4 июня 2019, 12:04 20 мин.

«До нашего «Хаддерсфилда» в Англии не было ничего подобного». Первое интервью Дэвида Вагнера в «Шальке»

Автор

176

Бывший менеджер «Хаддерсфилда» Дэвид Вагнер дал интервью клубному каналу «Шальке» – спустя месяц после назначения главным тренером «королевских синих».

– Дэвид Вагнер, добро пожаловать в «Шальке». Многие знают, что ты был игроком здесь, был «ойрофайтером». Но, пожалуй, о человеке Дэвиде Вагнере знают еще немногие. Так что в первую очередь давай прольем свет на тему того, кто ты. Что ты за человек? Ты стал профессиональным футболистом относительно рано для того времени – попал в раздевалку практически с учебы. Каково это было тогда для тебя?

– Это было довольно круто, нужно сказать. Когда ты в 19 лет делаешь своей работой то, что тебе больше всего нравится и что у тебя лучше всего получается, это круто. Тогда у меня был переход из U19 во вторую команду франкфуртского «Айнтрахта», затем второй шаг – в «Майнц», вторую лигу. Тот период для меня я назвал бы «It’s all about football». С несколькими перерывами в моей жизни это действительно было так. Это было время, когда все началось. Затем в Майнце я также познакомился со своей женой, в Висбадене родилась моя дочь. Так что весь этот регион Райн-Майн (сам я родом из Франкфурта) – тот регион, где у нас довольно много корней.

– В 2005 году в «Дармштадте» твоя карьера подошла к концу. Что было с тобой дальше?

– Ну, это было нечто совершенно другое. Думаю, я закончил играть за «Дармштадт» уже даже в 2002-м. Сразу же в «Дармштадте» мне предложили контракт ассистента тренера, но, если честно, у меня не было желания оставаться в футболе. Я хотел заняться чем-то другим, познать что-то другое. Я спросил себя, что я хочу делать, и в итоге пришел к идее, что стать учителем было бы, пожалуй, круто: много выходных, свободное время, стабильная работа. Таким образом, я начал обучение на учителя средней школы по биологии и спорту в рамках программы по подготовке преподавателей в Дармштадте. На самом деле изначально я хотел выбрать не биологию, а географию, потому что думал, что биология однозначно труднее. И так оно и стало (смеется), но географии не оказалось – следовательно, я остановился на такой комбинации.

Я стал очником – со всем, что это предполагает. Это было действительно крутое время, по крайней мере, два-три года, потому что ты просто можешь делать то, что хочешь. Был ты в университете или нет – это никого не интересовало. Это было здорово и сильно отличалось от того, что было в моей жизни долгие годы. В профессиональном футболе каждый говорит тебе, что надо делать, а что не надо. И я был очень далек от футбола в эти первые два-три года учебы. Это было время, которое сильно меня сформировало, потому что мне удалось вырваться из этого ограниченного мира футбола и по-новому посмотреть на окружающий меня мир.

– Но ты же не был просто таким «студентом понарошку», только чтобы получить студенческий проездной?

– (смеется) Послушайте, у меня было двое детей и семья, так что проездной на поезд не помешал бы. И это было так, что в такое время, если у тебя мало либо вообще нет денег, надо смотреть, можно ли завершить свое обучение как можно скорее. Я окончил базовое обучение, по истечении пяти лет сдал госэкзамен и в итоге выпустился в 2007 году вместе с аттестатом футбольного тренера.

– Можешь ли ты сейчас представить себя учителем средних классов, стоящим перед 30 учениками?

– Ну, представить я могу. Хочу я это делать? Нет. (смеется)

– Ты сказал, что по окончании игровой карьеры хотел познать что-то другое. Но когда-то ты же должен был почувствовать момент, когда тебе стало не хватать футбола, не так ли?

