Оксана Баюл: «Раз Медведева решила уехать тренироваться в Канаду, значит, она действительно хочет выступать, ей нравится фигурное катание»
Олимпийская чемпионка 1994 года Оксана Баюл поделилась мнением о конкуренции в современном женском одиночном катании, а также об ответственности тренеров за травмы спортсменов.
– Касательно женского одиночного катания уже много лет идут дискуссии: почему те девочки, которые становятся олимпийскими чемпионками, уходят так быстро, почему не продолжают кататься. У вас есть ответ на этот вопрос?
– Не думаю, что здесь может быть какая-то общая закономерность. Знаю, что после Олимпиады в Пхенчхане российская пресса не раз сравнивала меня с Алиной Загитовой. В том плане, что она победила столь же скоропалительно, как это в свое время сделала я. Хотя разница есть: в Лиллехаммере я выступала в статусе действующей чемпионки мира.
Мне очень нравится Алина, я люблю смотреть, как она катается. Когда она и Евгения Медведева выступали на Олимпийских играх в Пхенчхане, я, честно говоря, чисто по-человечески сильнее сопереживала Жене. При этом понимала, что Загитова катается выигрышнее, мягче, более эмоционально. Хотя Женя, на мой взгляд, более технически одарена.
– Ситуация, в которой сейчас оказалась Женя Медведева, уехав тренироваться в Канаду к Брайану Орсеру, отчасти похожа на вашу в плане адаптации в чужой стране. С той лишь разницей, что Женя отчаянно хочет продолжать соревноваться.
– Знаете, уже после того, как я выиграла Олимпиаду и продолжала кататься в профессиональных турнирах, мой тренер Валентин Николаев любил повторять: девочка моя, я тебя могу до бортика довести, могу тебе помочь в тренировках или советом, но всю работу ты должна проделывать сама.
Раз Женя приняла такое решение, значит, действительно хочет выступать, значит, ей нравится соревноваться, нравится фигурное катание. То же самое можно, наверное, сказать о Лизе Туктамышевой. Она тоже, как говорится, уже далеко не юная спортсменка, но раз катается, значит, любит это дело.
С высоты того опыта, что пережила я сама, могу сказать: кататься надо, прежде всего, для себя. Спортивная жизнь короткая и прожить ее надо так, чтобы потом не оборачиваться и не думать, что ты чего-то в этой жизни не сделал.
А за Медведеву точно переживать не стоит. Пока шла Олимпиада, я немного о ней почитала и с удивлением обнаружила, что мы оба с ней по знаку зодиака Скорпионы – родились с разницей в три дня. Поэтому я уверена, что у Жени все будет в порядке, чем бы она ни занималась.
– Сейчас в фигурном катании бытует мнение, что спортсмен должен постоянно расти в условиях жесточайшей конкуренции и крайне жесткого к себе отношения со стороны тренера. Насколько суровыми были рамки, в которых вы находились, работая под началом Змиевской и Николаева?
– Моим основным тренером был Николаев, а он умнейший специалист, который не только учил меня каким-то техническим вещам, но гениально умел подвести к старту. На тех турнирах, где можно было не слишком переживать по поводу занятого места, мы пробовали какие-то новые элементы, не боялись рисковать и экспериментировать, но там, где надо было действительно хорошо выступать, я выступала всегда хорошо.
При этом я никогда не относилась к числу спортсменов, которые в тренировках могли катать произвольную программу за произвольной программой бесчисленное количество раз. Мешала не только эмоциональность, но и специфика моих элементов. У меня были огромные прыжки, скорость захода на них тоже была огромной. Если прыжки у фигуриста, как мы говорим, маленькие, на них затрачивается гораздо меньше сил, чем когда они огромные, красивые, на полполяны. Все это требовало очень тщательного тренерского подхода, умения просчитывать множество вещей, и это Николаев умел блестяще.
По молодости, наверное, каждый тренер делает какие-то вещи, которые, действительно, кажутся ему правильными, и только когда проходит время, люди начинают понимать, что именно в своей работе они делали не так, почему у спортсменов случались те или иные травмы. Такие ошибки, как мне кажется, должны на совести тренера и оставаться, потому что, как ни крути, именно ему с этим жить, – сказала Баюл.