«Меня обрили и влили в рот водку». Первый русский в НХЛ
Спортивная редакция «БИЗНЕС Online» рассказывает историю Виктора Нечаева, который сыграл в Америке ещё за шесть лет до того, как Госкомспорт СССР одобрил переход Сергея Пряхина из «Крыльев Советов» в «Калгари».
«Ну что, Витёк? Как финка?»
Такой вопрос Виктор Нечаев услышал в 1972 году от тренера юниорской сборной СССР. После чемпионата мира игрокам дали два часа свободного времени на покупки. Нечаев встретил молодую финскую переводчицу, которая говорила по-русски. «Тебе помочь что-то купить?», – спросила она. Виктор попросил помощи в выборе музыкальных пластинок. Уже на вокзале хоккеист попрощался со своей знакомой.
В будущем он никогда не вызывался в сборную. Почему – стало понятно только через несколько лет. «Один из близких сотрудников КГБ показал моё досье, в котором значилось: «Склонен к контактам с иностранцами». Но ведь это смешно, я и по-английски толком не говорил», – рассказывал Нечаев «Советскому спорту». Такое клеймо ему поставили после истории с переводчицей, хотя, по его словам, «в 17 лет ни о какой любви не могло быть и речи».
Даже с таким досье, у Нечаева неплохо складывалась клубная карьера – он прошёл «Спартак», «Сибирь» и СКА. Но в Ленинграде он пришёл к мысли, что лучше бы покинуть СССР. «В югославском турне повздорил из-за премиальных с начальством, – рассказывал Виктор в разговоре по пятницам на «Спорт-экспрессе». – Прилетев в Москву, я прямо в аэропорту взял вино и сказал при всех: «Отсюда валить надо, в Союзе ничего хорошего не будет». После каждой поездки за границу у нас был недельный запой. Мы говорили, что цветная картинка переходила в чёрно-белую. Чем больше ездил, тем тяжелее становилось. Вот и думал: может, лучше работать заправщиком на Западе?»
Вскоре СКА сделал Нечаеву выговор за нарушение дисциплины. Он понимал, что нарушений скопилось «миллион» и досрочно покинул клуб. Дальше – период карьеры, который Виктор описывает словом «халтура». В Ташкенте Нечаев играл так, что успел осмотреть местные рынки с доступным гашишем. Он даже попробовал: «Забил однажды косячок. Впечатления никакого. Поболтало, будто музыку слушаешь, и всё. Я не увлёкся этим. Русскому человеку выпивка ближе».
Череповец Виктор не смог изучить так детально – он приезжал в город только в дни матчей «Металлурга», а после возвращался в Питер. Там он учился на инженера железнодорожного транспорта. И поженился на американке Шерол Хэйглер. Она думала, что без свадьбы Нечаев отправится в Афганистан. На самом деле, это была сочинённая Виктором легенда. В одном интервью хоккеист сказал, что «не использовал свою подругу лишь с целью получения визы» и что были «высокие чувства», а в другом – что они «разве что кольцами обменялись» и «поцеловались единственный раз в жизни».
Подобный манёвр Нечаев применял и раньше – когда пытался обосноваться в Израиле. Он женился на еврейке, но не учёл новое постановление: для гражданства нужно было два совместных года жизни и желательно ребёнок. Осознав неудачу, Нечаев сжёг советский паспорт, а милиции сказал, что документ украли. Статус хоккеиста помог Виктору получить новый паспорт – уже с ним он перебрался в Лос-Анджелес. Шерол практически не виделась с Нечаевым. Сначала она училась в Нью-Йорке, а после – в Бостоне. Будущий развод был очевиден.
Работу в США Виктору было найти трудно. Ленинградский университет он так и не закончил: КГБ сообщил о женитьбе на американке, и прямо на защите диплома Нечаеву дали справку о семилетнем неполном образовании. Единственным выходом было найти работу в американском хоккейном клубе. Виктор занял денег у знакомого и стал тренироваться с бывшими профессионалами – как раз они рассказали о русском хоккеисте генеральному менеджеру «Лос-Анджелес Кингз» Джорджу Магуайру.