– Да, и это было довольно странно. Потому что это были действительно два-три года, когда я имел мало общего с футболом. А раньше же я был полнейшим профессионалом – футбол был для меня всем. И я все это выбросил [из своей жизни]. Я больше не посещал стадион, стал интересоваться футболом значительно меньше. Конечно, я просматривал результаты, так что знал, что происходит, но я больше не смотрел Sportschau. Я был совершенно отстранен от этого. Оглядываясь назад, это было довольно дико. Но постепенно, в какой-то момент футбол вернулся ко мне. Думаю, если однажды ранее футбол тебя зацепил, то ты можешь отстраниться от него на какое-то время, но в моем случае это было довольно долго.

Однако случалось так, что ко мне приходил тот или иной приятель и говорил мне: «Ты бывший футболист, получил научно-педагогическое образование, и если у тебя уже есть тренерский аттестат, то это может стать для тебя чем-то вроде входного билета в карьеру футбольного тренера». Далее эта идея развивалась в моей голове, и я последовал ей. Но ради этого мне сначала нужно было сдать госэкзамены и экзамены на тренерскую лицензию. Когда удалось это сделать, мне стало ясно, что я с удовольствием еще раз попробовал бы себя в футболе. Затем мне удалось начать работать тренером в академии «Хоффенхайма». Но оставить неизгладимое впечатление там не удалось, и спустя два года мой контракт продлен не был, а я стал безработным. Я пошел на тренерские курсы, чтобы сдать второй экзамен, и незадолго до окончания курса я вернулся в футбол.

– Что это было за время? Я имею в виду, что для классического тренера ты прошел не такой типичный путь. Каково было, например, с безработицей, учитывая двух детей и семью? Были ли у тебя признаки экзистенциального страха?

– Ну, экзистенциального страха не было, потому что я знал, что у меня есть план Б. Я мог пойти на стажировку, даже если это, конечно, не самое блистательное время. И я бы продолжал придерживаться плана Б. Так что настоящих экзистенциальных страхов у меня не было. Но это были не самые радужные полгода, когда я был безработным и в службе занятости меня относили к категории «артистов». Однако спустя полгода я ушел оттуда и сказал, что у меня больше нет желания ждать. Я пять лет учился не для того, чтобы ждать, получу ли я сейчас работу в футболе. Если это не так, то что ж, так тому и быть. Лучше уж взяться за то, к чему ты готовился все это время. Даже если я уже осознал, что работать учителем – не моя страсть. Я знал, что моя страсть – это футбол. Но если ты по какой-то причине не можешь ей следовать, то стоит иметь план Б, и тогда он у меня был.

– Как педагогический бэкграунд помогает поддерживать твою страсть к футболу и тренерству? Помогают ли навыки учителя тебе как тренеру?

– Ну, скажу так: это не мешает и не вредит. Не хочу превышать важность этого. Конечно, навыки общения важны, да, но также чрезвычайно важно и сочувствие. Будь ты учитель или футбольный тренер, ты в любом случае имеешь дело в людьми. И ты хочешь попытаться убедить этих людей определенной идеей. Чрезвычайно сложно распределить в 25 различных голов то, что ты держишь в своем мозге и как это должно работать наилучшим образом. И такова задача, таков челлендж. Это вызов, как я уже сказал. Его ставлю я себе, его ставим мы себе, и это доставляет невероятное удовольствие, когда ты видишь, что это работает.

– В одном интервью я прочитал, что во время тех двух лет в «Хоффенхайме» на тебя сильно повлиял Ральф Рангник. Можешь это пояснить?

– Да, Ральф в то время позволял мне и другим тренерам из академии держаться близко к нему. Мы могли быть рядом во время тренировок, могли отправляться вместе и в тренировочный лагерь, могли участвовать в обсуждениях. У нас была настоящая ясность того, как он видит и понимает футбол. Также у нас был контакт и с его наставником Хельмутом Гроссом.

