Бойкот-1984: политика + спорт + допинг
После того, как Григорий Родченков накануне выхода своей книги «Дело Родченкова: как я развалил секретную допинг-империю Путина» высказался о том, что СССР, мол, не поехал на летнюю Олимпиаду-1984 из-за того, что в порт Лос-Анджелеса не пустили советский корабль с секретной допинговой лабораторией на борту, Дмитрий Девятов написал в своём «Дьявольском блоге» пост «Бойкот-1984».
Я, однако, остался неудовлетворён этими выступлениями и решил высказаться по данному вопросу сам, рассмотрев тему пресловутого бойкота как можно шире. Вот только, к сожалению, широкий охват темы предполагает большое количество текста. (Это такое предупреждение.)
Помимо интернет-источников, я пользовался следующими книгами: «Большой спорт и большая политика» (М. Ю. Прозуменщиков), «Белые Игры под грифом «Секретно». 1956 – 1988. Документы» (И. В. Казарина, М. Ю. Прозуменщиков) и «Оборотная сторона олимпийской медали» (В. Л. Штейнбах).
Первые предпосылки
В принципе, они хорошо известны. Но выложим ещё раз на стол все детали.
В январе 1980 года президент США Джимми Картер, собрав воедино два фактора – ввод советских войск в Афганистан в декабре 1979 года и предстоявшие президентские выборы в США в ноябре 1980 года – громко заговорил о бойкоте Олимпиады-80 в Москве.
Месяц спустя это выльется в антисоветские плакатики на улицах Лэйк-Плэсида, проводившего в том году зимнюю Олимпиаду. Да-да, ту самую, которую названный город получил «ввиду неявки соперника» (канадского Ванкувера) и которая несколько раз была на грани срыва, ибо Белый дом, в отличие от Кремля, денег из госбюджета на подобные мероприятия не выделяет или почти не выделяет. Где некоторые олимпийские объекты так и остались недостроенными и где спортсменов поселили в здании будущей тюрьмы.
Но дело, разумеется, не в тюрьме, а в том, что Джимми на самом деле чихать хотел на какую-то там советскую внешнеполитическую агрессию. Вы сами хорошо знаете, с каким «уважением» относятся президенты США к туземцам Ирака, Афганистана и других недоразвитых стран. Так вот: 40-50 лет назад всё было точно так же.
Лос-Анджелес в 1970 году участвовал в выборах столицы летней Олимпиады-1976 – несмотря на то, что американские войска вполне себе продолжали шухорить во Вьетнаме. Да и сам Картер в том же январе 1980 года огласил свою новую внешнеполитическую доктрину: регион Персидского залива объявляется зоной интересов США, и тот, кто попытается оспорить данные интересы, испытает на себе всю мощь американских вооружённых сил (что иранский самолёт «Airbus 300» с 290 людьми на борту в 1988 году и сделал). Можно, конечно, сказать, что Джимми начал это всё не просто так, а именно в ответ на советскую «инициативу», но и в таком случае со стороны американских властей мы не имеем ничего, кроме лицемерия.
Пригрозив НОК США лишением статуса не облагаемой налогами организации (что было равносильно его разорению), любитель колотить вёслами болотных кроликов добился того, что пресловутый комитет нарушил американский закон 1978 года «О любительском спорте», провозглашавший свободу спортсменов от политического, расового и религиозного давления и «адресованный», собственно, именно НОК США. Впрочем, как ясно из названия, данный закон касался спортсменов-любителей, а являлись ли американские атлеты-олимпионики образца 1980 года любителями – большой вопрос.
И другой большой вопрос – были ли они свободными от допинга атлетами. Но это – отдельная интересная тема, осилить которую, пожалуй, поможет книга Мадса Дранге «Другая сторона медали. Современная история допинга»:
К бойкоту Олимпиады в Москве из серьёзных спортивных держав того времени примкнули ФРГ и Япония. Неохотно, прямо скажем, примкнули, но что же делать – проигрыш обеими этими странами Второй мировой войны и их военная (в первую очередь) зависимость от США продолжали давать о себе знать. Собственно, политики-консерваторы в Германии и Японии и сегодня считают, что Германия «фактически до сих пор находится в состоянии оккупированной страны», а Япония «связана обязательством следовать за США».
Замечу здесь, что НОК Великобритании – Британская олимпийская ассоциация – в похожей ситуации показала четыре фиги премьер-министру страны Маргарет Тэтчер и министру иностранных дел лорду Каррингтону. Вот такое вот единство англосаксов. Эгей, т-щ Себастьян Коу, как вы относитесь к тёте Мэгги?
«Единство» сие расколол и Майкл Килланин – тогдашний президент МОК, твёрдо заявивший, что Игры в Москве отменяться либо переноситься куда-то не будут. Вот такой вот ирландец и британский лорд впридачу. Он был обязан советским товарищам своим постом и не забыл этого... Правда, ещё перед открытием Олимпиады-80 он сложил свои полномочия, но в пользу отнюдь не какого-то там явно проамериканского кандидата, а небезызвестного вам Хуана Антонио Самаранча.
Самому Джимми Картеру на президентских выборах все эти старания не помогли: инфляция в размере 14% и безработица в размере 7% (с явными перспективами дальнейшего роста) на фоне двукратного повышения цен на нефть (примерно с 50 до 100 долларов за баррель) оказались явно сильнее жалкой попытки отвлечь избирателей от внутренних экономических проблем с помощью внешнеполитических акций. (Инцидент с болотным кроликом тоже сыграл свою роль.) Впрочем, мы сейчас говорим не о том...
Первая реакция
Ещё до начала Олимпиады в Москве в ЦК КПСС несколько раз обсуждались контрмеры в отношении США, Канады, ФРГ и Японии. В ходе дальнейших обсуждений на Секретариате ФРГ и Япония как-то отошли на второй план, а вот США и Канада стали главной мишенью для «политики отмщения».
Было заявлено об «осуществлении на ближайший период более жёсткого подхода к участию советских спортсменов в международных встречах и соревнованиях, проводимых по линии спортивных организаций США». Чуть позже было объявлено и о «более дифференцированном» подходе к участию в международных спортивных соревнованиях, проводимых капиталистическими странами, в соответствии «со строгим учётом роли этих стран в антисоветской кампании, развёрнутой США вокруг Олимпиады-80».
