темы.

Чти союзников!

Следующий произошедший с Ботвинником шахматно-политический скандал можно было бы назвать курьёзным. И всё же по шапке за него кое-кто получил.

Дело было на XV шахматной Олимпиаде (1962 год) в болгарских Золотых Песках. Комментируя для газеты «Правда» очередную убедительную победу сборной СССР, Ботвинник отметил, что серьёзную конкуренцию победителям могли бы составить немецкие шахматисты, выступай они на этой Олимпиаде не отдельно за ГДР и ФРГ, а единой общегерманской командой, как на «обычных» Олимпиадах. (Действительно, на Играх 1956, 1960 и даже 1964 года западные и восточные немцы выступали Объединённой германской командой – ОГК.)

Н-да... Тут нужно было быть не то чтобы семи пядей во лбу, а просто более мудрым, более осторожным человеком. Понимать, в какой стране и в какое время ты живёшь. Но осторожный человек чемпионом мира никогда не станет. Поэтому – придётся терпеть издержки титула.

В Москве-то поначалу не обратили внимания на эту фразу Ботвинника (он и оценку-то свою давал с сугубо спортивной точки зрения), а вот в Берлине... «Последний сталинист Европы», глава ГДР Вальтер Ульбрихт прямо-таки взвился: «Как смеет какой-то спортсмен давать советы на темы, относящиеся к компетенции исключительно политиков?!» И тут же настрочил жалобу прямиком в ЦК КПСС. Впоследствии ему пришло в голову и нечто из серии «а ещё земляным червяком», озвученное устами пресс-атташе ГДР в СССР Дерингом в адрес советского МИДа: «Как можно игроков сборных ГДР и ФРГ общо называть «немецкими шахматистами»?! Что за провокация вообще?!»

Истерику Ульбрихта нетрудно понять: не для того он в прошлом году Берлинскую стену строил, чтобы Ботвинник нынче дырку в ней сверлил. Ведь если Германия, не дай бог, вновь объединится, у СЕПГ не будет никаких шансов удержаться у власти!

Чемпиона мира вновь вызвали на разъяснительную беседу, но, скорее, галочки ради. Хуже пришлось Н. Н. Иноземцеву – заместителю главного редактора «Правды», пропустившему слова Ботвинника в печать (схлопотал выговор за «потерю бдительности»).

Чти революцию!

В конце 1968 года в Берлине состоялся второй мемориал Эммануила Ласкера, посвящённый 100-летию со дня его рождения. Пригласили на него и Ботвинника, однако он наотрез отказался ехать в ГДР и вновь попал на заметку членам ЦК КПСС. Почему же? А потому, что вы, камрады, меня не уважаете!

Во-первых, экс-чемпиона мира как-то негоже приглашать на турнир со столь слабым составом участников. Михаил Моисеевич, даром что подходил к своему 60-летнему рубежу, играл-то ещё сильно – так, в 1970 году он примет участие в «Матче века» между советскими шахматистами и шахматистами остального мира; если повернуть ситуацию под определённым углом, окажется, что именно его лишнее очко в поединке с Миланом Матуловичем стало решающим.

Во-вторых, экс-чемпиона мира как-то негоже приглашать в последний момент «на замену». Изначально Ботвинника пригласили как бы между прочим, в устной форме, а официальное письменное приглашение пришло ему лишь после того, как играть на пресловутом мемориале отказались многие видные западные шахматисты (бойкотируя соревнования в ГДР за недавние события в Чехословакии). К тому же немцы имели неосторожность раструбить по всем СМИ, что Ботвинник, мол, уже давно давал согласие на участие в турнире.

Два вызова на разговор в Спорткомитет ничего не изменили: аполитичный, но неуступчивый Ботвинник только вошёл во вкус. Мол, я сам буду решать, где играть, а где нет! Отправьте-ка меня лучше на представительный турнир в Вейк-ан-Зее! Не хотите? Тогда и я не хочу! Вот сейчас как заявлю на всю страну, что вообще ухожу из шахмат! (Отметим в скобках, что Давид Бронштейн приглашением на тот турнир в ГДР не побрезговал.)

