«Он вышел на площадку, чтобы уничтожить меня». Каким Кобе Брайант был в школе
Автор: Джонатан Абрамс
Оригинал:«Мальчики среди мужей: как поколение школьников изменило НБА и произвело революцию в баскетболе»
«Я сегодня видела школьника, который играет лучше, чем ты», – как-то сказала Дебби Лукас своему мужу. Она произнесла это таким непринужденным тоном, что это еще больше разбередило любопытство Джона Лукаса. После непродолжительного соседства с Мозесом Мэлоуном в Мэриленде Лукас был выбран «Хьюстоном» под первым пиком на драфте-1976. Он боролся с кокаиновой и алкогольной зависимостями на протяжении карьеры, но затем вылечился и даже работал с людьми, злоупотребляющими наркотическими веществами. В 1994-м году он тренировал «Филадельфию» и только-только вернулся из затяжного выездного турне, когда Дебби Лукас рассказала ему о таинственном игроке.
«О ком ты?»
В школе их дочери Lower Merion все сходили с ума от одного паренька.
«Мы должны обязательно сходить и посмотреть на этого Кобе Бина», – добавила она.
Уже тогда о Брайанте, которому было 16 лет, по городу ходили легенды, передававшиеся из уст в уста. Сначала в них не верили, считая преувеличением, но потом шли посмотреть сами и убеждались лично, что все так и есть. Джон Лукас пришел на игру Lower Merion на арене Palestra, домашней площадке университетских команд Филадельфии, и сразу же разглядел высочайший уровень баскетбольных навыков у Брайанта. Кобе начал тот матч на позиции центрового. Затем переместился на место защитника. «Да она меня не обманула», – думал он и тут увидел знакомое лицо. Это был Джо Брайант, с которым они сталкивались вместе на площадках НБА. Лукас обратился к Брайанту по прозвищу:
«Мармелад, ты какими судьбами?»
«Мой сын играет».
«Погоди, так я пришел сюда, чтобы смотреть за игрой твоего сына?»
«Видимо, да».
Кобе Брайант родился через год после того, как Джо Брайант в составе «Филадельфии» играл в финале 1977-го. Это был пик его короткой карьеры в лиге.
«Джо был очень, очень талантливым игроком. Во многом он походил на Дэррила Доукинса, – утверждает Джин Шю, который работал с обоими в «76-х». – Но мне всегда казалось, что в Джо было немного больше». Брайант немного погонял за «Сан-Диего»/«Хьюстон», а затем отправился в Европу. Памела Брайант с двумя дочерьми и 6-летним Кобе сопровождала его. Изначально они поселились в Риети. Джо Брайант отыграл восемь лет в Европе за четыре различные команды.
У Кобе была та же страсть к игре, что и у отца. Джон Кокс, отец Памелы, присылал ему кассеты с записями матчей НБА, и Кобе копировал движения любимых игроков. Он присутствовал на матчах отца, и в перерыве, когда он выходил на паркет побросать, настолько забывался, что его приходилось уволакивать силой с площадки. В его спальне висел гигантский постер с изображением Мэджика Джонсона. Кобе показывал такие баскетбольные трюки, о которых его сверстники в Европе могли лишь мечтать. Но его таланты их нисколько не восхищали. Они считали, что он просто хорошо играет в американскую игру. На фоне американских детей он выглядел бы средненько, предполагали они. Лишь несколько раз в жизни кто-то считал, что Кобе Брайант средне играет в баскетбол.
Карьера Джо Брайанта завершилась в 1992-м, после чего семья вернулась в Филадельфию.
Как и Лукас позже, Грегг Даунер услышал о подвигах талантливого школьника, играющего в его районе, еще до того, как смог посмотреть на него вживую. Он сходил на игру Брайанта и понял, что полностью оценить уровень его таланта очень тяжело. Тренер то отправлял его на площадку, то убирал. Даунер быстро догадался, кто отец Брайанта, и пригласил 13-летнего Кобе потренироваться с его командой Lower Merion.
Зал школы Lower Merion – это было до того, как он был отремонтирован и получил имя Кобе Брайанта – скрипел и гудел под тяжестью игроков. По бокам стояли деревянные трибуны. Внутрь врывался ветер, так что «сквозило как аду», – рассказывает Дуг Янг, выступавший за команду второгодок тогда, когда Брайант зашел на тренировку. «Чтобы взорвать зал в такой атмосфере, нужно было сделать что-то невероятное».
Сначала команда заметила, как вошел Джо Брайант. Во время упражнений все бросали на него взгляды украдкой: каждый в Филадельфии знал, кто такой Мармелад. Не так часто в зал входят люди таких габаритов. Сама школьная команда не имела никакого признания в стране. «Если честно, у нас за 10 лет не было ни одного человека, который мог бы поставить сверху».
