Питер Одемвинги: «Меня задело, как повело себя руководство «Спартака»

Форвард московского «Локомотива» Питер Одемвинги дал обширное интервью «Советскому спорту», наиболее примечательные моменты которого мы приводим вашему вниманию.

О себе: «Родился в Ташкенте. В 1981 году. Когда стукнул год, переехал в Нигерию. Причем на второй день после переезда впервые в жизни пошел без чьей-либо помощи. В 1989 году мы с мамой вернулись в Узбекистан, в город Алмалык под Ташкентом. И там я на второй день пошел – на этот раз в футбольную школу. В Нигерии тогда их не было – дети росли и играли сами по себе, на улице. Два года провел в Алмалыке, два – снова в Ташкенте, затем два года – в Набережных Челнах и три – в Москве. В 1998 уехал в Нигерию, где выступал до 2002-го. После чемпионата мира в Японии и Корее отправился на просмотр в Бельгию, в «Андерлехт», но попал в «Ла Лувьер». Через два года перебрался в «Лилль».

О спортшколе ЦСКА: «Запоминается чаще последнее, а мой последний год в ЦСКА получился смазанным. Манеж, в котором мы тренировались, отдали под рынок, и нам приходилось снимать для занятий маленький зал. Причем на деньги родителей. Но в целом впечатления – замечательные. У нас тогда была отличная команда! Хотя в состав я часто не попадал. Во-первых, как говорится, ростом не вышел. Мне силенок часто не хватало на все 90 минут. Во-вторых, играл центрального полузащитника, где конкуренция была сумасшедшая. Что говорить, если почти вся наша команда входила как минимум в сборную Москвы, а то и в сборную России!»

О межнациональных конфликтах: «У меня самого никогда не было проблем, связанных с цветом моей кожи. Кстати, было бы здорово, если бы спорт в России примирял людей так же, как в Нигерии. Там живут 140 миллионов человек – столько же, сколько в нашей стране. Люди говорит на 120 разных наречиях. Но когда играет сборная Нигерии – все становятся друзьями, все объединяются вокруг сборной! И в этом, по-моему, и есть назначение спорта».

О Бышовце: «Он, скорее, демократ. С ним довольно легко, но «драться» с ним я не советую – может ответить. Я в «Локомотиве» недолго, но уже понял, что Бышовец – хороший человек, который на правах старшего учит игроков житейской мудрости. Бышовец любит более атакующий футбол. Вот сегодня на тренировке мы, например, пробовали схему с тремя нападающими. Это тот футбол, в который я хотел играть. Бышовец ведь был нападающим? Вот и менталитет у него более атакующий».

О Драмане: «Мы первые дни провели вместе на базе, теперь у нас квартиры в одном доме… Кстати, знакомство получилось забавным. В игре Гана – Нигерия на Кубке Африки он меня здорово пнул. Когда встретились в «Локомотиве», и он, и я тут же вспомнили тот случай. Посмеялись».

О российском чемпионате: «Я сыграл всего два матча, но уже успел заметить, что российская лига за последние годы изменилась в лучшую сторону. Игроки ведут себя корректно. Футбол в России стал профессиональнее».

О кумирах детства: «Был раньше в «КАМАЗе» такой игрок – Роберт Евдокимов. На него я равнялся. Очень нравилось, как он бил с правой ноги. Ну и, конечно, же Илья Цымбаларь. Благодаря ему я научился играть левой ногой – так мне хотелось копировать его стиль».

О спонсорах: «Помню, в Нигерии я часто играл в футбол в итальянском квартале. Один раз я увидел, как за мной пришел папа, и так обрадовался, что не заметил на своем пути стеклянную дверь – она была кристально чистая – и пробежал сквозь нее… До сих пор шрам остался в виде эмблемы одной известной спортивной фирмы. Естественно, когда переехал в Европу, я не мог не заключить контракт с этой фирмой!»

О косичках: «Когда переехал в Россию, думал, придется их обрезать. Но хорошо, что в Москве есть Университет имени Патриса Лумумбы, где учится много африканцев! Через знакомых нашел девушку, которая за полтора часа привела мою голову в то состояние, которое вы сейчас видите. С более простыми косичками, прямыми, минут за сорок можно управиться».

Об интересе ЦСКА: «Некоторое время назад мне сообщили о том, что есть вариант с ЦСКА. Но я знал, что во мне заинтересован «Спартак», сам не раз заявлял, что хочу играть именно за красно-белых, поэтому сказал: «Нет, даже не начинайте переговоров». Мне казалось, что иначе я поступлю некрасиво по отношению к клубу, который мне действительно нравился с детства».

О сорвавшемся переходе в «Спартак»: «Если честно, меня просто задело, как повело себя руководство «Спартака». Прошлым летом спартаковцы предлагали за меня 10 миллионов евро. А в этом – только шесть, хотя знали, что «Лилль» хочет больше. «Спартак» строил переговоры так, как будто я уже переехал в Тарасовку. Но я не хотел уходить из «Лилля», которому многим обязан, со скандалом. Для меня было главным, чтобы «Спартак» смог договориться с «Лиллем». В телефонном разговоре со Станиславом Черчесовым я дал согласие на переход в «Спартак». Он сказал об этом своему руководству, я – своему. Однако затем руководители «Спартака» сделали предложение, которое совершенно не устраивало «Лилль». Это нормально, что они хотели заплатить поменьше денег. Однако они к тому же надеялись, что я надавлю на «Лилль», чтобы он пошел на уступки. А я, повторю еще раз, этого делать не хотел. А «Локомотив» сработал очень профессионально. Во Францию приехал Сергей Липатов, рассказал мне о том, какой серьезный проект у «Локомотива». И мы ударили по рукам».

О матерящемся Одиа: «Вы не представляете, как я смеялся, когда Чиди в сборной начал говорить русским матом! У нигерийцев очень забавно это получается. До Чиди Джеймс Обиора этим отличался, потом Айзек Окоронкво, который ко времени нашего знакомства долгое время отыграл в «Шахтере».