Спорткомитет, схватившись за голову, побежал со всех ног в ЦК КПСС. Отдел пропаганды, в принципе, знал способы «укрощения строптивых», но не знал, что бы такого нехорошего можно было «подшить к делу» в данном конкретном случае. После долгих поисков отдел выдавил из себя следующее: 1) в последние пять лет экс-чемпион мира старался по возможности не ездить на турниры в социалистические страны; 2) в прошлом году он отказался участвовать в турнире, посвящённом 50-летию Октябрьской революции; 3) и вообще, он старается игнорировать внутрисоюзные соревнования, хотя регулярно приходить за шахматной стипендией не забывает.

На серьёзный компромат всё это вместе взятое, конечно, не тянуло, и пришлось ЦК КПСС предложить Спорткомитету вызвать Ботвинника «на ковёр» в третий раз. Для порядка – начать с того, что, мол, его поведение уже определённо перешло в политическую плоскость (собственно, Спорткомитет и раньше Ботвиннику на это указывал, теперь он разве что заручился таким же мнением и со Старой площади), а продолжить – тем, что стипендии впредь больше не будет, если не будет игры внутри СССР, а также в странах, указанных в планах международных спортивных связей.

И, знаете, удар по жадности достиг-таки цели! Или, по крайней мере, чиновники отчитывались руководству именно так. Учитесь, шантажисты! Рубль – лучшее оружие против взрослых! (Впрочем, на мемориал Ласкера Михаил Моисеевич всё равно не поехал. А вот на турнир в Вейк-ан-Зее – поехал.)

Чти безопасность!

В конце 1970-х гг. перед наиболее продвинутыми умами околошахматного мира во весь рост встала проблема отставания СССР от США в плане научно-технологического прогресса вообще и в плане достижений вычислительной техники, в частности. Дело в том, что в те годы у нас было принято гордиться успехами не только живых шахматистов, но и железных. Так, в 1974 году созданная в СССР шахматная программа «Каисса» стала первым чемпионом мира в соревновании с 12 другими программами. А когда в 1975 году и «живой» шахматный титул вернулся в СССР, триумф страны Советов оказался полным.

Но счастье продолжалось недолго. В 1977 году «Каисса» на втором чемпионате мира для ей подобных поделила уже 2-3 места, а в 1980 году и вовсе оказалась в числе аутсайдеров. Михаил Ботвинник сотоварищи разрабатывал в те годы другую шахматную программу – «Пионер», принцип действия которой разительно отличался от обычного компьютерного: если «классическая» шахматная программа перебирала все возможные варианты, то «Пионер» – только самые логичные. То есть Ботвинник хотел заставить машину думать «по-человечески». С современной колокольни мы, свидетели успехов «Deep Blue», «Fritz» и других машин, конечно, можем сказать, что Ботвинник двигался в неверном направлении. Однако 40 лет назад сказать ему это было невозможно. Да и вообще нас в данном случае интересует другое.

Программа «Пионер», перебиравшая впустую всего около 200 вариантов ходов в секунду (в то время как чемпионка мира-1977 – американская программа «Чесс» – порядка двух миллионов), нуждалась в доработке за рубежом – на советских ЭВМ того периода необходимую скорость было не развить. (А требовалось-то всего лишь 10-15 миллионов операций в секунду при оперативной памяти в один мегабайт – смешно звучит сегодня, правда?)

Но как можно вывезти программу, связанную с развитием теории принятия решений, за рубеж? Она же в Пентагон попадёт! «Принципы работы «Пионера» я уже давно изложил в своей книге «К достижению цели», – возражал на это Ботвинник, – а невывоз программы стратегически повредит нам ещё больше, чем вывоз». Но ЦК КПСС, разумеется, было не переубедить: новый виток «холодной войны», Пентагон, престиж… Короче, дождитесь лучше, товарищ Ботвинник, момента создания высокопроизводительной ЭВМ в СССР и отладьте программу на ней – скажем, в Вычислительном центре Сибирского отделения Академии наук СССР.

Как проходила – и проходила ли вообще – отладка «Пионера» на советских ЭВМ, неизвестно. Известно лишь то, что на последующих чемпионатах мира среди машин первенствовали исключительно американские программы. (По той ссылке, которую я вам уже давал, вы можете также ознакомиться с интеллектуальным уровнем оппонентов Ботвинника.)

Чти коллег!

Последний эпизод, связанный с появлением имени Михаила Моисеевича в документах ЦК КПСС, относится к 1984 году. Вернее, к маю 1984 года. Уточнение важное, ибо события, описанные в справке КГБ о поведении Ботвинника, относились к ноябрю 1983 года. Не могли же советские спецслужбы медлить целых полгода? Скорее, эту информацию просто-напросто приберегли – для того, чтобы пойти данной картой впоследствии, когда ставки в игре будут повыше.

