На пути к Кубку Стэнли #3. Владимир Малахов
Владимир Малахов родился 30 августа 1968 года, в городе Свердловске. В детстве он ничем особенным не выделялся. Наверное, сыграло роль то, что в силу обстоятельств Малахов два года - с 8-го по 10-й класс - играл в хоккей с мячом. Там поле большое, и, хотя поначалу привыкнуть к нему было сложно, это наверняка помогло ему улучшить технику катания на коньках.
Его отец был известным тренером. В 70-е годы, когда Владимир только-только начинал, его отец вместе с Евгением Мишаковым тренировал команду свердловского СКА по хоккею с шайбой, а потом переключился на мяч. Тренировал тот же самый свердловский СКА. Но потом уволился из армии, и его пригласили возглавить кемеровский "Кузбасс". Владимир , школьник, естественно, поехал вместе с ним. В шайбу в Кемерово практически не играли - во всяком случае, на нужном уровне, поэтому ему пришлось на два года переключиться на хоккей с мячом.
Это был интересный опыт. А после школы Малахов поехал в Москву поступать в институт физкультуры - тогда тем, кто приезжал с периферии (а он, получалось, ехал не из Свердловска, а вообще из Кемерова), отдавали при зачислении предпочтение. Владимир нормально сдал экзамены и был принят на отделение хоккея - там был только хоккей с шайбой. Играл в факультетской команде, и у них было несколько человек из молодежного состава "Спартака". Именно тогда как раз народ косяком в армию забирали, и эти ребята предложили ему поиграть за них, обещав утрясти вопрос с тренером.
Так Малахов попал в молодежную команду "Спартака", а чуть позже Борис Майоров пригласил его в команду мастеров. Он отыграл два года, после чего к нему подошел селекциоанер ЦСКА Борис Шагас и поинтересовался, нет ли у Малахова желания перейти в армейский клуб? Владимир взял на раздумья две недели. Дело в том, что у него была возможность не служить в армии, и насильно его забрать никто не мог. Однако в итоге Малахов согласился, так как шансов попасть в сборную - на первых порах молодежную, потом вторую - там было гораздо больше. О первой сборной Владимир тогда и не думал. Но в конце концов и она его не миновала.
-Два сезона провел я в "Спартаке", успел завоевать бронзовую медаль чемпионата и поиграть за вторую сборную. И тут последовало приглашение от Тихонова в ЦСКА. Идти туда было рискованно. Автоматически попадаешь под сравнение с Фетисовым, Касатоновым, Стариковым, Гусаровым, Стельновым... А на тренировках нужно было сталкиваться лицом к лицу с Ларионовым, Макаровым, Крутовым, Быковым, Хомутовым, Каменским - прямо скажем, перспектива не из приятных.
-Как показала жизнь, я сделал верный ход. "Спартак" два года морочил мне голову с пропиской, а в ЦСКА и этот вопрос решили, и квартиру впоследствии дали, и звание присвоили, что сказывалось на зарплате. Хотя играть в армейской команде было ох как непросто. Любое поражение - ЧП: тут же собрание, разбор - кто виноват и что делать. К счастью, проигрывали мы редко. Недаром на две трети сборная состояла из игроков ЦСКА.
В чемпионатах СССР Малахов провёл 218 игр, забил 16 голов, отдал 37 результативных передач. Виктор Васильевич Тихонов позвал его в сборную СССР, которая паковала чемоданы и отправлялась на чемпионат мира-1990 в Швейцарию. И вот он, первый трофей. Золотые медали того первенства стали для защитника-гренадера (рост - 193 см, вес – 103 кг) первым серьёзным достижением в профессиональном хоккее. Одна из трёх главных вершин была покорена. Но останавливаться на достигнутом спортсмен не собирался.
В 1990 году, когда Малахов жил в Москве на квартире у друга, вооруженные бандиты обчистили ее почти подчистую: оставили только пару брюк, две рубашки и нижнее белье. А вынесли по тем временам много: 6 тысяч долларов, одежду, аппаратуру... Хорошо хоть ребенка его друзей не тронули - в ванной заперли. Сыграли с "Динамо" 2:2, он позвонил домой узнать, как дела, - и ему вот такое рассказали. И началось: многочисленные вызовы на Петровку в только что созданный отдел по борьбе с организованной преступностью, обещания, что обязательно разберутся и найдут... Чем все это закончилось, догадайтесь сами.