Однако на самом деле в советском руководстве не было выработано чёткой, единой стратегии в отношении дальнейших действий против США и Канады. Поэтому всё, осуществлявшееся в интересующем нас контексте в 1980-1981 гг., делалось на волне эмоций – изначальных или текущих. В рамках своей нечёткой политики Москва в 1980 году отказалась от участия в матчевой встрече с пловцами США, а также от выступления на хоккейном «Кубке Канады», от чего «отговорили» заодно и чехословацких хоккеистов.
Но оба этих «бумажных» примера явились в итоге не более чем очередной демонстрацией «русской народной истерики», быстро сошедшей на нет, – подобно той, которую устроили советские газеты в 1970 году в связи с поражением Москвы от Монреаля на выборах столицы летней Олимпиады-1976. Кстати, вот вам, пожалуй, и ещё одна причина, по которой в Москве были сильно обижены «на бумаге» не только на США, но и на Канаду.
В 1981 году был-таки проведён даже не один, а целых два матча СССР – США по плаванию – юниорский (в Браун-Дире) и взрослый (в Киеве). А уж о победе советских хоккеистов над канадскими в финале «Кубка Канады» того же года со счётом 8 : 1 вы, надо полагать, и без меня хорошо знаете. (Присутствовали на том турнире, разумеется, и чехословацкие игроки.) И всё это – на фоне того, что в 1981 году советские чиновники «для приличия» кривлялись «нужным образом» перед послом Канады в СССР Джеффри Пирсоном, как раз и зондировавшим почву относительно участия СССР в «Кубке Канады» (а заодно – продвигавшим (в итоге удачно) Калгари в качестве столицы зимней Олимпиады-1988).
К тому же в принятом в мае 1981 года постановлении ЦК КПСС «О подготовке советских спортсменов к Олимпийским играм 1984 года» относительно летних Игр чётко оговаривалось, что окончательные предложения о возможности участия СССР в них Спорткомитет должен будет внести в мае 1984 года – в зависимости от политической обстановки.
Кто-то, возможно, скажет, что данные метания и шарахания объяснялись, в том числе, и происходившим в те годы массовым отходом в мир иной различных членов Политбюро. Но на самом деле в 1980-1981 гг. в верхах советской власти произошло лишь одно изменение: в октябре 1980 года умершего А. Н. Косыгина сменил М. С. Горбачёв. Причём сомнительно, что оба они активно интересовались спортивными делами. Череда же смертей, а иногда и просто отставок началась только в 1982 году – со смертью М. А. Суслова.
А 1982 год прошёл как раз спокойно – насколько он мог пройти спокойно в условиях того, что новый президент США Рональд Рейган активно возобновил «холодную войну» и связанную с ней гонку вооружений. Судя по всему, видимое спокойствие советского руководства обуславливалось банальной утратой на время интереса к Олимпийским играм: с момента окончания московской Олимпиады прошло уже два года, а до лос-анджелесской Олимпиады ещё далеко – тоже два года. Куда торопиться? Больший интерес в этот период проявлялся в отношении зимних Игр, которые впервые должны были быть проведены в социалистической (хотя и не «братской»!) стране – Югославии.
Наверное, можно сделать осторожный вывод, что в первые полтора-два года после Олимпиады-80 советское руководство в целом было настроено на принятие адекватных мер в отношении США – при всех уже известных нам колебаниях и непоследовательности в решениях.
На этой относительно спокойной ноте мы временно покинем советскую территорию и переберёмся на американскую. Ибо настало время подтянуть данное направление.
Лос-Анджелес как претендент
В конце 1960-х гг. в мире (точнее – в капиталистическом мире) разразился экономический кризис, вызванный войной США во Вьетнаме. В контексте олимпийского движения это привело к тому, что количество городов, претендующих на проведение у себя очередных Игр, заметно сократилось:
В 1970 году Лос-Анджелес был, по сути, паршивой овцой на фоне Монреаля и Москвы. Он и участие-то в тех выборах принял наверняка лишь потому, что президентом МОК до 1972 года оставался американец Эйвери Брэндэдж – сторонник отмены зимних Олимпийских Игр. Если бы не он, послали бы, наверное, «Лося» с самого начала в эротическое путешествие – по уже дважды упоминавшейся в тексте причине.
Единственным «клоком шерсти» с «Анжелы» стало то, что даже советские чиновники усекли: взять «олимпийскую цитадель» с ходу не получится. Сторонники американского города во втором туре дружно проголосовали за Монреаль, проигрывавший Москве после первого тура. (Кстати, даже для западных СМИ такое единодушие стало неожиданностью.) Однако одолев общими усилиями коммунистов в 1970 году, американцы, по сути, сами подарили им победу на следующих выборах. Ибо кризис – он и в Африке кризис, и последствия у него – тяжёлые.
В 1972 году Тайвань был изгнан из ООН в пользу материкового Китая – явная демонстрация того, что в посткризисных условиях баланс сил на земном шаре переместился на сторону социалистов.
«Вдруг подобревший» к представителям противоборствующего лагеря президент США Ричард Никсон посетил Москву и Пекин. «Проклятый» Эйвери Брэндэдж был заменён на Майкла Килланина, о пользе которого для Олимпиады-80 вы уже знаете.
Вишенкой на торте (но, разумеется, лишь вишенкой) стало то, что на Олимпиаде-1972 в Мюнхене советские спортсмены наголову разбили американских. Причём вторглись даже в такие «сугубо американские» сферы, как мужской спринт (Валерий Борзов) и баскетбол (драматичный финал во главе с Сергеем Беловым). Авторов кризиса не спас даже Марк Спитц, завоевавший в Мюнхене целых 7 золотых медалей.
В свою очередь, восточногерманские спортсмены дали прикурить западногерманским – на земле последних. Это «убедительное доказательство превосходства социализма над капитализмом» перекрыло тот горький для СССР факт, что за девять дней до закрытия Игр Роберт Фишер отобрал титул чемпиона мира по шахматам у Бориса Спасского.
