«Любая власть – от Бога. Власть Обамы – от сатаны». Кто отвечает за спорт в Госдуме
Этой осенью на работу вышел новый созыв Государственной Думы. В нем, как и прежде, много спортсменов: от боксера Николая Валуева до биатлониста Сергея Чепикова, от трехкратного олимпийского чемпиона по борьбе Бувайсара Сайтиева до футбольного тренера Валерия Газзаева. Большинство из них объединены в комитет по физкультуре, спорту, туризму и молодежной политике.
Кто из спортсменов прошел в Думу
Руководитель этого комитета – депутат Михаил Дегтярев, молодая звезда партии ЛДПР. Вы могли никогда не слышать его фамилию, но наверняка слышали о его предложениях. На протяжении пяти последних лет Дегтярев извергал самые невероятные идеи. Например:
– запретить хранение и оборот доллара на территории России;
– перекрасить Кремль в белый цвет;
– ввести женщинам выходные во время критических дней;
– запретить донорство гомосексуалистам;
– ввести официальный праздник – День трезвости;
– запретить иностранному бизнесу использовать бренд «водка».
Дегтяреву 35 лет, он из Самары, много лет назад пробивался в юношескую сборную России по фехтованию. В ЛДПР он курирует идеологию и пропаганду, а в Госдуме теперь отвечает за то, что именно в ближайшие годы она будет придумывать про спорт.
Юрий Дудь сходил к Дегтяреву в гости.
– Раньше при входе у вас лежал коврик для ног с изображением Барака Обамы. Где он сейчас?
– Он теперь в комнате ожидания, перед холодильником – его место там. Раньше он был при входе – но теперь у меня новый кабинет. Полностью перестроил свою аппаратную жизнь.
– Но ковер с Жириновским переехал вместе с вами.
– Конечно, это мой талисман. Когда-то самарское отделение ЛДПР изготовило его в двух экземплярах. Один висит у Жириновского, второй – у меня. Он в Самаре висел во всех моих кабинетах, в Москве тоже в третий переезжает. Вещь!
– А откуда у вас коврик Обамы?
– Кто-то подарил.
– Вам не кажется это дичью?
– Кажется. Поэтому в новом кабинете, где у меня новый статус, новая должность – руководителя комитета по спорту, он переехал в комнату, где варят кофе. Пусть там лежит.
– Как так случилось, что вы стали руководителем комитета по спорту?
– У нас все просто. Большие руководители заключили пакетное соглашение по распределению постов между фракциями. А уже внутри фракции руководство приняло решение передать эту тему мне. Так как бэкграунд позволяет – я президент Самарской федерации фехтования, лично занимался им всю свою юность, мастер спорта – пост передали мне. «Туризм» появился за месяц до того, как президент принял решение объединить эту тематику под кураторство одного вице-премьера. Появился, потому что это витало в воздухе: спорт, туризм и молодежная политика – это элементы мягкой силы нашей страны. Туризм лечит русофобию: те, кто сюда приезжают, уезжают влюбленными в нашу страну. Ну а спортсмены, во-первых, наша гордость, во-вторых, эффективно занимаются народной дипломатией.
– Только в последнее время наши спортсмены эту дипломатию проваливают, потому что едят допинг.
– «Спортсмены» – это некорректно. Некоторые спортсмены в некоторых видах спорта действительно сдали положительные допинг-пробы. Это зло, мы как государство с этим боремся. А народная дипломатия – например, прошла недавно встреча моего коллеги Вячеслава Фетисова с генменеджером ВАДА. На их территории, по инициативе Вячеслава Александровича – это шаг вперед. Работает комиссия Виталия Смирнова, проводит встречи и коммуникации. Уверен, что и мы в Комитете постепенно к этому придем.
Но обвинения, которые сыплются на нашу страну, абсолютно беспочвенны.
– Наши спортсмены не едят допинг?
– Государственной программы по употреблению и продвижению допинга не существует.
– Григорий Родченков говорит, что была целая программа под контролем ФСБ.
– Это ложь. Даже не ложь, а бред. Это мое оценочное мнение.
