Наши уходят

Нежность, с которой я отношусь к Лене Дементьевой, так велика, что мне даже неловко об этом рассказывать. А просто она - наш человек. Нашему поколению родная. Нет, я не о возрасте, конечно; просто было время, когда наша работа, наш спортивный канал только начинался - и тогда же начиналась ее карьера.

Много у кого начиналась. Но с Дементьевой это происходило следующим образом: её мама, тогда еще не тренер Лены и тогда еще не имевшая возможности сопровождать ее на турнирах, приезжала в телецентр смотреть ее матчи. Американские - по ночам. Сколько раз, бывало, выхожу из последнец Испании или из еврокубковой игры заполночь, а Ленина мама сидит тихонько в нашей комнате и смотрит в экран. Тихо-тихо. Только на лице все написано. На счет можно и не смотреть.

Я потому всегда за нее потом болел. Однажды для какого-то дамского журнала брал у нее интервью. Потом мы в большой, тщательно отобранной компании в нашем доме на уимблдонском турнире, а вернее, в садике у этого дома, как-то упоительно долго ужинали, рассказывая кучу разных историй - вечером дня, когда она, наверное, в последний раз была близка к победе в Шлеме, когда проиграла блестящий и очень упорный матч в финале Серене.

Этим летом Лене почему-то надо было взять интервью у меня (она на журфаке учится). Вот уж загадочное дело... На самом деле сидели просто вечер напролет в ресторанчике и разговаривали. Почему-то очень откровенно.

У нее была огромная карьера. Но получилось не все, чего она хотела. В том старом интервью она говорила мне, что мечта и цель - стать первой ракеткой мира. Конечно, и Большой Шлем тоже. Этого не случилось, прошло близко. Так что у Лены была не просто большая, - ещё и драматичная карьера.

Она слишком мыслящий и тонкий человек, чтобы стать домохозяйкой. Вы о ней ещё услышите. А сегодня она завершила карьеру - как-то вдруг, что обнаруживает за этим поступком очень личное и хорошо продуманное решение.