Так ты получаешь очень интересный взгляд на футбол и его понимание. Благодаря тому, что я также был относительно близок с Клоппо, я сравнительно рано заметил, что их футбольные идеи довольно схожи. Было интересно установить и то, что они совершенно различные по характеру люди. Они абсолютно по-разному обращаются с командами, но их идеи и подход к футболу одинаковые. Так что Ральф самым первым оказал на меня влияние.

– Совершенно различные по характеру люди – так ты сказал о Клоппо и Ральфе. Я могу понять, что ты не хочешь копировать кого-либо еще, но помогло ли тебе это развить свою собственную тренерскую линию?

– Речь идет не о копировании. Речь идет просто об осознании, что определенная игровая идея, определенные игровые принципы – именно это отражает то, за что ты стоишь. Когда ты чувствуешь: «Это я, это моя идея», тогда, конечно, ты уже можешь делиться этим и передавать другим. И, в конце концов, у всех нас разные характеры, которые нужно уважать и с которыми нужно иметь дело. Сам я также индивидуален, так что я не буду относить себя к одной категории или позволять другим делать это со мной. В этом отношении я индивидуальность.

– В твоей жизни уже было много поворотов. И всегда на твоей стороне были жена и дочки, но насколько трудно держать все в балансе?

– Да, не всегда это было так уж и просто. Моя жена и я горды, что в этом году мы отпраздновали нашу серебряную свадьбу. Хотя я всегда думал, что люди, отмечающие серебряную свадьбу, уже древние (смеется). Мы вместе уже, не знаю, кажется, 26-27 лет вместе. Моей старшей дочери – 24, младшей – 19. Эти решения, которые я должен был принимать, не всегда были простыми. Однажды я переехал сюда, в Рурскую область, чтобы работать тренером. Моя старшая дочь как раз заканчивала школу, и это означало, что моя семья не могла переехать вместе со мной. До этой поры мы всегда были вместе, особенно когда дети еще не ходили в школу, а я по-прежнему играл в футбол. И затем, спустя два года, когда моя старшая закончила школу, жена с младшей дочерью переехали ко мне в Рурскую область. Через полтора года я сказал им: «Здорово, что вы здесь, но теперь я отправляюсь в Англию». И теперь они снова не смогли поехать со мной, потому что уже младшая дочь заканчивала школу; они остались. Так что это такие моменты, когда нужно принимать решения, которые для семьи не самые простые. Но однажды мы пришли к мысли, что мы достаточно сильны, чтобы пройти через это и справиться. Нам удалось это сделать, и как я уже говорил, мы очень гордимся этим.

– И что сказала твоя семья, жена, когда они услышали, что теперь ты в «Шальке»?

– «Да, сделай это!» (смеется) Нет, если серьезно, моя жена с удовольствием хотела снова вернуться в Германию. Англия хороша, особенно в футбольном плане она бросает интересный вызов. Еще никогда я не жил за границей, и когда ты проводишь там четыре года, ты осознаешь, насколько прекрасна Германия. И, следовательно, безо всяких сомнений именно она – наш выбор номер один в плане того, где жить. И сейчас даже здорово, что мы возвращаемся в тот регион, где мы уже прожили много лет, где мы знаем людей, знаем менталитет. Моя жена была чрезвычайно рада этому факту. И теперь гораздо проще, когда оба твоих ребенка уже взрослые.

– Что заставило тебя сказать «да» «Шальке»? Как сообщалось в прессе, у тебя также были предложения и от других клубов.

– Да, но какие и от кого – не имеет значения. В конце концов, этот клуб – я точно знаю, что это за клуб. И когда у нас случились первые контакты, для меня было ясно: да, этим я хочу заняться. Все, что обычно относится к клубу – мощь, эмоции, огонь, сплоченность – полностью мне подходит. Таким образом, мне было очевидно: если вариант будет, я его приму. Помимо того, что клуб сейчас осуществляет структурную перестройку, со мной провели очень откровенные переговоры, которые лишь сильнее убедили меня, что это именно то, чем я хочу заняться.