– Объясните мне: как Родченков – человек с доступом к гостайне – выехал из России? Особист, который его выпустил, понес ответственность?
– Про ответственность – не знаю. И я сомневаюсь, что он имел доступ к тайнам. Мне кажется, что это бред обиженного сумасшедшего. Есть информация, что он был уволен из РУСАДА по указанию ВАДА, то есть это спланированная провокация. Сначала нас попросили человека уволить, потом сделали его обиженным, потом приняли у себя и, видимо, на какой-то возмездной основе попросили оговорить нашу страну и наших спортсменов.
– Как вы собираетесь делать русский спорт лучше?
– Мы его уже делаем лучше. Наш комитет предпринимает титанические усилия по внесению изменений в законодательство. Из последнего – это поправки в уголовный кодекс по повышению ответственности за склонению к допингу. Это направление части потоков от букмекерских контор в федерации на развитие спорта. И в пятницу мы обсуждали просто революционные вещи. Мы все лиги вводим в правовое поле. Как в поговорке: суслика мы не видим, а он есть. Многие ходят на матчи, а лиг нет. Сейчас мы создаем правовое поле, увязываем их с федерациями: взаимный контроль, соучредительство, согласования. Дальше – спортивных агентов приводим в чувство, определяем как класс, прописываем обязанности, права и перекрестную аккредитацию федерациями. Дальше – учреждаем правовой спортивный арбитраж, который начинает действовать со следующего года. И мы уводим Минспорт из учредителей РУСАДА.
– Ну и что тут революционного? Если бы вы сказали – уводим из профессионального спорта государственное финансирование – я бы сказал: да, революция.
– Это тоже есть в законе. Не запрещение, а перечень статей, на которые можно будет тратить государственные субсидии. То есть только зарплата, никаких бонусов, никаких агентов.
– Значит будут закладывать комиссию в зарплату. И какая разница?
– Мы эту тему будем еще обсуждать. Законодательно ограничить доход мы не можем, к сожалению. Это невозможно нигде, кроме госслужбы. Но повлиять неформально на положение дел, на договоры в спортивном сообществе мы попробуем.
– Валерий Газзаев, Бувайсар Сайтиев, Артур Таймазов и другие члены Комитета по спорту – это ваши подчиненные?
– Это неправильное слово в коллективном органе власти. Комитет – это объединение депутатов. Это коллективный орган власти, мы даже рассадку изменили за столом – у нас нет президиума, мы сидим на равных. Права у председателя комитета, конечно, существенные, но это – во взаимодействии с советом Думы, с фракциями, с внешними структурами.
– В вашем комитете есть некто Василий Власов 1995 года рождения. Быть депутатом Госдумы в 21 год – это нормально?
– Это сигнал. Это символ. Того, как в ЛПДР можно сделать карьеру. Из лидера молодежной организации за несколько лет вырасти в депутата Госдумы. Это наш сигнал молодежи.
– То есть ценность депутата Василия Власова только в том, что он символ?
– Это провокационный вопрос, унижающий человеческое достоинство.
– Есть такая вещь, как человеческий опыт. Парламент – место, где, по идее, собираются люди, у которых есть этот опыт, а еще – достижения в бизнесе, управлении, спорте, где угодно еще. Откуда все это может быть в 21 год?
– При Иосифе Виссарионыче Сталине наркомами становились в 30-35 лет – и ничего. Например, в годы Великой Отечественной войны должность заместителя наркома путей сообщения занимал Борис Бещев. Результат – народный комиссариат путей сообщения работал как часы. И работает как часы – основы были заложены Бещевым, который после войны почти 30 лет возглавлял Министерство путей сообщения.
– РЖД работает как часы?
– Ну а что – нет?
– Старые и медленные поезда, которые расстояние в 700 км преодолевают за 12 часов.
– Стоп. Вы путаете экономику и «как часы». Я про ритмичность – она признана во всем мире. Я могу соглашаться с вашим мнением о подвижном составе, о маленькой скорости, о стоимости километра и килограмма, которые превышают все разумные пределы. Я о ритмичности.
