«В семь утра на комбинат, вечером – на тренировку или игру». Как выжить в европейском хоккее
Денис Романцов встретился в Милане с эстонским хоккеистом Александром Петровым, который торговал клюшками в Питере, судил во Франции и работал на заводе в Норвегии.
Петрову тридцать один и он один из лучших бомбардиров в новейшей истории сборной Эстонии. В нулевые Петров отыграл шесть сезонов в Италии, потом три – во Франции и Норвегии, а сейчас подписал однолетний контракт с «Милано Россоблу» – именно тем клубом, который недавно ждал в КХЛ Александр Медведев.
Ледовый дворец Agorà приютился в тихом районе на западной окраине Милана, в нескольких километрах от «Сан-Сиро». После тренировки хоккейного «Милана» лед занимают российские фигуристы.
- Около арены ни одной машины. Как вы сюда доехали?
– Добираюсь за пятьдесят минут на метро. В Милане пробки, так что большинство хоккеистов на метро ездит. Только точильщик – на мотороллере. Подумываю и себе мотороллер купить, но зимой на нем холодно.
- Сколько у «Милана» болельщиков?
– Много, на товарищескую игру две тысячи пришло. Больше всех в Италии. Болеют, как футбольные ультрас – не успокаиваются ни на минуту. У них война с ультрас «Больцано» – часто драки устраивают.
- А у кого в Италии лучшие фанаты?
– Когда я играл в «Вальпелличе», там тоже собиралось по две – две с половиной тысячи. А сейчас там сменился президент и фанаты с ним поссорились – он запретил фанатскую трибуну и стал рассаживать активных, громких болельщиков, чтоб они сидели далеко друг от друга. Люди перестали ходить.
- Что вас в Милане удивляет?
– В предыдущих клубах играли в предсезонку четыре – пять матчей, а тут один товарищеский матч – и сразу начинается сезон. У других команд не так много денег, чтобы сюда ездить на неофициальные игры, так что форму будем уже в сезоне набирать.
- Президент «Милана» Ико Мильоре рвался в КХЛ, но все как-то заглохло. Почему?
– Года три назад хотел, да. Сейчас в команде про это всерьез не говорят. Если только денег найдут, но в Италии сейчас кризис, спонсировать команду КХЛ некому. Придется же новых, сильных легионеров набирать.
– Итальянский долго учили?
– Первый год знал только «спасибо», «привет». Выучил, когда стал встречаться с итальянской девушкой. Мы в ресторане познакомились. Когда она молодой была, подрабатывала официанткой.
– А по-русски здесь есть с кем поговорить?
– А вот тренер вратарей Паоло Делла Белла, он с «Металлургом» чемпионом Суперлиги был.
- Из чего тут состоит ваше свободное время?
– Я тут только пару недель. В основном дочку воспитываю. На днях ездил домой, в Эстонию. Отца похоронил. Когда я был маленький, он меня возил на тренировки (хотя иногда я сам на автобусе после школы ездил) – мы жили в 25 километрах от Кохтла-Ярве. Отец был мастером спорта по лыжам, чемпионом Псковской области.
– В Кохтла-Ярве вас сейчас узнают на улицах?
– Да какой там. Я езжу домой каждое лето, но хоккей в Эстонии не такой популярный вид спорта. Это в Италии, в Вальпелличе меня все знают, здороваются, спрашивают, где в новом сезоне играть буду. Там город-то – пять тысяч жителей, и все на хоккей ходят.
- Легко было в девяностые в Эстонии заниматься хоккеем?
– Мы ни за что не платили. Лед в Кохтла-Ярве был почти бесплатный – что-то около 30 крон, два евро. Еще в Таллине был открытый дворец, его охраняли собаки. Если ты высовывал клюшку за борт, они ее кусали и не отдавали. А один раз снегу выпало сантиметров двадцать, шайбы не видать, а тренер говорит: «Ищите». Ходили, выкапывали их.
Где я жил в Эстонии, там одни русские. Девяносто процентов. Я учился еще в русской школе, сейчас там все поменялось. Даже если ты в русской школе, какие-то предметы должен на эстонском изучать. А я и по-эстонски-то не говорю. В сборной мне это не мешало – там тоже одни русские (раньше эстонцев от силы двое было, сейчас, может, больше – шесть-семь).
- Помните дебют в сборной Эстонии?
– В восемнадцать лет. Тогда еще играли ветеранчики. Сыграл только две игры – с Казахстаном третий период, когда уже было ясно, что проиграли, и с Англией. Но я в первой же смене на вбрасывании агрессивно начал, удалился и меня посадили на лавку.
- Как выглядит чемпионат Эстонии по хоккею?
– Когда я начинал в эстонской лиге, у нас было восемь команд, а сейчас шесть. Любительский чемпионат – люди работают и играют. Наша команда играла еще и в Финляндии, а потом я уехал в Санкт-Петербург. Играл в высшей лиге за «Спартак». Молодой был, 18 лет. Хороший уровень для меня – против Мозякина, помню, играл. Он тогда еще в ЦСКА у Тихонова был. В питерском «Спартаке» было пять ветеранчиков, а остальные – молодые, со второй команды СКА, в основном.
