Глейхенгауз – о программах Загитовой: «Исходили из того, что Алина способна выкатать «Призрак оперы» и «Кармен» лучше всех, кто катался под эти хиты ранее»
Хореограф Даниил Глейхенгауз рассказал о том, как ставятся программы в группе Этери Тутберидзе.
– Каким образом вам удается из года в год осиливать весь этот вал постановок? Как удается избежать повторов и соблазна передать «по наследству» уже ранее поставленную программу?
– Насчет передачи «по наследству» – категорическое нет такому подходу. Это не уважать ни спортсменов, ни зрителей, ни себя. Конечно, ставить каждый сезон по 30 программ – это сложно, энергозатратно, но другого пути нет. Плюс я очень люблю это дело, получаю от процесса удовольствие, и пока есть силы, а главное – желание, думаю, все будет в порядке.
Для меня нет ничего приятнее, чем потратить время на поиск музыки, вдохновения, чтобы потом с этим прийти к Этери Георгиевне и сказать: «Все, я придумал».
И если я в ответ слышу, что это классно, то большей радости для меня нет. Когда потом мы все выходим на лед, когда все творчески заведены, в том числе и спортсмены, тогда и получаются самые классные и интересные программы. Я не очень люблю слово «шедевры», но можно сказать, что получается особенный и штучный продукт.
– Как это происходит на деле? Хореограф отталкивается от спортсмена и ему подбирает музыку, программу, или наоборот, на придуманную программу подбирается спортсмен?
– Я бы сказал, это происходит в разных случаях по-разному. Например, я очень хотел поставить «Лебединое озеро» и, соответственно, под эту идею искал, ждал спортсменку. Ею оказалась Алина Загитова, потому что не каждая фигуристка может быть черным лебедем. Но бывает и по-другому: надо поставить программу спортсмену из группы, и ты настраиваешься на его волну, подбираешь под него музыку, идею.
Например, смотришь на Сашу Трусову и видишь, что от нее исходит такая энергия, которую ничем не обуздаешь, и вряд ли ей подойдет лирическая программа. В то же время Алена Косторная как будто рождена для романтичных программ. Однако если в этом году каждая из них катает присущие им программы, это не значит, что на следующий сезон будет то же самое.
Саша не может вечно катать какой-то боевик, Алена не будет постоянно выходить в образе принцессы. Задача хореографа – развивать спортсменов, расширять палитру их стилевых возможностей, чем мы и занимаемся на тренировках: учим какие-то растанцовки, делаем под разную музыку связки шагов, танцуем во всевозможных стилях в зале и прочее.
– В этом сезоне вы ставили своим спортсменкам программы под известные хиты: Алина Загитова выступала под «Призрак Оперы» и «Кармен», Алена Косторная – под «Ромео и Джульетту», Александра Трусова – под саундтреки «Убить Билла» и «Пятый элемент». Это связано с тем, что создаваемые под них образы привычны и понятны зрителю?
– Я понимаю вопрос. Вы перечислили программы, музыка которых действительно всем известна, но у той же Косторной, Щербаковой, Усачевой, Валиевой и других музыка для многих вообще неопознанная и незаезженная, которую, можно сказать, мы открыли. Если отвечать на вопрос, то я придерживаюсь соотношения 50/50. Для одной программы берем хит, для другой – неизвестный трек.
Иногда берем известную музыку, но накладываем на нее неожиданный образ. Так, Полине Цурской мы однажды поставили программу под саундтрек «Игры престолов», но идея программы была никак не связана с сериалом.
Что касается Алины и ее двух программ, то здесь мы исходили из того, что эти хиты она способна выкатать лучше всех других, кто до этого катался под «Призрак Оперы» и «Кармен». Это было мое желание, поскольку я на эту музыку никогда не ставил. Цель была сделать ей такие программы, чтобы еще года три-четыре никто не брал эту музыку, понимая, что им не исполнить их лучше, чем это делала Загитова, – сказал Глейхенгауз.