– Вы привели в пример время Сталина. Вы считаете, что при нем было хорошо?
– Не считаю. Я как раз считаю, что надо вернуться в старую добрую матушку Россию. Я ностальгирую по той эпохе, вот она (показывает на портрет Николая II). Святой царь.
– То есть Дума, запуская к себе 21-летних депутатов, не дискредитирует себя?
– Нет, это представительный орган. Одна из задач партии – формировать депутатский корпус так, чтобы были представлены разные и возраста, и социальные группы, и профессиональные сообщества. Василий представляет молодежь, это существенная социальная группа.
* * *
– Чем вам нравилось фехтование?
– Во-первых, это единоборство. Такое же, как бокс, борьба, карате. Мы боремся друг с другом, смотрим глаза в глаза. (телевизор – у Дегтярева в кабинете включен канал «Россия 24» – как будто подслушивая нас, показывают свежую драку из украинского парламента) Ох, как он ему в челюсть дал! Великолепно, я считаю…
Во-вторых, в фехтовании все в белом – как наш будущий Кремль. В-третьих, оружие. Это всегда магически действует на детей.
– Вы закончили карьеру из-за аппендицита. Это был какой-то сложный аппендицит?
– Я был пятым номером по юниорам в России, фактически – в сборной. Перед первенством России у меня случился аппендицит – буквально за неделю. Восстановление заняло месяц, я не смог поучаствовать в нескольких турнирах – и все, сезон закончился. А возраст был такой, что надо было принимать решение, идти учиться или нет. Я решил: учиться – и пошел изучать авиационные двигатели.
– Три главные проблемы русского спорта?
– Он ничем не отличается от спорта в других странах. Абсолютно. Как спортсмен вам говорю. Это спорт и там, и там.
– Ну как же? Американское государство не содержит профессиональных спортсменов – те тренируются за свои деньги. У нас почти все – на содержании бюджета.
– Тогда вы неправильно сформулировали вопрос, безграмотно. Вы про управление спортом. Наши спортсмены ничем не отличаются от иностранных. А в управлении у нас есть перекос, тут я соглашусь с вами. Фокус внимания смещен в сторону профессионального спорта – это факт. Советская модель управления спорта в той или иной степени дожила до этого времени – это факт. Является это проблемой или нет – сложно сказать. Но мое мнение: фокус внимания надо смещать в сторону массового спорта. И уходить туда – во двор, в школу, на землю.
– Виталий Мутко справляется?
– Ну раз его повысили, значит справляется.
– То есть критерий работы – это повысили или нет?
– Это один из критериев. У нас кадровую политику определяет глава государства.
– А он не может ошибаться?
– Это провокационный вопрос…
На мой взгляд, Виталий Леонтьевич Мутко – профессионал. И очень, очень, очень человек грамотный. Его профессиональные компетенции не вызывают никаких сомнений. Я напомню: он еще в 1994 году руководил в Петербурге оргкомитетом Игр Доброй Воли. С тех пор он на ответственных постах, камни в него я кидать не собираюсь. Я так понимаю, у него есть договоренность с главой государства, что он отвечает за все, где фигурируют физкультура и спорт. Но при этом полномочий, финансов и возможностей проводить свою кадровую политику ему явно не хватает. Поэтому его крылатая фраза о том, что у него одно полномочие – получать по голове, хоть и эмоциональна, отражает суть.
– А у кого тогда полномочия?
– У регионов, у федераций, у олимпийского комитета. Часть спортивного суверенитета мы отдали зарубежным организациям – как, например, в вопросе допинга.
– Главная проблема русского футбола?
– В том, что он самоназванно считается игрой миллионов. Отсюда все проблемы. Да какая игра миллионов? В чистом виде пиар-проект. И у нас, и во всем мире. Слишком большая коммерциализация. Там, где большие деньги, есть коррупция и все остальное. Из футбола надо убирать деньги.
– И куда их девать?
– На развитие массового спорта. И на развитие более золотоносных видов для нашей страны. Потому что они дают людям больше положительных эмоций.
