Борис Собкин: «Мужской и женский турниры в «Олимпийском» играть одновременно нельзя»

– Борис Львович, Миша пропустил проводящийся на неделе перед Кубком Кремля шанхайский мастерс. С каким настроением и в каком состоянии он приехал в Москву?

– Со здоровьем в Миши все нормально, он вполне нормально себя ощущает.

– Можно ли сказать, что вы уже потихоньку начинаете готовиться к следующему сезону?

– Нет, к следующему сезону мы подготовку начнем в декабре, а сейчас готовимся с прицелом на три оставшихся в этом году турнира – Санкт-Петербург, Базель и Париж.

– Тот факт, что многие российские теннисисты и теннисистки в последние годы пропускали Кубок Кремля, связывают обычно с тем, что в календаре он стоит очень неудобно…

– При нынешней структуре календаря любой турнир стоит неудобно, и неудобство заключается в том, что очень много «обязаловки». Вся система построена так, чтобы создавать игрокам трудности: не зря сейчас даже великие начали роптать. Но я на эту тему говорил давным-давно, и она уже стала мне скучна. Когда эту систему только вводили, я очень резко против нее выступал, предупреждая, что она будет просто губительна для игроков. Но ведущие теннисисты, в силу возраста и совершенно иного ощущения перспективы, тогда на мои предупреждения не обратили внимания, зато теперь почувствовали все «прелести» этой системы на своей шкуре. Пошли травмы, и они начали роптать. Но, боюсь, что возмущаться уже поздно – раньше надо было это делать. Лично я ничего хорошего в ближайшем будущем не жду. Да, сейчас в тур приходит новое руководство, которое к этим проблемам с большим пониманием относится, но подписано столько всяких документов, заключено столько контрактов, что поменять что-либо будет чрезвычайно трудно.

– Если учесть, что ваш подопечный выступает на Кубке Кремля только в паре, можно ли сказать, что и вы имеете возможность слегка отдохнуть от тренерских обязанностей на этой неделе?

– В каком-то плане турнир для меня действительно разгрузочный, но тренируемся мы по полной программе, поэтому сказать, что я здесь на каникулах, я не могу. Нагрузки хватает.

– Успели опробовать корты «Олимпийского»? Довольны их качеством?

– Я последовательно выступал против того, чтобы одновременно проводить мужской и женский турнир под крышей: не хватает рабочего времени и кортов, нет возможности организовать нормальный тренировочный процесс. По большому счету, здесь можно только разминаться перед матчами и играть. Добавляет трудностей и то обстоятельство, что в зале все корты разные, переход с одного на другой требует адаптации, а именно такой возможности у нас и нет. Знаю, что многие со мной не согласны, но я считаю, что в «Олимпийском» места недостаточно, чтобы проводить сразу два турнира. То есть, конечно, мы много лет это делаем, но в ущерб тренировочному ритму спортсменов.

– Но кроме «Олимпийского» другого зала, способного принять турнир такого уровня, в Москве просто нет. Возможно ли вообще решить проблему теннисной инфраструктуры и что для этого делается?

– В последнее время теннисные базы начали строиться, но не в Москве. В Казани, например, создан замечательный центр, в котором можно проводить соревнования очень высокого уровня. В Москве извечная проблема со стоимостью земли. Федерация хочет что-то сделать, но вы же видите, сколько длится история со строительством национального теннисного центра. Иностранцы просто не верят нам, когда мы говорим, что у членов команды «Кубка Дэвиса», у двукратных его победителей нет места для постоянных тренировок. Никто не верит, а это факт.

– Не могу не спросить вас про возвращение в сборную Михаила Южного, которое, как показал матч против Бразилии, было жизненно необходимым…

– К сожалению. Иначе он просто бы не играл. Мы очень хорошо понимали, что без него в этой ситуации будет трудно – не потому, что остальные ребята плохие, а потому, что так сложились обстоятельства. У Андреева колено болело, Турсунов тяжело восстанавливался после травмы, у Тимура Габашвили тоже были проблемы, и единственной работоспособной единицей был Игорь Куницын. Именно поэтому Миша сыграл.

– Но тащить сборную на себе в течение еще одного цикла, притом что календарь из-за Олимпиады еще больше уплотнится, Мише будет совсем трудно…

– Вопрос не стоит так, что кто-то кого-то должен тащить. Миша и в этот раз просто сыграл так, как должен был сыграть первый номер. Еще в советское время говорилось: первый номер должен принести два очка, а второй – одно. А на будущий год, даст Бог, ребята восстановятся от травм – Турсунов, Коля Давыденко, будет совсем другая история и совсем другая в плане работоспособности команда.

– Вы назвали «ветеранов», что вновь дает повод говорить об отсутствии смены нынешнему поколению ведущих российских теннисистов. Не кажется ли вам, что, помимо объективных причин, на наше восприятие действует и фактор «избалованности»? Нам повезло застать в самом расцвете уникальное поколение игроков, родившихся в первой половине восьмидесятых годов, равных которым по их количеству и качеству в истории отечественного тенниса не было.

– Ну что ж, давайте заглянем в историю. И обнаружим, что истинную силу игроков первой волны, когда советский теннис только начал вставать на ноги – к их числу принадлежат Озеров, Негребецкий и другие, – мы просто не знаем. Они играли только внутренние соревнования – чемпионаты Москвы, республик и Союза. И такая закрытая система существовала довольно долго. Кто у нас в семидесятых годах ездил иногда по зарубежным турнирам? Один Метревели. Затем было потерянное поколение – Борисов, Пугаев и многие другие, лишенные возможности ездить по турнирам из-за бойкота, который мы объявили ЮАР. Потом с помощью друзей, работавших в ЦК КПСС, мы смогли наконец пробить разрешение на поездки, и очень быстро появилось несколько очень хороших теннисистов – Чесноков, Волков, Ольховский, чуть позже Черкасов. Как видите, игроки у нас всегда были, пусть и не на уровне десятки, хотя Метревели и Чесноков некоторое время в десятке стояли. И вот у нас появились Кафельников и Сафин – к ним можно приплюсовать еще и Медведева, который был продуктом нашей системы подготовки. Системы, которая работала и регулярно производила игроков уровня двадцатки, а иногда и такие вот уникальные таланты. Конвейером производить первых ракеток мира ни одна система подготовки не может, это процесс во многом случайным. Меня в этом смысле удивляет, что у нас с таким пренебрежением относятся к тем, кто пробивает себе дорогу наверх. Помню, как про Мишу говорили: «Подумаешь, Южный в десятке… Что в этом такого? Вот были Марат и Женя, а это кто?». Люди не понимают, каких неимоверных усилий стоит забраться даже в первую сотню, не говоря уж о местах повыше.

– Видимо, пройдет всего два-три года, и место в сотне все же будет считаться огромной удачей для любого российского теннисиста…

– Потому что система, о которой я говорил, разрушена. Процесс подготовки теннисистов можно сравнить с процессом добычи золота из руды: чем больше руды, чем большее количество материала обрабатывается, тем больше золота вы сможете добыть. У нас сейчас кончается руда, массовости тенниса нет и в помине, приходят в теннис, в основном, дети состоятельных родителей со всеми вытекающими последствиями. Вместо баз, на которых должны работать современные тренеры по современным методикам, мы сталкиваемся с хаосом в системе подготовки, и если в ближайшее время ничего не удастся исправить, то игрокам высокого уровня просто неоткуда будет взяться.