9 мин.

История. «Салават Юлаев»

532

ТЕРПЕТЬ НЕ МОГ ФАЛЬШИ

Чистейшей «воды» юлаевский сдюшоровец Гена Заикин при мастерах обозначился еще во времена Никитина. До того прошел университеты Азаматова, был с ним победителем юношеского первенства СССР 1973 года и серебряным медалистом юниорского чемпионата 1975 года. Еще в далеком семьдесят четвертом первым из уфимцев вместе с А. Логиновым, И. Гимаевым и А. Горбуновым играл за юниорскую сборную СССР против Канады. Затем проходил серьезную армейскую стажировку в ЦСКА у Рагулина и в куйбышевском СКА у Брежнева. Великие армейские защитники не собирались переделывать молодого уфимца, а только развили его скоростные и физические данные. Вот почему, приехав в 1977-м на родину, двадцатилетний Заикин без больших проблем вошел в никитинский состав и выглядел в нем на порядок выше многих.

Индивидуальной игре предпочитал комбинационные действия, забивал сам и исправно помогал это делать товарищам по тройкам разных сочетаний. Лучшим бомбардиром сезона в команде не был ни разу, но результативностью тем не менее отличался высокой. За девять сезонов в «Салавате Юлаеве» в высшей и первой лигах забросил только в союзных чемпионатах 167 шайб. Одним словом, игроком был высокого уровня и всегда готовым к любым сложностям. Характер имел твердый, но не задиристый. Бойцом на поле был всегда, хотя от оборонщиков иной раз доставалось крепко.

Фальши, особенно в руководстве, терпеть не мог. С диктатором Садомовым однажды вступил в нешуточный конфликт и ценой лишения капитанского звания в этом конфликте взял верх, снискав себе в коллективе особое уважение.

Вскоре после этого Заикин юлаевскую форму снял, хоть не было ему еще и тридцати, и не желая более иметь ничего общего с Садомовым, доиграл свой век в «Авангарде» у Ишматова, который к тому времени прошел университеты столичной ВШТ и вернулся в Уфу. В начале девяностых Заикин завершил свою активную игровую деятельность. Для здоровья еще немного поиграл за уфимский «Башэкспресс» в чемпионатах республики и из хоккея ушел окончательно. Никакие тренерские и организаторские идеи его не интересовали, и вся его пост хоккейная биография больше с этим видом спорта не связана. Но личностью он был неординарной, со своим подходом к делу, а такие, как правило, в памяти болельщиков живут долго.А еще был случай...

На уникальном фото, сделанном 18 февраля 1986 года в Харькове, капитан юлаевцев той поры Геннадий Заикин получает кубок газеты «Социалистическая Харьковщина», который она учредила под названием «Отвага и дерзость» для лучшего клуба первой лиги в переходных турнирах. Кубка этого, даже его копии, в призовом шкафу юлаевцев нет, так как его вручали капитану, фотографировали и забирали обратно. Поэтому и было это фото помещено в программе к играм юлаевцев с харьковчанами 30-31 марта в Уфе. Тогдашнему юлаевскому руководству эта реклама очень не понравилась, ибо Заикин к тому времени из капитанов был разжалован, и весь тираж программы в полторы тысячи экземпляров был пущен под нож. Так болельщики и не увидели, что за приз выиграл «Салават Юлаев». И хотя времени с тех пор минуло немало, историческую несправедливость следует исправить, что и делается на страницах этой книги.

У ЗРИТЕЛЕЙ — ВНЕ КОНКУРЕНЦИИ.

х

За десять лет своих выступлений за «Салават Юлаев» защитник Павел Козлов снискал себе в кругах уфимских болельщиков колоссальную популярность. Воспитанник саратовского хоккея, он приехал в Уфу в 23 года уже достаточно зрелым мастером, играющим в свободной манере, никогда, причем, не в ущерб команде. Не имея солидных физических данных, компенсировал их громадной самоотдачей в любом игровом эпизоде, был смел и решителен во всех столкновениях с соперниками более габаритными. Любил Павел и а атаках участвовать, делал это результативно, хотя сильным броском и не обладал. Забросил 39 шайб в играх союзных чемпионатов, что может считаться достойным показателем для игрока его амплуа.