В 1974 году «Лось» в последний момент запрыгнул на подножку уходящего поезда: подал свою заявку исключительно для того, чтобы не оставлять коммунистов в гордом одиночестве. К тому моменту США уже вывели свои войска из Вьетнама, однако успела пройти очередная арабо-израильская война – «Война Судного дня» 1973 года, и к общему экономическому кризису добавился кризис энергетический.
Шансов у «Анжелы», объективно говоря, не было никаких. В плане самой по себе готовности города к Играм он, в принципе, ещё мог «посамдуракать» Москве: у нас, мол, с постройкой олимпийских объектов будут проблемы, а у вас – с культурой обслуживания и вообще с бытом (гостиницы, рестораны, транспорт и т. д.). Однако перспектива проведения на североамериканском континенте двух летних Олимпиад подряд – в Монреале и Лос-Анджелесе – явно пугала МОК.
Вдобавок, как вы уже знаете, Лэйк-Плэсид к моменту тех самых выборов остался без соперников в плане зимних Игр, а проводить в один год и зимнюю, и летнюю Олимпиаду в одной стране – тоже моветон. Да и принимал Лос-Анджелес уже у себя Игры, хоть и в далёком 1932 году.
Наконец, в 1978 году повезло и «Лосю»: в связи с начавшейся в Иране революцией Тегеран отозвал свою заявку на проведение Олимпиады-1984, и «Анжела», подобно Лэйк-Плэсиду четырёхлетней давности, осталась без соперников. Только вот американские бюджетные ассигнования на проведение Игр от этого отнюдь не увеличились, и Оргкомитету Олимпиады пришлось зарабатывать и экономить буквально на всём подряд...
Лос-Анджелес как организатор
Уже на самой выборной сессии МОК представители «Лося» отказались устроить традиционную для города-претендента выставку. К тому же они, подобно представителям Лэйк-Плэсида, не слишком церемонились в плане условий проживания спортсменов. Да и относительно мест проведения соревнований у членов МОК было много вопросов.
К тому же «люди Анжелы» настаивали на том, чтобы практически все доходы от коммерческой деятельности Оргкомитета (продажи телевизионных прав, сувениров и т. п.) остались у него в кармане. Килланин и Самаранч бесились по этому поводу не хуже членов Политбюро и в сердцах заявляли, что не видать теперь американцам Олимпиады, как своих ушей, – проведём-ка мы её ещё раз в Мюнхене.
В январе 1979 года исполком МОК и вправду был вынужден собраться и вернуться к вопросу о судьбе этих Игр. Необходимо было подписать соглашение между МОК, НОК США и Оргкомитетом. И уже на самом заседании вспыхнул скандал между «Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем», то есть между двумя последними сторонами: как будем делить расходы, а главное – доходы. Пришлось прервать заседание и призвать обоих Иванов (ну, то есть – Джонов) прийти к соглашению в течение месяца. Иначе действительно придётся олимпийскую лицензию у вас отобрать.
К тому моменту, когда Килланин передал свои полномочия Самаранчу, Оргкомитет сумел-таки привлечь к делу частный капитал и старался теперь уж, как мог. Но претензии к нему отнюдь не исчезли. В 1982 году к делу подключился и брежневский СССР – в лице, если угодно, вице-президента МОК Виталия Смирнова: слишком дорого дерёте, мол, ребята, за проживание в Олимпийской деревне, да ещё и предолимпийские соревнования решили не устраивать (что ставило спортсменов США в заведомо более выгодное положение). Пришлось «ребятам» устроить-таки эти соревнования, а от идеи Олимпийской деревни отказаться вовсе, поселив спортсменов в 5-6 различных общежитиях местного университета.
В 1983-1984 гг. мир познакомился и с такими идеями Оргкомитета, как 3 000 долларов за каждый километр трассы олимпийского огня для факелоносцев, перенос финальных заплывов в открытом бассейне на более ранний час (в угоду телевизионщикам и в ущерб спортсменам), отказ финансировать проводимые во время Игр конгрессы международных спортивных федераций (и даже обеспечивать синхронный перевод выступлений участников таких конгрессов на пять языков – только на английский) и др. Собственно, Оргкомитет к тому времени уже просто-напросто «вошёл во вкус» и бился не за «точку самооккупаемости» Игр, а за прибыль (в итоге – в размере 223 миллионов долларов, несмотря на случившийся бойкот).
А ещё оставался открытым (мягко говоря) вопрос безопасности участников. Как известно, на Олимпиаде-1972 в Мюнхене террористы палестинской организации «Чёрный сентябрь» взяли в заложники членов делегации Израиля, что в итоге закончилось гибелью одиннадцати из них, несмотря на все старательные, но неграмотные действия германской полиции и спецслужб.
У американцев в данном отношении был похожий горький опыт. В 1979 году иранские студенты взяли в заложники работников посольства США в Тегеране, требуя выдачи шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, сбежавшего в Америку после иранской революции 1978-1979 гг. Попытка освободить заложников с помощью военно-десантной операции в 1980 году провалилась (что, кстати, тоже сработало на президентских выборах того года против Джимми Картера). В 1981 году – уже после смерти шаха – их таки удалось освободить, но уже сугубо дипломатическим путём.
Как же решался вопрос безопасности? Это, пожалуй, заслуживает отдельного раздела...
Борцы и «борцуны»
За год до Олимпиады стало известно, что отставной полковник Чарльз Беквит уполномочен Белым домом провести необходимые углублённые исследования и представить властям отчёт о подготовке к борьбе с терроризмом во время Игр. В то же время Беквит был известен, в первую очередь, тем, что как раз и возглавлял ту самую неудачную операцию по освобождению заложников в Иране. К тому же – отчёт отчётом, а безопасность безопасностью. Не логичнее ли, если её будет обеспечивать не далёкий Вашингтон, а сам «Лось»? Безусловно.
Только вот кто конкретно? Директор Оргкомитета по вопросам безопасности Эдгар Бест? А он много понимает в этих делах? Похоже, что нет, ибо предложил привлечь в качестве своего консультанта некоего Шауля Розолио – бывшего комиссара полиции Израиля, а ныне главы частной фирмы, специализирующейся на подрывной работе в Центральной Америке. (Что, кстати, вряд ли вязалось с тем режимом экономии, который Оргкомитет сам себе установил.)
