Сливко о том, почему ушла от Шашилова и Норицына: «Наверное, я слишком вредная. Шутка, конечно, но вот не задалась у нас работа»

Виктория Сливко рассказал о том, почему ушла на самоподготовку.

— На протяжении своей взрослой карьеры вы работали с Виталием Норицыным, с Михаилом Шашиловым, но не ужились ни с тем ни с другим. В чем причина?

— Наверное, я слишком вредная. Шутка, конечно, но вот не задалась у нас работа. Так бывает. Для спортсмена вообще большое счастье найти своего специалиста. Когда в сезоне-2018/19 я впервые потренировалась с Падиным, поняла, что он мой человек.

— По каким признакам это становится понятно?

— Когда мы с Андреем Викторовичем только начали вместе работать, я вообще ничего не знала о нем: какой у него характер, как тренирует, как ведет себя со спортсменами. Меня не то чтобы отговаривали, но доводилось слышать, что Падин меня загубит.

— Это не пугало?

— Я ведь много с кем работала начиная с юниорской сборной. И всегда на 100% доверяла всем своим тренерам. Исходила из того, что мы одинаково заинтересованы в моем результате, поэтому никогда не стоит ставить под сомнение слова наставника. Какой вообще смысл работать, если не веришь человеку?

Так было и с Падиным. Для себя я сразу решила, что не буду никого слушать, а буду выполнять все предложенное. Думаю, именно поэтому у нас с Андреем Викторовичем наметился прогресс: и на этапах Кубка IBU я достойно выступала, и ход неплохой появился, и стрельба стабилизировалась. Было очень обидно, когда Падина уволили и мне стало не с кем работать.

— После этого вы и оказались в группе Норицына?

— Да. Отработала там целый сезон и еще два — у Шашилова. После этого и приняла решение уйти на самоподготовку.

— Отношений с Михаилом Викторовичем это не испортило?

— Нет. Мы оба понимали: так сложились обстоятельства. Сначала переболела ковидом, потом по какой-то причине не прошла отбор на международные старты. Уже тогда начала просить Падина помочь. Мне в тот период даже планы никто не писал. Словно все вообще забыли, что есть такая биатлонистка в России.

Ну а потом, когда решался вопрос, буду я работать в сборной или останусь в регионе, я даже не колебалась с решением. Знала, что сумею тренироваться самостоятельно. Хотя Андрей Викторович тогда сильно переживал. Постоянно спрашивал: уверена ли, что справлюсь?

— Работать в одиночку оказалось сложно?

— Я бы сказала, непривычно. Но только первое время.

— Сейчас нет морального дискомфорта? Вы ведь продолжаете работать фактически в одиночестве.

— Я не одна. Вокруг меня есть региональная команда, есть люди, которые мне помогают, поддерживают, переживают. Есть надежный тыл, проще говоря. Перед Спартакиадой сильнейших, например, мы провели сбор в Сочи, туда приезжала сервис-бригада, чтобы готовить нам лыжи. Летом необходимости в подготовке лыж нет, поэтому я могу куда-то поехать одна.

— Много раз слышала от легкоатлетов и пятиборцев: если спортсмен «не бежит», научить его невозможно. В биатлоне этот принцип действует?

— Чтобы поднять скорость, нужно очень много тренироваться, а главное — делать это правильно. Сделал же из меня Падин такого спортсмена, который бежит ногами на уровне топ-3 или топ-5, если брать всех, кто сейчас соревнуется в России.

— Вот я и пытаюсь понять, какой кровью вам это дается.

— Большой. Мы очень много над этим трудимся. Не скажу, что я одна такая, но в плане работы никогда не позволяю себе поблажек. Тем более сейчас прекрасно вижу, что скоростная работа стала приносить желаемый результат. Это сильно мотивирует, – рассказала Сливко.