6 мин.

Правила жизни Энди Маррея

40

Я еще выиграю турнир «Большого шлема».

Победа на Олимпиаде – это самая большая победа в моей жизни.

Мы, шотландцы, яростно гордимся тем, чего другие не могут понять. Я первая ракетка Британии, но я предпочел бы, чтобы меня считали первой ракеткой Британии из Шотландии.

Иногда в молодости принимаешь плохие решения – и выпуск автобиографии был не самым удачным шагом. Хотелось бы мне не делать этого. С возрастом понимаешь, что деньги – не самое важное.

В Австралии на меня покакал кенгуру – мне не очень понравилось.

Я понимаю, что все хотят, чтобы я играл в Кубке Дэвиса, потому что, очевидно, что так у нас больше шансов на победу.

Когда я начал читать комиксы про Тинтина, я и подумать не мог, что он бельгиец. В этом комиксе все такое британское – я думал, его написал англичанин или шотландец! Но потом, когда я начал много путешествовать, я узнал, что Тинтин существует на многих языках.

Сезон турниров на траве всегда меня очень радовал.

Мне нравилось смотреть матчи Санторо – в них всегда были очень увлекательные розыгрыши. Ради них я и смотрю теннис. В матчах Надаля тоже много затяжных розыгрышей, он выполняет великолепные обводящие удары. Из топ-игроков мне больше всего нравится смотреть его игры.

Для меня теннис всегда был самым важным. И я хочу, чтобы меня воспринимали, как трудолюбивого теннисиста.

Если бы вы задали мне этот вопрос перед турниром, я бы ответил, что в теннисе нет ничего важнее «Больших шлемов», но олимпийское золото – это вершина спорта вообще, не только тенниса. Все знают, что такое золото Олимпиады

Всегда приятно играть перед королевскими особами. Вообще-то, находясь на корте, стараешься не отвлекаться на трибуны, но когда они появились, болельщики очень бурно их приветствовали. Я считаю, что для тенниса важен интерес таких людей, это повышает статус спорта

Ну, после «Уимблдона» сначала я долго плакал. Потом занялся другими делами, чтобы отвлечься: был в картинге, на юмористическом шоу, в собачьем приюте Баттерси. Потом я снова начал тренироваться. С этого момента обычно уже не думаешь о том, что было, – смотришь только вперед.

Вообще, я много смеюсь – просто не перед журналистами. Ваши вопросы как правило не особо смешные. Я часто хожу на разные комедийные и stand-up шоу. Смех – лучшее лекарство против большинства неприятностей.

Меня часто спрашивают про Роджера: ну что, он уже не тот? Уже начал скатываться? Но вы просто посмотрите на матчи, которые он проиграл за последние пару лет, – это все очень равные, напряженные матчи, в которых он был близок к победе. У него бы сейчас могло быть 20 титулов «Большого шлема», если бы не какие-то мелочи.

Я могу плакать, как Роджер – очень жаль, что не могу играть, как он.

Не будь я эмоционален, это значило бы, что я выбрал не тот спорт.

Мой послематчевый жест – это для меня и моей команды. Я не хочу вдаваться в детали, потому что тогда меня начнут каждый день спрашивать об этом. Связано это с верой или нет, я никому не расскажу

Мне кажется, что я очень приятный человек. Я вежлив со всеми. И делает ли то, что на корте я иногда выхожу из себя, меня плохим? Я так не думаю

Восемь инъекций обезболивающего перед «Ролан Гаррос» доказывают, что у меня настоящая травма. Если кто-то считает, что это не так, он может посмотреть отчеты моих врачей, фотографию 20-сантиметровой игры у меня в спине. Я больше не буду терпеть все эти разговоры, потому что это несправедливо.

За все то время, что я играю в туре, про меня говорили разные вещи. Что я недостаточно яркий. Меня называли скучным. Говорили, что я ленивый, что я симулянт. Совершенно разные вещи. Это неотъемлемая часть карьеры спортсмена. Люди постоянно нас критикуют. Надо просто жить с этим.

Пару раз в неделю мы с Лендлом ходим обедать или ужинать – только он и я – и разговариваем обо всем. Ему можно говорить вещи, которые могут обидеть или напрячь других людей – ему все равно

Лендл не привнес никаких радикальных изменений в мою игру. Кое-что по мелочи. Но если изменить десять мелочей, то на выходе может получиться большая разница

Очевидно, что я не интересуюсь модой в такой степени, как другие ребята.

Я регулярно ругаюсь на корте. Я стараюсь сдерживаться, но иногда просто забываешь, где ты, и что ты.

Что бы я спас из дома при пожаре? Надеюсь, мне не попадет за этот ответ, – думаю, собак. Плохо, что я выбрал их, а не свою девушку? Да, я бы точно спас собак.

Как бы сильно Ким меня к свадьбе ни склоняла, я не ведусь.

Ким всю свою жизнь находится в теннисной среде, так что немного в нем понимает. Но если честно, мы очень редко говорим о теннисе – в этом нет необходимости. Все заканчивается на «Молодец, отлично сыграл» или «Не повезло». Вот и все.

Игроки больше не выходят на пик в 20 лет. Посмотрите на Топ-10 – Тсонге 27, Фишу намного больше, Изнеру, по-моему, в этом году исполнится 27. Роджеру 30, Ферреру сильно за 20. В теннисе стала очень важна «физика». Поэтому прорваться сложнее. Со временем молодые игроки это сделают, но не в 18-19 лет, как это было несколько лет назад.

Нельзя все время показывать свой лучший теннис. Но соперники должны видеть, что даже если ты не в лучшей форме, ты все равно будешь бороться изо всех сил на каждом турнире. Нельзя проявлять слабость.

С нашей мамой теннис всегда был развлечением. Нас не заставляли играть в теннис, не внушали, что это единственное дело, которым мы можем заниматься, или что мы во что бы то ни стало должны стать профессиональными теннисистами.

Парень сказал что-то про мою маму – что он о себе возомнил?!

Я терпел тяжелые поражения и научился с ними справляться.

Нужно забыть про дружбу и делать все, что необходимо для победы. Даже если это значит, что надо пробить в соперника у сетки. Мой тренер Иван Лендл был жесток в этом отношении – его любимым занятием было вытащить соперника к сетке и пробить в него. Я видел очень много видео на YouTube, и мое любимое – это то, в котором он зарядил прямо в Эмилио Санчеса (я его очень хорошо знаю). Самое смешное, что пока Эмилио корчился от боли, Иван смеялся.

Думаю, было бы интересно посмотреть, как игроки прошлого делали бы то, что делали, и какие штрафы они бы платили, если бы тогда действовали нынешние правила. Их бы дисквалифицировали направо и налево. Тогда правила были намного мягче. Я бы посмотрел, как кто-нибудь попробовал бы сейчас сделать то, что делал Макинрой.

В туре мы постоянно смеемся друг над другом, подшучиваем, подкалываем друг друга. В боксе, например, это делает бои интереснее, и мне это нравится. Но проблема в том, что если я скажу что-нибудь про Роджера или Рафу в прессе, мне потом сидеть рядом с ними в раздевалке. Так что лучше проявлять уважение и все говорить правильно

Всему свое время, придет и мое, тем более, теперь мне помогает Иван Лендл. Его самого в начале его карьеры многие считали слабохарактерным, а в итоге он стал одним из лучших теннисистов в истории. Так что я из-за всего этого не переживаю.