Обеспечить старость

''Воскресное поражение аргентинца Давида Налбандяна (1:6, 3:6, 2:6) в финале английского первенства оказалось самым оглушительным с 1984 года, когда Джон Макинрой побил Джимми Коннорса, уступив ему всего четыре гейма. Легкость, с какой Хьюитт справился с Налбандяном, могла слегка расстроить надеявшуюся на захватывающее зрелище публику -- но только не австралийскую. За время, прошедшее с триумфа во Всеанглийском лаун-теннисном и крокетном клубе Пэта Кеша в 1987-м, жители Зеленого континента успели истосковаться по победам своих соотечественников на самом престижном чемпионате в мире. Эйфория, бешеный восторг, охвативший в эти дни всю Австралию, вполне понятны.

Участие аргентинца Налбандяна в финале Уимблдона -- это нонсенс, который можно объяснить разве что потрясающим везением. Ни один из шести матчей, предшествовавших решающему, Давиду не привелось провести на центральном корте. Ни один из попадавшихся ему соперников не числился среди 25 сильнейших в мире. Налбандян не выступал прежде ни в одном профессиональном турнире с травяным покрытием. Но еще страннее то, как он готовился к чемпионату: происходило это на площадке для крикета в Буэнос-Айресе; лаун-теннисные корты в Аргентине -- невидаль.

Распорядители Всеанглийского клуба позволили скромному 20-летнему юноше попрактиковаться на главной уимблдонской арене в воскресенье утром, однако это его не спасло. Последним соперником Давида в Англии стал человек, который пусть и старше его всего лишь на год, но уже имеет опыт побед в чемпионатах "Большого шлема" (U.S. Open прошлого года) и является первой ракеткой планеты.

Расправившись в полуфинале с четвертым номером турнира -- британцем Тимом Хенмэном, Хьюитт твердо настроился на триумф. Специалисты говорили, что необходимость оправдать собственный статус и всеобщие ожидания должны были довлеть над австралийцем. Однако если он и волновался, то проявилось это лишь в одном игровом эпизоде, когда, ведя в своем гейме 40:0 и имея три матчбола, Ллейтон вдруг допустил двойную ошибку. На протяжении поединка ничто не было способно сбить Хьюитта с победного ритма -- ни два перерыва из-за дождя, ни акт эксгибиционизма, совершенный неизвестным мужчиной, который выбежал на корт в чем мать родила, дабы эпатировать зрителей. Невзирая ни на что, австралиец знай себе бил по мячу, продолжая традицию Коннорса, Бьорна Борга и Андре Агасси, выигрывавших неофициальное первенство мира на траве благодаря уверенной игре с задней линии, и только ей. Весьма любопытно, что за весь матч Хьюитт ни разу не выполнил классическую комбинацию игры на быстрых кортах, при которой теннисист, подавая, обрушивается на мяч и сразу же превращает наклон тела в стремительный пробег к сетке.

"Я неплохо поспал этой ночью... пару часов, -- заявил Хьюитт на следующий день после победы. -- Я отпраздновал успех с несколькими друзьями и несколькими банками пива. Должен сказать, что, если я не выиграю следующий турнир, это уже будет не важно. Что в теннисе может быть значительнее победы на Уимблдоне? Ощущать себя членом Всеанглийского клуба -- это что-то с чем-то. Теперь я знаю, что когда мне стукнет 65, я смогу сюда вернуться, развалиться в ложе членов клуба и смотреть теннис. Это здорово!"