В чем американский спорт все-таки хуже европейского

Станислав Рынкевич – про переезды команд.

Семь лет назад я впервые открыл для себя мир американского спорта. По сравнению с европейским он первое время казался другой планетой: потолки зарплат, драфты, видеоповторы и отсутствие новостей в духе «Нью-Йорк Джайентс» купят Тома Брэди за 100 миллионов долларов».

Каждый год я убеждался в том, что в плане освещения спортивных событий и сращивания спорта с бизнесом США опережают Европу (даже самую передовую ее часть) на многие годы. Но недавно довелось убедиться, что в европейском спорте все-таки лучше.

Болельщикам европейских команд не надо бояться, что их команда может собрать вещи и переехать в другой город.

За последние 14 месяцев свои команды в Национальной футбольной лиге потеряли жители Сент-Луиса, Сан-Диего и Окленда. «Рэмс» уже играют в Лос-Анджелесе, «Чарджерс» станут их соседями с этой осени, а «Рэйдерс» на днях объявили о грядущем переезде в Лас-Вегас.

Если взять временной промежуток в десять лет, то хоккейные болельщики вспомнят, как «Атланта Трэшерс» превратились в «Виннипег Джетс», а баскетбольные – про преобразование «Сиэтл Суперсоникс» в «Оклахома Тандер».

Основная причина любых переездов команд в США – поиск нового, более перспективного рынка. В НФЛ все упирается во вместимость и возраст стадиона. В определенный момент владелец клуба задается вопросом: почему мы должны играть на старом стадионе, когда можем найти новый, более современный и вместительный? И если городские власти не готовы вложиться в проект нового стадиона, то находятся инвесторы из других городов.

В НФЛ все клубы, за исключением «Грин-Бэй Пэкерс», принадлежат частным владельцам, чаще всего единоличным. И когда дело доходит до конфронтаций с болельщиками, то рано или поздно этот аргумент из уст владельца всплывает: «Извините, это вообще-то мой клуб и мои деньги. Законом не запрещено, везу куда хочу».

У именитых европейских команд привязка к городу гораздо крепче. Да, невозможно представить Даллас без «Ковбоев» или Чикаго без «Медведей», о которых пел Высоцкий, но многие команды сегодняшней НФЛ возникли лишь в шестидесятых. Некоторые города уже успели по несколько раз потерять и вновь получить своего представителя в самой прибыльной лиге мира.

Сложно поверить в то, что «Барселона» вдруг переедет в Милан или «Манчестер Юнайтед» превратится в «Лос-Анджелес Юнайтед». Хотя чем больше в европейском футболе денег, частных владельцев и международных брендов, тем более вероятной кажется эта ситуация.

Европейские суперклубы уже не просто отправляются летом в турне по США или Восточной Азии, но начинают играть там матчи за Суперкубок. Очень осторожно затеваются разговоры о возможности проведения пары игр сезона за рубежом. Представляете, какой ажиотаж и какие деньги можно было бы содрать за класико в Нью-Йорке, если бы оно имело соревновательный смысл?

НФЛ в последние годы активно расширяет географию – несколько раз за сезон игры проводятся в Лондоне, в прошлом году лига вернулась в Мексику, был опыт с Канадой. В планах на обозримое будущее Китай и Германия. За пару десятков лет планета оказалась довольно компактным местом проживания, рынки, казавшиеся недоступными 20 лет назад, сегодня твои – руку протяни (за билетом на самолет).

Владельца переехавшей из Сент-Луиса в Лос-Анджелес команды «Рэмс» зовут Стэн Кронке. На нашем сайте он больше известен как основной акционер лондонского «Арсенала». Есть свой интерес в Лондоне и у пакистанца Шеда Хана, которому одновременно принадлежат «Джексонвиль Джагуарс» и «Фулхэм». Семейство Глейзеров владеет как «Манчестер Юнайтед», так и «Тампа-Бэй Бакканирс». Колыбель футбола качают люди, привыкшие к потолкам зарплат, драфтам и видеоповторам. Но конечно же, они уважают традиции. Конечно.

У английского футбола есть пример переезда команды из одного города в другой со сменой идентичности – в сентябре 2003 года «Уимблдон» переехал всего на 90 километров на северо-запад от своего изначального места расположения и превратился в «МК Донс». Скромный клуб в конце девяностых вдруг начал резко подниматься по лестнице английских дивизионов и уперся лбом во вместимость собственного стадиона – в калашный ряд с такой аренкой не пускали.