– Когда вы шли в мэры Москвы, вы говорили, что против мигрантов. Как вы относитесь к футбольным легионерам?
– Опять передернули. Как можно быть против человека, против мигранта? Против миграционной политики – да. Против мигрантов – нет. Мы считали, что рабочие места, которые предлагают мигрантам, надо предлагать нашим гражданам.
Про футбольных – мне ближе политика открытости. Я за то, чтобы они были не только в футболе, но и в других видах спорта. И не только в качестве спортсменов, но и в качестве специалистов. Приведу пример фехтования: тренерский и менеджерский состав интернациональный – прекрасный результат на Олимпиаде. Перенимать опыт надо: и методики, и диеты, и планы подготовки… Свои всегда растут, когда оказываются рядом со спецами мирового уровня. Когда моя мама впервые услышала, что Гус Хиддинк изменил систему питания нашей сборной, время приема пищи, сам рацион, она сказала: у этой сборной будет успех. Моя мама – гастроэнтеролог. А наша сборная стала лучше питаться, быстрее бегать и взяла бронзу.
– Напомните: вы же националист?
– Я не считаю национализм ругательным словом. Поэтому в идеологическом плане я сторонник русского мира, традиционалистской модели. Для меня Российская империя – пример успешного культурного проекта, плоды которого мы пожинаем до сих пор. Колоссальная территория была освоена без серьезных жертв, с сохранением языка, культуры и веры всех народов. А русский народ – это цемент. И стесняться произнести «Я русский» в собственной стране – это неправильно.
– Как вы относитесь к выходцам с Северного Кавказа?
– Положительно. Я завидую им, как они чтят свою традицию. Когда танцуют лезгинку, мне, например, нравится, и я хочу танцевать рядом. И я нашим ребятам, которые начинают по этому поводу сокрушаться, говорю: ребят, ну вы выучите хотя бы один русский танец и танцуйте рядом. Идите и танцуйте – кто-то будет против? Но ребята не виноваты: большевики выкосили цвет русского народа, выкосили традицию и весь уклад нарушили. А Кавказ сохранил его, это заслуживает огромного уважения.
* * *
– В университете меня учили: ночью пришла интересная мысль – проснись и запиши, потому что утром не вспомнишь. Вы известны как автор самых невероятных предложений и законопроектов. Когда к вам приходят эти идеи?
– Во-первых, многие из них я черпаю из обращения граждан.
– То есть граждане вам пишут: «Хорошо бы сделать женщинам выходные во время критических дней»?
– Да! И после этой идеи я получал коллективные благодарности. В основном – из бухгалтерий, не меньше 50-60 женских подписей под каждым письмом. Я считаю ханжеством говорить, что такой проблемы нет. Своих сотрудниц я всегда отпускаю на неформальной основе в такие дни.
– Боюсь спросить, откуда вы о них знаете.
– Сами просят. Они не стесняются.
По поводу мыследеятельности в целом. Я сторонник управленческих идей профессора Щедровицкого. Я его читаю со времен обучения в аэрокосмическом лицее. Мне симпатичны разные его тезисы – про организацию и управление процессами, коллективом и собственной мыслительной деятельностью. Всегда нужно находить время для обдумывания перспективных идей. У меня так устроено, что практически не бывает очередей в приемной. Довольно много времени провожу, размышляя.
– То есть?
– Думаю. Сегодня приемный день, поэтому, сами видите, непрерывное движение. Когда все вопросы решены, когда один в кабинете, думать надо. Тратить время на мысли.
– Про отказ от хождения доллара на территории России вам тоже писали граждане?
– Это была идеологическая интервенция. То есть привлечение внимания к теме. Дедолларизация звучала несколько радикально, но в этом и есть смысл интервенции. Если вы заметили, в последующие годы те эксперты, которые сначала надо мной потешались, начали славить банк «Россия», который отказался от долларовых депозитов, славить наших больших начальников, которые стали заключать договора с контрагентами в национальной валюте. Это было. От долларов никто не отказался, но тренд был задан.
