Преданья старины глубокой. Клео Хилл. Зарезать без ножа, или Времена не выбирают. Часть шестая
Конечно, делать какие-то далеко идущие выводы (и не очень далеко – тоже) по одной лишь игре – то ещё занятие (хотя, если приплюсовать к ней классно проведённую предсезонку, выборка получится побольше). «Это несерьёзно», как говаривал Бывалый. Но всё-таки как-то не получается взять и выкинуть из башки вопрос, который хотелось бы задать Хэгану и ещё кое-кому: если этот бесталанный новичок из маленького колледжа, трясущийся, как овечий хвост, с дрожащими руками, выходит, не тушуется и даёт настоящий бой, оказавшись лицом к лицу с самим Оскаром Робертсоном в своём первом же официальном матче, то кем он может стать, когда приобретёт достаточный опыт и уверенность в себе, одним словом – когда заматереет? Для начала – хотя бы перестанет ловить необязательные фолы? Тем более, что как раз-таки Хэган должен знать это лучше других – в своём дебютном сезоне он ни разу не смог набрать те же 26 очков, как Хилл в той встрече с «Цинциннати», и вообще частенько выглядел растерянным и беспомощным, лишь в плей-офф начав показывать, что всё же способен стать звездой и одним из лидеров команды. А ведь Клифф, когда пришёл в лигу, был старше Клео – ему было уже 25, но привыкнуть к НБА стоило ему огромных трудов…
Но заматереть Хиллу никто не дал. Противостояние с Робертсоном знаменовало начало конца. Той самой первой игрой Клео вырыл себе (а заодно и Сеймуру) могилу. Как рассказывал уже упоминавшийся радиодиктор Джерри Гросс: «Хилл был очень талантливым и результативным защитником; да, он обладал недюжинным даром скорера. Это стало ясно весьма быстро по выставочным матчам. И кое-кого в команде этот его талант здорово напугал, потому что они не хотели делиться своей славой. За год до Хилла в «Сент-Луис» пришёл новичок Ленни Уилкенс, о котором часто говорят, что у него не было в «Хоукс» никаких проблем. Но это не так – проблемы были. Однако с такой ситуацией, как Хилл, он и впрямь не сталкивался. Дело в том, что они были очень разными. Ленни вообще был в первую очередь защитным игроком, на своей половине он выполнял много черновой и незаметной неспециалистам работы, подчищал за другими, а потом доставлял мяч в зону соперника – и там начинал искать партнёров передачей, то есть он делал их лучше, при этом сам оставаясь в тени. Ленни был настоящим лидером в раздевалке, но вот непосредственно на площадке он отдавал себе отчёт в том, что он – дублёр, а главные герои – те белые ребята. Он стал эдаким «серым кардиналом». Это всех вполне устраивало. Он сам признавался: его приняли в команде только тогда, когда он начал отдавать мяч на Петтита. А Хилл играл в таком стиле, что просто не мог не фокусировать на себе постоянное всеобщее внимание, эта его яркая, бросающаяся в глаза манера автоматически превращала его в первую скрипку. И вот это уже никому не нравилось. Хилл не чувствовал, не понимал, как ему стоит держаться на паркете с примами из «Большого Трио», или просто не хотел под них подлаживаться. Будь в команде Уилкенс – возможно, он смог бы научить Хилла, что ему нужно делать, дать пару-другую полезных советов, как себя вести, но Ленни был в армии. Вот это было настоящей бедой для Хилла – рядом с ним не было никого, кто смог бы стать для него наставником. Уилкенс был гораздо более зрелым человеком, чем Хилл. А Клео ещё только формировался, как личность».
А редактор спортивного отдела «Нью-Йорк Амстердам Ньюс» Хоуи Эванс высказался ещё однозначнее: «Когда он пришёл в команду, то был настолько хорош, что Клифф Хэган и Клайд Ловеллетт тут же возненавидели его».
С этого момента события, по свидетельствам очевидцев, начинают развиваться быстро.
Ноябрь 1961-о. Клео забирает подбор в матче против «Нью-Йорк Никс». Кстати, на этом фото присутствуют сразу несколько звёзд: Вилли Ноллс (№ 6), Джонни Грин (№ 11) и, конечно же, легенда «Никс» – Ричи Герин (№ 9).
Тем же вечером к Сеймуру является «Большое Трио» в полном составе. Как написал один из журналистов: «Из просто «Гнезда» оно на глазах превратилось в «Осиное гнездо». Поняв, что, если горячий новичок будет набирать много очков, то на их долю придётся меньше, они требуют от тренера, чтобы он резко сократил количество бросков Хилла, дабы тот сразу же отдавал мяч одному из них, значительно урезал функционал Клео на площадке, фактически сведя его к обязанностям того, кого сегодня мы называем «ролевым игроком», и вообще – попридержал молодого да раннего и усадил того на скамейку. Но Сеймуру нужно больше огневой мощи, и он хочет видеть на паркете лучших, а Хилл, по его мнению, является таковым. Он посылает «Гнездо» с их ультиматумами, образно говоря, на три буквы, а может, и совсем не образно, а очень даже прямо.
В следующем матче, 24–о октября с «Нью-Йорком», прицел у Хилла сбивается – он реализует лишь 2 броска из 8-и. Однако, вовремя почувствовав это, Клео всё агрессивнее лезет под щит, ищет фолы и набирает ещё 12 очков со штрафных. И здорово отрабатывает на щитах, добавив к 16-и очкам 8 подборов. Интересно, замечает ли он, что семена раздора уже посеяны – и даже успели дать всходы?..
Где-то ближе к середине матча Сеймур с руганью усаживает на скамейку Ловеллетта, не набравшего ни одного очка – тот просто не получает мяч. Коррективы внесены, и после большого перерыва Клайд записывает на свой счёт 20 очков – правда, теперь нападение команды перекосилось в обратную сторону. Защитники попросту не участвуют в атаке – они выключены из игры, причём своими же партнёрами. Каждый из «Гнезда», оказавшись с мячом, даже и не думает задействовать их и пытается, как обычно, спасти «Сент-Луис» в одиночку. Раньше такой номер почти всегда прокатывал, но теперь – уже нет. После матча (опять проигранного) Сеймур несколько раз повторяет команде, что нельзя оставлять кого-то из «Большого Трио» на голодном пайке, как Ловеллетта в первой половине. Но при этом Пол отмечает, что немалая часть вины лежит и на самом «Гнезде». Никаких изменений в передней линии сделано пока не будет, «однако, я акцентирую внимание всего фронт-корта на том, что вам самим нужно начать двигать мяч гораздо активнее, – говорит Сеймур. – Вы этого не делаете, и в этом наша большая, главная беда. Я посажу на лавку любого из вас, парни, кто не будет возвращать мяч «маленькому», когда это необходимо. Любого! И мне наплевать, кто это будет – Петтит, Ловеллетт или Хэган».
Троица понимает, что авторитетов для Сеймура в команде нет, он настроен серьёзно, и дело начинает пахнуть жареным – если всё продолжится в том же духе, тренер не задумается над тем, чтобы осуществить свои угрозы.
Они обращаются в высшие инстанции, самые высшие – непосредственно к покровителю, Бену Кернеру.
Бен Кернер был очень желчным человеком, больше всего на свете обожавшим две вещи: деньги и неприкрытый подхалимаж. Не люблю поливать кого-то грязью за глаза, но ничего не поделаешь – именно так описывают Кернера те, кто знал его лично. И Петтит, и Хэган, и Ловеллетт не упускали случая выразить владельцу полную лояльность; он, со своей стороны, всегда оказывал «Гнезду» безоговорочную поддержку. У каждого из них сложились отличные отношения с Кернером, и вот они жалуются ему: мол, забижает нас тут один, хозяин, пришёл неизвестно кто неизвестно откуда – и забижает, а второй – нет, чтобы окоротить этого борзого сопляка, так ещё и наоборот, даёт ему полную свободу действий. Вы уж будьте так добры – скажите своё слово и прекратите это безобразие.
Роналд Стротерс, тот самый, кто мальчишкой видел игру Клео на нью-йоркских площадках, для которого Хилл стоял выше всех – и Расселла, и Бэйлора, и Робертсона, и всех-всех остальных, сравнивает Хилла с новым парнем, который только что приехал в район и уже привлёк внимание всех местных девиц, вскружил им головы, и каждая теперь мечтает гулять только с ним. Естественно, всем старожилам такое будет не по нутру. «Большое Трио» Стротерс уподобляет петухам, которые уже давно разделили весь курятник на зоны влияния, и каждый ревностно оберегает свою от посягательств незваных гостей. «Мы уже никогда не узнаем, произошло ли бы то же самое с Клео, окажись он в другом месте», – пишет Стротерс.
Кернер тут же вызывает на ковёр Сеймура и в добровольно-принудительном порядке предлагает ему сделать следующее: Хилл должен меньше бросать и возиться с мячом и больше пасовать на «Большое Трио», но будет ещё лучше, если он займётся всем этим, выходя со скамейки.
Судя по всему, Сеймур ещё верил в лучшее – в то, что ему самому удастся выиграть войну с «Гнездом» и остаться на своём месте, а Хилла получится использовать так, как того хочет тренер, и постепенно вывести Клео на лидирующие позиции.
Ради этого Сеймур пока готов идти на компромиссы. Наивный!.. Кажется, и эта черта у Сеймура и Хилла была общей: оба думали только об игре и не замечали очевидного – вокруг них уже вовсю плетётся клубок мерзких интриг.
Да, Пол ещё не догадывается, что от него ничего не зависит, он бессилен. Механизм запущен, шестерёнки вращаются всё быстрее и быстрее. Их с Хиллом головы уже лежат на плахе, и сразу несколько рук тянутся к топору…
Занявшись задней линией, Сеймур быстро оказался в положении человека, который пытается пятью пальцами заткнуть шесть дыр одновременно. Потому что представители «Гнезда» инициировали всё новые и новые проблемы, не желая, чтобы что-то менялось. Они не собирались позволить какому-то там новичку, грозившему вырасти в звезду, задвинуть их на второй план. За дверями раздевалки против тренера и игрока зреет заговор, который непосредственно на площадке выливается в очень нехорошие вещи. Добавило масла в огонь и участие Клео в уже описывавшемся «Лексингтонском инциденте». Всё это привело к тому, что за немыслимо короткий промежуток времени Клео из очень многообещающего проспекта стал человеком, которого просто выперли из лиги.