– Учитывая, что ты два года провел в «Шальке», ты чувствуешь, что вернулся, или здесь все настолько сильно изменилось, что для тебя это нечто новое?

– Пожалуй, это нечто новое – здесь много нового, но все равно чувствую, что вернулся в знакомую среду. Так я лучше всего опишу это чувство.

– После того, как стало ясно, что ты приходишь в наш клуб, у тебя была возможность взглянуть на наш сезон свежими глазами. Какое впечатление у тебя сложилось?

– Ну, то, что он прошел совершенно не идеально, кажется, очевидно. Но полагаю, что нужно также уточнить, что несмотря на все проблемы, есть то, на чем можно строить. И теперь мы этим займемся. Думаю, для нас всех сейчас также важно взять что-то из прошлого. Не забывать. Забывать и прошлое – разные вещи. Не нужно забывать, но можно сказать: «Окей, это в прошлом, теперь время двигаться вперед». И это именно то, что мы хотим сейчас сделать вместе. Это не то, что срабатывает просто так (щелкает пальцами). В первую очередь – тяжелая работа, во вторую – это займет определенное время. Но, думаю, мы все вместе обладаем правильными идеями, и теперь нужно следовать им с полной энергией.

– Ты наверняка также просмотрел наш состав. Ты сказал, что все не так плохо, как это, возможно, может показаться. Ты уже начал планирование? У тебя уже есть представление, что ты будешь делать с этой командой?

– Да, безусловно, мы уже долгое время этим заняты – и начали еще до того, как сезон был завершен. Более или менее, мы уже на полном ходу. Мы по-прежнему в процессе селекции, обзора и проведения разговоров – пока не будет составлена полная и четкая картинка. Я доволен тем, какой информацией я уже обладаю, тем, что мне не пришлось начинать с нуля. Мы знаем, что еще многое предстоит сделать. Без сомнений, это своего рода челлендж. Но в любом случае мы уже обладаем неплохим обзором, с которого можно начинать работу.

– Хуб Стевенс сказал, что он уже говорил с тобой. Смог ли ты вынести нужные моменты из его мыслей, которые он собрал за эти десять недель работы главным тренером «Шальке»?

– Однозначно. Это был действительно славный разговор. Это было круто, потому что он по-прежнему «Тренер» для меня (смеется). За все время мы виделись лишь пару раз, но никогда не оставались наедине и настолько долго. Он закрыл свою книгу на очередной фантастической главе. Я очень рад, что для него все закончилось именно так. Я знаю, насколько большим риск был для него, поскольку на самом деле его голова была забита и другими вещами. Также я думаю, что мы как целый клуб и особенно наблюдательный совет получим пользу от информации, полученной от него из первых рук. Хуб, безусловно, знает, какие сферы нуждаются в улучшении и какие проблемы нужно рассмотреть. Когда ты слышишь это от кого-то, кто находится вне клуба – это совсем другое, чем когда ты слышишь это от кого-то изнутри, кто сам видел и чувствовал это. И у меня чрезвычайно большие надежды, что мы сможем извлечь из этого пользу.

– Положа руку на сердце: каково было увидеть Хуба снова впервые после такого перерыва? Мне представляется это как встреча выпускников, где внезапно появляется бывший учитель, который ранее был строгим, и теперь ты должен встретиться лицом к лицу с ним снова.

– Нет, сейчас так не было. Это был просто радостный момент. Я был только счастлив. Был момент, когда я не был уверен, как к нему обращаться: «Тренер» или «Хуб»? (смеется) Но это точно не была встреча выпускников. Это было прекрасно, просто прекрасно.

– Как ты вообще относишься к людям?

– Ах, в принципе, я бы сказал, что я позитивно отношусь к людям. Не зная человека, я бы изначально сказал, что он достойный человек. Иногда я ошибаюсь, но некоторые люди говорят: «Окей, это идиот!», и ошибаются уже они. Думаю, что лучше я буду говорить «он хорош» и затем смотреть, прав ли я.