- А как вас туда занесло?
– На просмотр приехал. Из нашего 1983 года поехало восемь человек – остались я и вратарь Андрей Шестаков.
– Лимита на легионеров в высшей лиге еще не было?
– Не понял... А, мы же легионеры типа, ха-ха. Нет, не помню такого – к тому же в команде почти все русские были. Да и не платили так много, как сейчас. Мы, считай, за бесплатно играли.
– Как это?
– Только кормили, давали потренироваться и играть. Сами пытались зарабатывать – клюшки продавали. Делали так: найдешь где-нибудь сломанную клюшку, принесешь ее в клуб, тебе дают новую – и продаешь ее. На жизнь, на удовольствия хватало – куда-то сходить, отдохнуть.
– Как там жили?
– Вдесятером в одной квартире. Четыре комнаты и кухня. Кого-то выгоняли, кто-то новый заезжал. Располагались по двое-трое в комнате. На стадионе нас кормили, была комната отдыха – там тоже можно было время проводить.
– Как в Италию первый раз попали?
– Я играл в Финляндии с латышом Виктором Блиновым. Вначале, кажись, ему позвонили из Италии, но он сказал: «Я не поеду». Тогда позвонили мне. Ответил: «Один не поеду. Только с другом». Друг – это нападающий Андрей Левитин из России. Он москвич, играл в ЦСКА-2, потом там же, где и я, в Кохтла-Ярве, а из Италии в «Херенвен» поехал. Сейчас тренером в Твери работает.
– Когда начали зарабатывать нормально?
– В итальянском «Вальпелличе» на второй год. Там было полтора звена легионеров, остальные – молодые итальянцы. Когда народу не хватало, к нам отправляли молодежь из «Милана» – так в «Вальпелличе» попал сын президента «Милана». Он сейчас капитан «Милана».
– В Италии легче жилось, чем в Питере?
– Сначала жил вдвоем с Левитиным, потом один. Снимал квартиру – деньги на нее в клубе давали. Потом семья появилась. Женился на итальянке и остался там жить. Ребенок вот родился, я получил итальянский паспорт. Сейчас в Италии можно заявлять только четырех легионеров, а я с этого года уже не иностранец.
– В сборную Эстонии вас продолжали вызывать из Италии?
– Да, только последние два года не играл. Вызывали – но уже не хотелось. Отношение к игрокам там очень плохое. Неуважительно – приезжаешь в сборную и ощущение, что это только тебе надо. Пускай молодые играют. Два года назад в Донецк уже никто из опытных игроков не приехал. Тренером был Дмитрий Медведев – он, кстати, участвовал в драке с канадцами в 1987 году на молодежном чемпионате мира.
– А вам приходилось в массовых драках участвовать?
– Только один на один. Во Франции после потасовки игрок запрыгнул ко мне на скамью для штрафников. Там не было заградительного стекла, он решил мне отомстить и опять началась драка, уже в боксе для штрафников. Помяли друг друга и все. Нас в итоге до конца матча удалили.
– В Италии есть тафгаи?
– В «Вальпелличе» был Маурицио Бортолусси, он из Оттавы, но всю жизнь в серии А играл и даже в сборной Италии. Вот он подраться любил, но и очков зарабатывал много. А еще, когда я играл в Лиепаи, в Континентальном кубке против «Милана» нас неплохо побили. Забил, помню, гол, ко мне подъехал канадец из «Милана» и ударил возле борта. Судья – ноль реакции. Миланцы даже после игры подраться с нами хотели. Проиграли нам, злые были. Мы отказались, так они потом на поляках сорвались – нормально их отвалтузили. Даже вратарь Музатти какого-то поляка побил.
– Самая серьезная травма в вашей карьере?
– На чемпионате мира сломал руку, когда играли с французами. Игрок въехал в меня – и пальцы ушли. Кисть вылетела. Нервы на трех пальцах до сих пор не восстановились – хотя десять лет уже прошло. Причем там игровой момент был – я даже не упал, просто повис.
– Ваш второй итальянский клуб, «Реал Торино» – что за проект?
– У него были финансовые проблемы. Обанкротился. Просуществовали три-четыре года и каждый сезон меняли название: «Торино Буллз», потом «Олл Стар», потом «Реал». У владельца клуба играли в команде два сына, а когда они уехали в Америку – ему стало неинтересно спонсировать клуб и он его бросил.
Денег было мало, игроков не хватало – играли в два звена. В домашних матчах нам давали молодых из фарм-клуба, а в другие города ездили командой из двенадцати человек. Мучились очень сильно – я по сорок минут на льду проводил. Помню, вели как-то в одну шайбу – так я последние пять минут вообще со льда не уходил. Плелся на лавку, а тренер мне: «Нет, играй». В итоге удержали победу. Отметили спокойно – пивком. В Италии это нормально после побед. А если проиграли – тренеру на глаза лучше не попадаться.
– А как в Турине болели?
