Илья Авербух: «Хочу задать вопрос журналистам, которые критикуют «Русский вызов». Это уникальный турнир, кому-то станет легче, если его не будет?»
Илья Авербух ответил на критику в адрес его постановок на «Русском вызове».
Турнир шоу-программ прошел 22 марта в Санкт-Петербурге. Победу одержал Марк Кондратюк, второе место занял Дмитрий Алиев, третье – Елизавета Туктамышева.
– Наиболее яркий во всех отношениях номер получился у Марка Кондратюка. При этом его тренер Света Соколовская призналась, что идея пришла вам в голову в последний момент. Это правда?
– Отчасти да, но, конечно же, не за ночь до выступления. Не было такого, что мы вышли на лед и за два часа все поставили. Мы занимались проработкой музыки с января, перепробовали множество идей, прежде чем нашли эту историю. Танец вымерен по секундам, именно поэтому он работает.
В каждом хореографическом жесте, который делает Кондратюк, множество нюансов, которые он отыгрывал, как большой артист. Это сложнейшая сценическая работа. Мы долго искали, как войти в этот гэг. И рождались гэги уже в процессе. Только с одной Соней Самодуровой занимались четыре часа, хотя ей вменялось просто выходить на лед «в характере».
– Почему тогда те же Виктория Синицина с Никитой Кацалаповым, Татьяна Волосожар с Максимом Траньковым, да и Анна Щербакова использовали тот стиль, в котором наиболее комфортно себя чувствуют?
– Соглашусь с вами в том, что каких-то кардинальных стилевых изменений ребята действительно не сделали, но у тех же Синициной и Кацалапова внутри танца было очень много интересной хореографии, в том числе современной, которую Вика с Никитой освоили.
Максим Траньков только вернулся на лед, долгое время не тренировался, Танечка только что родила третьего ребенка, и, конечно же, было наивно полагать, что они сразу начнут удивлять выбросами и какими-то новыми трюками.
У Ани была тяжелая травма, после которой она продолжает восстанавливаться. Поэтому считать, что все пошли наиболее простым путем, я бы не стал. Ну да, наверное, я бы мог предложить Щербаковой какой-то совершенно новый для нее стиль, но, пока она не набрала форму, есть риск, что выглядеть на льду человек будет просто нелепо. Лучше пусть мне поставят в вину, что я не дожал, не убедил, не заставил танцевать рок-н-ролл.
Вообще я смотрю на то, что происходит, гораздо шире отдельно взятой истории. И хочу задать вопрос журналистам, которые набрасываются на турнир с критикой, рубя сук, на котором все мы сидим. «Русский вызов» при всех его недоработках – уникальный турнир, нигде в мире аналогов просто не существует. Кому-то станет легче, если этого турнира вообще не будет?
– Никто ведь не призывает отказаться от самой идеи. Ваши объяснения насчет тех, кто вернулся после длительного перерыва, вполне понятны, но можно ведь спросить: зачем вообще нужно приглашать на турнир людей, которые завершили карьеру и не готовы показать ничего нового?
– А разве раньше мы видели такую Лизу Туктамышеву? Наполненную хореографией, наполненную историей? Сколько смен настроений в одной программе, сколько характера, сколько работы коньком.
Разве можно назвать рядовой программой «Разговор» Димы Алиева? Это не номер-грусть, пусть даже некоторые люди в зале плакали, а номер, который я назвал бы мостиком поколений. Если Лев, который играл в этой постановке юного Диму, когда-нибудь выиграет Олимпиаду, мы, возможно, ещё не раз вспомним именно этот «Русский вызов», где Алиев и Лазарев вместе были на одном льду, в одной программе.
Мы ищем, мы эволюционируем, мы развиваем фигурное катание, в какой-то степени формируем вкус публики, которая приходит на нас смотреть. Зачем же все это принижать? – сказал хореограф.
Номер Кондратюка на «Русском вызове» – самоповтор Авербуха: такое было в «Ледниковом периоде»
«Русский вызов» подавали как турнир о хорошем настроении. У нас много вопросов
А мне понравился «Русский вызов». Культурный железный занавес, кажется, рухнул