Затем их взгляды обратились к Кобе. Тогда в нем было 1,88 метра и примерно 63 килограмма весу. «Он был похож на уличный фонарь», – говорит будущий партнер по Lower Merion Роб Шварц.
Команда приступила к упражнениям. Даунер разделил их для двусторонней игры. Кто этот парень? Янг и его партнеры решили, что скоро поставят Брайанта на его место.
Брайант сразу же забил.
Никто ничего не говорил, но все думали одно и то же: этот парень очень хорош.
Брайант прошел по центру и положил бросок со средней. «Этот парень будет профессионалом», – сказал Даунер одному из своих ассистентов.
Брайант попал кучу бросков. Кучу бросков промазал. В защите он также яростно отрывался, как и в нападении.
«Я бы не назвал это заносчивостью, – вспоминает Янг. – Но в этом было что-то такое. Что вы за парни? Что вы умеете? Он не просто пытался произвести хорошее впечатление, будучи восьмиклассником».
Как можно быть одновременно в приподнятом и упадочном настроении? Янг знал, что Lower Merion больше никогда не будет прежней. Команда станет лучше, гораздо лучше в ближайшие годы. Но старшеклассникам придется приспосабливаться к Брайанту, а не наоборот. Янг уходил домой с Мэттом Снайдером. «Видимо, в следующем году у тренера Даунера будет играть девятиклассник».
Это было только начало. «Он изменил этот зал и превратил его в ревущее, теплое, по-настоящему бурлящее место, – говорит Янг. – Люди приходили на наши матчи, чтобы посмотреть на него. И вы могли почувствовать, когда он входил в зал. Это была особенная энергетика».
Истории о состязательности Брайанта обросли легендами. Как-то он пришел в гости к Янгу и через несколько минут вырвал кольцо после данка. «Мне кажется, что лучше вам пойти поиграть на площадке», – деликатно сказала тогда мать Янга.
Брайант вел себя как маньяк. Он часто звонил Робу Шварцу, цепкому защитнику, который в основном сидел на скамейке, и приглашал его побросать вместе в 5 утра. «Под «побросать вместе» имелось в виду то, что он бросал, а я подбирал для него мяч», – говорит Шварц.
Иногда Брайант и Шварц играли на полплощадки до 100 очков – каждое попадание засчитывалось за одно. Брайант иногда побеждал с разницей в 85, иногда больше. Шварц, 1,7 метра ростом, клянется, что как-то раз набрал против Кобе 8 очков. «Он отрабатывал на мне игровые ситуации, – объясняет Шварц. – Я просто молился, чтобы он хоть иногда промахивался, так я хотя бы мог получить мяч».
Даунер часто ставил Брайанта против Шварца в упражнениях. Фил Джексон прибегал к такой же тактике при работе с Майклом Джорданом, надеясь, что более сильный игрок поможет более слабому стать лучше. Этот план едва не привел к смертоубийству. Тренировка заканчивалась, счет был равный, и владение было у команды Шварца и Брайанта. Шварц вел мяч, а Брайант кричал и требовал отдать пас ему.
Шварц думал: «Все считают, что я сейчас буду пасовать на него, а я вместо этого использую его в качестве приманки». Больше он никогда не сделал подобной ошибки. Он сделал показ на Брайанта и пошел под щит, чтобы забить из-под кольца. Его подтолкнули в спину, и он не попал. Другая команда провела быструю атаку и забила победный мяч.
Шварц услышал, как Брайант швырнул мяч за его спиной. Он чувствовал пронизывающий взгляд на затылке. Он не хотел оборачиваться.
«Почему я не получил мяч? Кем ты себя считаешь?»
Шварц решил, что с него хватит, и все же обернулся. Он не помнит, что он тогда сказал, но что бы это ни было, Кобе это не понравилось. Брайант бегал за ним по школе и раздевалке. Шварц остановился только тогда, когда был уверен, что он оторвался от погони.
«Вот такой сумасшедший настрой у него был. Он должен был выиграть все. Тренировка, игровое упражнение, игра, это не имеет значения. Он сформулировал для себя, чего он хочет и что он должен для этого делать, и думал лишь об этом».
Джереми Тритман работал помощником тренера в Lower Merion. Он также был и спортивным журналистом, а также помогал Брайанту общаться с журналистами. Он знал Кобе какое-то время, но никогда не видел, чтобы тот себя так вел. «Ну что за придурок, – думал он по дороге домой. – Откуда эта злоба. Роб Шварц – отличный парень, никому не причинил вреда». Тритман остановился на светофоре, и тут его как ударило. «Именно это и делает его лучшим, – подумал он. – Он взбесился из-за того, что проиграл в двусторонке, а потом я узнал, что это был первый раз, когда он уступал хоть в чем-то за все четыре года в Lower Merion».
