Вячеслав Колосков: «Колосоккер? Вообще, все называют меня Доктор»

ЧМ

– «Вернитесь, пожалуйста!» – это вас пользователь Sergio Gonsales призывает.

– (улыбается) Такое слышать приходится. В основном от своих друзей, которые с футболом не связаны, но очень за него болеют. Пора уже, говорят, посмотри, что происходит. На это отвечаю, что свое уже отработал. 26 лет – вполне достаточно, чтобы понять, что в новой ситуации мне делать нечего. Вряд ли я смогу что-либо сделать. Это во-первых. А во-вторых, ничего катастрофического в российском футболе сейчас не происходит. Программы развития футбола действуют. Идеи, которое выносит нынешнее руководство РФС, здравые. Формы реализации этих идей, может быть, несколько иные, не такие, как я привык. Тем не менее, у руководства РФС есть стремление реализовать эти планы.

– «Спасибо вам за ЧМ-2018», – это уже несколько человек говорят. За свою работу по добыче чемпионата мира вы получили бонус?

– Не получил. Работал за зарплату. Мы с Сорокиным в основном ездили по членам Исполкома. Например, я встретился со всеми 22 членами Исполкома, а с некоторыми по несколько раз. Причем мы ездили даже в те страны, где нас поддерживать не собирались. Например, в Испанию – у них же была своя заявка. Но я туда ездил, понимая: если Россия и Англия останутся, вылетевшие страны поддержат нас. Какие-то встречи проводил Фурсенко, какие-то – Мутко. И Путин. Если не изменяет память, он 7 или 8 членов Исполкома принял у себя.

– Расскажите, как проходят переговоры. Тяжело прогнать от себя подозрения, что место таких встреч – сауна, а обязательный пункт меню – стерлядь и черная икра.

– Ну что вы... На каждой встрече – презентация. Допустим, прилетаем мы с Сорокиным на Кипр. У нас с собой компьютер, в нем презентация, плюс буклеты. Встречаемся с Мароусом Лефкаритисом – членом Исполкома ФИФА, включаем компьютер и рассказываем, что такое заявка России. Объясняешь ему, потом начинается дискуссия и вырабатывается взаимопонимание. Или прилетели в Катар. Бин Хамман – претендент на пост президента ФИФА – вообще собрал Исполком Азиатской конфедерации. А, допустим, в Бельгии Мишель Дуг встретил нас в аэропорту, мы приехали в ресторан в Брюгге и сели за круглый стол – я, Сорокин, Мишель и его супруга Анна-Мария, я их знаю 20 с лишним лет. Им рассказали просто на словах – без всяких видео – о заявке, как, чего. Бельгия тоже выдвигалась. Но мы получили совершенно четкий ответ: «Бельгия вылетит – я вас поддержу». Никаких водок, пьянок, сауны, икры не было. Во-первых, никто из них в сауну не ходит. Во-вторых, пить там никто не пьет уже – эра Юханссона, когда мы выпивали, закончилась.

– В России очень многие считают, что ЧМ-2018 мы получили нечестным путем.

– Ни разу не слышал этого. Может, потому что интернет не читаю – в газетах этого не было, на ТВ – тоже. Как человек, который принимал непосредственное участие в этом процессе, скажу: ни с одним членом Исполкома ФИФА мы не поступили нечестно.

– Есть ли хоть один шанс, что Катар может лишиться ЧМ-2022?

– Шансов нету. По двум причинам. Первая – наверняка у лорда Трисмана нет никаких прямых доказательств. Были бы – давно бы уже выложил. Во-вторых, если ФИФА примет такое решение, она признает полностью свою вину в коррупции. Не просто какие-то люди, которых сейчас обвиняют, а весь Исполком, отменив решение, признает, что он коррумпирован. Были доказательства по двум человекам, причем спровоцированным журналистами. Их наказали: собрался Комитет и отстранил от всех обязанностей, связанных с футболом. Вполне достаточно.

– Многие уверены: если ЧМ-2022 пройдет в Катаре летом, люди будут умирать от жары прямо во время футбола. Разве не так?

– Чем, помимо всего прочего, была хороша заявка Катара? Впервые в мире стадионы будут кондиционированы. Вот моя комната, вот кондиционер. Мне жарко, я его включаю, здесь комфортная температура. Этот стадион закрытый, он полностью кондиционирован – и футболисты, и зрители в комфортных условиях. На улице – да, жарко, но люди ведь там живут. Я сам был свидетелем. Мы играли в Севилье с Бразилией в 82-м году. Температура была 37 градусов. Выжили.

– Как будут определять, на какую температуру установить кондиционер? Даже семья из двух человек не всегда может решить. А тут две команды и полный стадион зрителей.

– Есть медицинский комитет, который и порекомендует, на какую температуру их настраивать.

Непотопляемый

– Нравилось ли вам прозвище Непотопляемый? (Гадкий Койот)

– Я не обращал внимания. Меня ни разу оно не задело – ни в хорошую сторону, ни в плохую. Вроде и гордиться можно: непотопляемый 26 лет. С другой стороны, с иронией сказано: дескать, никак не утонет.