– В Турине мало народу ходило. Играли на тренировочном олимпийском катке. Там все на футболе помешаны. Даже правил хоккея не знают. Знакомый рассказывал: один мужчина во время Олимпиады-2006 объяснял женщине правила хоккея, но объяснял их, как футбольные, а не как хоккейные.
– А вы в Турине ходили на футбол?
– Один раз, на «Ювентус». Кубок Италии. 4:1 выиграли и Дель Пьеро три забил. Ходили всей командой – со шведами, финнами.
– Самый сильный ваш партнер по звену в Европе?
– В «Вальпелличе» играл с 41-летним Патрисом Лефевром – он с Николишиным в «Вашингтоне» играл. Лефевр стал в «Вальпеличе» лучшим бомбардиром. Я был вторым, но забросил на одну шайбу больше, чем он. В Норвегии в прошлом сезоне играл с Ханнесом Хювененом – он выступал в КХЛ за «Ак Барс» и «Трактор», а в «Конгсвингер» приехал завершать карьеру. Там же, в Норвегии, играющим тренером у меня был Тойво Суурсоо – он считается лучшим эстонским хоккеистом. В начале девяностых был в «Крыльях», а потом с Юрзиновым в ТПС выиграл Евролигу. Суурсоо меня и позвал в «Конгсвингер» – ему не понравились легионеры, которые были в команде, он их выгнал и позвал меня. Руководство меня брать не хотело, но Суурсоо настоял и я остался.
– Сезон в «Монпелье» – запоминающийся опыт?
– Там я маленьких детей тренировал. Как дурак стоял – на французском-то не разговаривал, только пару слов выучил и их выкрикивал. Тренировать детей игрокам «Монпелье» предлагали в качестве подработки. В этой детской команде был главный тренер, а я ему только помогал. Еще судить там приходилось – юниоров до 18 лет.
– Это же немножко другая работа, нет?
– А что, правила-то знаешь. Я там даже немножко подсуживал своим – судил-то детскую команду «Монпелье». За них еще парень играл, латыш, вот я им и помогал. Чтоб не платить нормальным судьям, «Монпелье» платил поменьше своим игрокам, и они судили. Знание языка там особо и не нужно было – важное лицо делаешь и все.
– Много зарабатывали на судействе, если сравнить с основной зарплатой?
– Не такие большие деньги. Я-то судил просто, чтоб время свободное занять. Что еще делать после тренировки? Не дома же сидеть.
– А еще где-нибудь в Европе подрабатывали?
– Я в Норвегии работал последние два года. Утром на молочном комбинате, самом большом в Норвегии, собирали контейнеры для магазинов, вечером – на тренировку или игру. Скучать некогда было – в семь утра вставал и шел на комбинат, а с тренировки возвращался в десять вечера. Зато йогурты и разные молочные продукты получал бесплатно. Норвегия – дорогая страна, за продуктами в Швецию приходилось ездить.
На комбинате зарплаты хорошие, так что многие хоккеисты там работали, а от команды получали чуть-чуть. И команда экономит, и мы можем спокойно работать целый год, в том числе и летом: в Европе-то обычно платят только шесть-семь месяцев во время сезона, а остальное время не оплачивается. А в Норвегии – стабильная зарплата, отпуск, больничные. Жена у меня только родила, так что осталась в Италии, а я летал к ней каждый месяц – в выходные или с работы отпрашивался. Два с половиной часа на самолете – и уже здесь.
– Чем норвежская лига отличается от итальянской?
– Поздоровее хоккеисты, побольше. Итальянцы-то все маленькие. В Норвегии больше силовой борьбы. Плюс площадки там финские – поменьше. Болельщиков ходило не очень много. Когда новый стадион открыли, пришло две с половиной тысячи, а так – шестьсот-семьсот.
– Самые необычные условия, в которых приходилось играть в Норвегии?
– На севере, прямо на севере-севере, за Полярным кругом, появилась новая норвежская команда, и мы поехали туда играть.
– В «Милане» платят лучше, чем в Норвегии?
– Если сложить зарплату на комбинате и в команде, то примерно столько же. Но в Норвегии нужно было работать и играть, а тут я только играю и получаю те же деньги. Свободного времени много. В «Вальпелличе» всегда было две тренировки в день, а в «Милане» – одна. Тут лед дорогой. После нас на лед вышли российские фигуристы – они, кажись, второе или третье место на Олимпиаде заняли. У меня ведь жена тренер по фигурному катанию, она их знает. Думаю, когда наиграюсь, я тоже закончу курсы и стану детским тренером.
Георгий Рябов: «Фидель Кастро похлопал меня по груди: «О, американо?»
сам играл в 90-х в Эстонии.. весело было )))
А вообще, молодец парень, что как-то пробивается. Видно, что особым интеллектом не одарён, но закалён лучше многих.
Интервью лишний раз демонстрирует насколько узок мир серьезного хоккея.
спасибо за интервью - мало мы знаем, о том, что в Европе в хоккее происходит, особенно, в не самых хоккейных странах - а тут ещё, практически "свой" человек рассказывает )