– Сенатор Константин Добрынин сказал про вас: Дегтярев занимается сознательным троллингом. Все ваши идеи – это ведь и правда троллинг?
– Я не согласен. Многие темы не являются законопроектами. Это лишь высказывание идей. Я, например, считаю, что Кремль должен вернуться к историческому облику и быть белым (показывает картину, стоящую на подоконнике)
Я высказываюсь, но это же не закон. И я верю, что на нашем с вами веку он снова будет белым. И будет общероссийская акция: каждый гражданин России сможет купить литр краски и покрасить один квадратный метр кремлевской стены.
– Главная ли это проблема нашей жизни в 2016 году?
– Это идеология. Это идея. Кстати, то, чем вы воспользовались, это известный риторический трюк. Любой вопрос бытийного характера люди, у которых более материалистическое мышление, сразу переводят в плоскость: а главная ли это проблема? Ведь мы еще не решили вопрос с массовым спортом. Ведь мы пока не провели чемпионат мира. Ведь у нас еще очень много бедных. А я вам твердо могу сказать: когда Кремль будет белым, количество бедных в стране будет равно нулю.
– Почему?
– А этого вам не понять. Это идеология.
– Вы никогда не думали, что ваш политический успех, ваша стремительная карьера основаны на том, что те самые большие начальники решили: нам очень нужен человек, который предлагает всякий трэш и отвлекает от чего-то важного? Такой политический арлекин. Он, молодой и статный, отвлекает, а мы пока делаем свои дела. Вам никогда не казалось, что вас используют именно так?
– Мне никогда не казалось, что меня используют. Мне всегда казалось, что все друг друга так или иначе используют. И пока у меня нет ни одной причины сомневаться в собственной позиции.
– То есть вы не боитесь, что когда повестка поменяется и ваши яркие предложения будут не нужны, от вас просто избавятся?
– Моя позиция, мое мироощущение, моя команда – мы не зависим от повестки. Мы такие, какие есть.
– Когда вы шли на выборы мэра Москвы, говорили «Ведомостям»: за меня проголосуют минимум 10 процентов. За вас проголосовало 2,8 процента. Что пошло не так?
– Как что? Это же очевидно. Политтехнологически была выведена связка: Собянин – Навальный. Вся борьба – между ними. А остальные из нее как-то выпали. Хотя мы вкладывали деньги, агитировали. Но парадигма москвичам уже была навязана: или Собянин, или Навальный.
– Не понял: то есть считали голоса нечестно?
– Нет, я именно про политтехнологию. На входе в кампанию всеми этими манипуляциями с Навальным людям было показано: выборы только из двух. Выборы были конкурентными, но была определена двойка, которую раскручивали все вокруг.
* * *
– Зачем вы написали книгу про Владимира Жириновского?
– Когда председатель партии поручил мне курировать идеологию, пропаганду и агитацию, я для себя принял решение: легче сформулировать тренд на ближайшие годы в книге, чем собирать 50 совещаний и объяснять, чего мы хотим добиться с точки зрения восприятия Жириновского в массовом сознании. Заказывать ее кому-то было бы дорого. Поэтому я решил это сам сделать. От души.
– Вы писали ее сами? Садились за компьютер и печатали?
– Конечно. Два года писал.
– Три главные причины, почему Жириновский крут?
– Во-первых, потому что он пророк. Это доказано всеми его высказываниями. Во-вторых, потому что он патриот. Жириновский родину никогда не продаст – мне это очевидно. Он может заключать политические союзы, с кем-то договариваться, чем-то жертвовать, но он никогда не пожертвует национальными интересами в политике – это исключается. Третье – он очень добрый. Прощает всех, если кто-то на работе накосячил. По-доброму относится к простому человеку – никогда не пройдет мимо на улице, хотя многие политики, и не только политики, могут. Даже если кого-то уволит, он потом или призовет обратно, или как минимум поучаствует в судьбе.
– Добрый? Я помню, как два года назад он грязно оскорбил беременную журналистку.
– Провокация чистой воды.