Ушел Павел из хоккея как-то буднично, без большого шума. Нигде не доигрывал. Было это в 1990 году, и в том же году у него родился сын Никита. Кстати, и Никита Козлов уже подает надежды в хоккее. Глядишь, лет этак через 7-8 в юлаевской форме под номером 27 (именно под ним провел свой последний матч Козлов-старший 22 апреля 1990 года) появится достойный продолжатель фамильных традиций.«ИНФАНТТЕРИБЛЮ» РАЗРЕШАЛОСЬ ВСЕ.

В феврале 1971 года юниоры «Салавата Юлаева» принимали челябинский «Трактор» в первенстве СССР. Сопротивление оказывали как могли, но тридцать лет назад школы «Трактора» и «Салавата Юлаева» разнились, как небо и земля. Уфимцы безнадежно проигрывали 1:4, и игра, потерявшая всякую интригу, катилась к финальной сирене. В составе «Трактора» выделялся мальчишка небольшого роста, верткий и скоростной и, судя по всему, с техникой катания подружившийся очень давно. В один из моментов той игры он взял шайбу, покатался с ней на своей половине поля, а затем прямо по центру понесся к уфимским воротам, походя обыгрывая одного за другим не только под растерявшихся юлаевцев, но и своих заодно. Естественно, разделался с вратарем и завел шайбу в пустые ворота. Зрителей на игре было мало, и практически никто не видел этого хоккейного шоу в исполнении безвестного тогда челябинского хоккейного нападающего. Наблюдавший за этим моментом наставник юлаевцев В.П. Каравдин, повидавший на своем веку многое, лишь задумчиво покачал головой, то ли восхищаясь тем, что на его родине в Челябинске растут такие вот самородки, то ли еще что-то задумав, но промолчал. А буквально через пару месяцев, а точнее 4 мая 1971 года, в юлаевском расположении появился тот самый челябинский «технико» и, приняв предложение прозорливого Каравдина, написал заявление о вступлении в команду «Салават Юлаев». Вскоре стало известно, что это Ишматов Рафаил Газизович, родившийся 2 августа 1952 года в Челябинске. Хоккейным «отцом» его был сосед по дому Юрий Петрович Гомоляко, который буквально за руку отвел будущую звезду в хоккейную секцию трубопрокатного завода к тренеру В.И. Старикову, где премудрости хоккейного дела Рафаэль постигал до 15 лет. Затем П.В. Дубровин принял его в «Трактор», где он и играл в юношах, юниорах и даже мастерах. После приглашения Каравдиным Ишматова в Уфу и началась долгая, почти тридцатилетняя уфимская эпопея Рафаиля Ишматова, имевшая, правда, два перерыва. Первый (1972-75 г.) связан со службой в армии и выступлениями за другие команды, второй (1983-85 г.) с учебой в ВШТ.

Начинал он ярко. Хоккейного образования, полученного в Челябинске, считай в советском хоккейном Кембридже, хватило для того, чтобы сразу же, с первой игры стать в «Салавате Юлаеве» лидером. Весь сезон 1971-72 г. только и было разговоров о появлении в Уфе столь нестандартной личности.

Через год Ишматов из Уфы уехал, а во второй раз появился в «Салавате Юлаеве» уже при Никитине. Цель тогда перед командой стояла серьезная. А задачи, да еще сложные, Ишматов любил. Играл более чем результативно, никогда не заигрывался, всегда видя партнеров по команде, и сам пас мог выдать идеальный, и открыться под передачу. В команде и у болельщиков всегда был любимцем.

