Как формируется психология поражения
Этот материал заставил меня написать Максим Павлович Ковтун. Своим интервью после выступления на этапе гран-при в Америке.
Итак, цитата:
«В произвольной программе не так много думал, не забивал себе голову лишним, катался в свое удовольствие, для публики. Наверное, так и надо катать программы все время. Что произошло в короткой? Я сорвал тулуп, и затем поплыла вся программа. К сожалению, такие вещи со мной до сих пор происходят, но я нацелен исправить, найти решение этой проблемы. Хотя перед этими соревнованиями я каждый день катал программы целиком. Через раз чисто. Но если тренер говорит, что этого недостаточно, то я склонен верить. Значит, помимо целиковых прокатов, нужно еще напрыгивать четверные, чтобы срабатывал автомат, если по каким-то причинам я буду не в себе».
Слова правильные, но искренние ли?
Контент-анализ сказанного свидетельствует обратное, а выражение лица до начала выступления и мимика после проката становятся статистическим «критерием достоверности» неконтролируемого страха (!) перед и разочарованием после. Не буду по косточкам разбирать когнитивные особенности сознания фигуриста, обращу внимание на один момент. Сколько бы на тренировках не тиражировать по три-четыре четверных, соревновательный автоматизм формируется на соревнованиях, а это уже второе «Я» – подсознание спортсмена.
Конечно, парень крут и не раз заявлял, что сам разберется со своей психологией. Его выступления, начиная с 2014 года, говорят об обратном – сам не может. Так уж получилось, что за фигурным катанием одиночников слежу не один год. Когда-то обратился молодой тренер с просьбой заняться его учеником. Я спросил его тогда: «Почему сам не можешь ему помочь?» И получил ответ: «Я тренер, а в этом может помочь разобраться психолог». Тогда я спросил: «А как спортсмен к этому относится?» – «Мы уже полгода это обсуждаем».
Спустя время этот тренер обратился к тогдашнему президенту федерации с предложением о включении психолога в подготовку его спортсменов, но получил ответ: «Нет денег». Конечно, что-то меняется. Так Алексей Николаевич Мишин в 2002 году говорил, что психолог нужен слабакам. От Тамары Николаевны Москвиной услышал, что она всё знает, но времени этим заниматься нет.
Могу приводить высказывания других титулованных тренеров в других видах. Суть одна: все знают о психологии и готовы сами решать эти вопросы, ведь им это преподавали. Каждый раз меня восхищает эта простота, особенно, если вспоминать их спортивную биографию. На днях меня в очередной раз обрадовал четырехкратный олимпийский чемпион в эстафетах Александр Иванович Тихонов – лидер сборной на протяжении более 10 лет. Говоря о сегодняшнем биатлонном лидере, что тот на лидера не тянет, потому что надо выигрывать индивидуальные гонки. При этом Тихонов скромно опустил вопрос о себе, почему у самого в индивидуальных гонках не получилось с золотыми медалями.
А недавно одна из наших биатлонных сборниц в интервью на вопрос о контакте со спортивным психологом ответила, что теперь они с тренером сами разберутся.
Месяц назад меня представили директору спортивного клуба, лидера премьер-лиги. Он высказал заинтересованность, но при этом сказал: «Всё решает главный тренер, поговорите с ним». Подошел к главному – «Занят, позвоню». Уже и не жду звонка.
Этот материал – послесловие к предыдущему «Чувство голода». С нетерпением ждал на выходных выступления на чувстве голода. Получилось! Настроение у нас обоих в плюсе. У тренера тоже! Но, по-прежнему, главное – «пахать-пахать-пахать».
Готовлюсь к мастер-классу «Психология успеха в спорте» на международной конференции факультета психологии СПбГУ «Ананьевские чтения» – «Психология вчера, сегодня, завтра», на котором 34 года назад была открыта специализация «Спортивная психология». Первая в Союзе и Европе.
Приходите на мастер-класс – вход свободный. Пообщаемся, отвечу на все вопросы.
О слагаемых успеха писал год назад – удовольствие-удовлетворение-уверенность.
Сказать просто, а как добиться?