Сеймур был прав: Хилл был несовместим с тем старым баскетболом, в который играл «Сент-Луис». Тренер упорно ищет оптимальное сочетание задней линии и мучительно размышляет над главным: как добиться баланса между «Большим Трио» и новобранцем, встроить Клео в игру так, чтобы они не мешали друг другу, в общем – как сделать так, чтобы всем было хорошо. Но уже тогда это выглядит чем-то нереальным. И здесь Сеймур начинает задумываться о самом простом, и, наверное, единственно возможном для него решении проблемы: разрулить создавшуюся ситуацию путём обмена. Сеймур – не из тех, кто побоится резать мясо по живому, если считает, что это пойдёт на пользу команде. Правда, расстаться с такой иконой Сент-Луиса – иконой и для команды, и для всего города, – как Боб Петтит, было бы слишком даже для Пола, а вот избавиться или от Хэгана, или от Ловеллетта, а, быть может, даже и от обоих, расчистив путь для Хилла, он вполне готов. Но это – вопрос будущего, возможно – ближайшего будущего.
А пока, чтобы немного утихомирить страсти, Сеймур делает то, чего от него добиваются: он «маскирует» Клео, убрав того из старта и выпуская со скамейки (впрочем, иногда Клео всё же выходит с первых минут). Это закономерно приводит к падению результативности: 8 очков, 4, 12, потом – вовсе одно.
Впрочем, это объясняется не только и не столько снижением игрового времени, сколько кознями самих игроков «Хоукс». Усилия тренера уже и не требуются: «Гнездо» всё решило за его спиной. «Большое Трио» сговаривается между собой и подбивает почти всех «Ястребов» последовать их примеру (почти – потому что как-то не верится, чтобы тот же Вуди Солдсберри был с ними заодно). Они проделывают с Хиллом то, что в буквальном переводе с английского на русский звучит очень образно и точно: вымораживать. Говорят, на Руси главным средством борьбы с тараканами было вымораживание: наступали холода, хозяева покидали избу и уходили на какое-то время к соседям или близким, открыв предварительно все двери и окна, то есть поставив тараканов в невыносимые условия, попав в которые, те либо убегут, либо, что скорее, сдохнут. То же самое принялись проворачивать с Клео и партнёры: вымораживать из игры, а в перспективе – и из команды. Стоило ему выйти на площадку – и начиналось. Он бегал, поднимал руку – я свободен! я открыт! – но всё без толку. Остальные просто игнорировали его – так, словно никакого Клео на паркете и нет. Они не замечали его, играя вчетвером. Бойкот – штука очень неприятная, но в командных видах спорта просто невыносимая. Сколько очков можно набрать, не получая от партнёров мяч? Но «Большое Трио» и компания шли ещё дальше – когда мяч всё-таки оказывался у Хилла, они демонстративно не рвались бороться за подбор после его бросков, поворачивались спиной и возвращались на свою половину: «Я пытался разыгрывать комбинации, как умел, передавал им мяч – и всё, больше я его не видел, они его мне не возвращали. Вот так они убирали тебя из игры – даже при том, что ты-то был на площадке. Да, у этих парней была очень простая уловка – не давать тебе мяч. Это очень эффективно – всем вокруг начинает казаться, что ты просто не умеешь играть. Эрл Монро говорил мне, что сталкивался с чем-то подобным поначалу в «Балтиморе», но это были уже другие времена, гораздо позже, и у тех ребят, которые пытались сотворить с ним такое, ничего не получилось… Защитники должны быть, как братья. В одном владении мяч у тебя, в другом – у него. Если у кого-то проблемы с ведением, то мяч должен быть у того, кто лучше с ним обращается. Сегодня-то так всё обычно и происходит. Пока команда выигрывает, тренеры молчат. Но, стоит только вам начать проигрывать, они сразу же скажут: «Пусть мяч будет у Джонни». Тренеры должны определять, кому работать с мячом. Если это пытаются делать сами игроки – делать на постоянной основе, я имею в виду, – из этого не выйдет ничего хорошего…»
В матче с «Нью-Йорком» 4-о ноября Сеймур вообще «прячет» Клео, не включив того в состав. Результаты «Сент-Луиса» – с Хиллом в запасе, или и вовсе без него – лучше не становятся. И Сеймур не выдерживает. Грядут спаренные матчи с «Лейкерс», самым грозным соперником по Западному дивизиону, и Пол возвращает Клео в состав. Обе игры проиграны, что и неудивительно: когда в команде все озабочены сведением личных счётов и сливом сразу двоих человек – тренера и одного из партнёров – кому вообще интересны и нужны эти победы? В первом матче Хилл появляется со скамейки – 6 очков. А вот во втором… во втором, 8-о ноября, он снова показывает, как может играть, когда ему не то, чтобы не помогают, а хотя бы просто не мешают это делать. Любопытно, что два своих лучших матча Клео выдал, выходя против лучших защитников той эры: Оскара Робертсона и Джерри Уэста. Противостоя Джерри, а также большинству своих же «товарищей» по «Сент-Луису», Хилл достаточно близко подобрался к трипл-даблу: 20 очков, 12 подборов и 7 передач.
1-о января 1962-о. Клео против звезды «Сиракьюз Нэшионалз» Лэрри Костелло.
Всё. Занавес. Клео опять сыграл слишком хорошо. Вымораживание усиливается. Это конец. Топор стремительно опустился…
Наверное, Сеймур тоже уже понял, что его дни в команде сочтены. А потому решил, что умирать – так с музыкой. В следующей игре, 11-о ноября с «Детройтом», он вновь выпускает Хилла в старте (16 очков), на следующий день, против «Цинциннати», Хилл проводит на площадке уже больше всех остальных «Ястребов» – 38 минут, успев набрать те же 16 очков (6 из 9-и бросков с игры), сделав 5 подборов и 3 передачи.
16 очков – и ещё раз 16. Мало? Мало. Ну, так ведь это – как посмотреть. Для человека, которого заигрывают в нападении по полной, как он того и заслуживает, и кормят нормальными передачами – да, немного. А вот для того, кто вынужден пробавляться, подправляя в кольцо чужие промахи, или выцарапывая подборы на чужом щите (при 185-и см роста), или перехватывая и просто вылавливая случайно пролетающие мимо мячи, это совсем неплохо. Даже, пожалуй, хорошо. Так что нет никаких оснований считать, что дебютный сезон Клео мог бы стать неудачным и малопродуктивным.
Но люди, имевшие близкое отношение к системе «Сент-Луиса», знали, что конфликт между Сеймуром и «Гнездом» продолжает разгораться, и к моменту той самой игры с «Цинциннати» он, кажется, уже достиг неразрешимой, взрывоопасной стадии. И «Сент-Луис» продолжал чаще проигрывать, чем побеждать…
Уилкенс по-прежнему был в армии, но «Ястребы» виделись с ним на матче открытия сезона – том самом, в котором Хилл настрелял 26 очков. Он сидел на трибуне в форме второго (то бишь младшего) лейтенанта и наблюдал за игрой. Как вспоминал сам Ленни, он возвращался в часть в высшей степени впечатлённым Хиллом: «Когда я в один из выходных собирался снова приехать, то был уверен, что он в составе, и наверняка играет. Но до меня начали доходить смутные слухи обо всём, что происходит в «Сент-Луисе». И вот, через несколько недель мне всё-таки удалось опять выбраться на матч, но он уже не играл. И я продолжал слышать со всех сторон всё то же: что ему никто не отдавал мяч, или что некоторым ветеранам не нравилось, как он играет… А в газетах тогда писали всякое: что Клео не хочет отрабатывать в защите, что всё, что он делает, когда получает мяч, – это бросает по кольцу, или что у него вообще не все дома… Но я всё-таки видел ту его первую игру, и успел встретиться и пообщаться с ним немного. Так вот, могу вам сказать: всё это было просто чепухой. Дело в том, что он действительно был нацелен на кольцо, и превращать его в разыгрывающего – не лучшая идея…»
«Когда я приехал в тренировочный лагерь, то думал, что стану для команды ещё одной атакующей опцией, – вспоминал Хилл. – Но наш владелец, Бен Кернер, дал тренеру Полу Сеймуру указание, чтобы я сразу же отдавал мяч кому-то из тройки Петтит-Хэган-Ловеллетт».
Сеймур верил (и правильно делал), что угроза, которую Хилл создавал бы своими бросками с дистанции, растягивала защиту, заставляло бы опекать его плотнее – и давала бы больше свободы партнёрам под кольцом. Это казалось элементарным, само собой разумеющимся. Но Хилл, уже чувствуя, что над его головой сгущаются тучи, не хотел новых проблем, и потому сам стал бросать гораздо реже, чем мог бы. Однако Сеймур такого альтруизма терпеть не хотел – не за тем он брал Клео в команду: «Тренер настаивал, чтобы я бросал как можно чаще, а я ему ответил: не думаю, мол, что им это понравится. А он говорит: если ты не будешь бросать, я усажу тебя на лавку». Но стратегия Пола, выигрышная на бумаге, на деле не работала, потому что «Гнездо» не давало мяч Клео, когда он открывался. Просто не давало. Сеймур был разочарован и раздосадован и пригрозил своим звёздам наказанием, если ничего не изменится.
Ситуация зашла настолько далеко, что, по-видимому, выход, который хоть в какой-то степени устроил бы все стороны, найти было просто невозможно.
Наверное, сваливать всё на «Гнездо» было бы несправедливым – они отстаивали своё место под солнцем, которое уже завоевали потом и кровью. Другой вопрос – какими гнилыми методами они при этом пользовались.
Вновь приходится возвращаться к тому, что Сеймур хотел, чтобы «Сент-Луис» начал играть в иной, быстрый баскетбол – потому что для того, чтобы победить «Бостон», нужно было самим стать похожими на «Бостон». И франчайз-игроком этой новой команды он видел даже не Боба Петтита, который всем и всё уже давно доказал, а именно Хилла; Клео должен был стать олицетворением улучшенных, «пропатченных» «Хоукс». В погоне за этой своей мечтой Сеймур забыл обо всём и вновь показал себя откровенно недальновидным дипломатом. Он не только полностью утерял контакт со всеми лидерами, но и пошёл дальше – с определённого момента Пол делал всё, чтобы довести разногласия до критической точки. Тренер готов был ради реализации своей цели разрушить ядро команды, и не очень-то это и скрывал – для него необходимость перемен была очевидна. Сеймур не понимал одного – больше никто в «Сент-Луисе», кроме него самого, не решился бы на такую масштабную перестройку, пусть даже в чём-то и соглашаясь с ним.