Позволялось ему как любимому инфанттериблю (ужасному ребенку — фр.) очень многое. Он мог, например, играть в разных коньках, а свои любимые клюшки «КОХО» никогда не сдавать в багаж, а заносить их в салон самолета. Да только ли это. В бытность свою игроком мог запросто сказать главному тренеру все, что считал нужным, и часто это делал. Рассказывают, что однажды Азаматов в течение только одного дня дважды увольнял его из команды и дважды возвращал... В общем, играя, Ишматов уже видел себя тренером и иной раз подсказывал главным кое-какие хоккейные идеи, подкрепляя их практикой в своем исполнении. Конечно, это кому-то не нравилось. Но прислушивались. А тем временем на горизонте появился Садомов, и Ишматов всего в 31 год решил дальше судьбу не искушать. Хотя мог бы играть, не снижая уровня, еще несколько лет. Проводили его из команды одновременно с Чередником, в сентябре 1983-года. Было грустно как никогда: ушли вратарь, значимее которого не было в команде никогда, и нападающий, аналогов которому тоже в дальнейшем не было. Играли вместе, закончили вместе... Ишматов скоро отбыл в Москву и два года грыз там гранит хоккейных наук, став впоследствии и тренером такого же высокого уровня, как и игрок.А еще был случай...

Взяли как-то юлаевцы 4 очка на выезде, да не где-нибудь, а в Саратове у «Кристалла», что по тем временам дерзостью неслыханной считалось. Ну, и после этих побед, в долгом ожидании авиарейса на Уфу, устроили собрание, правда, не комсомольское, а посерьезней, в конце которого, разоткровенничавшись, Ишматов достаточно громко и твердо сказал: «Уеду я от вас, ребята». То ли на родину потянуло, то ли в более именитые клубы, приглашений от которых получал немало. Виктор Степанович Чередник среагировал по вратарски мгновенно, тут же ответив: «Да куда ты от нас уедешь, а если и уедешь, то быстро обратно приедешь». Чередник оказался прав, и все его предсказания сбылись. Четыре сезона Ишматов показывал себя в куйбышевском СКА, ЦСКА, ленинградском СКА, Воскресенском «Химике», челябинском «Тракторе», после чего принял приглашение Валерия Никитина и, следуя предсказаниям Чередника, вернулся в Уфу уже на целых двадцать четыре года...

х

НИКОЛАЙ АНФЕРОВ: «МОЙ ШАНС — ОДИН МИГ».

При своих невыдающихся физических данных, без внушительных роста и веса, необходимых игроку его амплуа, Коля Анферов тем не менее в нашей памяти остался чуть ли не самым эффективным защитником. Был игроком злым, цепким, зрячим и, самое главное, умным, не делал на льду ничего лишнего, подчинял свою игру прежде всего командным интересам. Любую атаку соперника мог разрушить элементарно, скорость позволяла не проваливаться, и так же легко мог начать атаку своей пятерки, благодаря искусству первого паса. Силовой борьбы Николай никогда не чурался, да и нельзя было в его амплуа от столкновений уходить. Но главным достоинством Анферова, конечно же, были мощнейшие щелчки от синей линии, которых не только соперники, но и свои-то боялись, как огня. Не единожды на тренировках при розыгрыше лишнего он попадал в кого-то из юлаевцев, доставляя немало хлопот врачам. Свой голевой шанс, равный одному мигу, он использовал с завидной регулярностью. Короткий пас, обработка и щелчок, всегда от синей линии. Все варианты — 5 на 4 и 5 на 3 только при нем. Показатели Николая Анферова не перекрыты и вряд ли в обозримом будущем перекрыты будут. Только в союзных чемпионатах (а таковых он провел пятнадцать) Анферов забросил 143 шайбы (79 — в «Салавате Юлаеве», 30 — в куйбышевском СКА, 15 — в ташкентском «Бинокоре» и 19 — в уфимском «Авангарде»). В среднем по десятку за сезон, что для защитника является отличным результатом. Юлаевскую карьеру завершил в 1984-м, хотя пару сезонов мог еще и поиграть на пользу команде. Но общего языка с Садомовым не нашел. Николай целый сезон не играл. Затем все-таки вернулся в хоккей, правда, уже в «Авангард» к Ишматову, и еще три сезона, до весны 1988-года, играл и забивал, радуя своих приверженцев, как и в лучшие годы. Ушел скромно, учиться никуда не поступал, играл какое-то время в республиканских первенствах за «Гастелло», затем незаметно из хоккейных кругов исчез, оставив о себе только память. Иногда приходит на игры своих бывших одноклубников и, глядя на своих преемников по игровому амплуа, только головой покачивает...

х

Заметки взяты отсюда

logoСалават Юлаев
logoАлександр Рагулин
logoсборная СССР
logoчемпионат СССР
logoРафаил Ишматов