Восемь тысяч долларов – столько «Кингс» выделили Нечаеву для подготовки к тренировочному лагерю. Ему предстояло выдержать конкуренцию с 50-ю игроками. Поначалу он старался играть в советский хоккей. Но когда понял, что у красной линии лучше бросать, а не отдавать пас, сменил тактику и набрал за три матча семь очков. В 1982 году «Лос-Анджелес» предложил Нечаеву два варианта контракта – один год или 2+1. Удивительно, но агент хоккеиста выбрал первый вариант. Возможно, по той причине, что это был на самом деле не агент, а адвокат.
«Увидев контракт на год, американцы подумали, что я не хочу у них долго задерживаться и предпочли похоронить меня как хоккеиста», – рассказал Нечаев. Начал он в клубе АХЛ «Нью-Хэвен Найтхокс». Особенно запомнилось приветствие в команде: «Раздеваешься догола, ложишься на массажный стол, к которому тебя на всякий случай ещё и привязывают. Каждый подходит и делает, что пожелает. Меня полностью обрили. Что характерно, голову не тронули. А потом влили в рот водку».
В 1983 году Нечаев перешёл в основную команду «Лос-Анджелеса». «Там тренировал Дон Перри – бывший тафгай, – вспоминал хоккеист. – Он только драться умел, всё лицо в шрамах. И установки были соответствующие: «Всех задавить, передушить и трахнуть!». Как-то раз шведский защитник Ханс Эландер зашёл в автобус с криком Fuck you, fuck me, fuck everybody! и здорово передразнил Перри». Мат главного тренера «Кингс» россиянин слушал недолго – он сыграл только в трёх матчах, отметившись в одном из них голом.
По словам Нечаева, в «Лос-Анджелесе» его «сплавили»: «Что делают с игроками, у которых заканчивается контракт? Выпускают в каждом матче на полминуты. А когда приходит время заключать новый договор, показывают статистику: ба, да у тебя один гол в пятнадцати матчах. Никого не волнует, сколько ты на самом деле провёл на льду». Понял это Виктор ещё до конца своей американской карьеры. Когда «Лос-Анджелес» сослал его из АХЛ в ИХЛ, ещё на уровень ниже, он до конца сезона делал вид, что лечится.
«Русский для игроков был как красная тряпка, – говорил он. – Однажды после свистка мне сзади врезали коньком по ноге. Если бы лезвие вошло чуть глубже, я бы сразу с хоккеем закончил. А так лечился пару недель. Было ясно, что живым оттуда не уеду. Решил схитрить и закосил. Лечение растянул аккурат до конца сезона и отбыл в Германию».
Американская карьера у Нечаева, возможно, не задалась, но звание первого русского в НХЛ закрепилось навсегда. На чемпионате мира-1983 менеджер немецкого «Дюссельдорфа» так и обратился к Нечаеву: «Не вы ли тот русский, который играл в НХЛ?». Вот только использовать имя Виктора лишь в таком контексте нечестно. После игровой карьеры Нечаев чуть ли не прожил вторую жизнь.
Приготовьтесь: он стал агентом, фиктивно женил Павла Буре, чтобы упростить его переговоры с «Ванкувером», создал первую телевизионную программу в Лос-Анджелесе, организовал несколько концертов советских артистов в Штатах, в том числе привёз «Ласковый май», поработал помощником тренера в ИХЛ, два раза был на допросе в полиции, женился на украинке (уже по-настоящему) и прошёл прослушивание на эпизодическую роль в первой части «Рэмбо».
Нечаев – не сколько первый русский хоккеист в НХЛ, столько один из первых людей, кто детально изучил и советский, и американский быт.
«В США на первом месте только деньги – никакой духовности. В этом смысле я сочувствую своим детям, которые родились там и наверняка будут жить по тем законам».
«Я заставил американцев уважать русских людей, хотя для них в то время не было большой разницы – фашист ты или коммунист».
«Пожив пять лет в Америке, я стал фанатом Советского Союза. Потому что американцы всё делают не так. Место женщине не уступают, дверь перед ней не открывают».
«Отцу я говорил, что хочу испытать судьбу, которая предоставила мне шанс чего-то добиться в жизни. Лучше было уехать, чем позволить кому-то сломать свою жизнь или банально спиться. В СССР в то время было немало искалеченных судеб».
«Серёга Лёвин сыграл ведущего на ринге в «Рокки-4». Его попросили рассадить членов Политбюро. Он сказал: «Это уже совсем другие деньги». «Да, Серж, быстро ты в Америке освоился», – ответил Сталлоне».