– Провокация? Там невинный вопрос.
– В журналистике, как и в политике, мужчин и женщин нет. Это как Роднина, глубоко мною уважаемая женщина, много лет провоцировала Жириновского из первого ряда. Бубнила, делала замечания, заводила. Один раз он сорвался. Все ополчились на Жириновского, а я считаю его правым. Так же и тут. Его долго заводили, бубнили, вот он и сорвался.
В тот же день ситуация на человеческом уровне была разрешена, улажена. С этой журналисткой я и сейчас общаюсь, мы ее очень любим и уважаем. Но в самой ситуации я на стороне Жириновского.
– Вы называете Жириновского смелым политиком. При этом много лет он критикует кого угодно, но только не Путина. Очень смело!
– Правильно! А зачем критиковать государственный символ? И я не критикую. Ни один нормальный человек не будет критиковать президента.
– Почему? Каким бы крутым ни был управленец, он может ошибаться, ему надо помогать. В том числе дискуссией, альтернативным мнением.
– Ну, так и высказывайте альтернативное мнение, делайте предложения. Зачем переходить на личности? В этом и проблема. Я как человек, воспитанный в православной традиции, считаю, и мне не нужны доказательства: любая власть – от Бога. Если президента избрал народ – это все Божья воля. И я здесь тоже по Божьей воле, и вы – тоже.
– Власть Барака Обамы, который лежит у вас на коврике в прихожей, тоже от Бога?
– Его – точно от сатаны. И в этом была его проблема. Я в свое время сказал вашему коллеге Илье Азару: Россия возглавит борьбу с Антихристом. Я по-прежнему так считаю. Похоже, мы уже ее возглавили.
Еще раз: президент – это, конечно, человек со своими особенностями и недостатками. Но как символ и как должностное лицо он должен быть выведен из поля критики.
– А если из-за этого он потеряет связь с действительностью и все мы пострадаем?
– Наоборот. Нам нужно окончательно об этом договориться. Всенародно. И, может быть, в перспективе перейти к самодержавию. Самодержец – это хорошо.
– Вы будете рады, если первым самодержцем станет Владимир Путин?
– А у меня только два самодержца есть. И оба Владимиры.
– А кому он будет передавать власть?
– Это зависит от закона о престолонаследии, который примет Конституционное собрание. Нам бы в ЛДПР хотелось, чтобы самодержцем был выборный человек. Выбирать, но не ограничивать его в сроке. Выбрали на Земском соборе самодержца – пусть правит до конца жизни. Помрет – выберем нового. Может, его сына – вдруг он будет талантливым готовым цесаревичем. А, может, кого-то еще. Самодержавие, народность, православие – эта уваровская триада – нуждается сегодня в доработке до версии 2.0.
– В конце книги про Жириновского вы делаете исторические выводы на основе его тезисов. Один из тезисов – «Гнать подхалимов в шею». Почему этот пункт не про вас?
– Потому что я не подхалим. Точка.
– Почему эта книга не подхалимство?
– Потому что это большой исторический труд.
– Для исторического труда там слишком много эмоциональных оценок.
– Много, да. Ну а что я сделаю, если я человека уважаю? В этом проблема всех журналистов, которые ищут черного кота в темной комнате, пытаются найти оппозицию в ЛДПР, сосватать меня или кого-то из коллег в преемники. И не могут понять: это не имеет ничего общего с реальностью. Мы искренне уважаем и любим Жириновского. На этом партия стоит.
* * *
– Зачем в Думе какая-то еще партия, если все решения принимает «Единая Россия»?
– Влиять на решения можно в том числе интеллектом – как это делает Жириновский последние 30 лет. Публичные выступления, идеологические интервенции, кулуарные беседы – это тоже политика. Она такая в России, другой пока быть не может.
– Приведите пример, как вы на что-то повлияли?
– Реформа Академии наук. Блицкриг министерства образования и науки захлебнулся, законопроект ушел на осень. Потом прошли консультации. В итоге они предлагали, чтобы от академии наук остался формально клуб ученых, все полномочия у нее забирались бы. Благодаря нам сегодня это ведущая экспертная организация, единственно – лишенная возможности управлять имуществом.