Брайант набирал в среднем 31,1 очка, 10,4 подбора и 5.2 передачи в своем третьем сезоне и получил награду Лучшего игрока года в Пенсильвании. В 1995-м его команда не сумела выиграть чемпионат штата. Тем летом Джон Лукас пригласил Брайанта сыграть на открытых двусторонках с игроками «76-х» в университете Сент-Джозеф. Лукас хотел посмотреть, потянет ли Брайант в борьбе со взрослыми игроками более высокого уровня.
Во время сезона НБА Лукас организовал встречу Брайанта с Майклом Джорданом, когда «Буллс» приезжали в Филадельфию. Брайант обращался к нему как к «Мистеру Джордану». «Если ты собираешься играть против него в НБА, то не надо называть его «Мистером Джорданом», – сказал тогда Лукас. Подобного благоговения, правда, не было во время летних тренировочных матчей. Джон Нэш, который тогда еще работал в «Буллетс», встретил Лукаса и спросил, как выглядели игроки. Нэш фанател от Джерри Стэкхауза, бывшего защитника Северной Каролины, который провел первый сезон в «Филадельфии».
«Как там Стэк тренируется?»
«Отлично, но он пока второй лучший атакующий защитник в зале».
Нэш завис. Он знал всех игроков, которые работали там. Никто не был столь известен как Стэкхауз. Наконец он сдался и спросил: «Джон, а кто же лучший атакующий защитник?»
«Кобе, – ответил Лукас тем же непринужденным тоном, каким его жена отрекламировала таланты Брайанта. – Он доминирует каждый день».
Пошли слухи о том, что школьник Брайант уничтожил Стэкхауза в тренировочных матчах. Тони ДиЛео, тогда скаут «76-х», сказал, что Лукасу пришлось завершить игры, чтобы не травмировать психику Стэкхауза.
«Это вранье, просто вранье», – говорит Стэкхауз, проведший в НБА продолжительную и заслуженную карьеру. Он настаивает на том, что, будучи профессиональным игроком, не собирался меряться с Брайнтом. По большей части, как он утверждает, они даже не играли друг против друга. Вместо этого они работали в тренажерном зале и бегали на дорожке. «Это очарование великого игрока, и я это понимаю, но хотел бы удостовериться в том, что оно достигается на за мой счет».
Стэкхауз припомнил лишь одну игру один на один с Брайнтом. В зале тогда присутствовали он сам, Кобе и один приятель Стэкхауза. «Я точно знаю, что я выиграл, но это было непросто. С ним никогда не было легко, – вспоминает он. – Он сразу же пытался поставить через меня. Не просто обмануть меня на ведении и забить. Он пытался поставить через меня, и я заблокировал его бросок. Он не просто вышел на площадку и думал: «А не попытаюсь ли я забить из-под кольца». Он вышел на площадку, чтобы уничтожить меня».
Фил Мерталли, тренер Сент-Джозефа, предложил Брайанту ключ от зала. Подобной привилегией пользовался мало кто в его команде. Кобе показал себя зрелым человеком и оценил этот жест, проявив такой такт, которому большинство студентов еще учиться и учиться. Матчи проходили рядом с офисом Мартелли. Хотя он был не настолько любопытен, чтобы высовывать голову и подсматривать, очень скоро он услышал о том, что делает Брайант. «Некоторые вещи стали частью городской мифологии, – объясняет Мартелли. – Например, что на матчи приходило по тысяче зрителей. Это неправда. Если приходили десять зрителей, а еще десять людей играли, то это уже была толпа».
Не так важно, действительно ли люди видели, как Брайант разрывает Стэкхауза. «Важно то, что он был настолько хорош, что они могли поверить в это», – говорит Янг, одноклубник Брайанта по Lower Merion.
Джон Нэш был обязан увидеть это своими глазами. Он жил в Филадельфии и очень часто просматривал двух проспектов, которые выступали в городе: Брайанта в Lower Merion и Керри Киттлза, защитника университета Вилланова. Нэш знал, что в Lower Merion нужно было приезжать загодя – иначе можно было не попасть в зал вовсе. Он не стал обращаться к администрации школы, а просто купил билет. Кевину Гарнетту тогда было еще далеко до статуса звезды. Очень многие по-прежнему не приветствовали появление людей из НБА в школьных залах. Нэш не хотел никакой лишней реакции. Он также не хотел, чтобы какая-нибудь из команд узнала о его скаутских похождениях. «Я тогда думал, что это была просто шумиха, ничего более. А потом, когда ты видишь его, и он оказывается гораздо лучше, чем ты мог предвидеть».