Через два года Владимир Малахов стал олимпийским чемпионом. Игры во французском Альбервиле (1992) принесли объединённой команде СНГ золотые медали. После этой Олимпиады практически все игроки, представлявшие нашу сборную, получили заманчивые предложения из НХЛ. Финансовая сторона вопроса тоже сыграла свою роль. "В НХЛ уехал, так как хотелось испытать себя в лучшей лиге мира, где и платили гораздо лучше. Многие уезжали от безысходности. В России в целом и в Москве в частности жизнь подорожала в разы, а зарплата оставалась издевательской. Будучи младшим лейтенантом, я считался обеспеченным человеком. Имел квартиру, машину. И вот в 1991 году все сбережения превращаются в чих… За месяц в ЦСКА я получал 700 рублей. Бутылка шампанского стоила 100. Тогда и решил отправиться за океан. Было страшно, но интересно в то же время. У многих ситуация была гораздо хуже. И ехать большинству людей было некуда", - вспоминал Малахов.
В Северной Америке в карьере защитника наступил третий этап. Владимир успел поиграть за "Нью-Йорк Айлендерс" (которым был задрафтован ещё в 1989 году), "Монреаль Канадиенс", "Нью-Джерси Девилз", "Нью-Йорк Рейнджерс", "Филадельфию Флайерз".
Малахов до сих пор вспоминает три незабываемых года в "Нью-Йорк Айлендерс", в дебютном сезоне-1992/93 он набрал 52 очка, вошел в символическую сборную новичков, а "Островитяне" дошли до финала Восточной конференции где проиграли будущему обладателю Кубка Стэнли- "Монреаль Канадиенс". В сезоне-1993/94 он набрал 57 очков, показатель полезности Малахова составил +29. 5 апреля 1995 года Владимира вместе с Пьером Тарджоном обменяли в "Канадиенс" на Кирка Мюллера, Мэтью Шнайдера и Крэйга Дарби. Карьеру Малахова в "Канадиенс" можно поделить на два этапа: первый-когда команду возглавлял Марио Трамбле, второй-когда его сменил Алан Виньо.
- Мне с первого же дня стало ясно, что игроков моего плана он не любит. Трамбле пытался заставить меня делать такие вещи, которые я не признаю и никогда делать не буду. К примеру, меня всю жизнь учили: если нападающий с шайбой стоит лицом к борту, его ни в коем случае нельзя атаковать со спины, потому что он может легко обмануть тебя - покажет, что уходит влево, а сам уйдет вправо, и ты окажешься не у дел. Трамбле же кричал мне, чтобы я бил со спины, и мои доводы, что по элементарным хоккейным законам этого делать нельзя, слушать не хотел. Аналогичных примеров можно привести еще много. И меня возмущало все, что происходило при нем в команде.
- Помню его первый день в "Канадиенс". Пришел, сразу на всех наорал: мол, вы все обнаглели, не бережете славных традиций "Канадиенс". Да, я понимаю, что он когда-то играл в этой команде, выигрывал Кубок Стэнли. Но я знаю, какой была его роль в том "Монреале". Он был игроком четвертого звена. Я тоже могу начать расписывать, как, едва появившись в сборной, выиграл чемпионат мира. Хотя на самом деле его выиграло поколение Фетисова, а я был всего лишь дебютантом. Когда же Фетисов и К° уехали в НХЛ, мы начали проигрывать. Так что россказням Трамбле о том, что он все выигрывал, а мы заложенные им традиции разрушаем, грош цена. А как он себя вел? После игры заходил в раздевалку и пинал мусорные бачки, швырял в стену клюшки... Мой отец тоже был тренером команды мастеров, но он никогда себе такого не позволял. Он говорил мне, и я запомнил это на всю жизнь: если игроки видят, что тренер нервничает и сходит с ума, то начинают паниковать сами. Это с "Монреалем" и происходило.