Кандидатуру «подрывника в законе» отвергла полиция «Анжелы» – хотя бы из соображений собственного престижа. Провести семинар в полицейской академии (как сделал Розолио) – одно, обеспечивать безопасность на Играх – другое. В конце концов, мы уже направили одного из своих высших чинов – Уильяма Рэтбёрна с помощником – в Великобританию, Францию и Израиль. Строго секретно. Он изучит там передовой опыт борьбы с терроризмом и установит контакты с государственной службой безопасности Израиля – Моссадом.
Всё бы да ничего, только эта поездка Рэтбёрна резко контрастировала с действиями его шефа – главного копа «Лося» Дэррела Гейтса. Ещё в 1982 году сей тип, то ли держа нос по политическому ветру, то ли просто тупя, «уличил» Кремль в том, что он, мол, засылает в США отъявленных бандитов под видом евреев – эмигрантов из СССР. На самом деле это были члены местной «Лиги защиты евреев» (ЛЗЕ), сформированной изначально и вправду в целях охраны представителей данной национальности от многочисленных калифорнийских антисемитов, но вскоре превратившейся в третью по величине террористическую группировку США.
Действовала ЛЗЕ в первую очередь против работавших в стране советских учреждений и сотрудничавших с ними местных граждан, но за год до Олимпиады в сферу её интересов попал и афроамериканец Джесси Джексон – кандидат в президенты США, посмевший выступить в защиту прав народа Палестины. Видимо, именно «правильное направление» ударов ЛЗЕ было причиной того, что главный местный держиморда (прославившийся, к тому же, призывом не судить строго его подчинённых, убивавших местных чернокожих удушающими приёмами, – мол, у негров строение горла не такое, как у белых) в упор не замечал один из лагерей ЛЗЕ, находившийся как раз неподалёку от «Анжелы».
Да и не террористами едиными. Пока кто-то пытался наладить «оборону» на Играх, некий «солдат удачи» Джон Миллер в порядке эксперимента прошёл, не предъявив никаких документов, в здание Оргкомитета, собрал там разную любопытную информацию, а заодно – украл жетон сотрудника службы безопасности (!) и побывал на нескольких олимпийских объектах по принципу: «А если бы он вёз патроны?».
Вот такая вот была репутация у местных «охранников». А сейчас мы возвращаемся в СССР, смотрим оттуда на США и стараемся сделать правильные выводы...
Приход Андропова
В ноябре 1982 года умирает Л. И. Брежнев, передавая бразды правления главе КГБ Ю. В. Андропову (на место которого, в свою очередь, приходит В. М. Чебриков). В том же месяце Андропов отправляет в отставку другого старого члена Политбюро – А. П. Кириленко, заменяя его КГБ-шником из Азербайджана – Г. А. Алиевым. И эта «свежая кровь» сразу же начинает действовать.
Месяц спустя Москву посетил Самаранч. Он провёл переговоры как с НОК СССР, так и с Кремлём. Но сам Андропов встречаться с президентом МОК не захотел: явно сказывалась старая КГБ-шная привычка оставаться в тени. На рандеву он отправил своего «друга» – Алиева, а также В. В. Кузнецова, подменявшего Андропова до июня 1983 года на посту Председателя Президиума Верховного Совета (то есть на сугубо представительской должности). НОК СССР представлял С. П. Павлов – давний председатель Спорткомитета (в 1977 году должности главы спортивного ведомства и Олимпийского комитета были совмещены). Не остался в стороне и экс-глава Оргкомитета Олимпиады-80 И. Т. Новиков – зампред Совмина и начальник Госстроя.
(Упомяну здесь вскользь, что Павлов в 1981 году сумел решить одну важную для советских олимпийцев того времени проблему: после неоднократных обращений (чтобы не сказать – криков души) в ЦК КПСС ему удалось-таки отстоять выделение средств на строительство большинства спортивных объектов, необходимых для подготовки к Играм 1984 года. Эти объекты были изначально запланированы очередным пятилетним планом, но Олимпиада-80 очень дорого обошлась стагнирующей советской экономике, и потому чуть позже спортивные статьи на ближайшие годы были сильно порезаны Минфином.)
Алиев на той встрече заявил, что мы, мол, «никогда не опустимся до уровня Картера». Было ли это реальным отражением мыслей Андропова или всего лишь политическим ходом? Можно ли констатировать, что с приходом к полноценной власти экс-главы КГБ направление ветра переменилось со «скорее нет, чем да» на «скорее да, чем нет»? И должны ли мы послать многолетнему главе Азербайджана мысленное сообщение на тот свет: «Правило «не говори «гоп», пока не прыгнешь» касается всех, в том числе и членов Политбюро»?
Судя по событиям следующего, 1983 года – таки да, ветер переменился. Только вот Новиков и Павлов – неожиданно для многих – полетели со своих должностей: Андропову явно требовалась новая послушная команда. И новым главой Спорткомитета и НОК СССР стал М. В. Грамов.
А поток «спортивной» и «олимпийской» информации в ЦК КПСС в конце 1982 года снова резко возрос. Освещаются различные вопросы, связанные с организацией Игр в Лос-Анджелесе, а также работой МОК. Появляются (вновь) таблицы с результатами и прогнозами выступлений спортсменов СССР, США и ГДР. Но это-то ладно, ничего из ряда вон выходящего пока нет.
Весной 1983 года советские СМИ добиваются аккредитации своих журналистов как на зимней, так и на летней Олимпиаде-1984. И вот это уже серьёзно! Ведь именно в марте того года Рональд Рейган, явно среагировав на приход к власти Андропова, как раз и обозвал СССР «империей зла» и заявил в адрес коммунистов что-то вроде олешинского: «Эй, берегитесь, толстяки, пришли последние деньки!». Ну, а НОК США в лице его главы Уильяма Саймона получил от президента чёткое указание: домашнюю Олимпиаду – выиграть. Во что бы то ни стало. Саймон, разумеется, с удовольствием взял под козырёк.
Но не боявшийся таких вызовов Андропов «принял бой». Хотя воевать ему пришлось, скорее, со старыми (во всех смыслах) товарищами из Политбюро. Смерть А. Я. Пелше в мае 1983 года пресловутая компания пережила, надо полагать, спокойно (в контексте нашей темы): идти против мнения генсека – это было явно не про «делегата» из Латвии. Но летом «старая гвардия» пошла в контратаку.
