Автобиография Шона Пронгера. Часть VII
Дэдлайн в НХЛ – одно из самых ярких событий в сезоне. В Канаде этот день и вовсе впору объявлять национальным праздником. Фанаты обожают пообсуждать, какого очередного миллионера приобретет их команда, а кого выкинут пинком под зад. Для менеджеров это крайне важный день, ведь они могут продемонстрировать весь свой талант переговорщика. Тренеры ждут, что состав команды будет усилен.
Даже игроки очень любят этот день. Да-да, вы не ослышались. Хоккеисты очень внимательно следят за обменами, за усилением или ослаблением команд. Какая команда махнула на недавно еще многообещающего проспекта? Кто теперь входит в число контендеров? Кому выпало несчастье оказаться в «Айлендерс»? Практически каждый год кто-то из менеджеров впадает в безумство и устраивает такое, что отбрасывает его команду на несколько лет назад.
Шел март 1998 года. Для меня подходил к концу первый полноценный регулярный сезон в НХЛ. Он получился весьма событийным: забастовка, качественная предсезонка. Я начал регулярку во втором звене и выдал 32-матчевую безголевую серию, был отправлен в пресс-бокс, снова вернулся во второе звено (вместе с Теему Селянне) и показывал очень качественную игру. Я считал, что уже утвердился в команде.
Однако у «уток» дела шли не особо. В том сезоне плей-офф нам не светило. Не знаю точных причин такого провала, но долгое отсутствие Пола Карии точно не пошло на пользу. Сначала он пропустил 32 матча из-за затянувшихся переговоров по контракту, а потом получил сотрясение (спасибо Гэри Сутеру) и выбыл на продолжительное время.
У нас в составе было несколько ветеранов и будущих потенциальных свободных агентов, обмена которых все ожидали. Я явно не был в этом списке. Совсем иначе дела обстояли с моим соседом по комнате – Скоттом Янгом. 1 июля Скотт становился неограниченно свободным агентом, и все считали, что его в команде уже нет. Я помню, как мы вместе ждали телефонного звонка. Скотт пытался казаться спокойным, но по всему было видно, как он внутренне напряжен. Но телефон так и не зазвонил. Янг был очень рад, так как его двое детей и жена уже обосновались в Анахайме и ему очень не хотелось их покидать.
Я решил немного развеяться и пойти в тренажерный зал. Но не успел я дойти до него, как по громкой связи объявили: «Шон Пронгер, будьте любезны, пройдите в тренерскую комнату». Я сразу все понял. Мой разговор с генменджером «Дакс» Джеком Феррейрой прошел быстро: «Так, куда я отправляюсь?» - «Питтсбург». – «В обмен на кого?» - «Патрик Лалим».
На вратаря? Это плохо. Понимаете, если ты форвард и тебя меняют на нападающего, то в твоей новой команде образуется вакантное место, которое ты и можешь занять. Если же тебя меняют на защитника или вратаря, то ты либо лишний в команде, либо займешь чье-то место. И тебе лучше надеяться, что этот парень не был любимчиком коллектива.
Вот так вот неожиданно моя карьера в «Анахайме» подошла к концу. Как игрок, ты с оптимизмом смотришь в будущее, тебя ждет новое приключение. Для меня логистика дальнейших действий была проста: взять такси, добраться в аэропорт и сесть на рейс до Питтсбурга. На каково моей будущей жене?
Для некоторых игроков все просто – купил новый особняк и проблема решена. Но для большинства семей переезд – большой стресс. А ведь большинство хлопот ляжет на хрупкие плечи твоей второй половинки. Муж просто побросает свою экипировку в сумку и улетит. Ей же придется перевозить весь остальной скарб. Так что многие жены хоккеистов посвящают свою жизнь тому, чтобы помочь своему мужу в его карьере. На остальное у них просто не остается времени. Им очень сложно обрести новых друзей, пустить где-то корни. Кажется, только ты начинаешь где-то оседать, как, бум, твой муж едет на другой конец страны.
Я прибыл в Питтсбург и первым делом был представлен новым партнерам по команде: «Как дела, Яромир? Здорово, Ронни Фрэнсис. Не подпишешь карточку с твоим изображением? Очень приятно познакомиться с вами, мистер Барассо». Я уверен, что все эти игроки думали про себя: «Как этот парень сможет помочь нам?» Очень сложно вписаться в новый коллектив, тем более по ходу сезона. В «Анахайме» я провел три года и уже всех знал. Теперь мне предстояло проходить фазу «знакомства» с самого начала. Правда, это цветочки, по сравнению с тем, что переживала моя дорогая: «Нас обменяли». – «Куда?» - «В команду, попадающую в плей-офф». – «Отлично, куда?» - «На Восточное побережье». - «КУДА, Шон?» - «Питтсбург». – «Ладно, я займусь переездом». – «Не торопись. Нам снимут номер в отеле, займемся переездом летом».
