Дмитрий ТУРСУНОВ: "Мне трудно отнести себя к какому-то одному народу"

''Сентябрьский полуфинальный матч Кубка Дэвиса Хорватия -- Россия станет дебютом для 22-летнего теннисиста Дмитрия Турсунова в составе национальной сборной. Капитан нашей команды Шамиль Тарпищев даже не исключил, что выставит новичка на одиночные встречи. За две недели до матча корреспондент "Известий" Владимир Рауш позвонил в США, где последние десять лет живет Турсунов. Это интервью стало одним из первых эксклюзивных выступлений теннисиста в российской прессе.

- Когда вам впервые поступило предложение выступить за сборную?

- Тарпищев приглашал меня в команду еще летом, во время Уимблдона. Сборной предстояло сыграть четвертьфинал с французами, а Марат Сафин выбыл из строя. Но у меня тогда тоже было повреждено колено, и я не смог. Правда, у отказа была и еще одна причина: матч должен был пройти на грунтовом корте, а я себя на нем чувствую не совсем уверенно. Если бы игра не пошла, я бы просто подвел команду.

- К разговору о сборной вернулись давно?

- О моем участии в матче с хорватами мы договорились еще в Англии. Тарпищев сказал, что, если команда одолеет французов, он будет на меня рассчитывать. Причин отказываться не было. Сейчас и со здоровьем все в порядке, и быстрое покрытие, которое будет в Сплите, мне подходит.

- Прежде чем принять окончательное решение, с кем-то советовались?

- Был разговор только с моим тренером, испанцем Хосе Игейрасом. В свое время он сам выступал за национальную команду. Хосе сказал: попробуй, ведь ты нечего не теряешь. Зато приобрести можешь очень много -- опыт, уверенность.

- Руководители сборной -- Шамиль Тарпищев, Александр Волков -- интересуются вашим самочувствием, формой?

- Мне они звонят не очень часто. В основном общаются с менеджером, который и занимается организационными вопросами. Время вылетов, билеты -- все идет через него. Мне нужно только решить, буду я играть или нет.

- Российские болельщики пока знают вас плохо. Каким образом в 12-летнем возрасте вы оказались в Америке?

- В США я уехал по приглашению тренера Виталия Горина, с которым познакомился за несколько лет до этого. Правда, в ту пору он не хотел работать со мной: говорил, что я слишком маленький. Потом Горин эмигрировал... Мой отец бегал по Москве, как заведенный, искал спонсоров. Все стоило бешеных денег -- аренда корта, экипировка, поездки. У федерации в ту пору не было средств, чтобы помогать всем. И когда возник вариант с Америкой, где занятия теннисом обходились значительно дешевле, родители практически не раздумывали. Посадили меня в самолет и отправили к Горину.

- Жить в чужой стране было тяжело?

- Я лишь недавно понял, как мне не хватало родительского внимания. Тогда я этого не осознавал -- наверное, привык обходиться без него. А сейчас вдруг почувствовал какую-то обделенность. Все-таки родительская любовь -- это совсем другое, нежели любовь друзей или знакомых... С другой стороны, самостоятельная жизнь закалила меня. Собирая дорожную сумку для очередной поездки, я не испытывал того трепета, как те, кому предстояло уехать из отчего дома.

- Как преодолели языковой барьер?

- Это было проблемой. Я жил в русской семье и наотрез отказывался учить английский. А в тренировочной группе, как назло, оказались одни американцы. Знаете, дети иногда бывают очень жестокими. Если ты из другой страны, очень легко стать объектом для насмешек. Так случилось и со мной. Я не понимал по-английски и стал изгоем. Первые три-четыре года я практически ни с кем не общался. Потом стало немного легче: я худо-бедно освоил английский, да и русские ребята в группе появились.

- Зато сейчас, судя по калифорнийскому произношению, вы стали почти американцем.

- Мне редко удается говорить на родном языке. Из-за этого приходится сначала составлять фразу по-английски, а потом в голове переводить ее на русский. Отсюда и паузы в речи, акцент. Недавно после девятилетнего перерыва я побывал в Москве -- на меня все смотрели как на иностранца. Хотя, например, русские книги мне читать легче, чем американские.

- А вы сами себя кем считаете -- русским или американцем?

- Мне трудно отнести себя к какому-то одному народу. Всю жизнь я был каким-то "полу-": в Америке меня считают русским, в России -- американцем. Поэтому-то, говоря о российской сборной, я все время сбиваюсь: называю ее то "наша команда", то "ваша команда". Хотя, на мой взгляд, это не самое важное. На турнирах я общаюсь с ребятами из России совершенно нормально. А Игорь Андреев -- вообще мой главный друг.

- Правда, что вы подали документы для оформления американского гражданства?

- Я оформляю вид на жительство. Туристическая виза позволяет находиться в США только шесть месяцев в году.

- Как вам удалось заполучить в тренеры Игейраса, который в свое время работал с Курье и Сампрасом?

- Деньги всем нужны (смеется). Игейрас на тот момент был свободен, вот и согласился на мое предложение. Он не самый дешевый тренер, зато очень хороший. Хосе часто вспоминает своих звездных учеников, рассказывает смешные истории из их жизни. Я уже мог бы книжку написать по его воспоминаниям, да только памяти на все байки не хватает.