– Насколько важно для тебя единство?

– Ну, это же командная игра, соответственно, без единства здесь нельзя. Таким образом, это еще одна вещь, которая чрезвычайно важна для меня. Нужно признать, что мы не сможем работать сами по себе, и осознать, что на нас лежит ответственность – не только за меня, но и за всю команду и этот клуб. Это то, что нужно прочувствовать и вырабатывать. Поэтому для меня единство и чувство общности – то, во что необходимо вкладываться. Это то, что требуется от каждого: вкладываться в единство коллектива.

– Однажды ты организовал необычный тренировочный лагерь. Ты взял команду на курс выживания на открытом воздухе. Без мобильников, электричества – только природа. Можешь ли ты представить что-то подобное в таком профессиональном клубе, как «Шальке»?

– Определенно. В подходящее время – однозначно. И когда мы делали это в «Хаддерсфилде», у нас также была команда профессиональных футболистов. Сейчас Чемпионшип это не Гаулига. Но это было необходимо для той команды, именно в то время, в тех обстоятельствах. Тогда я был в команде уже достаточно долго и имел представление, что ей нужно: мы решили, что это станет импульсом, который был нам очень нужен. Но, в конечном счете, это всего лишь импульс. Важно то, какова будет реакция на него, как ты сможешь его поддерживать, как команда на него отреагирует. По-моему, в правильное время это то, что может сделать любая команда, любой коллектив – будь это команда профессиональных футболистов или кого-то еще. Это позволяет общаться лично, а не через социальные сети, с чувством настоящего общения. Это, безусловно, нечто захватывающее.

– Ты упомянул «Хаддерсфилд». Думаю, успех в этом клубе помог тебе вернуться на радары для некоторых людей. Думаю, многие действительно не понимают, каково это: возглавить «Хаддерсфилд», вывести его в Премьер-лигу и суметь не вылететь с ним на следующий сезон. Если сравнивать с немецким клубом, какой клуб бы это был?

– Думаю, тут довольно трудно сравнивать. Потому что в Англии это большой футбольный бизнес и, будучи менеджером, задачи у тебя очень многогранные: речь идет не только о том, чтобы лишь тренировать команду. Как мы все знаем, на кону там стоит больше. Если честно, это первый раз, когда я могу об этом задуматься. Это то, чего я жаждал: иметь шанс поразмышлять о прошлом и спросить себя, что же действительно произошло за эти три года? Я принял тысячи решений, и некоторые из них, по-видимому, были не так уж и плохи, иначе этих успехов не было бы. Но у меня никогда действительно не было времени подумать об этом.

Без понятия, какой немецкий клуб последние 45 лет ни разу не играл в высшем дивизионе, но в 20-е годы трижды подряд становился чемпионом Германии и имеет весьма славные традиции. Какой немецкий клуб еще никогда не имел тренера из-за рубежа? Я был первым тренером не из Британии в более чем столетней истории клуба. Так что, думаю, такого примера просто нет.

Факт в том, что мы начинали с самым маленьким бюджетом во второй лиге – ну или с одним из четырех-пяти наименьших бюджетов лиги. И в итоге мы завоевали повышение через победу в плей-офф. Затем мы были с самым маленьким – с большим отрывом от остальных – бюджетом в Премьер-лиге. В первом сезоне нам удалось сохранить прописку, и большую роль в этом сыграли единство и дух, которые клуб излучал как внутри, так и наружу. Таким образом, полагаю, трудно сравнивать это с каким-либо другим клубом. Я знаю, что в Англии до сих пор не было ничего подобного – по крайней мере, мне так говорили. Так что и клуб, и команда создали уникальную историю в эти последние два, почти три года.

– Английские СМИ – это же что-то особенное...

– (смеется) Это правда!