Было бы интересно понаблюдать, как сложилась дальше карьера Хилла, действуй Сеймур потоньше, превратив Клео в игрока ротации и спокойно дождавшись возвращения из армии Ленни Уилкенса – классического разыгрывающего. И уже в паре с Ленни вновь начав выпускать Хилла в старте, дав ему заниматься на площадке действительно тем, что он умел лучше всего – бросать и проходить к кольцу… Впрочем, Пол был для таких ходов слишком прямолинейным человеком, который не смог бы терпеть так долго того, что на его глазах кого-то жестоко гнобят. И Нострадамусом тренер тоже не был, а потому, конечно, не знал, что летом Ловеллетта продадут в «Бостон», а Феррари обменяют в «Чикаго» – и парой недоброжелателей станет меньше… Да и вряд ли из этого вообще вышло бы что-то путное: сильные стороны Хилла, играющего бок о бок с Ленни, наверняка расцвели бы ещё ярче – а это, в свою очередь, вызвало бы ещё большее недовольство «Гнезда».
Именно они, а не Сеймур, развязали эту войну. Ведь, как вспоминают некоторые люди, имевшие прямое касательство к «Сент-Луису» в те дни, любой из «Большого Трио» – и Петтит, и Ловеллетт, и Хэган – не спорили с тем, что им необходим кто-то, кто умеет атаковать, находясь от кольца дальше, чем на пару метров. И они признавали даже то, что как раз Хиллу вполне по силам стать этим «кем-то», и вообще – он может помочь команде (об одном из таких разговоров – чуть ниже). Последнее, кстати, не вызывает сомнений, потому что, воспринимай они Клео, как серую посредственность, не на что не способную, ни о каком вымораживании речи бы не велось. Но при всём при этом они относились к нему иначе: они видели в нём не партнёра, а угрозу своему благополучию, того, кто хочет отнять у них частичку славы, авторитета и, в конечном счёте, денег. Даже в интересах команды они не могли умерить своё тщеславие и поделиться с кем-то всем этим. На таком фоне их поступки начинают ещё более… дурно пахнуть.
«Я отчётливо помню тот момент, когда конфликт между игроками и Сеймуром дошёл до предела, – говорит Джерри Гросс. – По-моему, это было в Детройте. Сеймур берёт тайм-аут и громко говорит: «Меня всё это уже достало. Ребята, следующего из вас, кто не отдаст мяч Хиллу, когда он будет в хорошей позиции, я оштрафую на 100 долларов». А они уставились на него, и на их лицах было написано: «Да ты охренел совсем!» Они возвращаются на площадку, вводят мяч, Хилл бегает, открывается – но всё впустую; никто из «Большого Трио» и не думает делать ему передачу, даже когда на них сдваиваются – они продолжают его вымораживать. Сеймур тут же снова просит тайм-аут и рычит: «Следующий, кто не отдаст мяч Клео, будет оштрафован на 500 долларов». Игра возобновляется – и всё продолжается по той же схеме. Сеймур берёт третий тайм-аут и орёт: «Следующему сукину сыну, который не отдаст мяч Клео, я сам расшибу морду в раздевалке после матча!» Конечно, это не прибавляло ему любви со стороны Петтита, Хэгана и Ловеллетта».
Хилл говорил, что запамятовал этот инцидент (или просто предпочёл его забыть), зато помнит похожий, когда «Сент-Луис» играл в «Мэдисон-сквер-гарден». Хилл знал, что из родного Ньюарка на матч съедутся его близкие и друзья: «Гарден» был неподалёку, так что для них это была отличная возможность увидеть меня. И там происходила обычная история. В большом перерыве Сеймур сказал, что следующий парень, который не поделится со мной мячом, будет оштрафован на 100 долларов. Я думаю, я, в общем-то, уверен, что они прекрасно понимали: если мы снова проиграем, то у нас будет новый тренер. Когда он говорил это, они уже знали, что всё практически решено, так что можно сделать так, как он хочет. Мы вышли на вторую половину, и они стали пасовать мне. Но я сам уже не старался бросать много. Потому что, когда на протяжении нескольких игр подряд мяч почти не попадает тебе в руки, уже не очень надеешься на свой бросок… То есть, я не хочу сказать, что они специально сливали матчи, но… Все видели: когда вместо меня выходил другой защитник, они начинали играть – в смысле, они просто начинали играть и что-то делать, а не стоять на месте. Это было очевидно».
В газете в комментарии к этой фотографии использовано выражение из боксёрского жаргона: «Leading with chin» – то есть «раскрыться», «забыть о защите», «остаться неприкрытым»: «Клео Хилл (№ 24) из «Сент-Луис Хоукс» в матче против «Бостон Селтикс», проходившем в Сент-Луисе в субботу вечером, по ходу одного из эпизодов раскрылся и пропустил хук с правой от Боба Кузи (№ 14)». Впрочем, газета поспешила тут же успокоить читателей: «Видимо, удар не достиг цели, поскольку Кузи не получил фола, а Хилл сохранил мяч и сделал точную передачу на партнёра».
О том, какая обстановка была в «Сент-Луисе», и каково приходилось самому Сеймуру, говорит эпизод, произошедший в одном из тех же матчей, о котором рассказывал Вуди Солдсберри: «Вообще-то всё это – я имею в виду вымораживание Клео – началось намного раньше, ещё со второй игры сезона. Чем дальше, тем становилось хуже. Я помню, как во время одной из ноябрьских игр тренер убрал меня с площадки, дав передохнуть перед решающими минутами. И вот – я на скамейке, и что происходит? Сзади нас сидит сам Бен Кернер вместе со своей матерью, и ему, короче, не нравится, что Сеймур вообще выпускает Хилла на паркет. И Кернер говорит – громко, чтобы все слышали: «Давай, сажай его на лавку!» Потом – ещё раз: «Убирай его, я сказал!» А потом – снова: «Убирай его из игры!» Ну, короче, тогда наш тренер к нему поворачивается и ещё громче говорит ему прямо в лицо: «Да пошёл ты!..»
Ясно, что Сеймур всё для себя уже решил; какой нормальный человек будет посылать своего непосредственного работодателя, если держится за место? Да и много ли вы знаете примеров, когда тренер выигрывал противоборство сразу у трёх звёзд и оставался в команде? Но Сеймур как раз за место совсем не держался; пройдут годы, и он скажет, что самым главным для него было оставаться честным до конца и не совершить чего-то такого, за что ему потом будет стыдно. Как вспоминал Хилл: «Он так мне и сказал: «Если я пойду у них на поводу – он имел в виду Кернера и «Большое Трио» – и сделаю то, чего они хотят, то есть усажу тебя на лавку, то сохраню свою работу. Но после этого я просто не смогу смотреть в глаза – ни тебе, ни своему собственному отражению в зеркале…»
Почему же «Гнездо» не хотело делиться с ним мячом, особенно, учитывая то, что, чем эффективнее играл бы он – тем лучше было бы для всей команды и, в конечном итоге, и для них тоже, если брать в расчёт, естественно, чисто спортивную составляющую? «Когда люди говорят обо всех этих проблемах между чёрными и белыми, они неправы, – размышлял вслух Хилл. – Всё дело было в очках. Вы слышали, как журналисты и комментаторы говорили о том, что вам нужно иметь трёх скореров в команде. Я никогда не слышал, чтобы они говорили: вам нужны четыре скорера. Они понимали: чем больше набираешь очков, тем больше тебе платят. А тут появляюсь я и начинаю отнимать у них их очки».
Гросс соглашался с Клео, что расизм здесь не при чём, потому что в предыдущие сезоны с «Гнездом» уже возникали аналогичные проблемы, и совсем необязательно было быть чёрным, чтобы с ними столкнуться. Хилл был не единственным новичком-шутером, которого они игнорировали: «В том же сезоне они сделали то же самое с маленьким белым парнем Джеймсом Дарроу из «Боулинг Грина», который никогда не получал от них мяч. Он сыграл ещё меньше, чем Клео».
Гросс считал, что неприятности Хилла были вызваны всей этой шумихой, которая поднялась в местных СМИ ещё до того, как он сыграл за «Сент-Луис» хотя бы матч (и которой сам-то Клео совсем не хотел, просто Сеймуру стоило лучше подумать, прежде чем давать эти интервью). Гросс окончательно убедился в этом после разговора с Ловеллеттом и Хэганом, с которыми он летел на игру в одном самолёте: «Я был в шоке, когда услышал это. И запомнил на всю жизнь. Это сказал Ловеллетт, и звучало это настолько странно, что я переспросил его, правильно ли я понял. У Клайда были отличные отношения со всеми. Он был на короткой ноге и с чёрными, и с белыми. Из «Большого Трио» он был самым дружелюбным. И тут он жалуется мне на то, что, мол, их гордость уязвлена тем, сколько внимания уделяет пресса этому пареньку. Единственное, что я смог ответить ему и Хэгану: «До меня не доходит, как вы вообще можете думать об этом. О каком самолюбии вы можете сейчас беспокоиться? Ребята, вы только что сами сказали мне, как вам не хватает бросков с дистанции – и признались, что этот парень может решить вашу проблему». А Ловеллетт повторил мне все эти фразы про уязвлённую гордость. Я посмотрел на Хэгана – тот сидел и улыбался. Я был в шоке. Хэган сам испытывал огромные проблемы с адаптацией в лиге и в команде, когда пришёл в «Сент-Луис», он говорил, что ему повезло, что он всё-таки смог там остаться, а позже, когда «Ястребы» начали играть в более быстрый баскетбол, Клифф был одним из тех, кто сумел к этому приспособиться и извлечь для себя немалые выгоды – но при всём при этом они так относились к Хиллу». Гросс добавляет, что он никогда не слышал чего-то подобного от Петтита, так что не знает, придерживался ли Боб такого же мнения относительно ажиотажа вокруг Клео, что и его товарищи.
Ловеллетт, так же, как и Хэган, говорил, что мало что помнит о Клео Хилле, как об игроке. «Я почти всё забыл, – сказал он в интервью 2000-о года. – Мне кажется, он был ещё недостаточно готов. Да и в целом не слишком-то хорош, хотя я могу ошибаться. Может, у него и был талант. По-моему, он был приятным парнем вне площадки – и на площадке тоже. Он выкладывался и действовал жёстко, здорово играл в защите. Честно говоря, я не помню, что произошло с Клео». Насколько искренен был Ловеллетт, знал только он сам. Возможно – достаточно искренен; всё-таки прошло тридцать восемь лет, к тому же, отыграв 40 матчей, Клайд порвал ахилл и вылетел до конца чемпионата, так что они с Хиллом были партнёрами лишь в течение половины сезона.
Ловеллетт также уверял, что ничего не помнит об угрозах Сеймура во время тайм-аутов в Детройте, и о разговоре с Гроссом в самолёте. Чувствовал ли он, что к Хиллу относились предвзято? «Я думаю, что через такое проходят все новички в НБА, и сейчас тоже. И я думаю, что вы должны показать себя, прежде чем получать деньги. Я не помню, чтобы я говорил что-то такое про Клео, был как-то озабочен этими статьями в газетах. Я не помню, чтобы когда-либо делал подобные комментарии – в беседах с Гроссом, или ещё с кем-нибудь. Если они об этом помнят – ну, что ж, ладно».