– А еще?
– (после паузы) Я говорю о резонансных вещах... И повторяю: можно влиять на решения, а) находясь внутри системы, б) озвучивая свою позицию.
– Вы помните день, когда Госдума приняла закон Димы Яковлева? Как вы провели тот вечер, как вас встретила дома жена?
– Я обожаю этот день. В программе ЛДПР с 1993 года прописан запрет на усыновление детей иностранцами. Мы в партийном кругу обсуждали и радовались: наконец-то, «Единая Россия» созрела запретить усыновление за рубеж. Единственное, чем мы были недовольны – тем, что они рефлексируют. Рефлексия в политике – это очень вредно. То, что это увязали с законом Магнитского, плохо. Это надо было делать или раньше, или позже. Чтобы не дать возможность нашим оппонентам обвинять парламент в том, что он делает что-то не то. Но повторяю: в программе ЛДПР это есть с 1993 года. Боюсь ошибиться, но депутаты из ЛПДР во втором-третьем-четвертом созыве несколько раз вносили такой законопроект, но его отвергали.
– Чем плохо такое усыновление?
– Тем, что это по факту торговля детьми. Много участников цепочки, которые получают выгоду.
– Зато ребенок получает родителей.
– Теперь он получает родителей в России. Наличие всех этих прокладок и посредников в Америке блокировали возможность усыновить детей российскими родителями. Они принесли опыт, в том числе по коррумпированию системы, чтобы детей забирать. Ничего общего с добродетелью это не имеет. А во многих штатах усыновление ребенка-инвалида влечет существенные денежные дотации, которые покрывают все расходы родителей.
Поэтому в тот день дома я прекрасно ужинал с женой и детьми. Потом с младшим пошел спать. Я каждый день укладываю как минимум одного из своих сыновей. Иногда – двух. В особо удачные дни – всех троих, но это высший пилотаж.
– Были дети, которых уже почти усыновили, но после принятия закона процесс остановили. То есть они уже были знакомы с родителями, они их уже любили, а тут из Думы им сказали: ни фига. Такие истории вас не будоражат?
– Мы на партийном собрании обсудили этот вопрос, несколько наших депутатов усыновили детей. История об одном из них даже просочилась в прессу – я имею в виду депутата Сергея Вайнштейна… Но вы знаете: политические решения всегда несут риски, влияют на судьбы…
* * *
– Вас называют новым Жириновским.
– Жириновский – один. И на свете, и в истории.
– Но если честно: вы же хотите когда-нибудь занять его место?
– Честно? Не хочу. Что это такое – рулить партией? Я сейчас и так детей не вижу. Уже пробежки стал делать через день – хотя раньше каждый день бегал. Куда это годится? А я вижу, как Жириновский живет. Он работает с утра до вечера, без выходных.
– Окей, у любого спортсмена есть конечная цель – например, стать олимпийским чемпионом. Какая конечная цель в политике у вас?
– Кстати, тоже стать олимпийским чемпионом по фехтованию. После нового года собираюсь заниматься.
– Боюсь, вы не настолько молоды.
– Нормально. И в 40, и в 50 лет становятся чемпионами. Но самое главное – я готовлюсь к полету в космос. В 2021 году намечен мой полет, уже программа утверждена. Предприятие «Космокурс», я буду одним из испытателей. Рост? Это не будет проблемой, там новый корабль конструируется – для больших людей.
Цель в политике? Я бы хотел успешно поработать – так, чтобы и нашему русскому народу, и всем другим народам России хоть чуточку стало легче жить. Легче и в материальном, и в моральном плане. Вот хочется мне сделать хорошо народу. Хоть чуть-чуть.
Дмитрий Носов: «Архипелаг ГУЛАГ» – это же проплаченная история»
Фото: РИА Новости/Максим Блинов (1,6); Юрий Дудь; РИА Новости/Кирилл Каллиников (3), Владимир Астапкович (9)