– А как вам прозвище Колосокеер? (Miklos) Люди интернет-поколения называют вас именно так.

– Ни разу не слышал. Обычно меня зовут Доктор – и в ФИФА, и в УЕФА, и мои друзья. Это прозвище, которое у меня распространено во всем мире. А Колосоккер впервые слышу от вас.

– Пару лет назад вы написали книгу. Самая неожиданная реакция, которую на нее слышали?

– Первая реакция – сногсшибательная. Первый тираж – 5 тысяч экземпляров – продали за 8 дней. В первом издании было много технических ошибок, не успел поправить. Во втором вышло все почищено – 10 тысяч. Тысяч 8 из них продали уже. Реплики – только положительные.

– Вы заработали на ней?

– Нет. У меня не было денег, чтобы оплатить ее издание, поэтому договор был такой: издательство полностью берет на себя выпуск, права полностью принадлежат им. Я в качестве гонорара получаю 200 экземпляров.

– Не думаете, что вас обманули? 13 000 проданных копий – весьма достойная цифра, чтобы заплатить и деньгами.

– Не знаю. Я в это дело не вникал.

– Когда-то, работая на ФИФА на чемпионатах мира, вы только суточных получали 500 долларов в день. Насколько ваша жизнь изменилась сейчас? Приходится себя ограничивать?

– Жизнь в Москве у меня очень простая. У меня есть зарплата в Олимпийском комитете – как советник президента ОКР – на полставки. Плюс пенсия. Плюс пенсия ФИФА и пенсия УЕФА. Я не участвую в тусовках – достаточно погулял в свое время. Я живу за городом – никаких московских соблазнов вроде ресторанов у меня нет. Мы живем с женой вдвоем – никаких деликатесов нам не надо.

– На российскую пенсию невозможно прожить. У вас она какая?

– 11 тысяч рублей.

– Хочется верить, что хотя бы ФИФА и УЕФА платит чуть больше.

– Чуть больше.

– Когда вы руководили РФС, на вашей машине была мигалка?

– Никогда.

– Как вы относитесь к обществу синих ведерок, борющихся с мигалками в России?

– Поскольку я человек европейский, считаю, что все мигалки вообще надо отменить. По закону у нас есть шесть охраняемых человек: президент, премьер, два руководителя палат, генпрокурор и председатель Верховного суда. Вот у этих шестерых должны быть мигалки. У остальных – нет.

– Есть ли у вас дача на Истре или домик Рублевке? (Comrade)

– Нет-нет. У меня два домика. Один – в Рязани, в деревне. Я там бываю два раза в год: в мае – когда посадки идут, и в августе – последние 15 лет только там отпуск провожу. Эта деревня – родина моего отца, я провел там все детство, включая эвакуацию. Для меня эта отдушина. И второй домик у меня на Калужском шоссе, в Ватутинках. Два этажа, 250-270 квадратных метров. Мы живем с женой вдвоем, нам больше и не надо.

Фурсенко

– Освоили ли вы интернет?

– Очень плохо. У меня дома стоит интернет, естественно. Но нужна каждодневная практика. У меня жизнь, к счастью, такая, что все время были секретари или помощники. Сейчас все есть, но нет свободного времени.

– Чем же вы так заняты?

– Вот сейчас вы пришли. Перед этим был журналист из «Советского спорта. Футбол». Сегодня еще намечена встреча с Колей Писаревым по сборным командам юношеским. Еще встреча по первому дивизиону. И встреча с Фурсенко.

– О чем будете говорить?

– Во-первых, обменяемся мнения по поводу Конференции, которая прошла недавно. Во-вторых, у нас в июне игра Россия – Камерун. А я в это время буду в Австрии как раз. Ну и хочу попросить, чтобы мне приглашение дали.

– Охарактеризуйте Сергея Фурсенко в двух словах. (Comrade)

– Современный менеджер. Смотрящий в перспективу и, мне кажется, отвечающий за свои слова.

– Вы считаете себя сторонником тех вещей, которые делает Фурсенко, или, скорее, оппозиционером?

– Оппозиционером – точно нет. Хотя по некоторым вещам я жестко оппонировал, если помните. Например, жестко выступал против перехода на «осень – весна». Поддержал идею «Кодекса чести», но сказал: чтобы это работало, нужно сделать то-то, то-то и то-то. Я разделяю и поддерживаю его призыв победить на ЧМ-2018. Но хотелось бы подтвердить это конкретными шагами. Планируем сделать это, это и это. Отвечать за это будет этот, этот и этот. Стоить это будет столько, столько и столько. Я на эту тему с ним говорил. Дайте конкретику людям. Лозунг, призыв, постановка вопросы правильны. Но под нее нужно подложить материальную основу.

Это будет 2018 год. Там будут играть мальчишки, которым сейчас по 15-17 лет. Из нынешней сборной доиграют если только Дзагоев и Акинфеев – все остальные, наверное, уйдут. Вот у тебя есть эти юношеские сборные команды. В каждой из них есть выдающиеся мальчишки, есть приличные и есть просто посредственные – кого-то надо ведь брать в команду. Мое мнение: надо отобрать тех, у кого есть задатки вырасти в игроков высокого международного класса, человек 30. И первое, с чего начать, – провести углубленное медицинское обследование. Чтобы определить, есть ли у этих людей физические возможности в течение 7 лет напряженно тренироваться. Может, у него пороки какие-то – мы деньги вложим, а из него ничего не получится. И потом для этой команды надо разработать свою целевую программу – сборы, турниры.