Итак, в ноябре 1983 года, будучи в США, экс-чемпион мира дал интервью газете «Новое русское слово», в котором подверг уничижительной критике многих советских шахматистов, в том числе чемпиона мира – Анатолия Карпова. Вдобавок он предсказал скорую победу над Карповым со стороны своего ученика – Гарри Каспарова. Объяснял свою резкость (и аргументировал свой прогноз) Ботвинник тем, что во времена противостояния Анатолия Карпова и Виктора Корчного почти все ведущие шахматисты СССР по указке «сверху» регулярно поставляли чемпиону мира свои новейшие теоретические разработки – что заодно позволяло советской пропаганде трубить по всему миру о собственных гениальных идеях молодого чемпиона. Но больше, мол, этого не будет, поскольку соперник Карпова к «глубоко враждебным» Советскому Союзу элементам не относится.

Другими словами, Ботвинник сказал, что матчи «Карпов – Корчной» были таковыми лишь по форме – по содержанию же это были матчи «сборная СССР – Корчной». Кстати, самого Виктора Львовича Ботвинник не забыл похвалить за твёрдость характера. («Рыбак рыбака», что называется, плюс некоторая переменчивость судьбы. В своё время Михаил Моисеевич ругал Гарри Кимовича за то, что тот – по понятным в условиях СССР причинам – смалодушничал и взял фамилию матери, а не отца – Вайнштейн. Мол, я, в отличие от тебя, даже сталинскую антисемитскую истерию пережил, но фамилию не поменял – проявил характер. Правда, тут же выяснилось, что фамилия матери Ботвинника была Рабинович.)

Кроме того, партийным не понравились сугубо «технические» детали того интервью. Взял его у Ботвинника корреспондент М. А. Файнберг – бывший советский гражданин, выехавший в 1979 году в Израиль, впоследствии осевший в США и регулярно выступавший в прессе с откровенно антисоветских позиций. Сама же газета «Новое русское слово» была эмигрантским изданием. Несколько лет назад советский журналист и по совместительству – агент КГБ Л. Колосов написал в одной своей статье, растиражированной потом во многих советских СМИ, что, мол, «Новое русское слово» – это мелкая, дрянная газетёнка, являющаяся сборищем белогвардейского охвостья, гитлеровских коллаборационистов и прочих антисоветских отщепенцев. Солидные люди, мол, интервью ей никогда не дают – независимо от своего возраста, социального положения и убеждений – хоть политических, хоть религиозных, хоть ещё каких.

И как после такой резолюции объяснить появление в этой паршивой газетёнке советского экс-чемпиона мира – никогда, в общем-то, не позиционировавшего себя как диссидента? Вновь вызов, вновь беседа-головомойка, а в качестве наказания – ограничение зарубежных поездок. Ещё один излюбленный советскими властями способ давления на непослушных шахматистов.

***

Вот такой вот кладезь историй. В качестве весёлой концовки – один курьёз на тему о том, что порой бывало, когда партийные вмешивались в сугубо шахматные вопросы. Относится он, правда, не к Михаилу Ботвиннику, а к Василию Смыслову. В 1958 году он наряду с Александром Котовым и Елизаветой Быковой вступил на страницах «Правды» и «Советского спорта» в полемику с мастером Василием Пановым – о том, что же такое шахматы (в смысле – спорт, наука или искусство). Дойдя до определённого градуса, пресловутая троица расчехвостила Панова в «Правде» за умышленное принижение шахматного искусства и настрочила жалобу в ЦК КПСС. Перепуганный Панов обратился туда же.

Вообще, подобные разборки с привлечением на свою сторону властей были у советских шахматистов и вообще интеллигенции (художников, учёных и т. д.) в порядке вещей. Но дело-то не в этом, а в том, что ЦК КПСС очутился в глупом положении. Что теперь делать? Принимать спецпостановление о том, являются ли шахматы искусством, и если да, то на сколько процентов? Смешно-с. Пришлось прибегнуть к здравому смыслу и обязать Спорткомитет вызвать к себе всех четырёх спорщиков – с тем, чтобы уладить дело на месте без привлечения к нему более занятых людей.