Зато Ловеллетт признавал, что и впрямь редко делал передачи партнёрам – любым партнёрам, потому что от этого страдала его собственная результативность. Это повелось ещё со студенческих времён, когда легендарный тренер Канзасского университета Фог Аллен говорил Клайду, что, если он получит мяч в радиусе трёх с половиной метров от кольца, то это даст ему лучшую возможность бросить и попасть, нежели тому, кто будет атаковать с семи метров: «Да, я не отрицаю – я всегда делал мало передач. Когда мяч приходил ко мне, я бросал – за исключением тех случаев, когда видел, что меня, скорее всего, накроют. Боб и Клифф пасовали чаще меня. Точно так же вы можете обвинить меня в том, что я не пасовал на Мартина Слейтера или Джона МакМаона, хотя они были белыми. А что касается Хилла… то, что я не взаимодействовал с ним, не зависело от цвета его кожи. И вряд ли в команде вообще был кто-либо, настроенный расистски; по крайней мере, если такой и был, то он никак не давал об этом знать».
Развязка наступила 16-о ноября. До кого-то из журналистов дошло содержание частных разговоров Сеймура – и репортёры тут же придали его огласке. Тренер будто бы обмолвился несколько раз, что готов обменять любого из лучших игроков «Ястребов», включая самого Петтита, настоящую священную корову. Потом Сеймур объяснял Гроссу, что газетчики не совсем верно процитировали его слова, но ничего изменить уже было нельзя. Поскольку владелец Бен Кернер, как уже отмечалось, жил со звёздами «Хоукс» душа в душу (пока ещё), тренер подозревал, что этот комментарий мог решить его участь. «Ну, а на самом-то деле ты сболтнул что-то в этом роде?» – спросил Гросс. «Да, мы должны были провернуть обмен, – подтвердил Сеймур. – Но Петтита я бы не стал трогать. – Потом помолчал и добавил: – Я сваливаю отсюда. Хватит с меня. Я выхожу из игры. Больше не могу… Я чувствую в этом парне такой потенциал… И я знаю: если я продолжу и дальше за него бороться, это будет стоить мне моего места. Но я не могу иначе. Так что меня здесь, можно сказать, уже нет». Кернер говорил, что он действительно был расстроен этим решением Сеймура, но при этом считал, что тот лезет не в своё дело, пытаясь продавить обмен. «Ни один из игроков «Хоукс» не будет обменян, пока мы не рассмотрим все варианты», – сказал он в интервью «Post-Dispatch». На следующий день, 17-о ноября, он отправил Сеймура в отставку. По информации Гросса, «Большое Трио» снова имело беседу с Кернером и жаловалось теперь уже напрямую на Пола – уже не столько на Хилла, а в основном именно на Сеймура. Баланс побед и поражений у «Сент-Луиса» на тот момент составлял 5-9. Отставка тренера не было для Кернера чем-то новым и малознакомым; он успел проделать это 16 раз, если считать временно исполняющих обязанности главного тренера, всего лишь на протяжении 13-и сезонов, в течение которых владел командой. «Кернер любил увольнять тренеров, так что уволить ещё одного ему ничего не стоило», – подытожил Гросс.
«У Сеймура были свои идеи, – скажет потом Кернер. – Главным образом, относительно этого новичка, Клео Хилла – и он имел на то полное право, на то он и тренер. Но я уже не мог продолжать сглаживать все эти разногласия между командой и тренером». Со своей стороны, Сеймур усматривал главную причину увольнения в том, что он использовал Хилла, как игрока старта, а Петтит, Хэган и Ловеллетт торпедировали все его попытки перестроить игру и сделать больший акцент на действиях задней линии, и в особенности, конечно, Хилла. «Они не просто не помогают парню, – возмущался Сеймур в интервью «St. Louis Globe-Democrat». – Они ему всячески мешают. Они бойкотируют парня – вот что я вижу. Один из игроков моей передней линии недавно сказанул мне: «Почему он выходит в старте? Я сидел на скамейке целый год до того, как мне дали шанс». Я был поражён, когда один из «больших» заявил мне, что этому парнишке уделяют слишком много внимания. Что они хотят, чего добиваются? Собрать вообще все деньги, всю славу, всё внимание – чтобы остальным уже ничего не осталось?! Просто сердце разрывается, когда ты видишь, как игроки твоей же команды не хотят помогать тебе. Ну, ладно, пусть остаются довольными собой: они выиграли и сражение, и всю войну». После этого Сеймур впервые объявил во всеуслышание, что Кернер дал ему указание убрать Хилла из старта, так что ему пришлось так и сделать в паре игр, а потом он снова выпустил Клео в стартовой пятёрке, «потому что команде по-прежнему нужно больше трёх человек, ответственных за результат, чтобы выигрывать постоянно. Но вот что я вам скажу: знаете, я бы с собакой не стал обращаться так, как они обращаются с ним…»
В статье в «Winston-Salem Journal» и Сеймур, и Хилл рассказывали, как «Гнездо» им противодействовало (Хилл – в общих чертах, Сеймур – обстоятельно и подробно) – нередко весьма изощрёнными способами. «Я уверен, что, когда на площадке с ними был какой-то другой защитник, не я, они начинали больше выкладываться, играть старательнее», – говорил Хилл. «Они не боролись за подборы, когда Хилл бросал, – добавлял Сеймур. – И они не поддерживали быстрые прорывы, если их возглавлял Хилл – просто трясли лёгкой трусцой далеко позади. Когда он бросал свой особый крюк – а это уникальный бросок в его исполнении, очень эффективный, очень точный, и его чертовски трудно накрыть, его гордость, его изобретение, они смотрели на него так, словно хотели сказать: эй, что ещё за хреновину ты тут вздумал творить? А сами при этом швыряли плюхи чуть ли не с десяти метров, как ни в чём ни бывало».
«Ребята, я просто не мог играть в свою игру, в ту, которая была для меня естественной, к которой я привык, – жаловался Клео. – Потому что они сразу же начинали делать такие кислые рожи, ворчать, кряхтеть, типа: а, блин, он опять взялся за эту свою фигню. Я имею в виду вот что. Однажды, например, я сделал такую эффектную, зрелищную передачу из-за спины. Болельщики устроили нам целую овацию. И вот мы возвращаемся в защиту, они смотрят на меня недовольно и говорят: «Слушай, ты можешь просто передать мяч и не устраивать из этого целое шоу?» Сколько раз я слышал от них похожие слова… И ладно бы, если бы я сделал потерю, но мяч после того моего паса дошёл точно до партнёра, он был открыт и спокойно забросил!»
«Клео Хилл: старое «Гнездо» против нового «Ястреба». «Большое Трио» избавляется от тренера»; а вот глагол «snubs», который используется в этой публикации применительно к Хиллу, можно перевести по-разному: и «притормаживает», и «пренебрегает», и «осаживает», и даже «унижает», и «оскорбляет»; а можно и гораздо проще: «Большое Трио» гнобит новичка».
Колумнист «St. Louis Post-Dispatch» Боб Брог поддерживал Хилла и обвинял владельца в том, что тот всячески способствовал восстанию в команде: «Хотя Кернер всегда утверждал, что он занимал в той ситуации нейтральную позицию, самой пострадавшей стороной в этой горькой истории был, конечно же, Клео Хилл, молниеносный, обладавший акробатической ловкостью новичок, в котором тренер видел наилучшую кандидатуру для решения огромной проблемы «Сент-Луиса» – бросков с дистанции. Да, пожалуй, Сеймур был упрям и несговорчив, но кто, как не он, специалист, эксперт, бывший звёздный защитник, мог различить в этом парне настоящий бриллиант? А Сеймур был уверен, что перед ним – бриллиант.
Да, малыш иногда любил устроить театр на паркете, или, как это называют в бейсболе, «завернуть хот-дог», но не так уж это было и часто, он этим не злоупотреблял, и вообще – не было в этом ничего эдакого, просто ему не повезло, потому что в такой баскетбол стали играть гораздо позже. Сегодня-то именно те, кто умеет показать что-то в этом роде, считаются лучшими. И, в любом случае, он делал такое не чаще, чем кто-нибудь из «Unmentionables»… о, пардон, из «Unmatchables» (непереводимая игра слов: «Unmatchables» – ещё одно прозвище «Гнезда» и «Большого Трио», об истории появления которого я поподробнее расскажу чуть ниже; на русский это можно перевести и как «Неподражаемые», и как «Неповторимые», и как «Бесподобные», и как «Непревзойдённые»; «Unmentionables» – в английском языке «брюки, штаны» в шутливом значении). И если кто-то считал, что Клео, мол, надо было бы поучиться игре в защите, то в гораздо большей степени то же самое относилось к двоим парням из «Большого Трио».
Для полноты картины процитирую отрывок из статьи в «Sports View Magazine», в которой Петтит отрицает, что Хилла в команде как-то гнобили: «Насколько я помню, у него был большой талант. Но я действительно не припоминаю, чтобы там были какие-то разногласия и споры. Я не думаю, что кому-то из нас было так уж важно, сколько очков набирает новичок. И я не помню, чтобы со стороны ветеранов исходило какое-то недовольство этим. Всё, что нужно команде – это чтобы новичок, придя, внёс свой вклад в игру. Слушайте, если бы Хилл стал величайшим игроком в мире – разве мы были бы против? Да мы были бы от этого в полном восторге, ничего большего нам и желать бы не приходилось! Какая разница, кто сколько минут играет и кто сколько очков набирает, пока команда побеждает? У Сеймура было своё мнение насчёт Хилла; каждый имеет право на собственное мнение».
Ещё одна статья тех дней: «Хэган, Ловеллетт воодушевляют команду Петтита в победной игре 136:133; Клео Хилл остаётся за бортом».
Кстати, буквально через три дня после отставки Сеймура в «Сент-Луисе» произошёл ещё один эпизод, который обычно сваливают в ту же вонючую кучу конфликтов, раздоров и всеобщих разброда и шатания, раздиравших «Ястребов» изнутри. 21-о ноября «Хоукс» провернули сделку, в результате которой Вуди Солдсберри и Сихуго Грин (компанию им составил Джо Грабоски) отправились в «Чикаго Пэкерс». А по ходу сезона и Фред ЛаКур тоже исчез из «Сент-Луиса»…
О владельце «Сент-Луиса» Бене Кернере частенько пишут в связи со всеми этими событиями, как о яром расисте (например, и сам Хилл спустя годы скажет: «У Кернера было две причины, по которым он не желал видеть меня в команде. Первая – это то, что я согласился бойкотировать ту игру в Лексингтоне. Ну, и вторая – что Сеймур не захотел следовать его указаниям и продолжал использовать меня на площадке»). И, как правило, утверждают, что этот обмен инициировал именно он. Мол, просто Кернер выждал некоторое время, пока страсти поулягутся, и устроил в команде чистку, изгнав из неё участников «Лексингтонского инцидента» и, таким образом, наказав их.