В итоге фаны «Уимблдона» не стали болеть за переехавший клуб, помогли основать новую команду с тем же названием и поддерживали ее подъем с самых низов. Свой новый стадион «МК Донс» не заполнял, по посещаемости уступал полупрофессиональному предшественнику, а заодно получил жесточайшее неприятие со стороны всех близких к английскому футболу медийных персон и журналистов.

Не только сильные традиции защищают футбольные команды от переездов внутри Европы. Языковой барьер и высокая конкуренция играют не менее важную роль. Виталий Суворов недавно предлагал всем знакомым миллиардерам прикупить берлинскую «Герту», так как в столице Германии еще есть куда расти. А были времена, когда «Герту» можно было бы потеснить, перевезя какой-нибудь более успешный в конкретный исторический период клуб из небольшого немецкого города. Сейчас этот момент уже упущен.

Наиболее близкую к реальности фантазию я могу привести на примере хорошо знакомой мне Испании. Находится миллиардер, готовый выкупить у бизнесмена Фернандо Роига «Вильярреал» – очень крепкую и конкурентоспособную команду из крохотного городка (50 тысяч) с маленьким стадионом (25 тысяч). Налаживаются выгодные экономические связи с властями Сарагосы, и «Желтая подлодка» становится сухопутной.

Сарагоса – пятый по населенности город в Испании и входит в топ-30 в Евросоюзе. Их некогда очень неплохая команда который год барахтается в сегунде. На международном уровне бренд «Вильярреала» не ахти какой раскрученный, но «Сарагосе» о таком только мечтать, поэтому на уровне идеи такой переезд был бы возможен. Практический результат был бы еще хуже, чем у «МК Донс», потому что это все еще не тот масштаб.

Изучая ситуацию с переездами европейских команд я удивился, как много их на самом деле происходило. В 1967 году французский клуб «Тулуза» объединился с парижским «Ред Стар» и уехал за 700 километров на север. На образовавшемся пустом месте был заново образован клуб «Тулуза», который мы знаем сейчас. В Германии с начала нулевых было три переезда: хоккейные «Баронс» из Мюнхена стали «Гамбург Фризерс», туда же переехал гандбольный клуб из Бад-Швартау, а баскетбольные «Джайентс» переместились из Леверкузена в Дюссельдорф.

Да и у нас есть такие истории. «Динамо Ставрополь» ранее существовало как клуб «Кавказтрасгаз-2005» из поселка Рыдзвяный, просуществовавший целый год нижегородский «Спартак» в девичестве назывался «Лукойл Челябинск», ну и баскетбольный «Локомотив-Кубань» в начале нулевых еще был «Локомотив-Ростов». Последний, кстати, является редким примером относительно успешного переезда спортивной команды из одного города в другой.

Владельцы «Рэмс», «Чарджерс» и «Рэйдерс» согласились стать объектами ненависти со стороны болельщиков, потому что знали, на что идут: за шуршанием денег не расслышать вопли обделенных болельщиков. Американский спортивный рынок настолько велик и при этом однороден, что способен покрывать подобные трансформации. Не имеет смысла «похищать» команды в Европе, только из Европы. Но даже если перевезти «Ювентус» в Нью-Джерси, то всем игрокам придется остаться жить в Штатах и после завершения контрактов с клубом. Причем, возможно, по программе защиты свидетелей.

Американский спорт чтит свое прошлое и свои истоки не меньше европейского, но в нем куда меньше консерваторов. С каждым годом европейские суперклубы все ближе тянутся к американским спортивным бизнес-моделям, потому что именно они ведут к прибыли. Идея о футбольной суперлиге, которую тушат реформами Лиги чемпионов – из той же оперы. Европейские суперклубы теряют свою локальную идентичность и все больше принадлежат миру, их официальные сайты можно читать на десяти языках.

Спорт в США и спорт в Европе по-прежнему две разные планеты. Землю нужно сохранить в неприкосновенности, каким бы прекрасным ни был Марс. Но рано или поздно колония туда будет организована.

Фото: Gettyimages.ru/Thearon W. Henderson, Brian Bahr; REUTERS/Alex Morton/Action Images; lokobasket.com