5 мин.

Конец, конец, огарок догорел. Что значит быть спортивным судьей

2 k

Детектив, занимавшийся делом бейсбольного судьи на пенсии Рона Лючиано, говорил, что никогда раньше не встречался с таким легким в расследовании самоубийством.

Лючиано, 57 лет, белый разведенный мужчина, рост 195, вес 140, оставил аккуратные письма родственникам, разложил документы по папкам, составил распорядок собственных похорон и отвез собаку в гостиницу для животных. Еще в одном письме Рон извинился перед своим другом Риком Стефано, который иногда помогал ему по хозяйству: за два дня до самоубийства Лючиано пригласил Рика зайти послезавтра днем, чтобы тело обнаружили не родственники.  Впрочем, способ уйти из жизни Лючиано тоже выбрал самый тихий, без грязи и крови:  он просто протянул шланг от выхлопной трубы в салон своего коричневого «Кадиллака», сел на водительское сиденье и включил мотор, начав январским утром 1995-го года свой путь куда-то в неведомое. 

У следствия остался лишь один вопрос: почему чуть ли не самый уважаемый человек в городе покончил с собой? Вскрытие показало, что для своего возраста и габаритов бывший арбитр был в отличной форме. У него не было финансовых проблем. Сыплющего остротами, душевного и отзывчивого великана знал каждый в округе, где он вырос и куда вернулся, закончив с бейсболом. В письме сестрам он просил сообщить о том, что его смерть не связана с алкоголем и наркотиками – но так и не объяснил, в чем же причина его поступка.

Возможно, Лючиано никогда и не был тем, кем выглядел, предположил его друг и соавтор Дэвид Фишер.

Крупный мальчик из небольшого городка, населенного в основном итальянцами, в университете слишком хорошо играл в американский футбол – и был выбран в третьем раунде драфта НФЛ в 1959-м. Получив травму в Матче всех звезд студенческой лиги, а затем еще одну, он так и не восстановился, закончив карьеру спортсмена в 24 года. Впрочем, об этом Лючиано не жалел: футбол ему не нравился. Бейсбольным судьей он стал случайно: ему предложили работу в низшей лиге, но вместо менеджерских курсов отправили на судейские. Эта работа – а точнее, роль – пришлась ему действительно по душе. 

Лючиано захватила театральность профессии арбитра: громкие крики, жесты, возможность вершить судьбы – не совсем настоящие, тоже определенные ролью – и, разумеется, постоянное внимание зрителей. Его итальянская живость, усиленная эхом стадиона, приобрела колоссальные масштабы. На матчах младших лиг Лючиано комментировал каждое действие вслух, перемещался по всему полю, разговаривал с бейсболистами прямо во время игры, что было прямо запрещено правилами. К тому времени, как он добрался до высшей лиги, его манера кричать «Аут-аут-аут-аут-аут!» вместо обычного «Аут!» стала культовой. Лючиано научился входить в раппорт с публикой, судить так, как хотел бы судить каждый, смотря на поле со скамейки. Иногда во перерывах благодарные зрители делились с арбитром едой, и Лючиано судил остаток игры с хотдогом в руке.

Разумеется, для выдающегося спектакля ему нужны были и другие персонажи. Еще в первые годы работы у него появился персональный враг Эрл Уивер: шумный, желчный и очень талантливый тренер. В первом сезоне они с Уивером пересекались четырежды, и каждый раз Лючиано удалял антагониста, в последней встрече – еще на предматчевой тренировке. Это продолжалось годами; впоследствии игроки начали принимать ставки, в каком именно иннинге Лючиано отправит восвояси их тренера. Тот не молчал в ответ: однажды, озлобленный на судью, он уходил под трибуну, бурча, что изучит правила и напишет апелляцию. Лючиано предложил свою книжку, но Уивер лишь рявкнул в ответ, что не понимает шрифт Брайля.

Лючиано предложил свои правила , но Уивер лишь ответил, что не знает шрифт Брайля.

Несмотря на обилие недоброжелателей вроде Уивера, Лючиано стал звездой лиги, сохранив уважение игроков – по опросам, бейсболисты считали его одним из двух самых справедливых арбитров МЛБ. Закончив карьеру, он ненадолго переключился на работу на телевидении, а затем начал писать книги: пять томов бейсбольных воспоминаний и анекдотов, написанных так живо, словно строчки жестикулируют. Помимо этого, он подрабатывал ведущим банкетов, но никогда не собирался переезжать в большие города, где его талант развлекать был бы по-настоящему востребован.

Возможно, он вовсе не хотел быть крупным, блистательным эксцентриком вроде Стивена Фрая или Василия Уткина. Судя по его давней любви к драме Шекспира (в университете он даже брал дополнительные курсы литературоведения), в душе он был не столько Фальстафом, сколько Гамлетом. По крайней мере, он всегда мог отличить сокола от цапли: он обожал наблюдать за птицами, и как-то раз Лючиано даже пришлось объяснять полиции, что он ранним утром делает на крыше отеля с биноклем. Любимой его трагедией, впрочем, был «Макбет»; сам он объяснял это, как обычно, с помощью самоуничижительной шутки: «Мне нравятся суровые персонажи вроде жены Макбета. Судья должен быть немного мазохистом, не так ли?»

Любовь к театру сыграла с Лючиано злую шутку – всю его жизнь никто не воспринимал его точные и горькие слова о судьбе арбитра всерьез, считая их удачными, умными остротами, артистическим преувеличением. «Мы работаем 200 игр в сезоне – все на выезде. Нам приходится отмечать праздники в придорожных закусочных. Мы подвергаемся оскорблениям больше, чем кто-либо еще, и не имеем права защищаться. Однажды я не видел свою жену 4 месяца: с 3 марта до 28 июня. Я точно помню числа, потому что 29-го она подала на развод».

 Мы подвергаемся оскорблениям больше, чем кто-либо еще, и не имеем права защищаться

Он чуть ли не постоянно открыто жаловался на одиночество, на тяжелый груз ответственности, на непризнанность, скрывая настоящую тоску под панчлайнами и репризами. Возможно, ему всегда хотелось быть меньше, быть проще, быть ближе к итальянским корням – теплому очагу, умиротворяющему ужину, жене и детям, которых у него так и не было. Но история жизни, превращаясь в театр, никогда не заканчивается так скучно – и если со сцены уже нельзя переместиться в партер, остается лишь задернуть занавес самому.

Судья должен быть немного мазохистом, не так ли?

Текст изначально опубликован в моей рубрике «PROтивоход» на последней странице журнала «PROcпорт» (номер №6(217) за 2013 год). Это оригинальная авторская версия, отличающаяся от журнальной; ну и, разумеется, здесь отсутствуют архивные фотографии и прочее, благодаря чему текст в журнале – это немного больше, чем просто текст. Блог журнала на Sports.ru.