– Среди вопросов – несколько раскаяний. Люди извиняются, что хотели вашей отставки, она случилась, но стало хуже. Что вам говорят болельщики, когда встречают на улице?

– Спрашивают то, с чего вы начали: когда вернетесь? Естественно, это не массовое явление. Я на футбол хожу достаточно редко. И когда иду от стадиона к машине, вижу не так много болельщиков. Вот ходил последний раз на ЦСКА – «Спартак» в чемпионате. Намаялся так, что больше не пойду.

– Что так?

– Ну представьте: еду на машине, у меня пропуск. Приезжаю на Саввинскую набережную. Открыты только одни ворота, очередь из машин метров на 250. Каждую пропускают, заглянув в багажник. Если едет кто-то с мигалкой, всех останавливают, мигалка проезжает. Я простоял 35 минут, а до игры оставалось 25 минут. Оставил водителя, вышел у бензоколонки и пошел пешком. Зашел на трибуны со стартовым свистком. Я столько времени потратил! Почему не открыть трое ворот? Да еще и игра плохая была. В общем, такая чертовщина, что думаю: чего я еще буду туда выбираться? Нервные клетки потратил, да и удовольствия не получил.

Прощение

– В 2006 году вы сказали, что не подадите руки двум людям: журналисту Матвееву и эксперту Бубнову. Изменилось ли ваше отношение к Бубнову за эти пять лет?

– Изменилось. К лучшему. Во-первых, мы с ним эти пять лет не общаемся (улыбается). С возрастом, когда ты близко к земле находишься, а не витаешь в облаках, понимаешь, что многое надо прощать людям. Мы недавно с ним виделись: на расстоянии поздоровались и нормально разошлись.

– Когда вы последний раз были близки к драке?

– Давно. В 90-е, на стадионе «Динамо». С болельщиками. Динамовцев судили плохо, я вышел со стадиона, их болельщики меня прижали. Там агрессивные были люди, лезли драться. Не то что бы я шел в ответную, но изолировал их. Словами объяснил, что нужно сначала поговорить.

– «Вы пользовались и пользуетесь большим авторитетом в ФИФА, но именно при вашем правлении были унизительные ситуации со «Сьоном», «Тиролем» и т.д. Сейчас уже нас так не унижают. Почему так происходило?» (ORXANBEY)

– Это так называемая техническая ошибка арбитра, которая связана с нарушением правил игры. Раз нарушили – результат считается недействительным. Это никакое не унижение, это правило игры. Если ворота не соответствует стандартам, это тоже нарушение правил игры. И даже если бы был другой результат, его надо было переигрывать. С неудалением в Австрии Пименова – та же ситуация.

– Еще как-то «Анжи» удивительно выступил в Кубке УЕФА – вместо двух матчей с «Рейнджерс» играл один, на нейтральном поле. Как такое можно быдло допустить?

– Очень долгая была история. Первоначально все должно было пройти в Махачкале. Буквально накануне, за три-четыре дня до игры, на железной дороге случился мощный взрыв. Понятно, что УЕФА предложило сыграть матч в Москве, ответный – в Шотландии. Дагестанская общественность, руководство республики было категорически против: или мы играем у себя, или не играем нигде. Времени, чтобы перенести матч, просто не оставалось. Поэтому было принято такое решение. Если бы не взрыв – играли бы в Махачкале.

– Есть ли что-то из прошлого, по чему вы тоскуете?

– Есть, конечно. Я проработал на передовой 28 лет. Понятно, что уйти в тыл не всегда просто. Меня спасло то, что после 2005-го года я еще четыре года был членом Исполкома ФИФА и УЕФА – много нагрузок, поездок, общения. Последний год – 2009-2010 – был очень грустный и скучный. Вдруг подвернулся заявочный комитет – я снова в гуще событий оказался. Потом опять пауза. 2 декабря мы выиграли и до сих пор из Оргкомитета ко мне обращений не было. Вроде снова заскучал, но Фурсенко попросил поактивнее использовать мой опыт. И в плане организации ЧМ-2018, и в плане подготовки команды.

– Валерий «Борман» Овчинников в свое время извинился перед Россией за то, что первым показал ей бразильских футболистов. Вы бы хотели за что-нибудь извиниться?

– Если только за результаты. Особенно 7:1 с Португалией. Мы никогда не скрывали, что это колоссальный позор для российского футбола. От нас ждали другого, конечно. Не таких матчей позорных. Мы с Исландией плохо играли, Албании проигрывали. За это мы приносили извинения, они не принимались – оно и понятно. Так что результат – единственное, за что хочется попросить прощения. Все остальное мы делали честно, открыто и, мне кажется, правильно.

Фотогалерея Вячеслава Колоскова

Рейтинг популярности президентов РФС