Честно говоря, как-то защищать Кернера нет никакого желания – особой симпатии этот человек у меня, мягко говоря, не вызывает… Но в данном случае стоит отметить: обвинять Кернера в том, что он формировал состав на основе своих расистских убеждений, даже если они у него и впрямь были, по меньшей мере, несправедливо. Слишком уж много фактов говорит об обратном.
Ну, прежде всего, будь он таким расистом, разве возможно было бы наличие чёрных игроков в «Сент-Луисе», как таковых? А они там были – и не меньше, чем в других командах. Более того, уже в сезоне 1962-63 их там было больше, чем где-либо ещё в НБА – впервые в истории лиги сразу шесть (Джон Барнхилл, Зелмо Бити, Билл Бриджес, Вуди Солдсберри, Чико Войн и Ленни Уилкенс). Далее, непонятно, почему сюда приплетают Сихуго Грина – он-то вообще не имел к инциденту никакого отношения, потому что, как уже было сказано, физически не мог находиться в Лексингтоне в тот день, поскольку залечивал очередную травму и был в Сент-Луисе. Напрашивается вопрос: а почему тогда в команде остался Хилл? Он-то был непосредственным участником бойкота, лишился поддержки в лице Сеймура и все, кто имел в системе «Сент-Луиса» какое-то влияние – начиная от игроков-лидеров и заканчивая самим Кернером – были настроены к нему враждебно. Тем не менее, на него санкции почему-то не распространялись…
А уж если говорить о Фредди ЛаКуре, то здесь Кернер и вовсе был не при чём. Во-первых, он ничего не бойкотировал, и выходил на площадку в том злосчастном матче в Лексингтоне, а во-вторых, его вообще из «Сент-Луиса» никто не выгонял – он сам себя «вычистил». «В те дни Сент-Луис был нехорошим городом, – рассказывал друг ЛаКура Том Мескери. – А Фред любил гулять с белыми девочками, не всем такое нравилось… И Фред очень злился на руководство. Но он не любил распространяться на эту тему…» В общем-то, можно сделать вывод, что виной всему – не белые девочки, и не город (хотя и это сыграло свою роль), а те самые демоны в голове у ЛаКура, которые его окончательно победили. В один прекрасный день Фред просто… пропал. Он покинул расположение команды по-английски – никого не предупредив, не поставив в известность. Никаких официальных объяснений такого поступка с его стороны тоже не последовало, он просто взял и уехал. Возможно, в стане «Хоукс» решили, что это тот случай, когда баба с возу – дальше сами знаете.
Единственным, кто вроде бы подтверждал теорию о «расовой зачистке» в «Хоукс», был Вуди Солдсберри. Он был одним из тех, кто отказался участвовать в игре с «Бостоном», да и вообще, никогда не скрывал, что он совсем не «дядя Том» и не потерпит того, что кто-то видит в нём человека «второго сорта». Таких людей, как Вуди – не только имеющих своё мнение, но и не боящихся его выражать открыто – мало где терпят подолгу. Но Марти Блэйк говорил, что обмен Солдсберри не имел никакой связи с инцидентом в Лексингтоне. В это действительно легко поверить, если вспомнить, что обычно происходит в командах, которые, как «Сент-Луис», на протяжении длительного периода ходили в явных контендерах, играли в главных финалах 4 раза за последние 5 лет – и потом вдруг начинали на глазах валиться. Как правило, такие процессы сопровождаются обилием трейдов, причём многие из них выглядят неоднозначно, из серии «шило на мыло», а ещё часть – и вовсе странными, когда команда избавляется от, вроде бы, сильного игрока, получая вместо него гораздо менее ценного. Суть таких мутных обменов подчас не могут внятно объяснить даже сами генеральные; кажется, что менеджеры, неожиданно для себя угодив в кризисные обстоятельства, немного теряют голову и руководствуются в своей лихорадочной деятельности простым позывом: я не знаю, почему это с нами стряслось и как мне со всем этим справиться, но нужно показать всему миру, что я хотя бы не сижу на заднице и что-то пытаюсь делать. Возможно, именно к этому стремился Блэйк, обменивая Солдсберри: встряхнуть команду, всё глубже погружающуюся в трясину, хотя бы эмоционально, расшевелить её.
При этом нельзя забывать и о том, что Кернер, каким бы скаредным он ни был, не пожалел в своё время немалой суммы, лишь бы заполучить Вуди в «Хоукс». По сути дела, он купил его, как это делается в футболе, а все остальные активы в виде игроков, вовлечённых в тот трейд, в результате которого Сол появился в «Хоукс», прилагались, по большому счёту, «до кучи» к деньгам. Ну, и самое главное: не прошло и года, как Вуди вернулся в состав «Сент-Луиса» (правда, счастья это не принесло ни команде, ни самому Солдсберри, но об этом я ещё скажу несколько слов). Вряд ли такое было бы возможно, будь владелец команды так уж резко настроен против него.
А задрафтованный «Сент-Луисом» следующей весной Зелмо Бити и вовсе рассказывал: «Я пришёл в команду в 1962-м и много слышал обо всех этих неприятностях, которые стряслись с Клео Хиллом, и как это тяжело для чёрного – играть за «Хоукс», но я никогда не чувствовал чего-то подобного в «Сент-Луисе», хотя сам – чёрный. Ни один человек не говорил мне чего-то такого – по крайней мере, прямо в лицо». Правда, тут же Бити делал важное замечание: «Но я слышал, что ещё совсем-совсем недавно, буквально год назад, здесь всё было по-другому; 60-е очень сильно отличались от 50-х во всём, что касалось этих расовых вопросов…»
Владелец «Сент-Луис Хоукс» Бен Кернер.
Так или иначе, из афроамериканцев в «Сент-Луисе» остался только Клео. Но длилось это совсем недолго (ещё один аргумент в пользу того, что Кернер не задумывался о цвете кожи, заключая контракт): где-то через неделю подтянулся из «Лейкерс» Боб Симс, и тут же – Шелли МакМиллон из «Детройта», а ещё через пару месяцев «Хоукс» подписали свободного агента Стэйси Арсено. Все они были чёрными. Впрочем, как-то изменить участь Хилла они, конечно, уже не могли…
Уход Сеймура обозначал для Клео конец всего – по крайней мере, пока он оставался в «Сент-Луисе». Петтит, будучи капитаном, подменил Сеймура, пока не будет найден временно исполняющий обязанности тренера. Случилось это очень скоро. Боб успел провести в качестве играющего тренера лишь один матч (в котором, к слову, «Сент-Луис» выиграл у «Цинциннати Роялс»), после чего Кернер нанял работавшего в Восточной лиге Фаззи Ливэйна, который уже тренировал «Хоукс» несколько лет назад, ещё когда те были прописаны в «Милуоки» (очень неудачно, надо сказать, тренировал). Ливэйн говорил, что давал Хиллу шанс заиграть, и сам Клео этого не отрицал, но у них на пути встали сразу две проблемы. «Он не был тем, кто был мне нужен, – вспоминал Ливэйн. – Просто мне нужен был чистый разыгрывающий». И примерно в тот же момент, поскольку склоки и не думали прекращаться, Клео начал уже по-настоящему терять веру в себя – и в свои атакующие навыки. Даже когда в победной для «Сент-Луиса» игре с «Сиракьюз» Хилл набрал со скамейки 14 очков, Ливэйну было очевидно: Клео не в своей тарелке и находится под тем же прессом, что и раньше. «Не нужно было быть специалистом, чтобы увидеть: Клео сразу же старался избавиться от мяча, опасаясь, что его вновь обвинят в том, что он слишком много бросает, – скажет потом Ливэйн. – Но этим он тоже вредил нам, только по-другому, поскольку перестал бросать даже из выгодных положений. Наконец, мне пришлось взять тайм-аут и сказать ему, что я должен точно знать, что игрок, которого я выпускаю на паркет, достаточно уверен в себе. А он стоял и чуть ли не дрожал от страха».
«Да, у меня были возможности для хороших, свободных бросков, – соглашался Хилл. – Но я утратил уверенность – уверенность во всём, кроме проходов к кольцу. Потерял уверенность… По-моему, это естественно, так и должно было случиться. Хотя бы потому, что к тому времени у меня уже даже не было места, чтобы нормально потренироваться. Пока тренером был Сеймур, я начинал в старте, и играл, и броски у меня шли. Но потом они убрали меня в глухой запас, и чувство мяча, кольца, траектории начало теряться, потому что мне не удавалось толком побросать даже на тренировках. Для того, чтобы быть уверенным в своём броске, в том, что он не подведёт тебя, когда нужно, необходимо бросать каждый день – много, много раз. Не скажу, что с утра до вечера, но по нескольку часов уж точно. Раньше я так и делал – с самого детства. Но с уходом Сеймура у меня уже не было такой возможности». Хилл объяснял, что в «Киль Аудиториум» – дворце, в котором играл «Сент-Луис» – было всего две корзины, так что он не мог работать над броском, как привык, когда практиковались все остальные. А как только практика заканчивалась, тренер тут же закрывал зал на ключ – «так что даже во время тренировок я сидел на скамейке».
Об этом же рассказывал и Вуди Солдсберри: «Они давили и давили его – слишком сильно, так, что в конце концов он стал выглядеть, как человек, который просто не знает, как играть в баскетбол. Короче, смотришь на него – и видишь: он вроде как и хочет получить мяч, и в то же время боится его получить, потому что не знает, что он будет с ним делать дальше».
В середине сезона Хилл вообще стал появляться на площадке от случая к случаю. А вся команда и думать забыла о быстрой игре и прорывах, которые так мечтал привить ей Сеймур. Но возвращение к старой медленной игре, столь привычной для «Хоукс», уже ничего не давало – формула больше не работала.