Несмотря на все старания «большого друга советского народа» – американского миллионера Арманда Хаммера, в августе было принято решение о недопуске советских художественных коллективов в США для участия в культурной программе Игр. Что, естественно, стало причиной распространения слухов о грядущем бойкоте. Более того: вскоре эти слухи нашлось чем подогреть...
Параллельная шахматная доска
Так уж получилось, что летом 1983 года проходил заодно и очередной претендентский цикл у шахматистов. По окончании четвертьфинальных матчей «на поле боя» остались Гарри Каспаров, Василий Смыслов (которому, к слову, было уже 62 года!), венгр Золтан Рибли и горячо любимый КГБ-шниками эмигрант-диссидент Виктор Корчной.
Да-да, тот самый Корчной, который уже дважды играл со ставленником ЦК КПСС Анатолием Карповым матчи на первенство мира. Можно даже сказать – трижды, ибо их первая серьёзная битва – финальный матч претендентов 1974 года – фактически назвала имя нового чемпиона мира, поскольку Роберт Фишер играть с Карповым впоследствии отказался. Во всех трёх матчах СССР заранее отводил Корчному роль проигравшего: в 1974 году – за малые шансы на дальнейшую победу над Фишером, в 1978 и 1981 годах – за эмиграцию и диссидентство.
И вот теперь Корчной рвался к матчу с Карповым ещё раз – явно не только для того, чтобы стать чемпионом мира, но и для того, чтобы в очередной раз политически поскандалить. По жребию ему выпало играть полуфинальный матч претендентов с сильнейшим из возможных соперников – Каспаровым. Теперь, казалось бы, простой бытовой вопрос: где играть будем? И, как оказалось, нет, не такой уж простой.
Принять у себя Каспарова и Корчного пожелали три города – Роттердам, Лас-Пальмас и Пассадена. Пассадена – это пригород Лос-Анджелеса (мир тесен!). Заявку свою она подала, безусловно, потому, что именно в ней проживал тогда Роберт Фишер. Правда, давно уже отошедший от шахмат, но с помощью кого ещё популяризировать в США эту игру?
Каспаров пишет: «Хочу играть в Роттердаме». Корчной пишет: «Давайте в Роттердаме или Лас-Пальмасе». Однако новый – с прошлого года – президент ФИДЕ Флоренсио Кампоманес (советский ставленник, между прочим) назначает матч... в Пассадене! Что касается двух других претендентов, Смыслова и Рибли, то президент-филиппинец даже не стал дожидаться их пожеланий: я сказал – играем в Абу-Даби! Жарко? Господи, мелочь какая.
А на дворе, повторяю, август 1983 года. Ехать лишний раз в США очень не хочется. Между СССР и ФИДЕ начинается обмен репликами примерно следующего содержания: «С каких это пор ФИДЕ стала «банановой республикой»?» – «Есть такое дело – необходимость популяризации шахмат в разных странах. Не, не слышали?» – «Сказки будешь рассказывать своей бабушке. Всем вокруг очевидно, что просто эти два города предложили хорошие денежки в казну ФИДЕ, и бывший бедный филиппинский мальчик не смог устоять» – «Короче! Не хотите играть там, где я сказал? Тогда получайте дисквалификацию и Каспарова, и Смыслова!» – «Это мы ещё посмотрим, кто в конечном итоге получит...».
В конечном итоге получил, разумеется, Кампоманес. Но дело у нас сейчас не в этом, а в том, что, во-первых, летом 1983 года Кремль сам решил поиграться в «холодную войну», а во-вторых, рвавшегося в бой Каспарова стали запугивать с помощью возможных антисоветских выступлений в США и «запланированных на это время провокаций со стороны армянских националистов» (Каспаров, напомню, бакинец).
А тем временем и осень наступила...
Тяжёлая осень
Именно осенью 1983 года набрало полный ход решение вопросов относительно участия советских спортсменов на Олимпиадах 1984 года. Связано это было в первую очередь с необходимостью направить в Югославию и США заявки (хотя бы предварительные) на пресловутое участие. В итоге в ноябре заявки были отправлены – на 235 и 820 человек соответственно. Чуть позже Гостелерадио оплатило стоимость аренды технических средств и заказало спутниковые каналы для телетрансляции Игр в Лос-Анджелесе (взнос составил 90 тысяч долларов).
Но можно себе представить, насколько же «скрепя сердце» советскому руководству приходилось всё это делать! Ведь осень 1983 года – время, чрезвычайно сложное для советско-американских отношений.
1 сентября над Сахалином был сбит «Боинг-747», без спросу залетевший в особо охраняемое советское воздушное пространство. Итог – 269 погибших. На этом основании законодатели штата Калифорния обратились в Вашингтон с предложением не пускать советских спортсменов на Олимпиаду. Интересно, как отнёсся к этой инициативе глава Оргкомитета Петер Юберро, которому случившийся в итоге бойкот обошёлся, по некоторым расчётам, примерно в 100 миллионов долларов?
В октябре стало ещё хуже. Американские войска вторглись на Гренаду для усмирения местных радикальных коммунистов, устроивших госпереворот и массовое кровопролитие. А кроме того, в условиях набиравшей силу антисоветской истерии хозяева Олимпиады начали чинить советской стороне уже вполне себе формальные препятствия.
Так, в штатах Нью-Йорк и Нью-Джерси местные власти воспрепятствовали посадке советского самолёта, которым министр иностранных дел СССР – А. А. Громыко – должен был прибыть на заседание 38-й сессии Генеральной ассамблеи ООН. В результате представитель страны-учредителя ООН лишился возможности участвовать в работе этого крупнейшего международного форума (по некоторым данным – впервые в истории данной организации).
Ознакомилась с «новшествами» и чиновничья делегация во главе с зампредом Спорткомитета А. И. Колесовым. Заявку насчёт приезда ваших спортсменов и прочих лиц согласуйте, пожалуйста, с посольством США в Москве. Да-да, обычный визовый режим. Ибо знаем мы, что очень уж вы любите включать в состав своих делегаций сотрудников спецслужб. А тут у вас ещё и один КГБ-шник президентом устроился, плюс своего человечка в Политбюро притащил. Чартерными рейсами «Аэрофлота» до самого Лос-Анджелеса, пожалуйста, не летите – только до Нью-Йорка с пересадкой на американские самолёты. Глаз да глаз за вами, знаете ли, нужен.
