Ратнер о грубости канадцев в Суперсерии-72: «Че-пу-ха! Они играли на грани фола, но наши в обиду себя не давали. Тот же Харламов мог ответить кому угодно»
Один из руководителей советского спортивного телевидения Аркадий Ратнер поделился воспоминаниями о Суперсерии-1972.
– Кто для вас главный герой Суперсерии?
– Якушев! Отыграл гениально, даже Харламова затмил. Это был фейерверк! Во всех четырех московских матчах получал перстень как лучший хоккеист. Якушев – игрок своеобразный. Высокого роста – сгибался и быстро шел вдоль борта. Канадцы, приученные ловить на силовые приемы, поймать его никак не могли.
– Почему?
– Такая низкая посадка. Канадским телевизионщикам очень хотелось получше показать Якушева. Все расспрашивали нас: «А как вы его берете крупным планом?» Их оператор тоже не мог подстроиться – как и защитники.
– А вы?
– Мы отвечали – нет у нас моды брать крупным планом! Кстати, развею миф, будто канадцы играли очень грубо, пытались наших покалечить. Че-пу-ха!
– А как же охота Кларка на Харламова?
– Да бросьте, какая «охота»?! Канадцы привыкли играть жестко, на грани фола. Но наши в обиду себя не давали. Тот же Харламов мог ответить кому угодно. Все остальное – байки а-ля «Легенда № 17». Как и рассказы, что Кларк сломал Валерию ногу.
– Вы рушите легенды – в прямом и переносном смысле.
– Олег Белаковский, врач сборной, говорил мне, что никакого перелома у Харламова не было. Просто сильный ушиб. Он же тот матч доиграл, седьмой пропустил, а в восьмом снова вышел на лед. За всю серию была только одна серьезная драка. Когда Мишаков схлестнулся с Жильбером.
– Кто кого?
– Женька – задиристый, мощный, с пудовыми кулаками, но драться на площадке не умел. Жильбер быстро натянул ему на голову свитер и отметелил так, что за парня стало страшно. В Советском Союзе из канадцев упорно делали непримиримых врагов, постоянно подогревали эти настроения. Зато сами канадцы отзывались о наших весьма доброжелательно. Вы читали мемуары вратаря Кена Драйдена?
– Нет.
– О русских хоккеистах пишет с теплотой. То, что канадцы действительно с уважением относились к нашим, подтверждает и другой эпизод. 1998-й, Цюрих, чемпионат мира. Возле пресс-центра в полумраке замечаю Рагулина, которого пригласили на турнир с группой ветеранов. Стоим, беседуем. Внезапно к нему подлетает мужик, радостно пожимает руку, говорит что-то по-английски. Саша растерянно кивает. А когда тот уходит, поворачивается ко мне: «Аркадий, кто это?» – «Как?! Ты не узнал Фила Эспозито?!»
– Что Рагулин?
– Меняется в лице и со скоростью Борзова бросается вдогонку. Кричит: «Фил, май френд!» И вот картина — в коридоре два громадных мужика с улыбкой до ушей. Обнимаются, потом кулаками и локтями начинают друг друга подталкивать, вспоминая о каких-то игровых моментах, каждый на своем языке объясняет, как рад этой встрече... – сказал Ратнер.