6 мин.

Крис Верстиг: «Кулемин способен удивить многих»

381

Нападающий «Торонто» и герой YouTube Крис Верстиг в своем интервью сайту TSN.ca говорит о Николае Кулемине, своих задатках вокалиста, Эминеме, своей матерящейся бабушке и самом неравном обмене в истории «Чикаго».

Ты все еще отмечал победу в Кубке Стэнли, когда тебя обменяли в «Торонто». Как ты узнал об этом?

– Мы в этот день с друзьями жарили барбекю, наблюдали за вами, ребята, то как вы обсуждаете все эти трейды, прикалывались. А потом Брент Сопел, а он у нас был что-то вроде агента – всем сообщал об обменах, прислал мне sms: «Удачи в Торонто». Я вообще не понял, о чем идет речь. Позвонил Колину Фрэзеру и он сказал, что Сопел ему тоже сообщил о трейде. Так что если вам нужен будет в будущем инсайдер, смело берите Брента.

Ты вроде неплохо себя чувствуешь для парня, который недавно перешел из стана чемпионов в команду, занявшую 29-е место.

– Когда я узнал, что окажусь в Торонто, я был очень счастлив. У этой команды те же проблемы, что были и в «Чикаго» три года назад. Плюс ко всему это большой хоккейный город. Это как «Янкиз» в мире хоккея, может быть самый большой клуб в мире, так что я был доволен.

Твое игровое время увеличилось с 15 минут в среднем за матч до 21. Не устал еще?

– (смеется) Нет, ни капельки. Я думаю, что Кенневилль просто берег меня для этого сезона. Надо позвонить и сказать ему спасибо.

В двух своих первых сезонах ты забил 22 и 20 голов соответственно. С увеличением игрового времени на сколько шайб можно рассчитывать в этом году?

– Понятия не имею. Не буду переживать по этому поводу. Предоставлю вам возможность самим прикинуть шансы.

Хорошо, а сколько по твоему может забить Фил Кессел?

– Я думаю, что штук 50. Он всегда готов для приема шайбы, и знает как ей распорядиться в завершающей стадии атаки.

Кто из игроков «Ливз» способен удивить всех в этом сезоне?

– Николай Кулемин. У него потрясающая техника, и я никогда не видел такого быстрого игрока, к тому же он отлично читает игру. Если он сумеет собрать это воедино, то многим будет страшно.

Кто самый грязный игрок в НХЛ?

– Скотт Хартнелл. В третьей игре финала, когда я катился мимо него, он чуть не угробил меня. Но у него есть и техника, так что он может коменсировать это.

Не чувствовал ли ты себя странно, отправляясь на церемонию вручения чемпионских перстней, хотя ты уже не был частью команды?

– Чувство и впрямь было странное. Из тех, кого сейчас уже нет в «Чикаго» были только я и Адам Буриш. Они много говорили между собой, о том, как им нужно быть готовыми к следующему сезону, и пока они произносили все эти речи, мы с Буришем сидели на заднем ряду, смеялись и говорили «Давай достанем их!». Я Данкану Киту весь день говорил, что будет, когда наши команды встретятся друг с другом. Просто пытался достать его еще перед началом сезона.

Ты находился на скамейке, когда Кейн забил победный гол в финале. Ты знал, что шайба попала в ворота?

– Нет. Когда он бросил по воротам, я услышал забавный звук. Не знал что это, то ли клюшка сломалась, то ли что-то еще, но я посмотрел на сетку за воротами, в ожидании, когда шайба упадет обратно на лед. А потом я увидел как Бойнтон с Кейном начали праздновать в углу площадки и подумал: «Они что, шутят?». Я просто выскочил на лед, скинул перчатки но понятия не имел, был ли гол или нет. Я так переживал, что шайбу не засчитают, у меня сердце колотилось изо всех сил. В ту секунду у меня в голове промелькнула мысль: «Если мы в конечном итоге проиграем, то я скину свои перчатки так же как сделал только что, и прикончу Патрика Кейна!»

Что сумасшедшего можешь вспомнить из празднования победы, из того, конечно, чем можно делиться с прессой?

– Совершенно точно, о паре вещей лучше не говорить, но в ночь перед парадом мы катались на автобусе из одного ресторана в другой, а на улицах были буквально тысячи людей. Безумие какое-то. Привезли Кубок на площадь, где обычно тусуются студенты и буквально не могли сдвинуться там с места, настолько плотно народ обступил трофей. Хранители Кубка были напуганы, что он к ним может так и не вернуться. Забавно, но когда все вокруг прикасаются к нему, кажется, что это твой ребенок, и ты стараешься защитить его.

Я тут немного покопался на YouTube и нашел как ты читаешь рэп на праздничном параде, поешь в раздевалке песню Ферджи, выступаешь на сцене с Патриком Кейном и исполняешь номер в караоке с Кристобалем Юэ. Ты довольно универсальный певец.

– (смеется) Да, в наше время у каждого в мобильном телефоне есть камера. Мне нравится выступать в любом жанре. Могу быть певцом в стиле кантри или рэппером. Голос у меня не слишком хороший, не такой изящный, но я пою все что угодно.

Какая у тебя любимая песня сейчас?

– Эминем, “Love The Way You Lie”. Очень заводит.

Там где поет Рианна или часть Эминема?

– (смеется) Там, где Рианна. Совершенно точно.

Уже испытывал свои таланты на товарищах по «Торонто»?

– Спел пару песен, но Тайлер Бозак просто болен Джастином Бибером. Целый день поет песни Бибера, а голос у него громче моего, так что я пока ему не конкурент.

Когда ты обнаружил, что твое имя неправильно начеканили на Кубке Стэнли?

– Мне позвонил Майк Болт, один из хранителей кубка, и извинился. Кубок находился в его доме в Торонто, так что он попросил меня приехать, чтобы взглянуть на него. Мне пришлось поднимать Кубок с неправильным именем, и они поправили его только несколько дней спустя. До сих пор можно заметить исправления. Я возможно, никогда не попаду в учебники по хоккею, так что если это мой способ войти в историю, то я принимаю его.

У тебя есть несколько хороших прозвищ вроде «Версавчик», «Веребец», но одно из них звучит особенно интригующе. Не знаю, даже как его произнести получше. В общем, рифмуется со словом «щука». Как ты его заработал?

– В детской команде тренер прозвал меня так, потому что я все время жаловался. В одной игре мы проигрывали 0-1 и я играл просто отвратительно, и моя бабушка на трибунах была очень расстроена. Обычно она очень скромная, тихая, но иногда, когда я недостаточно старался, она начинала сходить с ума. В общем, ни с того ни с сего, она начала кричать: «Катайся, с..ка! Катайся!». Моей маме пришлось успокаивать ее и объяснять, что не стоит так кричать на глазах у сотен людей.

Самый неравнозначный трейд в хоккейной истории: 1967-й год, «Бостон» получает Фила Эспозито, Ходжа и Стэнфилда из «Чикаго» в обмен на Пита Мартина, Джека Норриса и Жилля Маротта. После обмена Криса Верстига на Брэндона Боченски можно считать, что команды в расчете?

– (смеется) Нисколько. Боченски – хороший игрок. Самым неравным обменом в истории «Чикаго» был трейд Патрика Шарпа на Мэтта Эллисона.

Ты сыграл ключевую роль в прерывании серии «Чикаго» без Кубка Стэнли, которая длилась 49 лет. Теперь ты играешь в «Торонто», где Кубка не видели 43 года. Может быть это твое предназначение, заканчивать черные серии?

– Я конечно надеюсь, прервать неприятную традицию. Но впереди очень много работы. Все только начинается.