– ...и они говорили о «революции Вагнера». Что скрывалось за этой историей? И заставляет ли это тебя хотя бы немного гордиться?

– Нет. Я вообще не разделял восторгов вокруг всего этого. Это появилось благодаря маркетинговому отделу нашего клуба. Они продали невероятное количество чашек, футболок и бог весть чего еще с этим хэштегом. Они радовались этому, но я вообще не был поклонником этой идеи. Она была реализована без моего согласия. Такая история всегда достигается не только одним человеком, это была наша общая история, поэтому мне это не нравилось.

– Может быть, тебе не нравится быть в центре внимания или быть поставленным туда, потому что в таком случае труднее формировать единство?

– Ну, я знаю, что это часть моей роли. Стало быть, я тот, кто будет преподносить историю наружу, делиться ей с окружающими. И если честно, то я нахожу это одним из самых легких дел в этом бизнесе. Так что я просто принимаю это как «часть игры».

– Но в какой-то момент ты все же решил добровольно покинуть «Хаддерсфилд». Значит, ты пришел к руководству клуба и сказал: «Думаю, больше это не имеет никакого смысла». Как родилось это решение?

– Прежде всего, нужно сказать, что все время, что мы пережили там вместе, у нас были весьма необычные отношения для профессионального футбола. Особенно, между владельцем и мной. Еще в декабре я сказал ему, что летом вне зависимости от того, сможем ли мы еще раз сохранить прописку в Премьер-лиге, я уйду. Мне нужен был перерыв. Как я уже говорил, я хотел поразмышлять над произошедшим, понять, что это было. Я хотел иметь время подумать, и, прежде всего, я также хотел использовать время для того, чтобы прогрессировать. В какой-то момент у меня возникло чувство: ты томишься в собственном соку и у тебя нет времени для получения нового потока и новых идей. К счастью, в прошедшем сезоне мы были в той фазе, когда у нас был очень короткий и очень успешный отрезок, так что я смог провести этот разговор. К сожалению, владелец в тот момент был очень сильно болен, поэтому с ним мне было трудно общаться, и я делал это с нашим тогдашним генеральным директором. Я заранее им это сообщил, потому что не хотел такого, что в январское трансферное окно мы инвестируем, а затем они говорят: «Дэвид, тебе нужно было сказать нам об этом раньше». Соответственно, для меня было важно провести этот разговор уже в декабре. И в январе мы просто договорились, что если клуб захочет еще раз совершить встряску, чтобы попытаться изменить положение, то они просто это сделают. Я сказал им: «Хорошо, делайте это сейчас. Я понимаю это». И мы согласились, что это правильное решение. В конечном счете, у меня появилась возможность воспользоваться свободным временем не летом, а уже сейчас. И, как следствие, я сижу здесь.

– И чего ты ждешь здесь с особым нетерпением?

– Ох, я так думаю, что этого момента, когда случится первый домашний матч здесь, на «Фельтинс-Арене». Этого я жду не дождусь, безусловно. Но я также с нетерпением жду всех этих разговоров, которые мне теперь тут предстоят: планирование подготовки, тренировочный лагерь, состав, персонал. Много чего к этому относится. В принципе, каждый отдельный пункт – это то, чему я рад. Но если выделять один момент, то я не могу дождаться первого домашнего матча, да.

– Таким образом, ты, как и после окончания учебы, полностью сфокусирован на футболе?

– Да-да, абсолютно! И так было все время. Во время паузы я, скорее, размышлял, развивался, двигался дальше, а не говорил, что я устал и сыт по горло – это не тот случай. Хотя нужно сказать, что если кто-то в Англии не так свеж в декабре или январе, как в начале подготовки к сезону, то он должен обратиться ко мне. Особенно если это менеджер из Англии без зимнего перерыва и с постоянными играми в декабре и январе. Но это всегда так. И в случае со мной это никогда не было вопросом отсутствия свежести или стремления.

Вступайте в сообщество болельщиков «Шальке» в ВК