В последнем сезоне Брайанта Даунер нанял помощников, которые играли на студенческом уровне и могли защищаться против него на тренировках. Иногда он выставлял против команды Кобе на двусторонке команду с большим числом защитников – обычно добавляя Шварца или Лео Стэйси, еще одного колючего типа. Как-то Брайант и Стэйси одновременно прыгнули за мячом. Весь паркет был в крови. После столкновения выяснилось, что у Кобе сломан нос. Он отошел в сторону, встал на середине площадки и попросил мяч. Получив его, Брайант мягко забросил левой рукой и лишь затем попросил медицинскую помощь.
Шварц тогда подумал: «Как это вообще возможно?» Этот парень – не человек».
Медицинский персонал снабдил Брайанта защитной маской для полуфинального матча против Честера. Маска мешала Кобе во время тренировок и затрудняла периферийное зрение. Перед выходом на площадку Брайант сорвал ее с себя и объявил: «Время идти на войну». Последующие два матча он провел со сломанным носом.
Даунер всегда вспоминал этот эпизод через годы спустя, когда постепенно все начинали понимать, насколько высок болевой порог у Брайанта. Смачный удар локтем мог бы выбить из строя Брайанта и поставить крест на чемпионских амбициях Lower Merion. Вместо этого они победили, обыграв Cathedral Prep – 48:43. Они завершили сезон серией из 27 побед подряд.
Шварц постепенно привык к шумихе, которая окружала Брайанта на протяжении всего сезона. В любой день в школу могла приехать телевизионная бригада, которая ходили за Кобе из класса в класс. За ним охотились все университетские программы. Фаворитами считались Дюк и Ла Саль, где тренировал Джо Брайант. Некоторые считали, что он может и отправиться сразу в НБА. Несмотря на осторожность Нэша, другие скауты лиги тоже не пропустили Брайанта. Выбор Кобе должен был сильно отличаться от всех тех школьников, которые пришли в лигу до него и после. У него не было особенного повода идти сразу в НБА, кроме его внутреннего порыва. У его семьи были деньги. Он добился 1080 баллов на выпускных экзаменах и мог легко поступить в любой колледж.
29 апреля 1996 года около 400 студентов, тренеров, игроков, представителей прессы и родителей собрались в зале Lower Merion. Теперь в зале уже не дул ветер – здесь было очень жарко.
«Я, Кобе Брайант, решил отправить свои таланты в…» Брайант запнулся.
Он остановился. Он только имитировал взволнованность, в отличие от Гарнетта, который искренне выразил это в своем заявлении. Брайант почесал подбородок и окинул взором весь зал – все начали смеяться.
«Я решил не идти в колледж и отправить свои таланты в НБА».
Критика не замедлила последовать. Многие журналисты упрекали чету Брайантов в том, что они пытаются заработать на сыне. Другие описывали Кобе как самовлюбленного хлыща, который и во время объявления не снял темных очков, а на выпускной бал привел актрису Брэнди Норвуд.
«Он слишком много о себе думает», – заявил директор НБА по скаутингу Марти Блэйк. Работа Блэйка заключалась в том, чтобы определить уровень таланта каждого проспекта. «Конечно, он хочет играть в НБА. А я хочу стать кинозвездой. Он не готов».
Критические выпады удивили Тритмана. «Его родителей ругали за безответственность, говорили о том, что он и близко не готов, – говорит он. – Я знал, что будет много критики, но ему пришлось выдержать гораздо больше, чем я предполагал. Это заставило его семью по-настоящему страдать. Но Кобе лишь захотел добиться своего еще больше. Кобе помешан на том, чтобы срамить скептиков. Он отличается от других. Чем больше его ругали, тем больше он хотел играть в НБА и стать суперзвездой. И как можно быстрее».
Брайант принял решение еще до того, как Кевин Гарнетт объявил о том, что не будет учиться в университете. Решение Гарнетта расстроило Кобе. Он хотел быть первым игроком, который вновь откроет двери лиги для школьников.
«Кобе – первопроходец. Не уверен, что когда-либо был еще игрок (быть может, за исключением Майкла Джордана), у которого была такая же уверенность в себе, как у Кобе, – говорит Даунер. – Не думаю, что Кобе прислушивался к Гарнетту. У него настолько невероятная вера в себя, что он был сделал точно так же даже без Гарнетта».
Хорошо,что не пошел в универ,нам досталось больше потрясающего шоу от этого Великого игрока!
Господи, какую же муть городят люди порой