Ах да: и не швартуйте, пожалуйста, в Лонг-Биче свой теплоход типа «Грузия». (Добрались мы, наконец, до него!) А пришвартуете – пеняйте на себя. Проведём тщательный осмотр, и не один. Здесь вам не Мельбурн-1956 и не Монреаль-1976. Здесь Саппоро-1972. Даже жёстче.
(Даю справку: в 1972 году советский корабль со специальной аппаратурой на борту хотел транслировать на СССР зимнюю Олимпиаду в Саппоро через наш спутник «Молния-1», дабы не платить за соответствующие услуги «Евровидению». Но обеспечить устойчивый сигнал из открытого моря в связи с постоянной качкой было невозможно, а пришвартоваться в каком-нибудь японском порту поблизости от Саппоро японцы в условиях «холодной войны» не разрешили. В самом деле – мало ли кого вы там реально собрались прослушивать. Осмотреть пресловутое оборудование японским специалистам, разумеется, не дали.)
Колесов с удовольствием смакует все эти детали Грамову, а тот, в свою очередь, сообщает наверх, что, мол, «американцы всячески стремятся осложнить условия участия наших спортсменов в Олимпиаде, обрабатывают спортсменов и судейский аппарат». Впрочем, одновременно он говорит о том, что, мол, «даны письменные гарантии Рейгана о безопасности для нашей делегации».
В результате члены Секретариата, разрешив отправить куда надо предварительные заявки на участие, поручили Спорткомитету принести им в 1984 году окончательную заявку – «с учётом политической обстановки в мире и гарантий безопасности для советской делегации от правительства США».
Но до нового 1984 года, а уж тем более – до момента принятия окончательного решения ещё дожить надо. (Актуальная тема для того же Андропова.) И пока члены Политбюро это делают, мы с вами можем рассмотреть, наконец, поподробнее столь интересующий нас кораблик. И всё, что было с ним связано.
Корабль на допинге
В документах осени 1983 года он и вправду фигурирует как «пассажирский теплоход типа «Грузия»». Хотя это – определённо не тот теплоход «Грузия», который когда-то доставил наших спортсменов на Олимпиаду в Мельбурн-1956: тот теплоход был продан на слом в 1975 году.
Предназначался сей кораблик, в том числе, «для проведения специальных мероприятий во время пребывания советской делегации в г. Лос-Анджелесе». Вот что хотите, то и понимайте под этими словами.
Понимать нужно также следующее: использование запрещённых с 1975 года анаболических стероидов (АС) в мировом спорте (а не только в ГДР) было поставлено на поток давно и серьёзно. Советские спортсмены тоже вполне себе баловались ими. Взять хотя бы список наших дисквалифицированных за допинг легкоатлетов в период с 1978 по 1984 год. (Ещё раз: только легкоатлетов, Карл! И только до 1984 года!)
К слову: Надежда Ткаченко – героиня Олимпиады-80: победила в пятиборье (тогда ещё не семиборье), впервые в истории набрав сумму очков, превышающую 5000 (а именно 5083). Замечу также, что из спортсменов ГДР в тот период (да и вообще) попалась одна лишь Илона Слупянек – толкательница ядра и тоже героиня Олимпиады-80: в 1977 году её отстранили на год за нандролон. А из спортсменов США в те годы попался только дискобол Бен Плакнетт: в 1981 году нашли АС и у него. (Ну, ещё молотобоец Гарольд Коннолли и знаменитый дискобол Альфред Ортер признались в их употреблении сами.)
Так что «грязными», безусловно, ходили спортсмены всех ведущих спортивных держав мира. На фоне понимания этого факта уже, надо полагать, не будет шоком документ, опубликованный Григорием Воробьёвым четыре года назад и касающийся «подготовки» советских спортсменов к Играм в Лос-Анджелесе. Относится он явно к осени 1983 года.
Только вот мы сейчас рассматриваем вопрос о советском допинге в несколько ином контексте. Могло ли заявление антидопинговой лаборатории США о том, что она, мол, научилась определять АС, всерьёз напугать Грамова? Даже вкупе с тем, что американцы отказывались впустить «очень важный» (допустим) теплоход в Лос-Анджелес – или, по крайней мере, предупреждали, что обыщут его «от киля до клотиков»? Ведь приём анаболиков, согласно документу Воробьёва, следовало начать за целых пять месяцев до Игр, то есть в феврале 1984 года. Что же, кораблик предназначался для «шприцевания»? (Кстати, анаболики – это всего лишь таблетки.) Или всё-таки лишь для проверки, вывелся допинг или нет?
(То же самое касается и другого кораблика – «Михаил Шолохов», «обслуживавшего», по словам Родченкова, наших атлетов на Играх в Сеуле-1988. Ведь советские спортсмены тогда «ели химию вёдрами», как выразился три года назад Исраил Арсамаков.)
Неужели нельзя было в этих – допустим, не самых удобных, но и отнюдь не катастрофических – условиях проверить своих спортсменов на допинг дома, непосредственно перед вылетом в США? Конечно, определять всё это на месте было бы лучше, но не кардинально же. Может, Грамов решил, что американская лаборатория научилась работать гораздо точнее, чем советские? Но даже если и так, маловероятно, что столь осторожные мысли появились у него в голове на ровном месте. А вот если они легли на уже хорошо удобренную почву... Другими словами – если в душе у Грамова уже метался страх...
Однако в таком случае «кораблик» не мог быть основной, а уж тем более единственной причиной! Это – всего лишь перетягивание Родченковым одеяла на себя, на свою излюбленную тему. Как для самопохвалы, так и для рекламы своей книги непосредственно перед её выходом.
Кстати: никто не допускает мысли, что американцы могли тогда просто сблефовать? Или выдать желаемое за действительное? Ведь до конца эпохи Рейгана было ещё далеко, а советские спортсмены впоследствии не раз участвовали в соревнованиях, проводившихся в США...