- Ведь тренер, чувствуя, что авторитета у него недостаточно, начал опасаться, что самые заслуженные игроки команды могут пошатнуть его власть над ней. Он же с Руа когда-то в "Монреале" в одной комнате на выездах жил - Патрик тогда только начинал карьеру, а Трамбле уже заканчивал. Так теперь он решил его вроде как на место поставить - чтобы все знали, кто тут хозяин. Но никто не имеет права в таким тоне и в таких выражениях говорить с человеком, который два раза выиграл Кубок Стэнли и становился лучшим вратарем НХЛ. Вот Патрик и заявил в конце концов, что у Трамбле играть не будет. А перейдя в "Колорадо" и еще раз выиграв Кубок Стэнли, все всем доказал. Трамбле же со своим болезненным самолюбием остался без нормальных вратарей. Кстати, под шумок вместе с Руа отправили в "Колорадо" и Майка Кина - англоязычного капитана "Монреаля", а его место занял говорящий по-французски Пьер Тарджон.
-Проблемы ведь были не между игроками, а в отношении тренера к этим группам. Он четко разделил команду на французов и нефранцузов. Меня, допустим, ругал всегда, что бы я ни делал, а француза в аналогичной ситуации Трамбле хвалил. Порой доходило до такого абсурда, что один из наших лидеров Марк Рекки не выдержал и заявил ему: "Ты не имеешь права так разделять команду!" Впрочем, о команде в полном смысле этого слова при нем говорить не приходилось. Были французы, англичане и русские.
- В Америке это все же не так ощущается, как в расположенном в провинции Квебек Монреале, где бурлят националистические страсти. Они же все время хотят отделиться от Канады. Когда в Монреале был Жак Вильнев, так знаете, что произошло? Когда он начал говорить по-английски, народ стал его освистывать! Да, он родился в Квебеке, но в 5 лет уехал в Европу и говорит теперь на том языке, на каком ему удобнее говорить. А когда его спросили о политике и он ответил, что не лезет в нее и предпочитает заниматься тем, что знает и умеет, это было воспринято так, будто он открещивается от своих корней. Маразм какой-то. Представляете, что творилось, когда в такой обстановке в команду пришел тренер, склонный делить игроков по национальному признаку? Трамбле, кстати, по-английски очень плохо говорит. В напряженной ситуации он вдруг переходил на французский, а на английском иногда такие фразы выдавал, что вся команда хохотала. Я знаю английский лучше его, тренера! Но не в этом даже дело. Порой тебе четко давали понять, что если ты не говоришь по-французски, то ты - человек второго сорта. Как-то раз я пришел на собрание защитников, на котором кроме меня присутствовали четыре француза. Так второй тренер все собрание провел по-французски. В конце концов я не выдержал и сказал: "Ау, я здесь!" Тогда он с неохотой вспомнил обо мне: "Ах да, извини", - и продолжил по-английски. Было страшно обидно. С самими ребятами у меня никогда не было проблем - мне без разницы, англо- или франкоговорящий человек. Но бесило, что те, кто руководил командой, без зазрения совести отдавали предпочтение французам. А тогда я ведь и обменять меня из-за этого просил.
- Это случилось сразу после того, как в начале сезона-1996/97 отправили в "Нью-Джерси" моего бывшего партнера по паре Лайла Оделайна - человека, обладавшего в "Монреале" авторитетом не меньшим, чем Мессье. Он из тех, кто способен "держать" команду, вести ее за собой, кто может в нужный момент встать и сказать нужные и жесткие слова как партнерам, так и руководству - и его будут слушать. Таких здесь называют character player, и с их уходом команда лишается своей души. Но в "Монреале" частенько продавали хороших игроков и покупали вместо них французов, чтобы угодить общественному мнению, хотя по уровню игры они не тянут. Вот и взяли вместо Оделайна Стефана Рише. Да, раньше это был прекрасный нападающий, забивал по 50 шайб за сезон. Но когда Рише пришел к нам, у меня сложилось впечатление, что он вообще не хочет играть в хоккей.
Роль Малахова в "Монреале"-1997/98, красноречиво определил партнер Владимира по паре Стефан Кинтал: "Когда Владимир из-за травмы пропускал матч с "Торонто", мы чувствовали себя так, как "Рейнджерс" без Брайана Лича, и вчистую проиграли. А как только он вернулся, тут же заиграли, как прежде". А монреальские газеты, которые раньше шельмовали Малахова, называли его одним из претендентов на "Норрис Трофи" - приз лучшему защитнику сезона НХЛ.