В январе в «Sports Illustrated» вышла статья за авторством Рэя Кэйва под поэтическим названием «Поющие блюз в Сент-Луисе». Однако речь в ней шла совсем не о музыке, и даже не о местной хоккейной команде (тем более, что она появится лишь через несколько лет), как можно было бы подумать, а как раз о «Хоукс». Крушение «Сент-Луиса» со стороны казалось шокирующим, странным и непонятным – примерно так же сегодня выглядел бы провал, допустим, «Голден Стейта», как если бы ещё задолго до конца регулярки стало ясно, что «Воины» в плей-офф не проходят. Кэйв пытался разобраться в причинах катастрофы, постигшей «Ястребов», и уделил внимание в том числе и Клео – правда, не слишком пристальное: «Практичный Бен Кернер мечтает о чемпионской команде и о том, что фортуна повернётся к нему лицом, но сейчас «Хоукс» просто валятся с ног.
Кто-то сетует на невезение, другие пеняют на возраст. Кто-то винит во всём одного быстрого новичка, другие – трёх медленных ветеранов. Кто-то обвиняет упрямого тренера, которого уволили, другие – своенравного владельца, который его уволил. Есть даже такие, кто грешит на Хрущёва (ну да, на дворе - самый разгар «холодной войны», на носу - Карибский кризис). Но, независимо от того, кто виноват во всём происходящем на самом деле, на прошлой неделе – когда они проиграли три матча подряд командам, которые обычно рвали на куски – стало окончательно ясно, что некогда могучие «Сент-Луис Хоукс», которые были ужасающи и непредсказуемо для всех умирали с самого начала сезона, больше не умирают. Они уже мертвы и холодны, как камень.
Как команда, пять раз подряд становившаяся лучшей в Западном дивизионе и выигрывавшая чемпионат мира, может опуститься на дно так быстро, тем более, что три её наиболее популярных и именитых игрока по-прежнему в строю? Ответ на этот вопрос вполне логичен, хотя такое и невозможно было предвидеть. Два других игрока, квалифицированных и умелых, и в то же время бескорыстных, разгоняли «Ястребов» до скорости автомобиля. Без них команда замедлилась, перешла на прогулочный шаг и стала уязвимой в борьбе за выживание, словно динозавры. Действительно, «Ястребы» теперь – динозавры от НБА.
«Сент-Луис Хоукс» всецело принадлежат хитроумному и изворотливому, расчётливому Бену Кернеру, которого можно назвать самым успешным дельцом в НБА. Он управляет командой отечески или тиранически – зависит от точки зрения. Он перевёз команду в Сент-Луис из Милуоки в 1955-м году, и на тот момент после 10-и лет беспросветных поражений в баскетболе ему не хватало денег даже на то, чтобы купить шнурки для своих кроссовок. В тот свой первый год в Сент-Луисе доход «Ястребов» составил 6 000 долларов. С тех пор они принесли Бену Кернеру чистую прибыль на сумму более одного миллиона долларов – и это в лиге, в которой владельцы поздравляют друг друга, если им удалось по итогам сезона свести баланс к нулю и закончить год без убытков.
Первоклассный торговец, Кернер построил команду-победителя; теперь он продвигает её, как свой товар, как свой продукт, на рынке с потрясающим воображение эффектом. В этом году, к примеру, он вложил в мероприятия по раскрутке «Ястребов» 60 000 долларов; абсолютное большинство других команд НБА не потратит таких денег на рекламные компании до самого конца света (напомню – статья датирована началом 1962-о года). После одной из игр «Ястребов» на арене играл Симфонический оркестр Сент-Луиса. Джазовый трубач Ал Хирт давал свой концерт по окончании другой. Планируется проведение турниров по боулингу и рок-н-роллу, и Каунт Бэйси будет играть на ежегодной «победной вечеринке» перед началом сезона, на которую обещают пригласить и ещё нескольких звёзд, чьи имена пока не названы. «Мы это устроим – во что бы то ни стало, – сказал недавно Кернер. – Болельщики это заслужили. А вот игроков мы, может быть, и не станем туда приглашать» (ну, как мы знаем, проведение всех этих мероприятий – в основном заслуга Марти Блэйка, а не Кернера).
Однако, самый важный и в то же время тонкий ход Кернера по раскрутке команды связан со сверхрезультативной передней линией «Ястребов», Бобом Петтитом, Клиффом Хэганом и Клайдом Ловеллеттом. Он провёл конкурс среди болельщиков, чтобы те придумали для них прозвище, и остановился на варианте «Unmatchables», и вскоре все в Сент-Луисе привыкли к мысли, что эти парни – самые настоящие «Unmatchables». И, хотя, как выразился один экс-игрок «Хоукс», «он меняет тренеров, как грязные носки» (семь тренеров в течение семи сезонов), никому и в голову не приходило заменить «Unmatchables» на кого-то другого. Они уже стали символом, брендом, и Кернер не собирался его разрушать, хотя и знал, что у этого символа есть некоторые недостатки.
«Да, я выстроил этот образ, – сказал Кернер на прошлой неделе, сидя в своём кабинете, и на его лице отразилась тень скорби, когда он начал говорить о своих неприятностях. – И это того стоило. Они – хорошие игроки. Они выиграли для меня пять титулов на Западе. Могу ли я распрощаться с ними после этого? Но сегодня наступило такое время, когда вам нужны суперзвёзды в составе. Эти игроки – не суперзвёзды, и никогда ими не были, что бы там ни думали о них болельщики (любопытная точка зрения, особенно в отношении Петтита).
И вот теперь люди постоянно обращаются ко мне и спрашивают: «Что не так? Что случилось?» Что случилось? Хэган не умеет играть в защите. Ловеллетт не способен бежать. Петтит не может работать с мячом. Что случилось? Ничего не случилось. Или вы хотите сказать, что Хэган когда-нибудь раньше мог играть в защите? Или думаете, что Ловеллетт когда-нибудь носился, как Кэрри Бэк (легендарный скаковой жеребец, включённый в Американский Скаковой Зал Славы (ну да, есть, оказывается, и такой))? В прошлом году мы штрафовали его на 25 долларов каждый раз, когда он не успевал возвращаться обратно на свою половину. Эти трое играют сегодня точно так же, как они играли тогда, когда мы побеждали. Может быть, даже лучше. Но произошло много всего другого…»
Очевидно, что следует понимать под «много всего другого». Во-первых, постоянно выигрывая, «Ястребы» неизменно выбирали на драфтах одними из последних, и, таким образом, не могли претендовать на Робертсона, Бэйлора и Уэста, каждый из которых стал великолепным усилением для своих команд (ну, большинство утверждает, что это всё-таки не помешало «Сент-Луису» в лице Хилла заполучить игрока сопоставимого с вышеперечисленными калибра). Во-вторых, «Ястребам» всегда необходимо было иметь хорошо обращающегося с мячом защитника, который доводил бы его до «Большого Трио». Когда команда проиграла в 1956-м году, Кернер отказался от очень талантливого Вилли Ноллса и обменял его на Слейтера Мартина, который был как раз таким защитником, который требовался «Сент-Луису». С Мартином в составе они выиграли. Когда Мартин закончил карьеру, «Хоукс» взяли Ленни Уилкенса, который в паре с Джоном МакКарти выполнял эту работу в прошлом сезоне.
«А потом они поделили Берлин на Западный и Восточный, – говорит Кернер (ещё одно упоминание о «холодной войне»; владелец «Хоукс» немного ошибается – разделение Берлина произошло, конечно, гораздо раньше). – И они призвали Уилкенса в армию (вот это правда – хотя Ленни остался служить в США, но, как он сам рассказывал в интервью, вероятность отправиться в Европу, в Германию, была очень высока). И тогда все принялись делать то, чему их научил «Цинциннати» в конце прошлого сезона. И у нас начались неприятности».
На место Уилкенса пришёл Клео Хилл, новичок, который оказался не готов.
Коллекционная карточка Клео: «Клео Хилл родился 24-о апреля 1938-о года в Ньюарке, Нью-Джерси. С 1957-о по 1961-й учился в педагогическом колледже «Уинстон-Сейлем» в Северной Каролине. Самый высокий пик «Хоукс» на драфте прошлой весной. Он начал играть в баскетбол, как софомор, в высшей школе Южной стороны в Ньюарке (ну, вообще-то, Клео, конечно, начал играть гораздо раньше). Признавался All-City-игроком, когда был джуниором и сеньором. Ему принадлежит рекорд результативности в одной игре среди учащихся высших школ Нью-Джерси – 57 очков в матче против школы Восточной стороны из Ньюарка. В 1957-м привёл команду ньюаркского отделения YMCA (Young Men’s Christian Association — Юношеская христианская ассоциация) к победе в национальном чемпионате YMCA и выиграл награду YMCA All-American, как школьник. Прошлой весной он был выбран в первую символическую сборную All-American, составленную из игроков «маленьких» колледжей, по обеим версиям: AP (Associated Press— одно из центральных международных информационно-новостных агентств) и UPI (United Press International — ещё одно информационное агентство, бывшее в те дни одним из крупнейших в мире; попасть в символические сборные, которые составляли AP и UPI, считалось очень престижным), а также в сборную NAIA. Привёл «Уинстон-Сейлем» к четвертьфиналу турнира NAIA в Канзас-Сити. В последнем сезоне он набрал 799 очков в 30-и играх, что составило 26.7 очка в среднем за матч при проценте с игры 47.3, и пробивал штрафные с процентом 74.8. Обладает невероятной быстротой». Любопытно, что последние фразы, которые, как вывел ещё штурмбанфюрер Штирлиц, запоминаются лучше всего, в коллекционных карточках как Хилла, так и Сеймура, особенно выделяют как раз их скорость.
Говоря о «Цинциннати», Кернер имел в виду, что «Роялс» первыми обнаружили, что «Сент-Луис» можно без труда побеждать, комбинируя прессинг в защите и быстрые прорывы в нападении. «Просто удивительно, что никто в лиге не понял этого ещё три года назад, – говорит Кернер. – Иногда мне кажется, что все теперь играют против нас, как «Цинциннати»; все матчи похожи один на другой, как в зеркале». Но «Ястребы» до сих пор пожинают плоды работы тренера Пола Сеймура, которого уже нет в команде и который, пытаясь исправить недостатки «Сент-Луиса», принял два решения. Он считал, что новичок, Клео Хилл, может стать ответом на все проблемы в задней линии, и что атака «Хоукс» должна измениться – игрокам «Большого Трио» необходимо больше двигаться и активно создавать возможности для бросков своим защитникам. Если смотреть на дело стратегически, то Сеймур был абсолютно прав, но с точки зрения психологии – нет.
Хэган (31 год), Петтит (30) и Ловеллетт (33) не могут изменить свой стиль, даже если бы они того и хотели (как показало время, в отношении того же Хэгана это не так). Более того, сам Кернер против того, чтобы они его меняли: «Они заполняют мои трибуны благодаря тому, что они играют именно так, а не иначе (то есть, деля между собой практически все очки, набранные командой). Я прямо говорил об этом Сеймуру. А теперь я открою вам один секрет, – сказал на прошлой неделе Кернер. – Иногда то, что вы строите, оказывается мифом. И тогда вы сами становитесь жертвой того, над чем работали столько времени».