Весеннее обострение в СССР
В феврале 1984 года, в разгар зимней Олимпиады в Сараево, умирает «несокрушимый боец» Андропов. Его место занимает К. У. Черненко – представитель «старой брежневской гвардии», человек тяжело больной (после отравления копчёной рыбой в августе прошлого года) и слабый политически, к тому же весьма зависимый от мнения Громыко. А тот, испытав на себе в прошлом году все прелести американского гостеприимства, был очень зол на США. Таким образом, маятник в Политбюро вновь качнулся в сторону желания отомстить американцам за бойкот Олимпиады-80.
Олимпиада в Сараево закончилась для советских спортсменов по тогдашним понятиям неудачно: хоть и обогнали они по медалям своего основного соперника – сборную ГДР (25 : 24), но по золотым медалям явно уступили ей (6 : 9). Что, безусловно, серьёзно ударило по психике Грамова: ох, уволят же с позором!
И это ведь только цветочки. Ягодки впереди. «Побить русских любой ценой», «победа блока восточных стран станет трагедией для США» – всё это сидело у главы Спорткомитета в голове и заставляло вскакивать с постели ночью. (Обещал я вам «хорошо удобренную почву»!) Для Москвы-то победа американцев – неважно, честная или нет, ведь подробности забудутся, а результат останется, – тоже стала бы если не трагедией, то тяжёлым политическим ударом.
Правда, по итогам 1983 года можно было констатировать, что в соревнованиях по различным олимпийским видам спорта спортсмены СССР завоевали 62 золотые медали, спортсмены ГДР – 44, спортсмены США – 29. Но Сараево, Сараево!.. А ещё подобная благостная картина наблюдалась в своё время по итогам 1967 года – что, однако, не спасло советских олимпийцев от тяжёлого (для политиков) поражения от американцев на Олимпиаде в Мехико-1968.
В итоге Грамов подготовил документ, в который навалил как собственной паранойи, так и «дружеских» сообщений из Румынии. А ведь эта страна, напомню, Игры в Лос-Анджелесе не бойкотировала – даже заняла на них почётное 2-е место!
От себя он написал следующее: «Спецслужбы США в период пребывания советской команды на Играх попытаются повлиять на физическое состояние спортсменов путём электронного облучения, подмешивания фармпрепаратов в пищу и напитки». (Как говорится, зацените.)
А со слов румынского «друга» – зампреда Национального совета физического воспитания и спорта т-ща Стана – следующее: «По имеющимся данным, многие ведущие спортсмены капиталистических стран уже подкуплены американцами и будут проигрывать им». Мало того: представители США ищут также возможности для подкупа спортсменов и судей из соцстран – притом что из-за отказа Оргкомитета оплатить расходы по командированию арбитров из других стран судейство и так почти полностью оказалось под контролем США...
Насколько серьёзно отнеслось к этому бреду советское руководство, сказать трудно. Однако были у него в те месяцы и реальные поводы для беспокойства...
Весеннее обострение в США
Дело в том, что в США всё усиливались различные антисоветские акции и провокации, которым власти страны нисколько не препятствовали – наоборот, одобряли и поощряли. Где-то выдавали разрешение на конкретные действия, где-то даже встречались с соответствующими активистами и похлопывали их по плечу, где-то просто поддерживали вербально: мол, здесь свободная страна, каждый волен делать всё, что хочет. (В конце концов, Рейгану тоже скоро предстояли перевыборы, как четыре года назад Картеру.)
Так, непосредственно в «Лосе» целых 165 различных организаций сколотили свою коалицию под названием «Запретить Советы». В неё вошли когда-то бежавшие от СССР прибалты и поляки, американские политики-неоконы и кубинские оппозиционеры-гусанос. Возглавили это движение республиканец Дэвид Болзигер и некий Энтони Мазейка – любитель защищать бывших нацистов и их пособников, сбежавших в своё время в США, по принципу: «Пусть военные преступники, зато – антисоветчики!».
Начали они собирать подписи против участия СССР на предстоящей Олимпиаде. Целый миллион хотели собрать. Но хотеть, как известно, не вредно. Тогда они решили выступить через газету: мол, если советские спортсмены не откажутся от поездки в «Анжелу», это вполне может привести к «актам насилия против них и ни в чём не повинных зрителей». Как бы ничего нового – на Олимпиаде-1976 в Монреале Валерию Борзову и вовсе прямо угрожали раправой (что было далеко не единственным подобным случаем), но всё равно неприятно. Даже главе Оргкомитета Юберро угрожать пошли: нечего, мол, прибыли ради заигрывать с «красными».
Далее они стали мастерить антисоветские плакатики, чтобы оклеить ими «Лося» перед открытием Игр, и планировать митинги и демонстрации вблизи мест, где должны были проживать и тренироваться посланцы СССР. Опять-таки ничего нового – четыре года назад на Олимпиаде-1980 в Лэйк-Плэсиде было всё то же самое, только в меньших масштабах.
А ещё они подготовили брошюрки и листовки (плюс воздушный транспарант), призывающие спортсменов из соцлагеря не возвращаться на родину. Кто захочет так и сделать, тому будут предоставлены специальные помещения, чтобы в них спрятаться. Всё, мол, у нас тут схвачено – и Оргкомитет поможет, и полиция, и журналисты. Предлагали даже изменить иммиграционное законодательство, введя туда наряду с термином «политическое убежище» термин «убежище для расширения личной карьеры». Но и здесь над их буйной фантазией можно при желании похихикать: подобное творилось и на Олимпиаде-1968 в Мехико (да и на Олимпиаде-1988 в Калгари будет не без этого), но разве был от таких акций тогда какой-то толк?
Чуть ближе к Играм, 18 апреля, в «Анжеле» прошло совещание 14 антисоветских организаций, на котором была принята программа совместных действий на период Игр. Основной лозунг программы – сделать «участие советских атлетов настолько неприятным, насколько это возможно». Что конкретно они планировали – неизвестно. Зато известно другое. «За последние годы советские представители в США стали жертвами по крайней мере восьми террористических актов», – говорил тогда специалист по международному терроризму Брайан Дженкинс.