- Я тогда традиционно для последних своих лет в "Монреале" - попросил обмена. Про назначение Виньо я ничего не знал, но решил, что раз назначили другого француза, то ничего не изменится. Но потом, когда я с ним познакомился, мнение свое изменил. Перед началом тренинг-кемпа он лично встречался с каждым из игроков и спрашивал, какой бы мы хотели видеть команду. Я в этот момент думал, что меня обменяют, а потому совершенно откровенно сказал ему следующее. Что, во-первых, тренер должен контролировать свои эмоции: если ты начнешь психовать и срывать свою нервозность на игроках, то толку от этого не будет. И, во-вторых, если ты будешь заходить в раздевалку и говорить по-французски, у тебя не будет команды. Он пообещал принять мои слова к сведению - и действительно сделал это. Тогда у нас не стало разделения по национальностям, все были равны, и всех оценивали только по их игре. Все почувствовали себя единым организмом, в котором каждый зависит от каждого. Что и было главным - состав-то у той команды играющий подобрался.
- В Виньо была какая-то внутренняя сила, которая заставляла слушать его и верить ему. Он очень много внимания уделял на тренировках тактике. Появились в игре рациональность, дисциплина. Я, атакующий защитник, тогда знал, что если нападающий при моем подключении к атаке меня не подстрахует, то с него спросят. Получается - пятеро в нападении, пятеро в защите. Все говорили, что на нас тогда было приятно смотреть. Но тут надо отдать должное не только Виньо, но и второму тренеру, опытнейшему Дэйву Кингу. Мне кажется, что в формировании командной игры ему принадлежала главная роль. Во всяком случае, они с Виньо очень хорошо друг друга дополняли и вели себя именно так, как должны в идеале вести себя тренеры НХЛ. Авторитетно, цивилизованно и порядочно.
В плей-офф Малахов играл отлично, но тон высказываний о нем резко изменился после того, как Владимир не вышел на лед в последнем, четвертом матче серии с "Баффало". На разминке-то он появился, но в игре, сославшись на сильную боль в шее, участия не принимал. "Канадиенс" уступили - и на следующий же день именно Малахова пресса сделала козлом отпущения за проигранную с "сухим" счетом серию. Мол, Саку Койву и Игорь Уланов, несмотря на переломы, вышли на лед, а Малахов решил поберечь себя в тот самый момент, когда больше всего был нужен команде. Ату его! За какой-то день, по версии беспощадных и безапелляционных монреальских журналистов, россиянин превратился из ведущего игрока клуба в первого кандидата на обмен. Тем более что контракт у Малахова с "Монреалем" истек, и на тот момент он стал ограниченно свободным агентом и в духе времени требовал значительного повышения зарплаты.
-Я очень сильно потянул ее в третьем матче серии против "Баффало". Когда на следующее утро проснулся, не мог поворачивать голову - если надо было посмотреть назад, приходилось разворачиваться всем телом. Тренироваться, естественно, был не в состоянии. На следующий день - то же самое. Плюс ко всему вообще не мог заснуть. Тем не менее перед матчем пришел в раздевалку, сказал руководству, что очень хочу играть, но не уверен, что смогу. Надо выйти на раскатку и проверить, готов ли к поединку. Выхожу - и ни бросить не могу, ни пас отдать. Любое резкое движение жутко отдает в шею. Играть было просто невозможно. Кстати, когда через неделю уехал из Монреаля домой в Нью-Йорк, шея все еще болела. А эти журналисты, даже не попытавшись разобраться в ситуации, вынесли приговор: бросил, мол, команду...
-Единственный в городе журналист, который писал все как есть, - это был Ред Фишер из "Монреаль Газетт". Человек, который включен в "Галерею славы" НХЛ, который издавал книги о хоккее, когда я еще пешком под стол ходил. Вот если он в своих публикациях говорил, что я сыграл плохо, - значит, так оно и есть. Остальные же руководствуются не интересами хоккея, а какими-то иными соображениями. Одно дело - "Айлендерс", где считалось счастьем, когда к тебе после игры подходили два репортера, и совсем другое - "Монреаль", где после каждой тренировки на тебя наезжают пять телекамер, налетают 500 журналистов, и в вопросах каждого второго какой-то подвох. А потом те, кто не услышал ответов, интересуются у счастливчиков: "Что он сказал?" Те по-своему интерпретируют слова хоккеиста, и такие, с позволения сказать, цитаты печатаются в газетах. А к ним - комментарии, нередко крайне предвзятые. Жить в такой обстановке, поверьте, очень непросто.