Спустя четыре недели после начала сезона Кернер отправил в отставку Сеймура и нанял много чего повидавшего Фаззи Ливэйна. Сеймур был прав, говоря, что лёгкий и быстрый Клео Хилл – самый многообещающий защитник в составе, но он пытался задействовать Клео в «Хоукс» раньше, чем сам Клео или вся команда были к этому готовы. В какой-то момент он угрожал, что оштрафует на 100 долларов любого, кто не будет давать мяч Хиллу. Вдобавок к этому, травма выбила МакКарти из строя до конца сезона. В отсутствии человека, который мог бы квалифицированно работать с мячом и вести игру, передняя линия «Хоукс» со всей наглядностью продемонстрировала, что именно Кернер называет «мифом». То, что было очевидно для Кернера на домашнем паркете в Сент-Луисе, было столь же очевидно и на площадке во время трёх выездных матчей на прошлой неделе, которые «Хоукс» проиграли. Было бы мало сказать, что Фаззи Ливэйн обеспокоен состоянием той команды, которую он унаследовал – он просто в ужасе, что было особенно заметно перед большой игрой против «Детройта», которая проходила в Филадельфии. Возможно, именно «Детройт» станет главным конкурентом «Сент-Луиса» в борьбе за попадание в плей-офф («Детройт» тогда играл в Западном дивизионе). «Мы слишком медленные, – мрачно констатировал Ливэйн после игры. – А когда мы пытаемся ускориться, играть быстрее, то не можем нормально обрабатывать мяч».
«Всё, что я знаю – это то, что каждый вечер я выхожу на площадку с чувством, что буду бороться за саму свою жизнь, – говорит Боб Петтит, проводящий свой очередной звёздный сезон (кстати, два игрока «Ястребов» – Петтит и Хэган – попадут в том году на All-Star Game; лень искать подобную статистику, но вряд ли в истории НБА было много таких случаев – когда команда, имеющая в своём составе сразу пару участников звёздного уик-энда, в том же сезоне не проходит в плей-офф). «Ястребы» яростно сражались с «Детройтом», но в итоге задняя линия «Пистонз» в третьей четверти решила исход в свою пользу – потому, что у них есть защитники того типа, которых нет у «Сент-Луиса»: бросающие и набирающие очки (имеются в виду Дон Ол и Джин Шу). Это принесло «Ястребам» 27-е поражение в 42-х играх. «Я думал, что мы выиграем, – прокомментировал матч Лэрри Фауст, который заменил в стартовой пятёрке травмированного Ловеллетта. – Но у нас уже появился страх перед очередным проигрышем, настоящий комплекс. Почему? Чёрт… Соберите вместе 10 человек – и у вас будет 10 тайн».
Следующим вечером в Сиракузах Ливэйн покидал раздевалку после предматчевого собрания явно расстроенным. «Я сказал им, что они должны бежать, бежать, бежать! – поделился с журналистами Ливэйн. – А потом я посмотрел на них, заглянул в их лица – и увидел, что с таким же успехом могу разговаривать с самим собой». Он говорил так, как будто заранее знал, какой результат ждёт его команду. Он оказался прав. Звёздный защитник «Нэшионалз» Хэл Грир (тот самый, которого в своё время задрафтовал как раз Сеймур) обыгрывал «Ястребов» так, как «Глобтроттерс» обыгрывают марионеточные манекены во время своих шоу. Во второй половине атаки «Хоукс» выродились в ничто; всё, что они делали – это бросали с дистанции, но у них нет ни одного снайпера. Удручающе медленная, их защита выглядела убого. Они проиграли 122:134, и ещё никогда они не смотрелись так плохо.
Пятничным вечером они вели во второй половине матча, проходившего в Бостоне, с «Нью-Йорк Никс», о которых все вытирают ноги в Восточном дивизионе («Никс» были записными аутсайдерами в том сезоне), 17 очков – но разбазарили это преимущество. Они прошли к гибели уже привычной дорогой – быстрый защитник «Никс» Эл Батлер просто уничтожил их. «Многие люди сегодня недооценивают то значение, которые имеют «маленькие» парни в игре, – сказал «большой» парень Билл Расселл, наблюдавший за матчем. – Они снимают давление с «больших» игроков».
А в Сент-Луисе человек, который своими руками выстроил миф, неожиданно дал задний ход. «Символ разрушен, – сказал он. – Теперь я готов обменять любого из «Unmatchables» (ох, где же Кернер был раньше с этими мыслями, когда то же самое хотел сделать Сеймур! Тогда, глядишь, и у Хилла всё сложилось бы по-другому…) Они это поймут. Я сам сделал эту команду – проворачивая сделку за сделкой, сделку за сделкой, сделку за сделкой… И нет никого, кто мог бы это теперь исправить – кроме меня».
Когда-нибудь, может быть, даже в следующем году, Кернеру удастся наладить положение дел в «Сент-Луисе». А пока, чтобы как-то воодушевить обескураженного Бена, переживающего неспокойные времена, Каунту Бэйси на «победной вечеринке» стоило бы сыграть ему что-нибудь ободряющее. «Сент-Луисский блюз» был бы в самый раз».
Командное фото «Сент-Луис Хоукс» сезона 1961-62. Клео стоит вторым слева. Следующий за ним – Ленни Уилкенс. № 14 – Лэрри Фауст; Фред ЛаКур пока ещё тоже в команде – он под № 19. «Большое Трио»: № 9 – Боб Петтит, № 34 – Клайд Ловеллетт, № 16 (в верхнем ряду) – Клифф Хэган, следующий за ним направо – Эл Феррари, после Феррари – Фаззи Ливэйн. Ни Сеймура, ни Солдсберри, ни Сихуго Грина уже нет…
Уж не знаю, играл ли Бэйси на той вечеринке что-то такое бравурное, но вот Хилла поддержать было некому.
Клео настолько устал от всего этого цирка, а вернее – дурдома, что в том же январе прямо сказал в интервью «Winston-Salem Journal»: «Как только сезон закончится, я завяжу с баскетболом и стану школьным учителем». На самом деле он был на грани того, чтобы бросить всё немедля и убраться из Сент-Луиса куда подальше. Однако Гейнс и кое-кто из ветеранов НБА, которые были в курсе бедственного положения Клео, настоятельно ему советовали: «Подожди, потерпи пару месяцев до конца регулярки. У тебя действует неограниченный контракт до конца сезона, и с этим уже никто ничего не сделает – лишь ты сам, если не будешь соблюдать его условия и вот так возьмёшь и уйдёшь сейчас. Неважно, сидишь ты на скамейке или играешь – ты заработаешь эти деньги. Не дари им их, потерпи и получи их хотя бы в качестве компенсации за все свои мытарства». Хилл долго думал – и согласился. Но чего это ему стоило, знал только он сам: «Деньги – это, конечно, хорошо. Но, с другой стороны, у меня не было травмы, я был готов играть, но не играл – и это было уже нездорово».
Для «Сент-Луиса» сезон завершился катастрофой (впрочем, было бы удивительно, завершись он как-то по-другому): 29 побед – 51 поражение (у ставших первыми на Западе «Лейкерс» на 25 побед больше) и второе с конца место по игре в защите. Вдобавок к этому, началась свистопляска с составом, тоже закономерная в подобных случаях: 18 игроков успели примерить форму «Ястребов». Рон Томас, автор книги «Чёрные пионеры НБА», говорит, что статистику Хилла можно назвать посредственной – в самом лучшем случае. Он сыграл лишь в 58-и из 80-и матчей регулярки: 18.1 минуты в среднем за игру, 5.5 очка, 3.1 подбора, 2 передачи, броски с игры – 34.6 процента. Действительно, не очень-то впечатляюще. Однако его эффективность можно измерить и другим цифрами. Играя при Сеймуре, у которого новичок пользовался полным кредитом доверия, Хилл появлялся в 13-и из 14-и матчей (правда, не всегда в старте), набирая за 28 минут по 10.8 очка, делая по 5.5 подбора и по 2.3 передачи, процент с игры – 36. После увольнения Сеймура продуктивность Хилла, отыгравшего в 44-х из 66-и матчей, снизилась до 4.1 очка, 2.4 подбора и 1.9 передачи (34 процента с игры) – за 15 минут.
Честно говоря, не знаю, зачем Томасу вообще понадобились все эти нехитрые подсчёты: какой смысл в статистике, если её объект, по сути, нормально играл лишь в первом матче, в котором набрал 26 очков, а потом его начали целенаправленно «вымораживать», и всё своё время на площадке он проводил практически без мяча? Какие умозаключения можно после этого делать?..
Вот таким негостеприимным был первый сезон Хилла в НБА. Летом Клео наконец-то получил диплом и выполнил все необходимые формальности для того, чтобы стать учителем. Для этого ему пришлось возвращаться в кампус «Уинстон-Сейлема», и его появление произвело там тяжёлое впечатление. «Он был похож на человека, которого сильно избили, – говорил его сосед по комнате в общежитии. – Избили не физически, а морально. Когда мы начинали расспрашивать его о том, что с ним произошло в «Сент-Луисе», он или отмалчивался, или тут же переводил разговор на другую тему. Да, он не любил описывать всё это, но, когда нам всё-таки удавалось вызвать его на откровенность, он настаивал на том, что всё дело не в расизме, а в очках. Он попал в «чёрный список» – и это он тоже терпеть не может обсуждать до сих пор, но так оно и было. Он так и не получил возможности реализовать свои навыки, свой талант – вместо этого он вынужден был сидеть на скамейке и просто пялиться на тех, кто ему и в подмётки не годился. Когда он приехал, у него был такой взгляд – обида, боль… Такие глаза у старых собак, которые живут всю жизнь в какой-нибудь семье, а потом становятся не нужны – и их просто выгоняют».
Тем не менее, Клео снова отправился в Сент-Луис ещё до того, как открылся тренировочный лагерь «Ястребов» – чтобы ещё раз попытать счастья и пройти уорк-ауты. Хилл вспоминал, что смотрел на свои перспективы достаточно оптимистично, потому что с момента окончания регулярки он усердно пахал и, в частности, вновь почувствовал уверенность в броске – по крайней мере, он сам так считал. У «Хоукс» был очередной новый тренер – Гарри Галлатин, бывшая звезда лиги. А задняя линия «Ястребов» была забита, учитывая вернувшегося из армии ещё в конце прошлой регулярки Уилкенса и пришедших с драфта новичков Чико Война из университета Южного Иллинойса (как раз эту команду тренировал Галлатин, когда Кернер пригласил его в «Сент-Луис») и Джона Барнхилла из «Теннесси Стэйт».