Были и официальные шаги. Так, Белый дом предложил посольству СССР в Вашингтоне оформить документы на поездку советских дипломатов на Игры не позднее середины февраля. Иначе, мол, возможность посещения вами Олимпиады не может быть гарантирована. Кроме того, было поставлено ограничение советским журналистам, работавшим в США: даже получив аккредитацию на Игры, вы сможете посещать соревнования лишь по 10 видам программы из 23 – остальные пройдут в местах, куда доступ гражданам СССР заказан. (Спортсменам, что, тоже?)
В принципе, конечно, это мало чем отличалось от тех запретов и ограничений, к которым привык СССР на своей собственной территории, но у вас ведь вроде как «свободная страна»? Не рядом же с военными объектами вы соревнования проводить собрались? А если таки рядом с ними – что же, журналистам из других стран можно их беспрепятственно рассматривать?
Параллельно суд в Северной Каролине полностью оправдал нескольких неонацистов и членов организации «Ку-Клукс-Клан», застреливших на глазах у десятков свидетелей пятерых представителей левых организаций. После чего главарь расистов призвал к новым расправам: мол, убийство любого, кто назовёт себя коммунистом, будет геройским поступком.
С тем-то обе противоборствующие стороны и подошли к концу апреля 1984 года...
Последний обмен любезностями
В апреле НОК СССР (то есть Грамов) выступил с требованием устранить препятствия, чинимые в США советским спортсменам. В противном случае, мол, будет затруднено принятие решения об участии в Играх. При этом отмечалось, что советские атлеты таки «намерены участвовать в XXIII Олимпийских играх в Лос-Анджелесе при условии соблюдения Олимпийской хартии».
Это заявление рассматривалось в МОК 24 апреля. Судя по всему, и МОК, и США посчитали, что если Оргкомитет согласится выполнить все или большинство выдвинутых СССР условий, это даст гарантию на участие советских спортсменов в Олимпиаде.
И вот исполком МОК признаёт правомерность советских требований, а заодно объявляет об отказе в аккредитации на Играх радиостанциям «Свобода» и «Свободная Европа». (Если кто не знает, это радиостанции, располагавшиеся в ФРГ, но финансировавшиеся спецслужбами США и вещавшие «на восток» с откровенно антисоветских позиций. Естественно, за «железным занавесом» они безжалостно глушились. С этими радиостанциями возникало много хлопот, начиная, по крайней мере, с Олимпиады-1972 в Мюнхене, когда советские спортсмены сами приехали «к ним в гости».)
В свою очередь, США в отправленном 27 апреля в Москву телексе согласились решить проблемы безвизового въезда советских атлетов, беспрепятственно пустить советских журналистов – как приезжающих, так и работающих в США – на все олимпийские объекты, разрешить транспортировку советской делегации исключительно самолётами «Аэрофлота» и принять в порту теплоход «Грузия». Правда, об отказе от его осмотра ничего не говорилось.
Наконец, глава Оргкомитета Юберро официально пообещал советским спортсменам предоставить письменные гарантии их безопасности за подписью Рональда Рейгана. Однако о готовности дать подобные гарантии говорилось ещё полгода назад, и что-то не было похоже, чтобы Белый дом (как, впрочем, и Оргкомитет) всерьёз воспринимал такие обещания. Вот и отнеслись к ним в Москве, как к пропагандистскому трюку.
29 апреля Грамов пишет наверх очередную бумажку, в которой перечисляет все последние события (с ними вы уже знакомы) и повторяет всё то, что несколько дней назад уже озвучил как глава НОК СССР: пусть выполнят, прекратят, обеспечат и т. д. Кроме того, проводит «сценарный анализ»: продолжаем усиленно тренироваться, если поедем – хорошо, если нет – можем устроить альтернативные соревнования для спортсменов – представителей соцстран (о названии «Дружба-1984» речь пока не идёт). Эта бумажка попадает в Отдел пропаганды, который ничего нового к тексту Грамова не добавляет.
Вывод: либо вопрос «едем / не едем» и вправду оставался открытым до самого мая 1984 года (как предписывалось ещё постановлением ЦК КПСС трёхлетней давности), либо об уже сформировавшемся «коллективном мнении» знал лишь очень узкий круг людей.
Решающий удар
Обычно говорится, что роковое решение Политбюро, принятое «ввиду грубого нарушения американской стороной Олимпийской хартии, отсутствия должных мер обеспечения безопасности для делегации СССР и развёрнутой в США антисоветской кампании», датируется 5 мая. Реже добавляется, что оформлено оно было задним числом – 10 мая, то есть уже после того, как Кремль «выслушал» единодушное «мнение» НОК СССР от 8 мая.
Но кое-что из виду, как правило, упускается. А именно: постановление Политбюро базировалось на документе от 3 мая, в котором уже совершенно чётко было сказано: «Не едем». Составляли его всё тот же Грамов, а также новый глава КГБ Чебриков, курировавший спорт секретарь ЦК КПСС М. В. Зимянин (как раз небось и озвучивший всем присутствующим единственно правильное мнение) и заведующий отделом ЦК КПСС Б. И. Стукалин (выполнявший, очевидно, обязанности секретаря – но уже не ЦК КПСС, а обыкновенного, записывающего за всеми).
Итак, де-факто – 3 мая, не позднее. Кто же реально принял решение? Собственно, вы это уже поняли – «товарищ Гром». Известны вам и предпосылки: американцы прогнали «мистера Нет» в прошлом году, политически слабый Черненко находился именно под его влиянием.
Да и тогдашний вице-президент НОК СССР В. Г. Смирнов говорил год назад, что решение приняла троица Черненко – Громыко – Грамов. Мы можем лишь слегка поправить его: помилосердствуйте, мол, товарищ. Кто такой Грамов, чтобы наравне с членами Политбюро принимать Решение с большой буквы? Кто такой Черненко, который в то время умел уже только валяться на больничной койке?
И последний вопрос: думал ли Громыко в тот момент о кораблике?
Ответ, по-моему, очевиден.
Но не берусь спорить с тем, что немало любопытного в книге Родченкова таки найдётся.
Изначально я и не планировал вовсе такой объём. Но как начал писать, так и закрутило меня это дело :) К тому же не думал, что Интернет сможет довольно много добавить к тому книжному материалу, который у меня был.
Кстати, имя у меня в блоге настоящее Дмитрий.
Фамилия нет.
Прикол. Вольный перевод на немецкий Нойнер.
Я тоже по фамилии не Рига :)