27 сентября 1999 года Малахова обменяли в "Нью-Джерси" на Шелдона Сурея. И сразу же Владимир завоевывает Кубок Стэнли. "Когда поднимаешь над головой Кубок Стэнли, ощущаешь что-то неописуемое. Тяжело с чем-то сравнить. Огромный выброс адреналина!" - восторгался защитник. В июле 2000 года Владимир на правах свободного агента подписал контракт с "Рейнджерс". А 7 октября Малахов получил травму в первом же матче чемпионата. Самым обидным, по словам игрока, было то, что даже после полного медицинского компьютерного обследования врачи не определили всей серьезности повреждения. Оказалось, что связки коленного сустава левой ноги порваны. Хоккеисту пересадили донорские связки, после чего прилично расстроили, сказав, что выйти на лед он сможет не раньше апреля.
8 марта 2004 года снова последовал обмен, на этот раз в "Филадельфию Флайерз". 4 августа 2005 года на правах свободного агента он возвращается в "Нью-Джерси". Но затем под давлением генерального менеджера "Дьяволов" Лу Ламорелло Владимир Малахов завершает свою карьеру отказавшись ехать в фарм-клуб "Нью-Джерси". После завершения карьеры в НХЛ, в России Малахов так и не играл. Был вариант с "Витязем", но мотивации, судя по всему, уже не было. У спортсмена, выигравшего за свою спортивную жизнь три самых главных хоккейных трофея, не было ни сил, ни особого желания возвращаться на родину. Но меньше уважать человека, ковавшего славу отечественного хоккея, от этого не стали. Всему своё время, а время Малахова в профессиональном спорте, по его собственному заявлению, подошло к концу. Он никогда не отказывался от приглашений в сборную России, он прошел вместе с ней практически все значимые турниры.
"Я заранее сказал, что после сезона-2003/04 – финиш. В хоккее я выиграл практически все, а денежный вопрос не стоял так остро, чтобы пахать через не хочу. Все имеет логическое завершение. Да и, положа руку на сердце, в России я играть не хотел. Поймите, хоккей в моей жизни - отнюдь не все. Еще есть жизнь семейная, жена, дети, родственники. Думаю, то, что я приберег в хоккее, отдал им", -констатирует Владимир Малахов.
Он до сих пор вспоминает Олимпийские игры в Солт-Лейк Сити-2002 года. В полуфинале с американцами мы почему-то перегорели. Наверное, психологически были готовы не на сто процентов. До сих пор не могу понять, что делали в первых двух периодах. Ну и гол-фантом Самсонова... В третьем, поняв, что все можем потерять, полетели вперед, сыграли здорово. Но отыграли только две шайбы, тогда как надо было три...
- Я считаю, что гол был! Великолепно знаю Рихтера, играл с ним в "Рейнджерс". У него этот финт отработан до автоматизма: Рихтер чуть глубже закатывается в ворота, шайба заваливается куда-то под него, но ни на одном видеоповторе ее не видно. А затем он вместе с шайбой выбирается из ворот. В регулярном чемпионате НХЛ такие номера у Майка не раз проходили. Получается некая хоккейная аналогия вратарского футбольного удара скорпиона. Вот Рихтер после броска Самсонова устроил фирменный танец на ленточке ворот.
Примечательно, что Владимир Малахов является одним из шести россиян, состоящих в так называемом "Тройном золотом клубе" (хоккеисты, ставшие обладателями золотых медалей на Зимних Олимпийских играх, хоккейном чемпионате мира и завоевавших Кубок Стэнли). Помимо Малахова в него входят Валерий Каменский, Алексей Гусаров, Вячеслав Фетисов, Игорь Ларионов и Александр Могильный. Сейчас Владимир Малахов живет во Флориде, воспитывает двоих детей, и очень часто приезжает в Москву по делам связанным с коммерческой недвижимостью.
Материал собран из архива газеты Спорт-Экспресс, дополнения из очерка Павла Панышева с сайта www.championat.ru.
Очень нравилась игра Владимира, отличный универсал, один из лучших наших защитников, жесткий габаритный, хотя конечно есть ощущения что его в НХЛ несколько недооценили и до конца он не раскрылся.
Хорошо его помню игрок отменный и всегда казался парнем приятным.