Через неделю она присоединилась ко мне в отеле. Как-то я вернулся после тренировки и застал ее, смотрящей в окно: «Дорогая… дорогая, с тобой все в порядке?..» Я подошел к ней и повернул к себе – она рыдала: «Все нормально… все нормально… мне просто нужно привыкнуть к новому месту». Питтсбург – прекрасный город, но если ты живешь в Питтсбурге. Наш же отель находился в 10 минутах езды от города, посреди ничего. У нас был номер с видом на ржавый трактор и нескошенную траву. В Ньюпорт-Бич, конечно, вид был гораздо приятнее.
Именно поэтому игроки всегда говорят «нас обменяли». Они понимают, что сделка касается не только лично их.
Мое пребывание в «Питтсбурге» не особо задалось. Я успел провести пять матчей, после чего сломал ногу. Удивительно, но именно в той встрече я забил первый и единственный гол за «пингвинов». Наш тренер, Кевин Константин, очень ценил самоотверженность. И вот в матче, который мы выигрывали 5:1, я решил броситься под шайбу и заблокировать щелчок. В результате, заработал перелом. Правда, до конца регулярки оставалось две с половиной недели, и я был уверен, что врачи поставят меня на ноги. Я очень не хотел пропускать плей-офф, тем более в первом раунде нам достался «Монреаль».
Я даже форсировал подготовку и заставил врачей соорудить для меня специальную защиту. Правда, в ней мое катание стало еще хуже, а я и так никогда не был самым искусным в этом аспекте игры. Я провел первые пару матчей против «Канэдиенс», но был бесполезен, поэтому и усажен в запас до конца серии. Как оказалось, и до конца сезона, так как мы проиграли в 6 матчах.
Несмотря на обидное окончание сезона, я был очень доволен тем годом. Ведь летом мне удалось добиться двух очень важных целей. Во-первых, «Питтсбург» предложил мне односторонний контракт. Во-вторых, я наконец-то женился.
Пред стартом тренинг-кэмпа 1998 года я уже безапелляционно считал себя игроком НХЛ. Тренеры даже видели меня в определенной роли – цетрфовард чекинг-лайн. Они хотели, чтобы я сдерживал лучших игроков соперников. Мне очень нравилась такая роль. Казалось, что все идет хорошо. Не знаю как, но я почувствовал себя комфортно. Так что к концу тренировочного лагеря я уже с трудом попадал в четвертое звено. Но я не паниковал. Главное оказаться в ростере на старт сезона.
Как я мог быть настолько самоуверенным? Я даже и не думал, что меня могут отправить в фарм. Помню, как я говорил ранее отосланным: «Держи хвост пистолетом, парень, очень скоро ты вернешься». Кем я себя возомнил?
За два дня до стартового матча я приехал на очередную тренировку и узнал неприятную новость. «Питтсбург» забрал двух форвардов с драфта отказа. Мое сердце чуть не остановилось. Это не к добру. Дэн Кеса и Кип Миллер стали новичками «пингвинов». Пока я пытался все осмыслить, ко мне подошел Майк Ивс и сообщил, что главный тренер Кевин Константин хочет меня видеть (перевожу: он больше не мой тренер): «Шон, мы приняли решение отослать тебя в «Хьюстон». Ну вот и снова понеслось: «Дорогая, пакуй вещи. Мы вновь переезжаем».
Сезон больших надежд начался с большого разочарования. Я провел 16 матчей за «Аэрос», после чего вернулся в «Пенс» и даже провел несколько матчей, прежде чем меня вновь отыскал Ивс: «Тренер хочет видеть тебя».
А знаете что? Мне было плевать. Я бы с радостью вернулся в фарм. У нас была отличная команда. Тренировали ее два Дэйва – Типпет и Барр. С ними было очень приятно работать. К тому же я сразу стал одним из лидеров «Аэрос», игра у меня действительно шла. Да и о зарплате можно было не волноваться, не зря я бился за односторонний контракт. А ведь в Техасе налоги ниже, чем в Пенсильвании, так что в минорах я даже зарабатывал больше, чем в НХЛ.
Я не боялся приглашения в тренерскую комнату. Отошлют обратно – отлично. Оставят в команде – отлично. К сожалению, Константин хотел сообщить мне нечто иное: «Шон, мы обменяли тебя в «Нью-Йорк».
Я чуть не упал со стула. Такого я не ожидал. И я был уверен, что речь идет об «Айлендерс».
Константин продолжал: «Ты стал частью большой сделки. Мы отдаем Петра Недведа, Криса Тамера и тебя за Алексея Ковалева, Харри Йорка и 15 миллионов долларов».
Вау! Вот это сделка! «Рейнджерс»! Думаю, Константин был поражен моей реакции. Редко какой игрок радуется обмену. Я даже проанализировал сделку: Недвед на Ковалева, Тамер на Йорка, Пронгер на 15 миллионов. Все честно.
Я был очень доволен. Из Питтсбурга на Манхэттен. И к каким партнерам: Майк Рихтер, Брайан Лич, Ульф Самуэльссон, Кевин Стивенс, Адам Грэйвс, Джон Маклин, Уэйн Гретцки… И теперь в качестве вишенки на торте Шон Пронгер.
Плюс, "вишенку" - Шона Пронгера )) шутник )