Присутствовавшие в лагере рассказывали, что Клео начал с того, что безо всяких усилий заблокировал патентованный крюк Война, которым тот очень гордился, а потом заколотил сверху через Барнхилла. И на этом для него всё… завершилось. Хиллу практически не дали ни времени, ни возможностей доказать свою состоятельность. 11-о сентября 1962-о, ровно за один день до официального открытия тренировочного лагеря «Ястребов», Галлатин отсеял Клео. И Войн, и Барнхилл спустя много лет признавались, что были просто шокированы тем, что Клео оказался первым игроком, которого Гарри «отцепил» от команды. Учитывая весь тот шум, который сопровождал его в «Сент-Луисе» в прошлом сезоне, казалось странным, что городские газеты теперь почти не упоминали о том, что больше его в команде не будет. В «Post-Dispatch» не написали об этом ни строчки, в «Globe-Democrat» посвятили один абзац в статье, освещавшей изменения в составе. Позже Галлатин объяснил, чем он руководствовался, принимая такое решение. Гарри видел свою первоочередную задачу в усилении защиты, и он посчитал, что Хилл скорее помешает ему в этом, нежели поможет. «Хилл был здесь всё время в тени, – рассказывал Галлатин в 2000-м. – Я мало что о нём помню. Наверное, ему уделяли много внимания, когда он приходил в команду, но я не припомню, чтобы он показался мне кем-то особенным… Клео явно был невеликим мастером по части защиты». Стоит отметить, впрочем, и то, что позиции Хилла заведомо были невыгодны и даже проигрышны. Войн, как уже говорилось, был протеже Галлатина, поскольку играл у него в колледже, а Барнхилл тоже хорошо был знаком Гарри, потому что «Теннесси Стэйт» часто встречался с «Южным Иллинойсом». «Я бы сказал, что эти двое в моих глазах выглядели предпочтительнее, чем Клео Хилл», – говорил Галлатин. «Клео оставалось только принять то, что в «Сент-Луисе» его так и не смогли встроить в состав. Он с этим смирился», – подвёл итог Большой Дом Гейнс.
То, как Клео сообщили новость о том, что он не нужен, расстроило его почти так же сильно, как и само отчисление накануне открытия лагеря. Он вспоминал, что Галлатин, который сам закончил играть лишь четырьмя годами раньше, участвовал в тренировке с командой в тот день, когда Хиллу преподнесли это разочаровывающее известие. Хилл заблокировал один из крюков 198-см Галлатина: «Он даже не догадывался, что я рос, наблюдая за его игрой. За этими его обманными движениями, за тем, как он переводил мяч с правой руки на левую; я видел это по телевизору». Хиллу запомнилось, что он мылся в душе после тренировки, когда услышал, как кто-то сказал, что его «отцепили»: «Потом Галлатин подошёл и спросил: «Эй, надеюсь, ты – хороший учитель?» Я ответил: «Думаю, что очень неплохой». И он мне говорит: «Ну, мы отпускаем тебя; давай, иди учи». На этом моя игра в НБА закончилась – на третий день после того, как я приехал в лагерь…»
«Из его игры что-то ушло, – вспоминал Марти Блэйк. – Я не знаю, в чём именно там было дело: в том, что он был подавлен, или же в том, что он чувствовал, что с ним обходятся несправедливо… Но факт в том, что у него были возможности проявить себя на второй год. Я не знаю, что с ним случилось. Но он был лишь тенью самого себя…»
Галлатин, со своей стороны, не помнит, как именно он сообщил Хиллу, что отчисляет того из команды: «Возможно, то, как всё это было обставлено, задело самого Клео, но я просто оповестил его, что он не входит в мои планы». Клео считал, что здесь своё веское слово сказал Кернер, но Галлатин отрицал это, уверяя, что владелец «Сент-Луиса» никак не влиял на его решение касательно Клео: «Я не знаю, что с ним было не так: было ли дело в проблемах с физикой, или с характером, или в чём-то ещё. Просто я чувствовал, что он недостаточно хорош для нашей команды, и вообще – он не вполне вписывается в то, что мы строили…» В итоге Галлатин оставил в составе Война и Барнхилла.
Главной причиной расставания с Клео руководство «Сент-Луиса» назвало то, что он утерял свои профессиональные навыки. Трудновато допустить такое, ведь с того момента, когда он играл замечательно, не прошло ещё и года. Солдсберри сказал, что Хилл выглядел, как человек, который просто не знает, что ему делать на площадке – и многим в это поверить было ещё труднее. Видевшие Хилла в его лучшие времена не могли представить, чтобы он не знал, что ему делать на площадке – в любом месте, при любых обстоятельствах. Для них это звучало, как какая-то неприкрытая, наглая ложь, и даже больше того – просто глупость. Можно ли разучиться играть в баскетбол за один год, за одно лето – особенно, если ты проводишь его в тренировках до седьмого пота? Козлу Мэниголту понадобилось несколько лет тяжёлой наркозависимости, чтобы убить свой талант – и даже после этого тот нет-нет, но прорывался наружу редкими ослепительными всплесками.
А вот утратить психологическую уверенность в себе за тот же срок? Вполне…
Ведомые Уилкенсом, без Сеймура и Хилла, обновлённые «Ястребы» более-менее вернули утраченные позиции, выиграв в следующем сезоне 48 матчей при 32-х проигрышах, и сумели затянуть финальную серию на Западе с «Лейкерс» до 7-и игр. «Я бы с удовольствием играл в этой команде, – признавался Хилл. – Потому что они наконец-то стали показывать быстрый баскетбол».
После отчисления Хилла с ним тут же встретился Сеймур. Пол продолжал относиться к Клео с огромной симпатией. К тому же вряд ли ошибусь, если скажу, что в какой-то степени тренер чувствовал и свою вину за то, что случилось в «Сент-Луисе», и очень хотел помочь бывшему подопечному. Сеймур сказал, что он контактировал с командами лиги – и как минимум три из них (на секундочку – ровно треть всех франчайзов НБА на тот момент) всё ещё впечатлены игрой Клео, заинтересованы в его услугах и хотят подписать с ним контракт. Хилл стал ждать. Однако день проходил за днём, неделя – за неделей, а ни одна из них так и не вышла с Клео на связь. Эта тишина выглядела странно. По словам Хилла, всё объяснилось примерно через месяц, когда ему вновь позвонил Сеймур и грустным голосом сказал: «Извини, Клео, но, видимо, Бен Кернер оказался более влиятельным человеком, чем я предполагал. Мне, правда, очень жаль…» Сеймур имел в виду, что Кернер проявил себя исключительно злопамятным и мстительным человеком. Он никак не мог простить Клео, что тот участвовал в «Лексингтонском инциденте», и намекнул хозяевам других франчайзов, чтобы те не вздумали приглашать Хилла. Якобы владелец «Сент-Луиса» задействовал какие-то скрытые рычаги, запустил в работу некий механизм, или просто наболтал, что Клео – источник огромных проблем для руководства. В результате чего Хилл оказался в «чёрном списке»: «Думаю, что там и впрямь что-то такое исходило от Кернера, потому что нескольким командам я бы точно пригодился…»
Никто не может подтвердить (или опровергнуть), так ли всё было на самом деле. Никто никогда не говорил, что лично слышал что-то такое из уст самого Кернера. Много позже Сеймур, который, кажется, так и не смог выкинуть эту историю из головы и продолжал переживать до самой смерти, прислал Хиллу письмо: «Там есть такие строки: «Когда я время от времени вспоминаю об этом, то испытываю отвращение. И я могу поручиться, что тебя включили в «чёрный список».
Блэйк отрицал возможность подобного сговора: «Послушайте, как вы можете занести кого-то, играющего в НБА, в какой-то «чёрный список»? Кто-нибудь его обязательно бы подобрал, если бы посчитал, что он достаточно хорош. Они бы взяли его, если бы он мог играть…»
В противовес этому мнению, Рон Томас выдвигает весьма здравое и резонное предположение: «Нужно учитывать, о каком времени идёт речь. В ту эпоху ещё не существовало спортивных агентов, так что у Хилла просто не было никакой возможности «продать» свои таланты другим командам. Вспомните: игры освещались совсем не так широко, как сегодня, вся информация об игроках передавалась из уст в уста – и в таких условиях плохая рекомендация от одного из самых авторитетных владельцев НБА могла иметь абсолютно разрушительный эффект для репутации баскетболиста в масштабах всей лиги».
Сам Хилл ни разу не звонил в офис какой-либо команды НБА: «Я просто не знал, как всё это делается, как ведутся эти переговоры и всё такое».
Потом Эрл Монро скажет, что случившееся с Клео в какой-то степени помогло ему понять, что может ожидать его самого в лиге, и как нужно вести себя в подобных ситуациях. Жемчужина вспоминает: «Я готовился к игре в НБА. В течение долгого времени я настраивался, приучал себя к этой мысли: скоро я окажусь в НБА. Но я знал про парня, который играл в «Уинстон-Сейлеме» до меня, про Клео Хилла, который был необычайно талантлив – и его выкинули из НБА. Когда Клео Хилла задрафтовал «Сент-Луис», он был великим скорером, и во время предсезонки он набирал много очков за «Ястребов». Но белым звёздам «Хоукс» того времени – Бобу Петтиту, Клайду Ловеллетту и Клиффу Хэгану – не нравилось, что он набирает так много очков, хотя тренер Пол Сеймур был в восторге от игры Клео. Тогда они начали бойкотировать Клео, не давать ему мяч, а когда тренер Сеймур пригрозил их оштрафовать за это, его уволили, а новый тренер, Эндрю Ливэйн, урезал игровое время Клео так резко, что его результативность упала с 10.8 очка за матч до 5.5. А потом его отчислили из команды, занесли его имя в «чёрный список», и больше он никогда не играл в НБА. Тренер Гейнс постоянно вдалбливал мне в голову: чтобы стать успешным на профессиональном уровне, я должен быть человеком определённого склада. Большой Дом отлично знал, каким упрямым я могу быть, а потому учил меня: иногда ты должен оставить своё мнение при себе, не высказывать его, попридержать коней, пока не получишь того, чего ты хочешь – а уж потом можешь болтать всё, что сочтёшь нужным. Это стало для меня очень ценным советом».
Но это будет ещё очень нескоро – Жемчужина придёт в лигу через несколько лет, лишь в 1968-м. А короткое приключение Клео Хилла в НБА закончилось…
В процессе работы использована книга Рона Томаса «Они прорубали путь: чёрные пионеры НБА» и материалы «Sports Illustrated»